Читать книгу Ты – моя паранойя - Элла Александровна Савицкая - Страница 10
Глава 10
ОглавлениеТара
Зак поворачивает в мою сторону голову и, запив съеденную лазанью водой, откидывается на спинке стула.
– И почему ты не счастлива?
– Я счастлива! – бросаю резко, – меньше слушай маму. Родители всегда преувеличивают. – Встаю из-за стола, и иду к чайнику. – Будешь чай, или кофе?
– Сделай, как я люблю.
По спине мурашки табуном бегут, потому что я чувствую, что он смотрит на меня. Не просто смотрит, а буравит взглядом, выжигает до самых костей.
Бросаю пакетик черного чая в чашку и кладу три ложки сахара. Зак сладкоежка. И чай пьет только очень сладкий.
Ставлю перед ним чашку и уже собираюсь заварить для себя, когда он ловит меня за руку. От прикосновения электрический разряд по коже раздается. Такой мощности, что я вздрагиваю.
– Что ты…
Дёргаю на себя руку, но Зак не отпускает, а встаёт сам. Его грудная клетка тяжело поднимается и опускается, пока он напирает на меня, заставляя пятиться назад пока я не упираюсь бедрами в столешницу.
– Зак!
– Ты спрашивала про девушек, Тара, – произносит он низко, – девушки там были.
Сцепляю зубы и вскидываю голову. Ну, конечно, были. Кто бы сомневался, что он не захочет отомстить мне после той новости?
Хоть и не должна, но испытываю укол боли.
– Прекрасно. Я рада, что у тебя всё хорошо. А теперь отпусти меня, иначе у меня останется синяк.
– Синяк у тебя не останется, – от того, как опускается его голос до хрипоты у меня в голове туманится. Горячее твердое тело прижимается к моему, вынуждая до боли вжаться бедрами в край стола. – Это во-первых. Во-вторых, для чего ты спрашивала? Если тебе всё равно на меня, и ты «переболела»?
– Для поддержания темы разговора с мамой.
– Врёшь! Может ты и переспала с кем-то, – слова эти он буквально выталкивает изо рта, а голос понижается до едва слышимого, будто эти слова поражают его голосовые связки, – но одна прививка еще не защищает от заболевания. Не даёт иммунитет.
Зак склоняется в тот момент, когда мой телефон начинает вибрировать в заднем кармане. Вот только я его вибрацию почти не ощущаю. Меня саму колотит от опасной чрезмерной близости. От тепла напряженного тела, которое опаляет меня, прижимаясь ко мне вплотную. Кажется, из меня всю воду выпарили и оставили тлеть под этим обжигающим пламенем, потому что взгляд Зака именно такой.
Яростно – раскалённый, как жидкий металл.
– Это заболевание вызывает сплошную головную боль и стресс. Я больше не хочу тобой болеть, – выдыхаю эмоционально.
– Сколько раз ты говорила это самой себе за последние месяцы, м? – губы Зака касаются моих, отчего меня лихорадит еще сильнее, – Тара, болезнь не спрашивает разрешения. Она приходит и подкашивает тебя. Нас. Ты вернулась, вот она, – сильные руки сжимают мои талию, а ярость в глазах Зака сменяется одержимостью, – и я вот он. Твой весь. Никакие прививки не помогут. Мне херово, Тар!
– А ты делал? Прививку.
Мне плевать, мне плевать!
Губы Зака разъезжаются, а в глазах резко наступает потепление.
– Тебе не всё равно.
– Всё равно!
Большие ладони обхватывают мое лицо, и Зак снова касается своими губами моих.
– Нет, малыш, – шепчет надрывно, а я не могу поверить в то, что он делает. Он же должен был возненавидеть меня.
– Зак, я переспала с другим! – шепчу, заставляя его дёрнуться, как от удара и еще сильнее сжать руки и прижать меня к столу.
Край больно утыкается мне в поясницу, отчего я рвано втягиваю воздух.
– И я ненавижу тебя за это! – отвечает он, утыкаясь своим лбом в мой.
– Тогда почему ты здесь? – спрашиваю шепотом.
Сил нет никаких выдерживать эту пытку.
Боже, помоги мне выстоять. Руки так и тянутся обнять. Моему мозгу приходится выполнять усиленную работу, чтобы побороть весь этот эмоциональный взрыв, который орудует в моем теле.
– Вероятно, для меня важнее не просто стать твоим первым, если меня как последнего мазохиста тянет обратно.
Эти слова меня подкашивают. Зажмуриваюсь. Вдох-выдох. Застываю, проваливаясь в глубокий взгляд, словно в бездну.
Не знаю, что ответить. Как рыба стою открывая и закрывая рот, когда раздаётся новая вибрация.
Игнорирую. Секунду, две, три.
Едва дышу.
– Кто до тебя так яростно пробивается? – выдыхает Зак, так и не отрываясь от меня.
– Не знаю.
– Не посмотришь? – шепчет, царапая щетиной мой висок.
– Нет.
Вибрация затихает, но через мгновение возобновляется.
