Читать книгу Хроники вечной многогранности. I. Книга порядка - Эльма Троу - Страница 4

Эгилл сидел на полу возле камина, и поправляя кочергой уже сильно обуглившиеся дрова, наблюдал за безумными танцами пламени. Его лицо выглядело задумчивым, а сухие губы постоянно шевелились, будто он про себя что-то проговаривал, но никак не мог произнести этого вслух.

– Корн, ты все читаешь, – обратился он к брату, который сидел за столом у окна и изучал страницы какой-то пожелтевшей книги. – Поздно уже, может пора спать? – спросил Эгилл, не поворачиваясь к нему лицом. – Наши сестры уже давно видят сны.

Паузу нарушил нервный стук ногтей Эгилла по полу. Внезапно что-то отвлекло его от созерцания языков пламени, и он нервно посмотрел в окно.

– Дочитаю до конца главы и спать. – неохотно ответил Корн, зевая и переворачивая страничку.

– Что хоть это такое?

Эгилл отложил кочергу, поднялся с пола и подошел к брату.

Корн вздохнул и отвлекся на догорающую свечу. Он осторожно поправил ее, убрав лишний воск.

– Да вот, нашел в старых сундуках.

– Тех, что в подвале? – поинтересовался Эгилл, прищуриваясь и стараясь понять, что написано в тексте.

– Да. Что-то о магии и заклятьях, о печатях и способностях, – сказал он, не отрываясь от книги, и попытался сложить пальцы в знак, как было показано на картинке, нарисованной чернилами от руки.

Эгилл тут же беспокойно разорвал знак.

– Не нужно этого делать, брат! – проговорил он нервно. – Это все не о нас! У нас нет способностей и наши сердца не позволят нам колдовать! Ты помнишь, что я тебе рассказывал? – Эгилл вновь беспокойно посмотрел в окно. Казалось, будто он пытался что-то разглядеть в темноте, но никак не мог.

– Все боишься, что сюда проберутся эти твари? – Корн поднял глаза и бросил взгляд в темноту за окном.

Эгилл помолчал некоторое время, а потом быстрым шагом пройдя к двери, снял арбалет со стены и зарядил.

– Пожалуй, обойду вокруг дома, брат. Так, на всякий случай. -он окинул Корна взглядом с головы до ног и добавил. – Ложился бы ты спать.

– Может мне пойти с тобой?

– Нет! Не стоит, брат. Я сам. – отмахнулся Эгилл и исчез в темноте дверного проема.

Он вышел на террасу. Воздух был пропитан влагой и запахом старого мха. Вдохнув его полной грудью, он закатил глаза от наслаждения. На выдохе Эгилл проронил шепотом несколько фраз. Ветер подхватил их и унес вглубь леса, похоронив среди листвы. Луна ярко освещала лохматые ветви хвойных деревьев.

Подул прохладный западный ветерок. Вздрогнув от его прикосновений, Эгилл поспешно накинул капюшон и спустился с террасы на землю, утонув в траве по щиколотку. Он вскинул арбалет и выставил перед собой, держа наготове.

Их дом и огород стояли на небольшой лесной поляне. Вокруг них полыхал целый ряд костров, которые служили для отпугивания чудовищ. Эгилл прошел первый костер. Ему в нос тут же ударил резкий запах горящей смолы.

Внезапно вдалеке протяжно запела ночная птица. Слышно ее было очень отчетливо, ее голос непрерывно множился из-за эха, нагнетая ощущение тревоги. Затем, как по команде, ее подхватили другие, которые, как казалось, были много ближе. Создавалось чувство, будто этой ночью вокруг дома собралась целая стая.

Эгилл обеспокоенно поднял голову, озираясь по сторонам, и тут же издал абсолютно такой же звук. После этого он тут же взглянул на окно, у которого только что Корн читал книгу, но его там не оказалось. Брат показался из-за угла, громко хрустнув сухой веткой. Эгилл, следуя рефлексам, тут же направил на него арбалет.

– Ты хочешь, чтобы я пристрелил тебя ненароком? – спросил угрюмо Эгилл, снимая его с прицела.

– Я подумал, что тебе не помешает помощь. – Корн обнажил меч. – Что-то птицы сегодня ведут себя неестественно. Возможно, стадо тварей пасется где-то неподалеку. К тому же девочки сегодня наконец спят спокойно. Хоть бы они не испугались от этих воплей.

Эгилл нервно сглотнул и поднял голову. Внезапно птицы закричали совсем рядом.

– Слушай, лучше тебе идти в дом, брат. – проговорил Эгилл немного раздраженнее.

– Я не оставлю тебя здесь одного! Ты слышал, как они кричат! – Корн указал на место, откуда доносились звуки.

Внезапно из лесу, словно призраки, возникли четыре фигуры в темных плащах. Их глаза горели ярко-фиолетовым светом, с явно недоброжелательными намерениями, а полы плащей целиком и полностью сливались с темнотой леса. Некоторые из них были верхом на жутких и уродливых тварях, отдаленно похожих на лошадей, с огромными, как иглы зубами, которые не помещались в пасти.

– Вы кто!? – Корн приготовился сражаться. – Прочь!

– Корн, ближе! – выкрикнул Эгилл, направляя арбалет на незваных гостей.

Корн тут же метнулся к брату, прикрыв его сбоку. Из темноты выплывало все больше темных фигур. Они окружали их со всех сторон, не говоря ни слова.

– Что это? – Корн яростно выставил меч вперед.

– Я не знаю, брат. – взгляд Эгилла холодно скользнул по руке Корна, державшей меч. Внезапно он сделал резкий поворот от меча и ударил Корна по затылку прикладом арбалета.

Последний повалился на четвереньки. Он очень быстро начал моргать и продолжал держать меч перед собой. Собравшись с силами, Корн нанес удар и попал Эгиллу по лицу. Он рассек ему половину лица. Последний зажал губы, но не издал не звука, он грубо бросил на землю арбалет и ударил Корна кулаком в лицо. На этот раз он упал на землю без сознания.

Эгилл закинул голову назад и пронзительно пропел ночной птицей. Незваные гости ответили ему пробирающим до дрожи воем.

Корн с трудом сумел разлепить глаза. Голова болела так, словно внутри черепа кто-то бил по стенкам, пытаясь выбраться наружу. Во рту ощущался мерзкий железный привкус. Рот полностью онемел, сухие губы были, словно чем-то склеены и не хотели разжиматься. Все, что Корн мог ощущать своим телом, так это сильную тряску и сдавленные ребра. Было очень тяжело дышать. Корн попытался подвигаться, но у него ничего не вышло – руки были связаны за спиной.

«Я в повозке с тряпьем.» – подумал про себя Корн и стал осторожно двигать головой, чтобы размять затекшую шею.

От его телодвижений край тряпья спал, и Корн сумел через щелку различить двух незнакомцев, которые сидели на облучке повозки и переговаривались.

– Долго нам еще тащиться до границы? – послышался откуда-то сверху угрюмый голос.

– Не думаю. Чего ты все ноешь, Айрих? Что тебя опять не так? – ответил ему второй.

– Жрать уже хочется, вот что. Король ведь снова зажал нам душ в дорогу.

– Ты и так съел уже троих! Перестань ныть, а то нас кто-нибудь услышит! – незнакомец влепил Айриху подзатыльник.

– Здесь? На этой глухой тропе? Кому мы нужны!? – последний почесал затылок и еще больше развалился на облучке.

В этот момент в нос Корну ударил едкий аромат корицы и гвоздики.

– Отрядам из Драулиса, например. Опять ты куришь! Я твою корицу терпеть не могу! Запах отвратительный. Все твои морфийские привычки.

– Морфийские? Да ну тебя.

По неравномерному стуку колес стало понятно, что эта повозка была не одна. Корн пошевелил головой, стараясь не шуметь, и еще немного высунулся. В нескольких шагах от его повозки показались огни второй такой же.

«Сестры наверняка там.» – подумал он, но его мысли прервало чье-то приближение.

Верхом на жутком существе, отдаленно напоминающем лошадь, к повозке приблизилась фигура, облаченная в черную мантию с изображением горящих деревьев.

– Как пленный? – послышался знакомый угрюмый голос.

Корн тут же узнал в нем брата. Он стиснул кулаки так, что на ладонях отпечатались маленькие полумесяцы от ногтей.

«Убью урода.»

– Все еще в отключке. – ответил Айрих, выпрямившись.

Корна пробрала дрожь от желания высвободиться и размазать брата по дереву.

– А зачем мы взяли девок? Они мертвы, зачем они тебе? – спросил второй. – Хозяин говорил только о беловолосом морфе.

«Мертвы!?»

Глаза Корна широко раскрылись. Он очень часто задышал, смотря в темноту и стараясь успокоить себя.

– Затем, что они такие же, как и я. Их нужно лишь немного подтолкнуть в нужном направлении. – на этой фразе мужчины на козлах хором усмехнулись. – Они могут пригодиться нам. – проговорил Эгилл и поскакал в сторону второй повозки, что-то крича своим людям на другом языке.

Внезапно откуда-то издалека раздались крики. Послышался лязг стали. Корн выглянул из-за тряпья еще больше, отодвигая зубами кусок полотна. Нападавшие были хорошо вооружены и превосходили числом «отряд Эгилла». Они двигались быстро и почти бесшумно, словно призраки. Их лица были закрыты забралами шлемов, и лишь алые огоньки глаз сверкали в темноте.

Начался настоящий хаос, в котором Корн старался выследить своего брата. Тот отбивался от двух противников верхом на жутком существе. Прижавшись вплотную к всадникам, он резким движением рук выхватил из груди одного маленький яркий огонек, и с жадностью съел его. От этого глаза Эгилла еще ярче вспыхнули, а противник повалился замертво на землю. Второй всадник тем временем пытался защититься от огромных фиолетовых печатей, которые второй рукой на него насылал Эгилл.

«Он всегда говорил, что мы не способны к магии.» – подумал Корн. – «Лжец!»

Внезапно извозчики Корна отвлеклись на двух всадников. Корн понял, что пора уносить ноги. В попытках подобраться еще ближе к бортику, он наткнулся телом на какие-то мягкие предметы, от которых пахло гнилью. Корн подкатился к стенке повозки и перевернулся на спину. Внезапно, что-то еще теплое коснулось его затылка. Корн немного повернул голову и в свете мелькающих факелов, пробивающихся сквозь дырки в полотне, увидел целую гору отрубленных голов с вывернутыми языками и абсолютно без глаз. Он тут же отпрянул и прижался к стене.

