Читать книгу Соседи по Москве - Эллина Наумова - Страница 4

Сдержанно бубня, люди гуськом выбирались из тесных длиннот поезда. На шумном перроне многие озирались со смесью растерянности и любопытства – куда теперь? Скоробогатые всегда помнили, что им надо. Поэтому везде знали, в каком направлении двинуться. А в Москве с ее возможностями тем более. Даже впервые явившись сюда, мельком на указатель глянули и твердо пошли. С тех пор ни разу не плутали, чутье вело к цели – не к улице, дому, строению, офису, а тому, что там можно было взять по божескому и людскому закону. На самом деле и карты изучали, и дорогу спрашивали, но не запоминали таких мелочей. Жили с ощущением, что «всего сами добились» Божьей милостью.

Николай двигался быстро, с одним-то чемоданом на колесиках грех было тормозить. Оксана привычно уловила ритм – два ее шага на один его – и не отставала. Но душа явно не поспевала за деловитым мужем. Бог был с ней, Коля был с ней, но женщине мучительно не хватало влажных, дрожащих от радости пальчиков старших детей в обеих ладонях. Ребятишки с удовольствием возвращались в Москву, особенно школьник. Теперь пустые руки раздражали. И лишь в подземке, где она в отличие от вокзала бывала без малышей, стало легче.

Опытные Скоробогатые приехали в воскресенье, чтобы не слишком давиться в метро. Вроде в Москве каждый сам по себе и за себя, а тоже принадлежит к какому-нибудь стаду. Большинство в пятницу куролесит в барах и кафе, в субботу мирно пьет по друзьям и родственникам, а в воскресенье тихонечко страдает дома, готовясь к будням. Бутылка пива – единственное утешение слабых духом. Остальные держатся на рассоле, чае, лимонаде, уличном воздухе да семейных перебранках. Узнай столица, что о ней думают иногородние наследники панельных квартиренок, обиделась бы. Но куда ей, она до вопросов не снизойдет, а они умные – часов не разбазаривают, пашут, в Интернете не торчат, мыслями не делятся. Зато все примечают. После отдыха по схеме: в понедельник чиновник вял, во вторник – зол, а в среду и четверг – ничего, трудится, иногда рьяно. И если кому-то что-то надо в присутственных местах, вставать в очередь имеет смысл только в эти дни. Уж Оксана-то всего наоформлялась: завещанная квартира, гражданство, прописка, материнский капитал, льготы, пособия. И теперь Коля оторвал ее от детей не ради собственного удовольствия. Он будет работать с утра до ночи, а все многочасовые стояния в учреждениях, все лютые тетеньки в кабинетах – на ней.

Вспомнив о деле, Оксана приободрилась. Мысль о разлуке с детьми откатилась от какого-то препятствия в черепе странным эхом: «Женщину, не щадившую себя в родах, называли матерью-героиней». Она не успела даже сообразить, все ли разобрала и с чего бы ей о подвигах думать, потому что Николай остановился. Им предстояло двигаться в разные стороны. Он собирался показаться начальству. Можно было бы позвонить, дескать, я тут и завтра в семь утра начну творить из разномастного сброда, который вы наняли, бригаду. Но основательный и насквозь положительный строитель не хотел упустить шанс взглянуть в руководящие лица честными, трезвыми глазами. Так оно вернее, чем по телефону. А потом надо было увидеться с агентом, знакомым дальнего родственника, который не слишком вдохновенно продавал их двухкомнатную. Где результат? Да за счастье отвалить миллионы и въехать в такую квартиру люди биться должны. Есть на свете забавные типы – орут, что продали дешево, купили дорого, и при этом мнят себя умными. Николай Скоробогатый обо всем имел представление и всему знал цену. И представление, и цена складывались из двух убеждений: «мне детей кормить надо» и «у меня есть совесть». Когда его называли жадным, он мысленно укреплялся добавлением: «а у вас ее нет». И не уступал ни копейки. В общем, настало время объяснить горе-помощнику, что напрасно он твердит, будто цена на квартиру завышена. В Москве на любую дрянь за любые деньги не один желающий найдется. Просто кто-то ищет, землю роет, а кому-то вознаграждение платить не за что.

– Ну, Оксана, – сказал Николай, передавая жене ручку чемодана, – вещи дома оставь, не разбирай и сразу звони жильцу. Пусть сегодня же расплачивается. Когда за деньгами поедешь, осторожней в метро, чтоб не вытащили. И в магазине не расходись, а то накупишь лишних продуктов. Что в поезде не доели, сразу в холодильник убери. Ладно, с Богом.

