Читать книгу Давай сделаем это громко - Элли Лартер - Страница 10

– С чего ты взял, что я буду тебе что-то рассказывать? – я насмешливо фыркаю, поднимая с пола то, что когда-то было ярко-желтым платьем, а теперь – просто кусок порванной ткани. Как хорошо, что это не мое, а выданное в клубе. Если бы эти ублюдки порвали мое, почти за тысячу долларов, в этот раз мне не у кого было бы требовать возмещения убытков… Я мрачно сдергиваю с ткани свою камеру-глазок и прячу в сжатый кулак. Сумки при мне нет. Когда Мирон выдаст мне новое платье – спрячу в широкий и глубокий карман, предназначенный для памятки и презервативов.

– У тебя выбора особо нет, – замечает между тем мужчина. Он все так же стоит в отдалении и с любопытством наблюдает за мной. Меня это раздражает: я не гребанный зверек в зоопарке, вообще-то. – Ты пришла в мой клуб, – говорит он. – И вела себя подозрительно.

– Твой клуб? – я кривлю губы.

– Ну, фигурально выражаясь… – слова-то какие умные! Я и забыла, что он вообще-то известный компьютерный дизайнер с высшим образованием! – На самом деле, это клуб моего близкого друга… лучшего друга, если точнее.

Я щурюсь:

– И сколько вас тут таких… мастеров?

– Тринадцать. Три основных и десяток приглашенных.

– И ты, конечно, среди основных? – я фыркаю.

– Ага, – Мирон кивает.

– Ну разумеется! – я всплескиваю руками. – Так где мое новое платье?

В этот момент в пространство между стеной и шторой просовывается чья-то рука – секьюрити или администратора, – и протягивает Мирону небесно-голубое платье. Он швыряет его мне через всю комнату:

– Переодевайся и выходи.

– Мне нужно заказать такси до дома. Дай телефон.

– Больше тебе ничего не дать? – он ухмыляется. – Будешь себя плохо вести – отдам тебя обратно этим лбам.

Очень смешная шутка. Я кривлюсь. Окей, не хочешь – не надо. Я переоденусь, заберу все свои вещи на ресепшне, или как тут у них называется это место, выйду на улицу и там закажу такси со своего телефона.

Но не тут-то было. Как только я напяливаю на себя голубое платье и выныриваю в коридор, Мирон тут же подхватывает меня под локоть:

– Вот и попалась.

– Отпусти меня немедленно! – рыкаю я, вырывая руку.

– Даже спасибо не скажешь? Я вообще-то спас тебя.

– Я бы и сама справилась! – не справилась бы, но ему это знать не обязательно.

– Да ладно? – он неожиданно дергает меня на себя, так что у меня дыхание перехватывает, а потом прижимает грудью к стене. Вокруг полно людей, но никто не обращает на нас внимания. Я дергаюсь, шиплю, пытаясь вырваться, а он держит меня так крепко и так легко, словно ему не нужно для этого на малейшего усилия. Чертов ублюдок. Все они, мужики, одинаковые.

– Отвали, отцепись, блять, отпусти меня!

– Так ты и им говорила, правда? – шепчет он громко и влажно в самое ухо, обжигая горячим дыханием с привкусом табака и алкоголя. – А они что? Послушались тебя, мм, детка? Или им было наплевать на твои мольбы? Они решили для себя, что засунут в тебя члены, а там – хоть гори все синим пламенем! – он грубо сжимает мою задницу, ныряет ладонью между бедер, и меня едва не выворачивает от тошноты. Но потом он вдруг убирает руки и отпускает меня, отступая на шаг в сторону: – Так зачем ты пришла? Явно не потрахаться. Ты ведь такая правильная, – замечает он язвительно. – Такие хорошие девочки, как ты, не трахаются.

Тут он окончательно меня выбешивает. Сжав зубы, я размахиваюсь и залепляю ему крепкую пощечину. Он дергается, явно ошалев от неожиданности, двигает челюстью из стороны в сторону, прижимает к щеке ладонь, а потом вдруг широко улыбается:

– Хороший удар.

– Спасибо, блять. Еще вопросы будут, или я могу идти домой?

– Ты можешь идти, а вот это останется у меня, – он поднимает руку, и я вижу, что между пальцами у него блестит моя микро-камера. Вот же урод! Он не просто так меня к стенке прижал! Он видел, что у меня что-то есть! Видел, а теперь вытащил у меня из кармана!

– Отдай, – говорю я мрачно и протягиваю руку. Он наклоняется и быстро целует меня прямо в раскрытую ладонь. Я тут же фыркаю и принимаюсь тереть ее о подол платья. – Ты больной, что ли?! Отдай сейчас же! Это моя собственность!

– Эту собственность ты должна была сдать на ресепшне вместе со всей остальной техникой, – замечает он. – Теперь тебе грозит штраф, ты в курсе?

– Да пожалуйста! Сколько? Просто скажи – я расплачусь и уйду!

– Тысяча долларов.

– Издеваешься?! – огрызаюсь я.

– Мы высоко ценим нашу безопасность и конфиденциальность, – говорит он голосом важного начальника, но никак не мужчины, который трахается направо и налево со всеми подряд.

– Ясно, я заплачу тысячу долларов!

– Идем лучше в лаундж, там и потолкуем.

Моя – а точнее, Алинина, – камера у него в руках, так что мне волей-неволей приходится тащиться за ним в лаундж-зону и садиться на кожаный диван. Он садится не напротив, а рядом, чем особенно меня выбешивает. Я пытаюсь уловить момент, когда можно будет выхватить камеру и просто свалить, но он так и вертит ее между пальцами. Между тем, официант приносит стакан с чем-то белым. Я нехотя принюхиваюсь.

– Это что, правда молоко с медом? – спрашиваю недоверчиво.

– Ну да, пей, для связок полезно.

Я делаю глоток. Молоко горячее и сладковатое. Я на мгновение прикрываю глаза и с трудом осознаю весь сюрреализм ситуации. Охренеть. Я сижу на диванчике в секс-клубе, где меня только что пытались изнасиловать два жлоба, пью горячее молоко с медом, а рядом сидит БДСМ-мастер, он же один из моих любимейших компьютерных дизайнеров, несколько дней назад он меня трахал, сегодня спас, а теперь мило болтает…

– Так что ты хотела снять?

– Тебя не касается.

– Касается. Ты не у себя дома снимала, а в месте, где фото- и видео-съемка запрещены. Как тебя пропустили на фейс-контроле – ума не приложу, но кое-кому за это точно всыплют…

– Я хочу просто заплатить и уйти.

– И забрать с собой отснятый материал? Наивная.

– И что ты, блин, предлагаешь?! – хмыкаю я недовольно. Мирон вдруг зажимает камеру в кулак, размахивается и швыряет ее в самую гущу толпы, под ноги танцующим. Я не успеваю даже отследить траекторию полета. – Что ты… что ты наделал, твою мать?! – рычу я в бессильной злобе, а он уже хватает меня другой рукой за подбородок, разворачивая лицом к лицу, и припадает к губам поцелуем, прежде чем я успеваю опомниться.