Корн поспешно выбрался из-под ткани, помогая себе ногами. Внезапно в телегу упало чье-то тело и кровь тут же проступила сквозь полотно. На лице, все еще освещенном затухающим фиолетовым цветом глаз, застыла гримаса ужаса. В руках еще теплого трупа лежал меч, который он даже после смерти сжимал очень крепко.

Корн осторожно подполз к нему, все время оглядываясь на бойню. Невольно, он снова выследил Эгилла. Тот вытащил из противоположной телеги два замотанных во что-то белое тела и грубо уложил их друг на друга перед седлом на своем существе. Корн очень быстро начал резать веревки на руках о лезвие меча мертвого парня. Эгилл встретился с Корном взглядом и тут же устремился к телеге Корна, но его задержали в схватке.

Последний пытался разжать губы, но у него не получалось. Какое-то мощное заклятье держало их сомкнутыми. Он смог высвободить руки, схватил меч и перевалился через стенку повозки. Корн прополз под ней и стал выглядывать возможность подобраться к Эгиллу.

Последнего зажали между деревьев трое воинов. Эгилл яростно отбивался от них, все посматривая в сторону Корна. Как только предатель понял, что его зажали в угол, он издал звук, похожий на пение ночной птицы. Остальные его воины, как по команде, тут же бросились в лес и исчезли во тьме. Сам Эгилл, смотря прямо на Корна, демонстративно сложил пальцы в знак и обдал своих противников ярким фиолетовым пламенем. Воины очень быстро среагировали и подставили щиты, закрываясь от огня.

Эгилл воспользовался возможностью и скрылся на своем существе в лесу.

Всадники спешились. Они начали осматривать телеги.

– Эти Темнейшие совсем о границах забыли. Это третья их вылазка за неделю! – проговорил один из всадников, снимая шлем.

– Господин, у них тут головы людей! – воскликнул кто-то, запрыгивая на телегу Корна.

– Я не удивлен. – проговорил «господин» и подошел ближе.

Корн осторожно попятился ползком, чтобы не попасть под свет факелов. Он заметил небольшой темный островок, который можно было использовать, чтобы скрыться за кустами. Корн снова попятился. «Господин» подошел вплотную к телеге. В нос Корну сильно ударил запах жасмина.

– Поищите среди полотен, может что-то важное есть. – проговорил главный. – Они просто так не нарушают границы.

– Господин! – послышался голос из леса.

Из темноты появилась новая фигура всадника.

– Господин! Все из отряда Темнейших исчезли. Они использовали магический коридор! Мы выследили их до Пика Бурь. – протараторил он, спешиваясь на ходу.

– Были какие-нибудь следы? – спросил главный угрюмо.

Корн воспользовался моментом и еще быстрее попятился. Внезапно что-то хрустнуло под его коленом. Воины тут же среагировали. Тот, что был на телеге заметил Корна и направил на него арбалет. Тут же послышался щелчок.

– Стой на месте! – быстро и четко сказал он.

Корн метнулся в сторону кустов, надеясь скрыться, но не успел. В него полетела стрела. Он услышал ее свист и почувствовал, как она пролетела мимо рядом с ухом. Внезапно послышался щелчок уже с другой стороны. Вторая стрела пронзительно свистнула и попала Корну прямо в бедро. Ногу тут же прожгло огнем и Корн упал прямо рядом с кустами.

– Следующий будет в голову! Только рыпнись! – закричал второй всадник.

Корн пытался что-то сказать, но рот его был зажат заклятьем. Главный спокойно обошел телегу и подошел к нему.

– Ты кто такой? – спросил «господин» спокойным и холодным голосом. – Ты не похож на одного из них.

Корн мог только промычать. «Господин» осмотрел его внимательным и изучающим взглядом.

– На нем печать молчания.

– И что нам с ним делать?

– Хангиз, – обратился «главный» к одному из всадников, надевая на голову шлем. – сообщи на стену Драулиса, что мы везем пленного Темнейших с заклятьем молчания. Если попросят, опиши его, вдруг его семья из Драулиса. Приказ от них тут же доставь мне лично.

Всадник кивнул и, пришпорив существо, на котором ехал, исчез в темноте леса.

Корна подняли с земли и связали ему руки спереди. Его привязали к лошади «господина», словно подстреленную добычу. Корн долго сопротивлялся, за что очень больно получил по голове. Спустя время от многочисленных ударов, его стало мутить, голова кружилась так, словно теперь мир вращался вокруг него в разных направлениях.

Постепенно у телег собиралось все больше и больше всадников. Их было порядка двух десятков, но возможно просто у Корна на тот момент в глазах все двоилось и кружилось, и он не смог нормально посчитать.

Все они были словно с картинки книги сказок. Их черные доспехи мерцали в темноте алыми прожилками. Лошади были не такими, какими их описывал всегда Корну Эгилл. Это были черные существа, глаза которых были налиты кровью, а пасть зияла сотней острых зубов. Гривы существ призрачно мерцали в темноте, лучше факелов.

«Главный» полез в подсумок, который крепился на спине существа. Он достал оттуда небольшой кусочек мяса и скормил существу. Оно с жадностью разинуло пасть так, словно что-то изнутри нее вывернулось наизнанку, и продемонстрировав еще сотню скрытых внутри зубов, поглотило несчастный кусок.

Как только все из отряда всадников собрались, «господин» подал знак, и все воины выстроились в определенном порядке. Они шли галопом и очень умело огибали лесные препятствия. Корн болтался на спине у лошади, лежа животом вниз и чувствуя, будто сейчас его ребра продавятся не в ту сторону, где они должны были быть.

Корн чувствовал целый букет запахов, больше всех выделялся запах жасмина, который исходил от «главного». Он старался часто дышать, чтобы не отключиться. Нога очень сильно беспокоила его. Стрела постоянно цеплялась за кусты, причиняя Корну неимоверную боль. Корн дважды был на грани потери сознания, но он старался пересилить себя.

«Как же выбраться?» – думал он, осматривая все вокруг.

Спустя время воины выехали на большой тракт. В этот момент все, как по команде, сбавили ход и теперь шли рысью. К господину подъехал всадник, все время пришпоривая свое существо. Оно вело себя буйно, пыталось кусать поводья и постоянно мотало головой.

– Райдрих, – обратился всадник к «господину».

– Ирин, – уважительно ответил тот и дал своему существу еще мяса.

– Что думаешь по поводу этих набегов на территорию Запада? Что говорит тебе Король? – спросил он, снимая шлем и закуривая трубку.

– Уже и не знаю, что тут думать. Раньше у них были только мертвые. Теперь тащат живых. – проговорил Райдрих и тоже снял шлем.

Его шлем отличался. На нем была высокая алая кисточка.

– Король во всем винит Королеву Севера. Он полагает, что у нее есть общие дела с Королем Отшельных Земель. – продолжил Райдрих.

– Как это относится к тому, что они шныряют по Западу, где хотят? Их даже в Драулисе видели! – воскликнул Ирин и выдохнул большое кольцо дыма, пахнущего корицей.

– Их видели на границе между Западом и Севером. Одного поймали. Вид был у него ужасный. Был совсем мальчишка. Глаза светятся фиолетовым, буйный, совсем неуправляемый, пеной плевался. Его пытали неделю, но он ничего не сказал.

– И что случилось с ним потом?

– Повесился в собственной камере на простыне. Вот и все тут. Потом его осматривали. Его личный знак, ну, тот, что у каждого на спине, был изрезан в виде этих жутких символов Темнейших, которые они повсюду оставляют за собой. Руки парня были замотаны бинтами. Под ними тоже все было изрезано и видно было, что уже давно начало гноиться.

Ирин ничего не ответил и сильнее затянулся коричным дымом.

– Это все свидетельствует о том, что он пытался убиться, а значит таким, как он не все становятся добровольно. – угрюмо закончил свой рассказ Райдрих.

Они некоторое время молчали. Корн постарался уложить ногу поудобнее, чтобы стрела не цеплялась за кусты. Внезапно губы Корна разжались. По всей видимости заклятье, которое на них лежало, было временным. Он открыл рот и подвигал челюстью, потом немного подтянулся локтями и попытался при помощи зубов развязать веревку. Райдрих это заметил и шлепнул Корна по лицу плетью.

– Успокойся, если не хочешь умереть. – проговорил он спокойным голосом. – Поверни голову направо.

Корн медленно сделал, что велели, и увидел два сверкающих алым светом глаз, которые освещали стальной наконечник стрелы арбалета.

– Ты под прицелом, парень, так что будь добр, прекрати ерзать и пытаться освободиться.

Снова тишина. Корн теперь от нечего делать уставился на всадника, который целился в него. Он нарочно смотрел ему прямо в глаза, от чего всадник начал раздражаться.

– Чего смотришь, ублюдок? – угрюмо кинул ему воин.

Корна немного забавляло его раздражение, и он понимал, что ему ничего за это не будет. Он продолжал смотреть на всадника, иногда нарочно подергивая глазами, то левым, то правым. В конечном итоге парень сдался и отвел взгляд, устремив его куда-то вперед.

– Как там дела в Драулисе? – внезапно спросил Райдрих, обращаясь к Ирину.

– Ай… – отмахнулся Ирин. – Как всегда. Из-за набегов чудовищ, Темнейших и резкого увеличения наемных убийц в городе, Король приказал ввести комендантский час. Тех, кто ослушается и выйдет – забирают и сажают в яму. Поэтому теперь по ночам город вымирает. Тихо, как в могиле. Сам знаешь, город у нас мрачноват, а тут еще это.

– Давно был в Святилище? – Райдрих принял трубку у Ирина.

– Не так уж давно. С семьей ходили. Я своего сына посвятил три луны назад. – похвалился Ирин.

– Уже? Он достиг пятидесяти лет? Так быстро время идет.

– Да. Он так боялся заходить в лавовую реку, ты бы видел! – голос Ирина стал теплее от воспоминаний. – У него было такое удивление, когда он увидел то, как лава впадает в океан. Впечатления были незабываемы!

Райдрих вздохнул.

– Рад за тебя.

– Ты бы тоже сходил. У тебя уже глаза бледнеют. Энергии в тебе мало, так и умереть не далеко! Жрица спрашивала о тебе. – обеспокоенно проговорил Ирин.

– Ну слушай. Меня в Драулисе с тех пор больше ничего не держит. Я нашел себе работу, которая позволяет мне отвлечься, понимаешь? Я не хочу возвращаться.

– Я понимаю, что тебе в лесу бегать лучше, но и ты пойми. Ты нужен и там. Когда ты был главным стражем вместо Гримерина, все было куда лучше. В город не пускали этих смазливых лунар и не было такого количества беспорядков, связанных с этими наемниками и разбойниками. Вон… – Ирин кинул взгляд вперед. – Гримерин уже несколько лет пытается найти перемещающуюся по городу таверну, в которой укрывается вся сволота. Ты бы точно быстро с этим разобрался, я уверен.