Зак выдыхает и рывком достаёт телефон из моего кармана.
Уже собирается отдать мне его, когда его взгляд цепляется за экран.
Крис. И наша с ним фотка. Мы оба улыбаемся в камеру. Это мы ходили на комедию, и он решил нас сфоткать. Получилось довольно неплохо, и я поставила этот снимок на контакт.
Потеплевший взгляд Зака в мгновение холодеет. Он отдергивает руку, передумав отдавать мне телефон и отходит на два шага назад.
– Это кто? – грубо спрашивает, резко меняясь в лице.
Всего секунду назад я таяла от его слов, а сейчас как обухом по голове. Вспомнила почему больше не хочу этих пыток.
– Не твоё дело, Зак! Дай сюда телефон!
Тянусь, но Зак поднимает руку, продолжая рассматривать фотографию с маниакальным усердием.
– Кто это, Тара? – голос обретает стальной окрас, пораждая во мне еще более сильный гнев.
– Я сказала, телефон дай! – требую, толкая его в грудь. – Зак, твою мать!
Со стороны ванны раздаётся щелчок, означая, что мама вот-вот выйдет. Чёрт. Не хватало только, чтобы она видела наши разборки.
– Выйди в подъезд, – тяну его за руку за собой и быстрым шагом несусь к двери.
Мотор злости уже во всю работает, заставляя меня рывком открыть дверь и вытолкать его из квартиры.
Закрываю за собой дверь, а когда поворачиваюсь, Зак уже летает пальцем по экрану.
– Соскучилась, значит? – цедит сквозь зубы и пилит меня взглядом. – "Наши любимые мидии"?
Зрачки сузились, как у наркомана. Две крошечные точки, что означает, что он еле держится. Я выучила все эти симптомы очень давно.
Дышу глубоко и часто.
Хватаю телефон и тяну на себя, пытаясь вырвать из его оцепеневших пальцев.
– Это не твое дело. И ты не имеешь никакого права копаться в моем телефоне и читать мои сообщения! – выкрикиваю, дергая гаджет на себя, – Зак, отдай!
– Имею, – рявкает громко, – и на тебя имею. И на телефон твой тоже. Это он? – низкий бас отлетает от стен, как пули, – Он, Тара?
– Что, он?
– Он блядь первый?
Дергает телефон на себя, заставляя меня с размаху влететь в его грудь.
– Ты сказал, тебе все равно!
– Я ошибся, – рычит сквозь зубы
– Зак, дай сюда!
– Да, или нет? – ярость, исходящая от него, походит на цунами.
– Телефон дай!
– Тара, блядь, так сложно ответить да, мать твою или нет?!
– Какая тебе разница?
– Большая! Одно дело просто знать, что ты сделала это с кем-то левым, как планировала, а другое видеть его счастливую рожу рядом с твоей.
Поднимает выше руку, а меня накрывает. Бью его в грудь ладонью со всей дури, потому что вот же оно – снова. Мы раз за разом возвращаемся к исходной точке. Я словно во временной петле нахожусь, когда жизнь меня возвращает в моменты ссор и боли.
Со всей силы тяну на себя телефон, Зак разжимает пальцы, но я не удерживаю его за край и тот летит на пол. Как в замедленной пленке наблюдаю, как ударяется ребром о верхнюю ступеньку и пролетает вниз по лестнице.
Злость удавку на шею набрасывает.
Кулаки с силой сжимаются.
Это уже перебор.
– Ты больной? – выкрикиваю, ещё раз прикладываясь ладонями к напряжённой груди.
Зак челюсти сжимает и шумно выдыхает.
Быстро спускаюсь, поднимаю телефон, экран на котором покрылся беспощадной паутиной трещин, а уголок откололся.
– Зак, вот поэтому! – кричу, возвращаясь обратно и становясь напротив него, – Именно поэтому я не могу больше с тобой быть! Моих нервов не хватает. Ты высасываешь из меня жизнь! Как энергетический вампир уничтожаешь.
В глазах собираются слезы, ком в горле вырос буквально за мгновение.
Разворачиваюсь, но Зак ловит меня за локоть.
– Тара…
Психую и оборачиваюсь обратно.
– Нет, Зак. Это не он. Теперь ты счастлив?
– А нельзя было сразу сказать блядь?
– Нет нельзя! Потому что ты не имел права даже требовать этого ответа! Это моя жизнь, моя! – меня срывает, и я чувствую предательскую влагу на щеке.
Чёрт!
Зак быстро взлохмачивает волосы и тянется ко мне, вот только я не могу так.
– Прости, – выдаёт быстро, скорее для проформы, – Дай, – тянется к разбитому телефону, но я отдергиваю его.
– Не дам. Уходи! Пожалуйста, уходи! Я не могу так больше!
На мгновение встретившись с полыхающим взглядом, распахиваю дверь и залетаю в квартиру.
Бросаю телефон на стол, а сама падаю на стул и роняю лицо в руки. Всхлипываю, потому что больно. Очень больно. Противоречия на части рвут.