Оксана не сердилась на него за инструктаж, подслушав который взрослый человек мог решить, будто она ненормальная, если не разумеет таких простых вещей. Сама часто твердила нечто подобное детям. И если замечала нетерпение на их тугих смешливых физиономиях, объясняла: «Я переживаю за вас, потому что люблю. И учу хорошему. А тем, кто ненавидит, кто хочет вам зла, все равно. Еще и на плохое подобьют. Чем вы хуже, тем им лучше». Коля тоже переживал за нее, любил и учил. Благодарить его надо было, а не дуться.

Она помахала рукой в его широкую спину и начала выполнять указания. Причем творчески. Договорилась встретиться с жильцом в метро на своей станции. Точнее, жалобно ноя, отбивала каждую пядь, уводившую ее на другую ветку. В итоге арендатор согласился в вечерний час пик ехать хоть к черту на кулички, лишь бы прекратить разговор. И взимание арендной платы через решетку, чтобы ему не выходить, а ей не входить, заняло у Оксаны каких-нибудь двадцать минут. Освободившееся время хозяйка потратила на изучение окрестностей. И обнаружила вблизи дома два подходящих супермаркета из тех, в которых цены не задирают. Люди сплетничают, что там продают некачественные отечественные продукты. Можно подумать, импортные дорогие лучше. В них же одна химия – так Коля говорит, а он все знает. В одной торговой точке мука и подсолнечное масло были дешевле, в другой – сахарный песок и геркулес. Как всякое обретшее выбор существо, Оксана едва не захлебнулась чувством полноценности. И в отличном настроении проигнорировала лифт. Неспешно поднялась по лестнице на четвертый этаж, вставила ключ в замок и услышала за спиной недовольный женский голос:

– Вы кто?

Оксана повела лопатками, будто нарисовала ими два симметричных вопросительных знака. Обернулась и увидела типичную злобно-любопытную старую горожанку. Вздохнула:

– А вы?

В Москве ей сразу понравилась традиция здороваться в подъезде и лифте даже с незнакомыми. Мальчики от шестнадцати до двадцати этим просто очаровывали. Она воображала, как через несколько лет ее сын с улыбкой кого-нибудь поприветствует. Но Коля не разрешил. Люди не те, что раньше, полно маньяков, извращенцев, грабителей. Не надо ребенку обращать на себя чужое внимание. С соседями пусть здоровается обязательно. А всех прочих да минует быстро, скромно опустив глаза и не вступая в разговоры. Он, как всегда, был мудр и прав. Но как приучить ребенка к вежливости, если старуха, некогда кладезь манер, забыв про «добрый вечер», не представившись, требует отчета о том, кто вы. Хорошо еще, что не «ты».

– У меня квартира под этой, – чуть тише заговорила женщина. – Я имею право знать, кто обретается сверху. Залить можете, спалить. А сюда то мужчина какой-то ходил, то девушка, теперь вы. Что за безобразие! Вот Ира, хозяйка, сдала эту квартиру, ее право. Только почему не зайти ко мне, не сказать по-человечески: «Ольга Игоревна, так и так, придут временщики, будьте бдительны»? Почему?

Оксана с Колей тоже не предупреждали соседей о своих жильцах. С какой стати? Может, и этой рассказать, что у них здесь своя двухкомнатная? Вдруг маразматичка думает, будто только жители столицы умеют обращаться с газовой плитой и водопроводом? Тогда она сразу успокоится. Вид-то жуткий: один глаз, как ножик, снимает скальп, другой, как буравчик, готовится произвести трепанацию черепа, чтобы точно выяснить, есть в мыслях арендаторши потоп-пожар или нет. В общем, незнакомую Иру Оксана понимала и ответила сухо:

– Вы караулили меня у глазка и поднялись за мной, чтобы спросить, почему она молчала? Я не знаю. Все?

– Все, – проворчала Ольга Игоревна и начала спускаться по лестнице, удрученно бормоча: – Все. Какое там все. Докапитализдились, целиком площадку сдали, разбегаются, как тараканы. Раньше по шесть человек в квартире жили и почему-то деваться из нее было некуда. А теперь вдруг пол-Москвы освободилось, в аренду сдают. Всякое я повидала, но чтобы площадка стояла пустая…

– Погодите, вы намекаете, что тут ни один из четверых хозяев не живет?

– Я не намекаю, а утверждаю. Но это уже ваши проблемы, разбирайтесь сами. Главное, аккуратнее с водой и газом.

– Да не волнуйтесь так, – задумчиво бросила Оксана.

Она не могла уразуметь, почему новость о целом бесхозном этаже ее встревожила. Скорее бы пришел Коля и объяснил.