Райдрих снова вздохнул и нависла пауза.

– Все это меня больше не заботит. – проговорил он спокойным голосом и немного прибавил ходу.

Ирин догнал его.

– Тебе пора смириться уже со смертью сына! Ты уходишь от города все дальше в лес вместе с отрядами разведчиков и пытаешься таким образом уйти от этого. А теперь представь сейчас скольких детей ты бы спас, если бы вернулся! – Ирина прервал посыльный, который выскочил навстречу.

– Господин! Со стены поступил приказ по пленному.

Корн тут же оживился, но лишнее телодвижение напомнило ему о ноге.

– Было приказано живым доставить на стену. Они хотят его допросить. – быстро проговорил посыльный.

Райдрих кивнул.

– Встань в строй.

Ехали они не более полутора часов, пока не добрались до указателя на Драулис. Вскоре показался и сам город. Корн все время думал, что ему предпринять. Нельзя было оставаться во власти этих людей, нужно было искать брата и сестер. Корн постоянно осматривался и ему казалось, словно фиолетовое свечение глаз Темнейших все время преследовало отряд. В нем горела злоба и одновременно какая-то неизмеримая тоска. Было ощущение, будто в груди что-то тяжелое тянуло Корна к земле.

Стены города Драулиса были невероятно высокими и на их вершинах красовались огромные черные колья, которые в темноте блестели ядом, отражая алый лунный свет. Шпили башен и некоторые крыши домов лишь немного выглядывали из-за стены. Они были такими же мрачными, как этот лес, как эти всадники и как все вокруг. Всадников отделял от стены гигантский разлом, в недрах которого виднелся яркий свет, который давал ощущение, будто там, внизу, находятся врата в самый ад. Даже Корн ощутил жар лавы. Все это величие начало давить на него, ведь он никогда не видел ни одной постройки, которая была бы выше его дома.

Несколько стражей со стены прокричали что-то на непонятном Корну языке, а «главный» им ответил. Ворота на огромных цепях со скрежетом старых механизмов опустились.

Их встретили несколько стражей с капюшонами на головах. Один из них держал над головой фонарь.

– Соизволил наконец явиться, Райдрих? – спросил страж с фонарем, хмурясь.

«Главный» спешился и подвел свое существо ближе. Остальные из отряда пошли вперед по мосту.

– Мы наткнулись на отряд Темнейших на тропе, ведущей к Пику Бурь. – проговорил спокойным голосом Райдрих.

– Мне доложили о двух повозках, где другие двое пленных? – спросил страж, беря существо «господина» за поводья.

– Темнейшие унесли их. Предположительно там были две девочки и с виду они уже не подавали признаков жизни.

Корн тут же заерзал в седле в попытках снова высвободиться. Он нашел маленький острый ножичек, который крепился к краю седла. Зубами он обхватил ручку и вынул его из ножен. Затем он принялся резать веревки.

– От чего ты так уверен? – страж нахмурился так, что морщины на его лице стали похожи на складки.

– В них совершенно не было энергии, они были пусты. – ответил так же сдержанно и спокойно Райдрих. – Любой бы это почувствовал.

«Что значит пусты!?» – прокричал Корн про себя и интенсивнее начал резать веревку.

Внезапно страж схватил Корна за шкирку и стащил с лошади, совершенно не отвлекаясь от разговора с Райдрихом. Корн с досадой промычал, изображая, будто заклятье с его губ все еще не спало. Они еще о многих деталях говорили, но Корн уже их не слушал. Его переволокли через мост и бросили в угол дожидаться начальства под надзором.

Вся эта стена походила на очень длинную и продолговатую крепость. За воротами располагались три этажа со стражниками, которые стояли неподвижно и высматривали опасность за стенами. Некоторые ходили вдоль стены и следили за внутренними ее частями. Сразу после ворот шла большая прямоугольная арка, за которой были вторые ворота и решетка. Они по всей видимости, были всегда открыты и использовались в случае крайней необходимости.

Прямо от стены шла широкая каменная дорога. Она уходила в город и исчезала в тумане среди мрачных домов. Огромные и тихие постройки больше походили на небольшие замки. Крыши их были украшены печальными статуями, которые все время смотрели вниз, на прохожих. Корн не смотря на свое ужасное состояние был удивлен всему, что происходило вокруг него.

К Корну приставили часового, правда на руку было то, что тем воином был посыльный.

«Может быть они новобранцев заставляют бегать туда-сюда и выполнять работу, которую им не хочется?» – подумал Корн, смотря на изнуренного посыльного и стражей, которые удалились внутрь крепости громко что-то обсуждая.

Райдрих взошел на второй уровень крепости вместе со стражем, который так хмуро его встретил.

Внезапно ворота открылись и стражи на стене тут же оживились.

– Это че такоя! – кричали они. – Ночь на дворе, комендантский час! Въезд запрещен!

– Лунары? – возмутились те, кто были на верхних ярусах.

Из темноты вышел необычный человек с большим куском пергамента. Он выделялся из всей этой тьмы, которая его окружала. Этот человек мягко мерцал во тьме, словно призрак. Его внешность была подобна ангельской: голубые глаза, светлые волосы, бледная кожа и невероятно светлые доспехи, которые чуть ли не светились в темноте.

«Доспех называется „Съешь меня“.» – усмехнулся про себя Корн и не смотря на боль улыбнулся.

Взгляд лунара скользил по стражам, словно по поверхности воды. В нем читалась необычайная гордость за самого себя. Как только страж увидел этот пергамент, он, не раздумывая дал знак пропустить три повозки.

Их начали досматривать по одной и пропускать дальше.

«Вот он шанс.» – подумал Корн и оглянулся на своего сторожа.

Тот уже клевал носом и все его силы теперь уходили на борьбу со сном. Корн сдул с лица длинные белые пряди волос, которые мешали его обзору. Он дождался, пока последняя повозка приблизится к нему и когда до нее оставалось всего несколько шагов, Корн резко встал и воспользовался тем, что руки его были связаны спереди. Он резко ударил парня по концу подбородка по касательной скул и тот упал в угол. Корн метнулся к повозке и, быстро перемахнув через бортики, спрятался под тканью.

«На свободу.» – крутилось в голове.

Нога его просто пылала от боли. Корн старался не двигаться, чтобы не обратить на себя внимания, но что-то все время упиралось ему в спину. Это было что-то очень твердое и холодное. Лунар сидел на козлах нога на ногу и что-то напевал себе под нос. Сквозь эту песню Корн пытался услышать крики, уже ищущих его стражей. Но ему повезло, что пока его пропажи не заметили.

Повозку почти не качало, ведь в городе плитка была очень ровной. Корн выглянул из-под ткани. Лунар его не видел. Вокруг на улицах было очень тихо. Мимо проплывали крыши домов и печальные взгляды статуй. Как только они проехали мимо темного переулка, решение было принято сразу.

«Спасибо за транспорт, это моя остановка.» – подумал Корн и очень быстро обломал стрелу ближе к ноге.

Затем ловко перемахнул через бортик и скрылся в тени улицы. Становилось все холоднее с каждой минутой. Все махинации очень сильно расшевелили стрелу в его ноге, от чего его стала пробирать сильная дрожь. Корн шел по городу Драулису совсем один.

Корн громко вздыхал и это слышала вся улица. Он беспокоился, что на его страдальческие вздохи сбегутся стражники, поэтому останавливался и прислушивался. Пар клубился из окровавленного рта. Его невероятно длинные волосы, цвета первого снега, растрепанными прядями высыпались из капюшона старого плаща.

Путник хромал и громко шуршал ногами, передвигая их с большим трудом. Ни в одном доме не горел свет, и никто бы не помог ему. Все кругом молчало, словно ночь похоронила всех жителей города. По выложенной камнем дорожке стелился такой туман, что казалось, если упасть, можно захлебнуться в этом густом студне.

В очередной раз Корн остановился. Слышались крики и очень громкие возгласы, которые приближались к нему со спины. Он прибавил ходу. Каждый шаг казался ему пыткой, но он продолжал идти. Голоса становились ближе. Это были стражники со стены и они искали его.

Внезапно вдалеке показался огонек, который отразился надеждой в широко распахнутых глазах мужчины.

Единственный дом с огнем надежды оказался в непросветной глуши города в какой-то подворотне, где пахло гнилью и сыростью. Дверь, из-за которой проливался на улицу свет была под вывеской «В гостях у Карлини», а внизу красивым каллиграфическим почерком была приписка: «Здесь жду всякого, кто нуждается в помощи, дорогие мои.».

«Какая глупая приписка.» – подумал Корн, щурясь, чтобы прочесть надпись.

Мужчина поморщился от пульсирующей острой боли в бедре и немного осел, тяжело дыша, чтобы перевести дух, прижавшись плотнее к стене. От ее холода Корна залихорадило. Он вздрогнул и осмотрелся по сторонам, никого не было поблизости, но голоса по ощущениям были совсем близко.

Спустя пару мгновений дверь таверны широко распахнулась и оттуда просунулась чья-то голова. Это был молодой парень весьма странный на вид. Белые волосы, цвета кострового пепла, были сплетены в косу, которая болталась на одном плече и была утыкана столовыми приборами: вилками, ложками, чистыми зубочистками и даже маленькими монетками. Лицо его сияло от счастья.

«Какой дурацкий видок.» – подумал Корн.

Глаза парня, алые радужки которых мерцали в темноте мистическим светом, радовались вместе с хозяином и были наполнены состраданием и блаженным счастьем одновременно.

В мгновение мрак вокруг стал поглощать и свет, и радостное лицо хозяина. Голову Корна сдавило стальным обручем. Глаза тяжелели и сами просились закатиться назад. Несколько минут Корн пытался сопротивляться этому. Внезапно ему перестало хватать воздуха, и он стал часто дышать, стараясь наполнить легкие.

– Эй, друг, держись! Кто тебя так потрепал, дорогой мой гость? – воскликнул голос прямо над ухом ласковый и чуть ли не мальчишеский.

– Я не гость… – прохрипел Корн.

Последнее что мог видеть путник, так это босые ноги, на которых были кожаные браслеты с сияющими во тьме камешками. Цвета переливались, смешивались и Корну даже почудилось, будто он чувствует их запах.

Яркие огоньки отраженного в камнях света маячили перед глазами даже когда они были закрыты.

Каждый из них напоминал ему о чем-то в прошлом. Ему было противно даже думать о чем-то, но по-другому он не мог. Мысли о месте и горе от утраты клещами впивались в его голову доводили до тошноты. В безумном и мрачном забвении, по своим меркам, Корн провел несколько часов. Его кидало то в жар, то в холод. Сам он был в кромешной темноте. Невыносимая боль сковывала его бедро и периодически было чувство, будто сотни ос жалят его в это место.