– Медвежонок, – голос мамы заставляет сбиться в комок. Не хочу, чтобы она видела меня такой. – Эй, – несмотря на мою видимую броню, теплые руки обнимают за плечи и тянут к себе.
Сдаюсь и утыкаюсь ей в плечо носом, пока реву белугой.
– Хорошая моя, – гладит меня мама, – опять не договорились?
– С ним невозможно договориться, – выкрикиваю в сердцах, – он упрямый баран!
Выпрямляюсь, стирая слезы, но они всё равно текут дальше.
– Он хороший, Тара. И любит тебя.
– Это не любовь, мам.
– Любовь, медвежонок. Не любовь – это когда спустя полгода разлуки парня не нарисуешь, а когда он покупает тебе твою любимую еду и приезжает несмотря на то, что ты выпускаешь колючки – это она и есть.
– Я колючки? – возмущаюсь сквозь слезы, – Мам, тебе не кажется, что ты его защищаешь чаще, чем меня.
– Я просто знаю тебя, – мама улыбается и тянется к телефону, чтобы покрутить его в руках, – хорошо, хоть не посуду! Миссис Колдуэл бы потом с меня три шкуры содрала.
– Угу. Посуда дешевле хотя бы. А где я теперь телефон новый достану? – забираю его и с горечью пробегаюсь пальцами по экрану.
Нажимаю на кнопку включения, молясь, чтобы включился. Денег – то на новый нет, а ремонт в копейку влетит, если ещё починят такую старую модель.
Экран загорается. Слава Богу! Облегченно выдыхаю.
– Забирай мой, – предлагает мама, – мне для работы и твой сгодится.
– Да прям! Не надо. Ты медсестра. Тебе важнее, чтобы он работал нормально. А я уж как-то справлюсь.
Откладываю мобильный и неосознанно тянусь к чашке Зака. Делаю несколько глотков сладкого чая и бесцельно утыкаюсь глазами в лежащую на столе чайную ложку. Как можно вот так за мгновение меняться из человека, которому я готова душу отдать в параноидального маньяка?
– Тар, – мама привлекает моё внимание, – мне кажется, вам нужно спокойно поговорить. Не кричать на весь подъезд, заменяя тем самым бразильский сериал для соседей, а просто выложить друг другу всё, что вас тревожит.
Да уж…
– Он не умеет спокойно.
– А ты? Ты уверена, что сама не выводишь его на эмоции?
– Мам, ну хватит! В конце концов я твоя дочь! – со стуком возвращаю чашку на стол, когда мама притягивает меня к себе и целует в макушку.
– Ты. И я хочу, чтобы ты была счастлива! Разве ты не была счастлива с Заком?
Молчу.
Была, конечно была. Пока он не начинал меня террорить из ревности и драться со всеми подряд, если у него в голове что-то переключалось.
– Мам, я хочу быть уверенной в том, кто со мной рядом, – произношу тихо, а мама отстраняет меня и внимательно смотрит в лицо.
– Это из-за меня, да?
– Боже, нет! Не из-за тебя, – нагло вру, потому что вижу, как в ее глазах загорается вина.
Мама вздыхает, а мне так больно за неё становится в очередной раз.
– Медвежонок, ты не должна из-за меня перекраивать собственную жизнь. У нас разные судьбы. Подумай над этим. И отпусти уже эту ситуацию. Я отпустила очень давно. А ты и вовсе не обязана на ней зацикливаться, поняла?!
В глазах вновь собираются слезы, которые я усиленно стараюсь проморгать.
– Почему ты меня любишь, мам? Я же… грязная, – меня передергивает от отвращения, а мама вдруг резко встряхивает меня.
– Перестань! Чтобы я больше не слышала такого! Ты самая лучшая дочь! – в её глазах тоже появляется характерный блеск, но мама этого не показывает. Сжимает зубы и тычет мне в лицо пальцем, – Запомни это! О лучшей я не могла и мечтать! Ты – мой подарок!
Подарок, о котором она не просила, и который скорее всего, возненавидела в первые секунды, когда узнала обо мне… Не дай Бог кому другому такой вот подарок…
Киваю, крепко сжимая губы, чтобы подбородок не дрожал.
– Я очень тебя люблю! – шепчу, а у мамы таки стекает слеза, которую она тут же стирает тыльной стороной ладони.
– И я тебя! Очень сильно! – целует меня в висок, а потом как бы ненароком добавляет, – И кстати, не только я!
– Мама!
– Молчу-молчу! Так… может фильм какой-то посмотрим? Или ты куда-то планировала сегодня погулять пойти?
Вытираю нос и отрицательно мотаю головой.
– Нет. Давай посмотрим. Только я буду есть свои «вонючие» морепродукты.
– Ешь. Я себе тако купила, – быстро взяв себя в руки и сменив тему, мама показывает мне язык и поднимается за упаковкой тако с паприкой.
Я улыбаюсь через силу, в который раз поражаясь её силе. Перевожу взгляд на телефон и сердце больно сжимается. Я тоже буду сильной. Обязана просто. Не позволю ему себя обижать и ломать. Не позволю!