– Нора, ну не злись на меня, это ведь самая настоящая традиция! – глухо, словно из-под воды, отозвался знакомый голос хозяина таверны.

– Замолчи, Карлини. – более четко вырисовался твердый, немного угрюмый, но приятный женский голос. – От твоей болтовни уши сворачиваются в трубочку.

С большим трудом Корну удалось открыть глаза. Он попытался пошевелиться, но тело было неподатливым и будто находилось отдельно от его сознания. Корн приложил усилие и подвигал рукой, чтобы до конца понять, что он все еще жив. Рана горела, но уже не было такой сильной боли. Корну даже почудилось, будто от нее исходило какое-то неприятное тепло. Постепенно к нему стали возвращаться ощущения реального мира. Лоб был мокрый и холодный, по-видимому, на голове была какая-то тряпка. Вокруг него витали разные запахи: начиная от запаха той самой тряпки и заканчивая ароматами свежей смолы, вытекающей из лопнувших в камине дров.

Корн стал различать шорохи, потрескивание дров в камине и шепот двух существ к комнате. Окончательно в реальность его вернула ледяная рука девушки у него на щеке.

– Сейчас очнется. – проговорила она холодным и отстраненным голосом.

Перед ним сидела девушка небольшого роста с черными волосами, непослушно рассыпанными по плечам. На голове ее была остроугольная дорожная шляпа, замотанная у своего полулежащего мятого конуса лентами серого цвета. Глаза девушки ему запомнились хорошо: теплые и отстраненные, как два сверкающих янтаря, под тенью шляпы они смотрели так, словно пронзали все пространство насквозь. Воздух вокруг нее дрожал и наполнялся какой-то странной энергией, непонятного происхождения. Что удивило Корна, так это то, что девушка не внушала страх, она внушала ему чувство покоя.

«Глаза.» – проскользнула в голове мысль. – «Такие теплые.»

– Хой! И правда очнулся. Вот все как ты и говорила, Норочка! – воскликнул радостный хозяин таверны.

– Тихо ты, дай прийти ему в себя. – девушка шикнула на хозяина таверны, демонстрируя ему свои клыки. – Наверняка от твоего пронзительного голоса у него в голове все будет звенеть. Лучше скажи, как давно он здесь?

Она снова коснулась лба Корна.

– Хм-мм… Два часа уж как лежит здесь и все толкует об огоньках и цветах. – сказал Карлини, задумавшись. – И я тут не при чем.

– Все из-за тебя. Ты слишком вызывающе выглядишь. – проговорила она с иронией. – Я говорила тебе об этом.

– Не правда! Я сам себе шью и довольно неплохо. – сказал Карлини. – Тебе бы не помешало что-нибудь яркое на твоем сером облачении. Совсем печально смотреть на тебя бывает.

Он сидел на маленькой табуреточке ближе всех к камину, грубо срезанному из камня. Треснуло еще одно полено и комнату обдало запахом жженой смолы. Корн тут же вспомнил свой дом и резко попытался сесть. Нора ему не дала этого сделать.

– Ты попал мне чайником прямо по голове! Мерзавец! – сказала она уже более раздражительно, поворачиваясь к Карлини.

– Ну я ведь не виноват, что таковы мои традиции встречи тебя и твоих напарников, Нора. Кстати, как у них дела? – усмехнулся тот и принялся шерудить палкой в камине.

– Служат. – угрюмо и коротко сказала Нора.

Ее лицо тут же стало еще более печальным.

– Ну не обижайся, Норочка, я сделаю тебе чай с капелькой рома, как ты любишь, только не сердись, ладно?

– Да уж, пожалуй, после дороги не помешает… – пробурчала она.

– Вы… Кто? – спросил слабым голосом Корн.

– Бедняжка, даже не помнит, как пришел сюда. Он был такой грустный. – пропел Карлини. – Это Нора… Нора Тендер, если тебе это о чем-то говорит…

– Совершенно ни о чем не говорит. Я жил в глубоком лесу и поименно не знаю всех существ в этом треклятом городе. – угрюмо проговорил Корн, держась пальцами за виски.

Голова раскалывалась от каждого шороха. Корну хотелось, чтобы эти двое поскорее ушли и оставили его в покое. Он подвигал ногой. Стрелы больше не было, но боль была невыносимой.

– Прекрати дергаться.

Корн ответил ей угрюмым и упрямым взглядом, на что она совершенно никак не среагировала.

Комната, в которой он оказался была скромной, маленькой, но уютной. У круглого окошка стоял самодельный деревянный стол с причудливой резьбой на ножках в виде различных существ, высовывающих языки и смеющихся во весь рот. На окне были ярко-зеленые шторы, с искусно вышитыми на них узорами.

Самым интересным был камин. Он был, на первый взгляд, весьма невзрачным, грубо выколоченным из камня, не отшлифованным ничем, но зато сверху, ближе к стене из него росло какое-то дерево, прямо из камня, и распускало ветви во все стороны с красными причудливыми ягодами и изумрудными листьями. Свет от камина проходил сквозь них и, словно в камнях, отражался зеленым отсветом на стене.

Корн сразу подметил, что на противоположной от него кровати лежали его вещи.

– Как тебя звать? – неожиданно заговорила девушка холодным и угрюмым голосом, но прекрасным и убаюкивающим одновременно.

– Мое имя Корн. – коротко ответил раненый. – Где мой нож? Я всегда носил его под рубахой.

– Рана очень глубокая была, тебе просто повезло, что Норочка оказалась недалеко отсюда. – снова запел Карлини, совершенно игнорируя вопрос.

– Друг мой, иди прогуляйся за обещанным тобой чаем. – сказала девушка, похоже, желая спровадить надоедливого болтуна.

«А лучше оба оставьте меня в покое.» – подумал Корн.

Карлини весело подскочил на ноги и вприпрыжку, звеня ложками и вилками в волосах весело поскакал к двери, а потом очень громко ею хлопнул, да так, что у Корна это резкой болью отдалось в голове.

Нора взяла тряпку и намочила ее в ведре, которое стояло у нее под ногами рядом с кроватью Корна. Потом она, не церемонясь и не спрашивая, положила тряпку прямо на лоб мужчины и провела немного своей ледяной рукой по его щеке. Глаза ее хоть и были теплого янтарного цвета, но теперь, когда Корн пришел в себя и начал осознавать реальность, они показались ему холодными и равнодушными.

– И что же привело тебя сюда, Корн? – спросила Нора, промачивая в какой-то жидкости в тазу, пахнущей гниющей травой и медом, бинты, сложенные в несколько раз. От этого запаха Корн поморщился.

Он не знал, что ответить на этот вопрос. Корн долго медлил, потому что все же это было совершенно незнакомое ему существо и после опыта с предательством брата ему не хотелось никому доверять, но, заметив ожидающий взгляд, решил, что что-то нужно сказать.

– Так и что, будем молчать? – спросила она, забравшись с ногами на стул.

Ноги ее были обмотаны странными бинтами с большими янтарными письменами.

– Я не помню. Я не помню ничего, простите. – пробормотал он, чтобы сказать хоть что-то и отвел глаза от ее ног.

– Ранение, очевидно, от стрелы. И это существо, которое стреляло в тебя, наверняка не хотело твоей смерти, а лишь желало тебя обездвижить. Ты потерял много крови. – Нора сделала это заключение и наложила бинт, который сильно прижег пульсирующую болью рану.

Корн замычал и зажмурился, пытаясь схватиться за что-то, что должно было висеть на шее. Он начал шарить руками по своей груди, а затем по кровати.

– Медальон! Он был на мне! Золотой медальон! – Корн попытался подняться, но эта попытка отдалась сильно болью в его голове.

– Этот? – спросила Нора, протягивая драгоценность раненному. Он поблескивал золотом в мягком свете комнаты, а внутри него плескалась какая-то магическая жидкость, немного мерцающая своими золотыми гранулами в полумраке.

– Да! Зачем Вы его взяли? – Корн поспешно забрал вещь, которая, как ему казалось, была единственным напоминанием о сестрах.

Он недоверчиво посмотрел на Нору.

– Твой медальон выпал, когда Карлини нес тебя наверх. – пробормотала она и стала как можно сильнее затягивать бинт. – Эта вещь тебе дорога, верно? – Жидкость с бинтов просочилась сквозь тряпки. Рану снова обожгло, но на этот раз уже меньше.

Корн нахмурил нос.

– Вы тоже ранены? Что с Вами случилось? – спросил Корн, стараясь увести тему от своего медальона и указал на бинты девушки, которые обвивали ее ноги.

Они были довольно необычными на вид. На них плясали довольно причудливые символы, которые слабо мерцали в темноте.

– Я не ранена. Они помогают творить магию. Это артефакт. – На этой фразе Корн скорчил недоумевающую гримасу. – И не нужно этих «Вы», я не люблю этого. – она туго затянула бинт на его ране. – На «Вы» обращаются либо к Высшим по званию, либо ко старшим тебя, ну это так, основы приличия, если ты забыл.

– Я не знаю этих ваших основ. Меня другому учили. Я в лесу жил всю жизнь. – Корн осторожно приподнялся на локтях.

В дверь кто-то врезался со всего маху. Нора закатила глаза вновь оскалилась. В комнату весело впорхнул Карлини. По всей видимости, он всегда так проходил в двери, чем очень сильно раздражал Нору.

– Вот нельзя по-тише входить? – спросила она. – Ну или в крайнем случае стучаться?

– Нет. – с довольным видом проговорил Карлини и улыбнулся.

Теперь Корн мог лучше рассмотреть его. На нем были старые штаны на подтяжках голубого цвета с цветными заплатками разной формы: сердечки из льна в полосочку, облачка из шелка в горошек и цветочки из пушистого вельвета. Сверху на нем была белая рубаха, расшитая крупными кружевами и древесного цвета подтяжки в которые были продеты катушки с нитками и иголки разных размеров. Поверх всего этого был самодельный фартук коричневого цвета, который застегивался кожаными ремнями на его спине. Сам хозяин был весьма худощав, поэтому вся одежда на нем висела, лишь фартук хоть немного поддерживал все это.

Карлини подбежал к кровати и звонко пропел так, что Корн поморщился.

– Твой рыжий подопечный с тобой сегодня, Нора? Мне не терпится сыграть с ним!

– А как же без него. Надеюсь, ты принес ему его кусок мяса? – спросила Нора, не меняя своего равнодушно-угрюмого выражения лица.

– Конечно, все для моих дорогих гостей! – хозяин поставил поднос и вытер бледные руки украшенные множеством разнообразных колец, о полотенце.

На подносе стояла чашка чаю, плошка супа, от которой доносился пряный аромат, и тарелка с большим ломтем мяса. Рядом со всеми яствами стояла большая кружка с пенным пивом. Корн с жадностью пронаблюдал за тем, как пенка опускалась вниз.

– Я благодарю вас за заботу, но прошу скажите, кто вы и зачем вы спасли меня? Слишком необычная от вас исходит аура для простых обладателей таверны. – спросил Корн, решив попытать счастье и разузнать немного больше о тех, кто ему помог.

– Я не хозяин этой таверны, а гость. – пояснила Нора, откидываясь на спинку стула и смахивая шляпу.

Она залезла на стул вместе с ногами и достала трубку из тёмного материала. Девушка вынула из кармана тёртую корицу и забила ею плотно трубку.

– Карлини… – обратилась она к хозяину. – Будь так любезен…

Хозяин сверкнул радужками рубиновых глаз и щелкнул пальцем над трубкой. Было такое чувство, будто подул слабый ветерок. С длинных костлявых пальцев, окольцованных перстнями с яркими рисунками, соскочили три сияющие алым огнем искры. По венам стеклась к рукам пламенная энергия прямо от сердца и оживило одно из колец с алой пастью дракона, высовывающего свой длинный язык. Наваждение мгновенно сошло с Карлини и все встало на прежние места. Молодой хозяин задорно подмигнул Корну, сверкнув серьгой – веткой того самого дерева, растущего над камином.

– Благодарю. – проговорила Нора так, будто бы ничего не случилось и выпустила изо рта колечко коричного дыма сладкого и пряного.

У Корна была искреннее изумление и детская радость от того что он увидел, но в лице он не поменялся из-за мучивших его болей.

– Нора странник. – ответил за нее Карлини, усаживаясь на коврике. – И тебе повезло попасть сюда. Она…

– Замолчи, Карлини. – отрезала она. – Лучше накорми его.

Потом Нора расслабилась и откинула голову, вдохнув волшебный дым из трубки. Девушка уже ни на кого не обращала внимания, а, удобно усевшись, курила корицу, пуская большие клубы ароматного дыма в воздух. В комнате стало так приторно сладко, что Корну до безумия захотелось распахнуть окно и высунуться туда по пояс, а лучше и вовсе целиком.

Веселый хозяин подскочил с коврика и взял в руки тарелку с супом, несколько раз стукнув о керамическую поверхность своими кольцами.

– Открывай ротик! – улыбнулся хозяин и поднес ложку ко рту Корна.

Последний поморщился и скривился в недоумении, но все еще был слишком слаб, чтобы хоть что-то делать, поэтому просто подозрительно понюхал суп, над которым вился задорный пар с приятным травяным ароматом.

– Оно не отравлено, если бы Нора хотела бы тебя убить, она бы просто перерезала бы тебе глотку еще во сне, пока ты был тепленький, дружочек. – промолвил беззаботно Карлини.

Корн только в этот момент осознал на сколько был голоден, поэтому нехотя и чувствуя стыд, он принял помощь хозяина таверны. На удивление, суп оказался очень вкусным и сытным. Его запах Корн еще долго будет помнить.

– Спасибо. – сказал он, откидываясь на подушку.

– Пока что незачто тебе благодарить меня, Корн. Еще и пожалеть о встрече со мной успеешь. – угрюмо ответила она и подошла к окну, легко перемахнув через спинку стула. – Набирайся сил, пока можешь. Карлини будет неподалеку и ты сможешь позвать его. – она смотрела куда-то вдаль в темноту за окном.

В голове появилась небольшая резь из-за света, но Корна так завораживали светящиеся янтари глаз Норы, отражающиеся в стекле, что захотелось погрузиться в них и утонуть. Комната теперь казалась ему слишком уютной и слишком теплой. Она напомнила ему дом, в котором он провел всю свою сознательную жизнь. Ярко-красные ягоды на дереве, вырывающиеся из грубого камня камина согревали ему душу. Убаюкивали звуки, витающие в пространстве: трескающихся дров, лопающихся опилок, вытекающей смолы и тяжелых вдохов и выдохов курящей корицу девушки.

Корн провалился в беспокойный сон.

Нора сидела в углу комнаты и курила трубку. Она следила за тем, как Корн спит. Он все время дергался, что-то бормотал себе под нос о страшных людях в черных одеждах с изображениями горящих деревьев.

Она сразу обратила внимание на то, что у Корна были невероятно длинные волосы цвета серебра. Они переливались в свете камина, словно это были не волосы, а сверкающая сталь меча. Пространство вокруг Корна все время как-то странно трепетало и возмущалось и больше всего ее поразило, что эта энергия манила ее к себе.

– Что это такое? – тихо сказала себе под нос Нора и выпрямилась в кресле.

Корн с виду был крепким и здоровым мужчиной, но второй день беспробудного сна давал о себе знать. У него на лицо было явное обезвоживание. Норе несколько раз приходилось применять магию, чтобы его хоть как-то напоить его и все равно этого было недостаточно. Внезапно что-то начало пульсировать в его груди мягким серебристым светом.

Нора поднялась со стула и мягкой лисьей походкой подошла к его кровати. Маленький трепещущийся огонек просвечивал сквозь кожу мужчины. Девушка подошла еще ближе, осторожно коснулась его груди и закрыла глаза. Искра прошла от его груди к руке Норы.

Внезапно ее, будто что-то с огромной силой, вдавило в землю и она, словно сквозь лед провалилась под воду.

Перед ней разверзлась пустота и вдруг она озарилась огромным янтарным знаком с изображением глаза. Затем вспыхнула новая искра и Нора увидела большой алый цветок, который сначала нежно держали белые руки, а через мгновение, после новой вспышки, похожей на молнию, они уже рвали и сдавливали его, калечась и проливая кровь от его шипов. Вновь стало темно, а после Нора увидела свое отражение в воде, которое возникло в пустоте под ее ногами.

Она рывком отдернулась от Корна. Нора на мгновение почувствовала, будто она когда-то знала Корна, но здравый смысл подсказывал, что она видела его впервые в жизни.

– Откуда ты взялся? – угрюмо проговорила она.

Нора не раздумывая вынула из сумки кусок пергамента и очень быстро что-то написала на нем чернилами. Потом она вытащила из кожаного чехла на боку маленькую стрелу.

Она была меньше обыкновенной, но, когда Нора сжала ее в руке, ее хвост засверкал ярким золотым светом, похожим больше на танец огня и искр.

Нора привязала кусочек пергамента к стреле. Ее глаза ярко засветились янтарным светом и она сделала руками движение, будто доставала невидимый лук и натягивала тетиву. Нора подалась немного назад и подвигала пальцами ног, чтобы лучше прочувствовать опору под собой. Стрела под действием этой магии взмыла в воздух и ровно легла на эту магическую тетиву. Затем Нора прикрыла один глаз и прицелилась в стену.

– Ниурин део Криано. – прошептала она над полыхающим хвостом стрелы.

Нора сделала вид, будто отпустила стрелу и та, выскочив из волшебной тетивы устремилась прямо в стену. Искры объяли ее наконечник и она, пронзив препятствие, прошла стену насквозь и улетела с почтой к получателю.

Нора вновь взглянула на Корна, но уже более обеспокоенно. Тот очень сильно дергался и не мог успокоиться. Холодный взгляд девушки внезапно обрел сочувствующий оттенок. Но это продолжалось не долго. Она вернулась на свое место и вновь погрузилась в свою мрачную задумчивость и чтение каких-то пергаментов, периодически поглядывая на Корна.

Он не видел отчетливых снов. Корн лишь слышал какие-то отдаленные слова, не то из его фантазий, не то из реальной жизни. Тело словно не слушалось, оно было приковано к постели в одной позе, которую сменить не было возможности.

«Быть свободным! Быть свободным!» – кричал Корн в своей голове.

Порою было ощущение такое, будто его душа находится вовсе не в теле, а лишь нависает над ним тенью и не может вернуться. Он начал видеть своего брата, его выражение лица с сияющими фиолетовым светом глазами, всех тех, кто пришел вместе с ним, форму, в которой они все были. Темные плащи с вышивкой горящих деревьев, словно флаги теперь развевались перед его глазами.

Он смог двинуть пальцами, а потом рукой. Ему стало беспокойно, и он захотел пробудиться как можно скорее. Но вдруг стало так хорошо, словно по чьему-то взмаху руки. Телом он ощутил нежную ткань его постели и его тут же одолела приятная слабость и мягкое тепло. Он стал спокойнее, дыхание стало ровнее.

Корн резко пробудился. Все так же плясал огонь в камине, и огненные человечки танцевали вокруг дров в веселом хороводе, крепко держась за руки и напевая веселые трескающиеся песенки. Корн сел, поставив ноги на теплый ковер. Он немного наклонил голову, чтобы размять шею. Серебристые волосы спали ему на глаза, невольно по привычке он громко сдул эту прядку.

– С пробуждением. – послышалось из-за угла.

Там, в полумраке сидела уже знакомая фигура. Шляпа лежала рядом с ней на полу. Она беззаботно протирала кинжал темной от крови тряпкой и все так же пускала ароматный коричный дым из трубки.

– Чего ты забеспокоился? Это не твоя кровь. – угрюмо сказала она и продолжила свое занятие. – Ты спрашивал о своем ноже. Он среди твоих вещей.

Корн решил не обращать внимания на кровь.

– Как долго я спал? Мне нужно уходить! – хриплым голосом спросил Корн, пробуя встать на ноги. Волосы потянулись вслед за ним и свесились вниз, касаясь щиколоток.

– Больше трех дней. Попытка кому-то помочь в твоем состоянии закончится твоей бессмысленной смертью. Хоть понимаешь, о чем говоришь, глупец! Из твоих бредней сразу понятно было, что ты имел честь быть знакомым с Темнейшими.

– Вы что-то знаете о них? – спросил Корн.

– Знаю. Забудь о них. И о сестрах можешь забыть. – холодно ответила она.

– Их убили. – Корн осторожно коснулся медальона. – Но они зачем-то забрали их тела.

Нависла пауза. Нора опустила голову и продолжила свое занятие. Корн нарушил молчание.

– И Вы… то есть… ты все это время здесь была?

– Нет. У меня и другие дела были. – ответила она, не поднимая глаз.

«М-да. Судя по крови на этом клинке и, правда была чем-то занята.» – подумал Корн.

Внезапно Нора подняла взгляд. Ее глаза вспыхнули, как два огонька, будто она услышала все его мысли.

– С тобой в мое отсутствие сидел Элеврим. – продолжила она, смирив его суровым взглядом. – Что ж. Раз уж ты проснулся, я позволю себе наконец уйти.

Нора пошла к выходу. Свет камина лучше осветил ее лицо и руки. На одной скуле красовалась жуткая ссадина, в части глаза полопались капилляры и залили глаз кровью, а на щеке были свежие царапины от ногтей. Бинты у костяшек были все в крови, а пальцы Норы невольно подрагивали.

– Что я могу для тебя сделать за помощь? – спросил он, отводя взгляд от ее рук.

Девушка не ответила, лишь оскалилась, обнажив клыки и тихо вышла, прикрыв за собой дверь. Из-за приоткрытой двери послышались песни, пляски и звуки волшебной игры на рояле, словно кто-то играл в четыре руки. Отчетливо слышался звонкий голос Карлини на фоне пьяных песен. Этот голос был мелодичнее всех. Его подхватывал другой, мягкий и бархатный.

Два голоса проливали волшебную песнь о мире. О каких-то Властителях, о славе Дора великой фамилии Троу, создавшего этот мир, о четырех сторонах света и о четырех главных гранях мира. Корн внезапно почувствовал, что то, что он слышал, было до боли в душе ему знакомо. Песня начала возвращать его к реальности, и ему безумно сильно захотелось спуститься в зал таверны и послушать ее поближе, а запахи, которые шли из кухни еще больше подогревали желание Корна сделать это.

Мужчина поспешно оделся, найдя свою белую рубашку и штаны у изголовья кровати на полочке. Кто-то бережно сложил все стопочкой, заранее постирав и отгладив. Под кроватью он обнаружил свои старые ботинки, начищенные чуть ли не до блеска, с новыми белыми шнурками. На тумбочке лежал темно-синий гребень с маленькими лазурными камушками, которым Корн стал расчесывать волосы. Он хотел было сделать косу, но не нашел своей ленты.

«Опять потерялась, зараза.» – подумал он с досадно держа в руке косу, которая могла вот-вот распуститься.

Тогда Корн смущенно подошел к занавеске. Он долго смотрел на нее в сомнении.

«Брать или не брать?»

После недолгих раздумий, он резким движением стянул бардовую бархатную ленту и быстро закрепил толстую длинную косу, доходящую ему почти до пят. Потом Корн надел на себя ремень и за спину повесил свой старый кинжал, спрятав его за косой, чтобы не вызывать ни у кого никаких подозрений. Закончив со сборами, он взглянул в зеркало.

Это был он, Корн, только до ужаса похудевший, скулы стали видны отчетливее, чем раньше, серебро глаз искрилось огнем жизни, а губы были сухими и потрескавшимися. Лицо было бледным, а глаза, под которыми красовались жуткие темные круги выглядели уставшими и чересчур блестящими.

Корн какое-то время стоял и размышлял.

«Глупо. Это ничего не решит.» – подумал он.

Он робко приоткрыл дверь комнаты и проскользнул наружу. Корн оказался в темном неосвещенном коридорчике без окон, в конце которого стояло ведро с водой и швабра. Запахи дерева, еды и пота доносились из главного зала. Ему сейчас все казалось таким новым и неизведанным, что Корн начал представлять себя героем тех сказок, которые он читал всю свою жизнь. Как же он любил сказки! Часто это помогало ему забыться, почувствовать себя частью истории, каким-то нависающим над всем этим наблюдателем. Это всегда доставляло ему невероятное удовольствие.

Коридор был каким-то очень странным. С первого взгляда он показался Корну много меньше. Но как только он пошел по нему, этот коридор, словно вытянулся во всю длину, как кот, которого хотят погладить.

Корн поспешил прямо по коридору в сторону огней главного зала. К счастью, коридор больше не стал увеличиваться и он сумел пройти через небольшую деревянную арку к лестнице. От огромного количества запахов желудок Корна начал выть, давая о себе знать. В горле пересохло и Корн, сглотнул слюну и облизнул сухие губы, чтобы хоть как-то добавить влаги.

«Съел и выпил бы сейчас все что угодно.» – проговорил он про себя.

Корн не спеша спустился по черной винтовой лестнице с золотыми листьями и красными ягодами, оплетающими перила и перегородки. Перед его глазами предстала картина: за столами, срубленными из дерева и покрытыми красными скатертями сидели мужчины и женщины, которые ели, пили и веселились. Кто-то сидел вдали у камина и грел отмерзшие и уставшие после долгой дороги ноги, кто-то агрессивно резался в карты, постоянно насыпая в ставку монеты, кто-то так жадно поедал свою еду, что крошки и куски еды летели во все стороны.

В углу залы сидела на бочках молодая девушка с двумя хвостиками цвета березы, заплетенными разноцветными ленточками. Ее лицо светилось, по мнению Корна, слишком даже приветливой улыбкой. Хоть она и была хороша собой, но ее некоторого рода мужицкое поведение в кругу всех этих напивающихся мужчин портило о ней впечатление. Она громко бранилась, кричала во все горло и без конца смеялась.

Иногда она вставала на бочку ногами и под вопли мужчин танцевала за пару монет, играя юбкой своего красного кружевного платья. На обеих ногах у нее были браслеты с бубенчиками и цветными камешками, как у хозяина таверны, которые сверкали при свете свечей и камина. Чаще всего она сидела нога на ногу и болтала в воздухе одной свободной ногой, издавая веселый звенящий звук в такт музыке рояля.

Корн пошел вдоль столов. Внезапно прямо рядом с ним кто-то вскочил на стол босиком и стал плясать, совершенно не попадая в ритм. Это был какой-то маленький мужичок с оленьими рогами, увенчанными ромашками, которые росли прямо из его головы по поверхности рогов, цепляясь за них корнями. Он смеялся и успевал даже пить что-то из кружки, расплескивая это себе на бороду и воротник.

– Эй, светловласая красавица! – закричал мужик с рогами, обращаясь к Корну. – Иди… и-к… станцуем ВМЕСТЕ.

– А ну сядь! Может хватит уже!? – закричал его еще более пьяный сосед, который все это время угрюмо думал о жизни.

Корн не стал обращать внимания и пошел дальше.

В центре зала стоял огромный рояль, из которого росло дерево, такое же, как в комнате Корна. Это дерево отличалось от того, что росло из камина. В нем были заточены различные клинки: кривые, прямые, искусно сделанные и дешевые из соседней барахолки, ножи, мечи, копья и щиты с выцветшими гербами. Ветви были увешаны ленточками и расходились от рояля к самому потолку, держа его всем своим телом. Дерево, как страж хранило всех тех, кто нуждался в крове, еде, питье и веселье.

За роялем сидели две фигуры. Первым был Карлини и он, с белым цилиндром на голове и веселой улыбкой, подначивал постояльцев петь вместе с ним. Рядом с ним был еще один молодой человек, выше его ростом и гораздо крепче. Это он пел бархатистым басом. У него были огненно-рыжие волосы, которые спускались ему на плечи и мерцали в полумраке таверны теплым светом. На голове у него были очки для полетов. Они на столько были упрятаны в его волосах, что создавалось ощущение, будто он никогда их и не снимал.

Вид парня был небрежный. Он был в коричневой рубахе на завязочках, рукава которой, он засучил для игры. На педали рояля он грубо нажимал, будучи в старых грязных и немытых сапогах, сильно затянутых черными шнурками.

Он нагибался над роялем и разгибался, словно в танце, мотая головой и полностью погрузившись в песнь о мире. Глаза его были закрыты от удовольствия игры. Но когда он приоткрыл их немного, на клавиши пролился лазурный звездный свет. Он осветил лицо незнакомца, показав его забавные веснушки и улыбку. Его кожа мерцала мягким призрачным свечением, и он был похож на маленькое Солнце. Потом он прекратил играть на время, оставив отдуваться Карлини на проигрыше и крепко приложился к бутылке рома, стоявшей у его ног.

Долго еще они играли вместе в четыре руки, перебирая по старым деревянным клавишам, почти потерявшим свой цвет, веселую мелодию. От нее забывались все печали и хотелось петь и веселиться.

Песнь была окончена, и Карлини принялся за обслуживание голодных клиентов, а рыжий парень, пылающий огнем веселья, ринулся в толпу, которая звала его в свою кучку для обсуждения новостей. Сложилось тут же впечатление, будто он знал здесь всех поименно.

Корн сел за барную стойку, чтобы попросить Карлини приготовить хоть что-нибудь поесть и выпить, но молодой хозяин сам отыскал его и пододвинул ему тарелку вкусно пахнущего пюре.

– Что ты хочешь выпить, душа моя?

– Можно мне кружку эля?

Карлини мгновенно подбежал к бочке и налил пенящуюся жидкость в большой прозрачный стакан, игнорируя девушку в платье, которая что-то очень ласково пыталась ему сказать. Потом, перед тем, как подать Корну эль, Карлини поднял из-за стойки прозрачный чайник и налил в него зеленое, пахнущее травой, содержимое в отдельную прозрачную кружку.

– Сначала выпей этого чаю, а потом приступай к еде и распитию эля. Ты еще довольно слаб. Пойми, на алкоголь организм может отреагировать бурно, так что пей осторожно, дружок. – улыбнулся Карлини и добавил. – Ты все-таки несколько дней валялся в отключке.

Корн положил монеты, которые смог наскрести из кармана своего плаща, стопкой на барную стойку и пододвинул к противоположному краю. Карлини с недоумением посмотрел на него.

– Это за счет Норы все, спрячь свои деньги. И где ты вообще достал такие доисторические монеты?! – сказал он обиженно и положил деньги Корну в карман рубахи на правом плече.

– Доисторические?

Карлини пододвинул ему кружку поближе и указал на стол в углу, который находился под лестницей в отдалении от всех остальных.

Там, за столом, при свечном свете, сидела Нора и другая девушка в черном плаще, который струился по полу и ближе к низу был похож на черный дым. Корну от нее сразу стало не по себе. От неприятного ощущения он снова нахмурил нос. Таинственная женщина сидела спиной к Корну и вела с Норой беседу, иногда выпивая что-то красное из бокала. Корн всем сердцем надеялся, чтобы это не была кровь. Его привлекло к этой парочке яркое сияние янтарных и таинственных глаз Норы, которые выделялись в тени, созданной остроконечной шляпой. Внезапно она на мгновение перевела немного осуждающий взгляд на Корна и указала женщине в вуали на него пальцем. В этот момент последняя повернулась к Корну лицом. Его он не увидел из-за того что оно было скрыто под темной вуалью, но отчетливо ощутил на себе взгляд ее ярко-алых глаз. Корну тут же стало дурно от ощущения, будто она смотрела сквозь него.

Он отвернулся.

«Скорее смыться отсюда.»

Корн снова ушел в мысли о своих дальнейших действиях. Он смотрел на еду и на кружку эля, хотя, возможно, он просто смотрел сквозь пространство, думая о своем. Карлини пододвинул ему вилку, которую наверняка достал из своих волос.

– Кушай, посмотри, какой ты бледный! – пропел он.

Этот голос вернул Корна к реальности.

– Не могу я так, почему я не могу заплатить за себя сам? Почему она мне помогает? – спросил Корн, рассматривая вилку и пытаясь понять, как она держалась в волосах хозяина.

– Нора просто добрая и ей не заказано тебя убить. Если бы каждое существо этого мира было равнодушным, во что бы он превратился, скажи мне! Чаще всего она сдерживает свою доброту, ведь она же не в состоянии помогать каждому встречному. Но тебе повезло. – Карлини весело пританцовал, прибивая босыми ногами по полу забавный ритм. – Посмотри на этих ребят. – указал он на веселящихся в таверне. – Отпетые разбойники с тяжелой судьбой. Но все они здесь, и каждый из них по-своему добрая душа.

– А что это они такое делают? – спросил Корн, указывая на нескольких мужчин, которые вонзали в дерево ножи.

– Традиция. Теперь они друзья. Те, кто впервые приходят сюда заключают со мной договор. – Карлини очень широко улыбнулся, от чего стали видны его идеально белые зубы.

– Что за договор? – забеспокоился Корн.

В глазах хозяина таверны вспыхнул маленький хитрый огонек.

– Видишь ли, это не простое заведение. Здесь собираются злодеи, воры и убийцы. И все они поголовно в розыске как минимум в двух королевствах. – Карлини задорно щелкнул пальцами и, увидев недоумение Корна пояснил. – Ты входишь сюда, я даю тебе кров, а взамен, ты складываешь оружие. – сказал Карлини и указал на дерево, которое поглотило кинжалы на глазах Корна. – Здесь мои засранцы могут спать спокойно, не волнуясь о том, что на рассвете их казнят или еще что похуже. – проговорил Карлини, протирая барную стойку. —Эти ребята никогда не устраивают драк в моей таверне и друг с другом. Они славные.

«Что может быть хуже казни?» – подумал Корн.

Внезапно позади Карлини пролетел стул и, ударившись о стену, разломался на несколько частей. В зале нависла гробовая тишина. Все уставились на Карлини.

Он обернулся. Лицо его было абсолютно спокойным и таким же жизнерадостным.

– Извини, дружок, я на секунду. – сказал Карлини и переключился от Корна на мужичка с оленьими рогами.

Карлини пританцовывающей походкой подошел к дебоширу.

– В моей таверне никогда… Повторюсь… НИКОГДА не бывает драк. – улыбнулся Карлини, а потом взгляд его стал безумным. Под глазами прошла страшная черная тень, радужки налились алым светом. Обычные ногти Карлини, окрашенные черным лаком стали увеличиваться и обратились в ядовито-черные лезвия.

– Правда, Лори? – спросил Карлини вежливо, тыкнув мужичка легонько в нос кончиком когтя. – Буб.

– Да. – пробормотал виновато мужичок и осел.

– Новый мне купишь. – сказал Карлини, возвращаясь в свой прежний и добродушный образ.

Таверна рассмеялась и веселье продолжилось.

Корн посмотрел сначала на мужичка, потом на Карлини. Последний как ни в чем не бывало вернулся на свое место за барной стойкой.

– Ну так, на чем мы остановились? – пропел Карлини кладя подбородок на тыльные стороны ладоней.

– Что это только что было? – спросил Корн.

– Оу, извини, я напугал тебя? Прости, дружок. Но этих ребят нужно иногда воспитывать.

Корн опустил голову, недоумевающе посматривая на улыбающегося хозяина таверны, и принялся наконец за еду.

– Подождите, что значит Норе не заказано меня убить?

– То и значит. – ответил Карлини. – Нора самый известный наемный убийца, служащий Королеве севера. Нора Тендер – северный цветок смерти. Так ее здесь кличут. – тихо сказал Карлини. – Все боятся ее, но на самом деле, она очень хорошая. Ни раз меня выручала и многому научила. – Карлини говорил это с гордостью и улыбкой, беззаботно протирая бокалы.

– А кто это с ней?

– Ниурин део Криано. «Део» – на языке морфов значит «жрица». Она отвечает за Святилище Запада.

– Ниурин… -повторил про себя Корн.

Сзади резко подбежал к барной стойке рыжий парень, разгорячившийся и лохматый.

– Карлини! Дай мне еще бутылку! – проговорил он с небольшой отдышкой. – И господа из ковена Лекарей просят еще песню. Кстати, твой знахарь притащился, как его там, Цинтрий вроде.

– Уже бегу! – взволнованно воскликнул Карлини и мгновенно перемахнул через барную стойку. Обняв друг друга за плечи, они поскакали вприпрыжку через толпу к роялю. Корн заметил, что одна рука Карлини не была настоящей. На ней двигались какие-то механизмы, что еще больше удивляло и завораживало.

Именно сейчас Карлини больше всего напоминал ему сестер. Он выглядел беззаботным и счастливым. Безусловно, работа у него была тяжелой, но то была работа, которую Карлини любил и наслаждался ею. На Корна тут же надавила печаль.

«Если он убил их, то зачем забрал их тела?» – подумал Корн и его лицо приобрело мрачную тень.

Пока он ел, кто-то в порывах дикого и безбашенного веселья, подкрепляемого алкоголем, бурлившем в голове, выпал за дверь таверны.

– ЗДЕСЬ! – послышалось с улицы из-за угла. – Я нашел эту таверну, господин!

Дверь распахнулась и в главный зал ворвались воины, вооруженные по полной экипировке, практически как те, что были у стены. Они были одеты в черные мантии, на которых светились красные знаки с изображением перевернутого треугольника с письменами и в огне. На боку каждого воина висел длинный меч в кожаных ножнах. Все они выглядели как один – темные волосы, красные глаза и жутко агрессивный настрой.

– Мы разыскиваем Нору Тендер, которая скрывается от закона, по словам очевидцев, в этой таверне. – произнес один из них, на рукаве мантии которого пылала красная отметина в огне. По-видимому, он являлся начальником этого отряда.

– Гримерин, присаживайтесь и выпейте, не стоит гоняться за ней, это ведь действительно бесполезное занятие. Мы все прекрасно это знаем. – Карлини встал у них на пути и пожал плечами.

«Гримерин.» – вспомнил Корн разговор Ирина с «главным».

– Карлини, тебя уже за решетку стоило бы посадить. Твоя таверна каким-то странным образом передвигается по городу и гостей ты всегда подозрительных принимаешь. Не удивлюсь, если, покопавшись здесь час другой найду у тебя пару запрещенных в нашем Королевстве веществ. Выдай мне Нору или здесь все огнем заполыхает. – закричал на него начальник отряда и схватил за шиворот, словно котенка.

– Послушай, ты, я думаю, не понимаешь, с кем говоришь. Эти парни пришли сюда отдыхать и успокаивать свои нервишки после общения с такими, как вы. Я предлагаю вот что. Вы уберете свои прилизанные морды отсюда и вас оставят в живых. Годится? – спросил Карлини, ставя руки в бока и улыбаясь. – А еще мне очень не нравится твоя прическа. – он указал ему на его длинные прилизанные волосы. – Думаю, что выглядит это немного нелепо, тем более ты отпускаешь свои волосы. Зачем ты это делаешь, если потом их прячешь? – немного остановился Карлини и посмотрел в глаза разъяренному начальнику. – И я еще не закончил. Вы тут натоптали и сломали дверную ручку, которую я три дня делал. Полы помоете и тогда можете идти гулять, дышать своим свежим воздушным воздухом. – закончил Карлини, улыбаясь.

Начальник стражи стоял с каменным лицом и пропускал все безумные речи Карлини мимо ушей.

– Ты пойдешь с нами, Карлини, и предстанешь перед Королевским судом за соучастие в преступлениях, совершенных всеми людьми, которых ты здесь укрываешь. – на этих словах на стол запрыгнула фигура в шляпе и распахнула маленькие крылья. Кости, обтянутые мраком, словно лезвия, взметнулись над ее головой, вырвавшись прямо из-под ее лопаток.

«Крылья не такие большие, чтобы лететь, но достаточного размера, чтобы пользоваться ими в бою и планировать при спуске с большой высоты.» – подумал Корн и потянулся за клинком.

– Господа, я все жду хозяина. Очень хочется выпить, знаете ли. Я жду, а он не идет. И тут краем уха… – с этими словами она медленно стала подходить к толпе стражников, передвигаясь по столам и минуя всю посуду, словно лисица. – … слышу, что кто-то говорит, что это место вскоре сожгут. И я думаю про себя: «Как же так!?» – она злобно оскалилась и надвинула шляпу на глаза.

– Ты выпьешь только перед казнью, Нора! – и начальник стражи обратился к отряду. – Взять ее живой! – Начальник повесил Карлини на гвоздь, как пальто и приказал не двигаться, а забавный хозяин с усмешкой нарочно неправильно отдал ему честь.

Нора только этого и ждала.

– Элеврим, музыку! – крикнула она рыжему, который сидел за роялем и пил из горла ром.

– Конечно, все для вас! – он залпом допил содержимое бутылки и, даже не поморщившись, начал играть подвижную песню, от которой так и хотелось выбить кому-нибудь челюсть, да так, чтобы крови пустить, как можно больше.

Девушка перевернулась через себя и легко спрыгнула со стола, обнажая в воздухе клинок, больше похожий на мачете. Это был тот самый клинок, который Нора не так давно при нем отмывала от крови.

Завязалась драка. Стражники в момент окружили Нору, но она пронзала крыльями-лезвиями их тела до самого позвоночника, заливая черной кровью пол.

– О Дор! Мои занавески! Вы забрызгаете своей кровью мои занавески и скатерти! – визжал Карлини. – Сучьи потроха!

Основной бой она сдерживала с начальником, который нападал спереди и был вне досягаемости огромных лезвий. Гримерин топнул ногой, и под ступней, образовалась алая искрящаяся печать, исписанная письменами темных. Нора толкнула его на стол и попыталась пронзить его сердце, но сзади подскочили трое и схватили ее за крыло. Руки их истекали кровью, но им удалось сдержать его в неподвижном состоянии. Вдруг оно исчезло и Нора, словно в танце покрутилась вокруг себя, уклоняясь от клинков и запылала янтарным светом искр. В ее руке возникла печать, небольшого размера, которую она направила на тех троих. Вмиг они обратились в пыль и рассыпались у всех на глазах. Гримерин извернулся и повалил Нору на стол, на котором только что лежал сам и чуть было не прожег магией ей правую часть лица. Девушка вовремя увернулась. Потом он ударил ее по лицу. Нора отшатнулась, но выдержала удар и сплюнула черную кровь.

– Ах ты ублюдок! Ты прожег мой стол, испачкал своими друзьями мои скатерти и обидел подругу! А ну ребята, хватай его! – закричал звонко Карлини и присвистнул.

Музыка, создаваемая Элевримом разожгла сердца всех сидевших в таверне «У Карлини». Тогда, народ развеселился еще больше. Команда Карлини развязала всем руки. Кого-то из стражников ударили стулом, кого-то вырубили бутылкой.

Девушка, которая разливала алкоголь внезапно схватила карты с ближайшего к ней стола, и вскочив на стол, сделала двойное колесо, чтобы подобраться ближе к противникам. Попутно она метнула несколько карт в стражников, которые пытались схватить ее, тут же оставив их без глаз. Веселая «рюшчатая» девушка спрыгнула на пол и мгновенно получила от стражника по лицу. Осталась ссадина, из носа хлынула кровь, но она не растерялась, а откуда-то из-под платья вынула изящный кинжал, формой своей, напоминающий изогнутый клык дракона. Она оттолкнулась одной ногой от дерева в центре зала и вскочила на спину стражнику, потом несколько раз прошлась по его горлу, защиту с которого сбил уже до нее какой-то здоровяк.

Стражник отчаянно боролся, стараясь снять ее с себя, но потом беспомощно изрыгнул комок крови изо рта и рухнул вместе с ней. Девушка быстро вскочила и отряхнулась.

– Ха-ха-ха… Ниастро, ты великолепна! Как и всегда. – закричал Карлини, посылая ей воздушный поцелуй.

Девушка сделала изящный реверанс и с разворота проткнула голову стражника, который мчался к ней с топором, сметая все на своем пути. Она улыбнулась своему хозяину и на ее щеках появился едва заметный румянец.

Корн увернулся от чьего-то удара. Он, вынув нож одним движением, перерезал глотку летевшему на него воину и уклонился от рубящего удара меча. Кровь брызнула во все стороны, и воин повалился навзничь. Корн схватил меч у убитого и пошел между столов, попутно убивая нападающих на него стражников. Он подобрался к группе воинов, которые пытались схватить Нору со спины и убил двоих, вонзив им в щель забрал клинок. В этот момент он максимально близко подобрался к Норе. В битве она повернулась в его сторону, чуть не приняв его за противника.

– Уходи! Я не просила спасать меня! – угрюмо сказала она.

– Тебя тоже никто не просил помогать мне! – ответил Корн и увернулся от удара очередного противника и прикрыл от него Нору.

Девушка в свою очередь изящно перемахнула через его спину и, встав по другую сторону от него, отбила удар, который мог поразить Корна в голову. Они перекинулись прищуренными и угрюмыми взглядами и их тут же разделили две группы воинов.

Со всех сторон брызгала кровь. Мужики с рогами брались за мечи, у кого не было оружия бодали и прошибали насквозь, те у кого были маски раскрывали свои лица со ртами, полными острых зубов. Этими зубами они вгрызались в лица своих противников. Кого-то ранило и этот кто-то лежал в углу, рыдая, и желая увидеть мамочку.

Спустя время Корн отыскал глазами Нору. Девушку схватил за шею Гримерин и прижал к стене, что-то ей толкуя.

– Где твой меч, известный убийца? – спросил Гримерин. – Даже оружия нет благородного, что это за нож для мяса?

– Оружие когда-нибудь найдется, можешь не переживать об этом. Мне ничего сейчас не подходит. Ну знаешь. Плохо в руке лежит. – проговорила она чуть ли не в пол голоса.

Затем Гримерин накинул ей на руку какую-то цепочку, от чего Нора истошно закричала. Ее лицо исказилось злобой и она вытолкнула его через дверь за пределы таверны в темноту. Гримерин не растерялся и, вцепившись ей в волосы уволок ее с собой. Таверна затихла. На улице, во мраке, творилось нечто ужасное. Звуки были не человеческого происхождения. Сначала послышалось громкий лисий крик. Затем истошный ор Гримерина. Все это сопровождал ужасный хруст и шлепки, будто мокрой тряпкой били по каменной кладке. Внутрь таверны, на свет брызнула черная кровь и вывалился огромный кусок мяса, с белеющими при свете костями, который уже нельзя было назвать ни существом, ни человеком, никем. После в дверях появилась Нора. Она была очень потрепанной и тяжело дышала. Вся она была с ног до головы залита черной кровью. Девушка грубо сплюнула кровь на пол таверны. Вместе с этим сгустком шумно упала на пол еще одна мелкая кость. Она схватила чью-то кружку с элем, выпила из нее все содержимое и громко захлопнула дверь таверны изнутри.

– Отлично сработала! – воскликнул Элеврим и задорно закончил песню, проведя пальцами по всей клавиатуре.

Господа с рогами весело зарычали боевой клич и попросили девушку на бочках налить им пива. Карлини все так же висел на крючке, словно чья-то старая пелерина, поджав под себя ноги и надувшись по-детски.

– Опять все запачкали. – буркнул он.

– Прости, друг. – сказала Нора усталым голосом и сняла его с крючка. – Я знаю как для тебя все здесь важно. Я все исправлю. – грустно сказала Нора, отряхивая от грязи плечо хозяина таверны.

– Главное гости веселы и целы. – Карлини вновь повеселел и прошелся по телам убитых стражников. От его прикосновений и сияния его руки их тела и вся кровь на полу исчезали в сверкающих алых искорках. – Нора! Должна будешь мне новые занавески!

– Конечно. – сказала девушка едва улыбнулась уголком рта. – Достану тебе лучшей ткани.

У Корна вновь заныло бедро и он сел на свое место, чтобы передохнуть. Есть и пить ему больше не хотелось. В своей жизни он видел разных чудовищ и их объедки, но никогда не видел такого зверства.

– Спасибо. – послышалось за его спиной.

К нему подсела Нора и попросила у Карлини чай с капелькой рома.

– Я почти ничего не сделал. – ответил Корн угрюмо и все-таки приложился к элю.

Парочка его волос попали в кружку и на них осталась пена.

Нора молчала. Она получила свой чай и склонилась над ним, вдыхая полной грудью горячий пар.

– Ты помогла мне, и я должен тебе за твое спасение. – проговорил он более спокойно, стараясь уложить ногу так, чтобы она перестала болеть.

– Мне от тебя ничего не нужно. – сурово и холодно ответила она, делая глоток. – Как бедро?

– Немного беспокоит. – пробормотал он.

Нависла небольшая пауза. Корн приложил руку к ране на бедре и почувствовал тепло и влагу. Рана начала кровоточить. Он осторожно убрал руку, вытерев кровь о штанину.

– Нора. Скажи мне. Ты знаешь что-нибудь о людях, которые носят плащи с изображением горящего дерева?

Нора помрачнела еще сильнее.

– Если я скажу тебе, ты не сорвешься с места и не помчишься туда сломя голову? – спросила она.

– Не сорвусь.

Нора немного оскалилась, смотря в себе в чашку.

– Эти твари обитают в Отшельных землях. Если попадешь туда, то не вернешься назад. Я была лишь в прилежащем к границе городе и видела такие ужасы, каких не нарисовало бы самое извращенное воображение. Туда ссылают зло в чистом виде. В основном чтобы оно не оскверняло другие земли. Зачем тебе знать о них?

– Эти люди убили моих сестер и забрали их тела. – проговорил Корн угрюмо, удивившись своей откровенности. – Мой брат оказался одним из них. От него в тот момент чем-то веяло. Чем-то похожим на запах боли или мертвый холодок.

– Интересные у тебя ощущения. – проговорил Карлини, который напротив них за барной стойкой ставил на поднос тарелки с едой.

Он заметил на себе холодный взгляд Норы и, улыбнувшись, исчез вместе с подносом в толпе.

Некоторое время они молчали. Корн мрачнел с каждой минутой, думая о брате и сестрах.

– Корн, – внезапно сказала она холодно. – завтра ты пойдешь со мной. Есть одно дело.

«Нельзя никому доверять.» – подумал Корн. – «Теперь я один.»

– Зачем? И куда?

Нора оскалилась.

– Жрица Святилища желает тебя видеть завтра. – проговорила, допивая чай.

– Нет, я не пойду. Я конечно тебе благодарен, но идти с тобой никуда не хочу. К тому же у меня своих дел полно.

– Это не просьба. Если ты добровольно не пойдешь, то я заставлю тебя, – угрюмо сказала она, скалясь и издавая рычащие звуки. – А мне это, поверь, под силу.

«Уж я-то верю.»

– Зачем тебе это нужно?

– Мне это не нужно. Я перед Ниурин в долгу. – ответила Нора и вышла из таверны, громко хлопнув дверью.

Еще некоторое время Корн просидел и пронаблюдал за залом, в которым гостей, как ему начало казаться становилось все больше и больше после побоища. Его уже начинало клонить в сон, как вдруг он услышал краем уха тихий разговор двух мужчин за барной стойкой.

– Ты слыхал жути творятся на Севере? – спросил первый и прервался, отпив из кружки пива.

– Какие?

– Да такие вот, что Королева Севера Темнейших будет принимать скоро!

– Да неужели! Откуда вести?

– Из самих Отшельных земель батя привез. Он у меня палач! – гордо проговорил мужчина.

– Ну он ведь никого не убивал отродясь! Такой хиленький и слабенький. Он ведь и топора не подымет! Он на повозке, вроде как, у тебя преступников туда свозит и всего то.

– Жить в тех землях уже хуже смерти!

Корн запомнил эту информацию и теперь его не мучали мысли о предстоящей встрече со жрицей. Он все думал, как поступит дальше.

Спустя час размышлений он поплелся назад в свою комнату и, увидев алый рассвет за окном, разливающий кровь по всему небу, рухнул на кровать и уснул, ощущая слабую и тупую боль в ноге.

«Как же сильно я хочу увидеть полевые цветы на лугу.» – подумал он.

– Корн! Заплети косичку! Заплети косичку!

– Лея, Ниа, я на кухне! Спускайтесь уже! – кричал Корн через весь дом.

Две девочки в белых ночных сорочках бежали через весь дом на кухню.

– Корн! Ты сегодня приготовил завтрак? А где Эгилл? – спросила Лея, садясь за стол и протягивая руки к свежему хлебу.

– Так. – Корн отодвинул хлеб. – Сначала заплетаться, потом умываться, а после уже завтракать!

На подушку упала горькая слеза.