Читать книгу Хроники вечной многогранности. I. Книга порядка - Эльма Троу - Страница 5

Корн очнулся от чувства чужого присутствия. Когда он открыл глаза, обнаружил Нору, сидящую в том же углу, что и сутки назад и читающую какие-то пергаменты.

– Почему ты здесь? – спросил он.

Нора помедлила с ответом, не отрываясь от своего дела и, дочитав предложение до точки, проговорила, подняв на него взгляд:

– Это моя комната и я здесь живу, поэтому я здесь. Как только я и мой компаньон решим уйти, что случится довольно скоро, ты останешься здесь один до тех пор, пока Карлини не выгонит, что случится вряд ли, ведь ты ему понравился. Сможешь остаться и помогать ему по таверне до тех пор, пока не встанешь на ноги. Устроит такой ответ? – она глядела на него исподлобья, немного пугая своим проницательным взглядом.

– Я не останусь здесь! У меня есть другие дела.

– Ну-ну. – пробормотала она себе под нос.

Корн опустил взгляд и задумался. С его стороны это было слишком грубо, особенно когда эта девушка так много для него сделала.

– Это ты молодец. Будут еще вопросы? – холодно и равнодушно сказала она, возвращаясь к своим бумагам.

Корн поразмыслил и довольно тщательно, ведь ему нужно было начинать поиски, что-то делать, а сам он не мог, ведь совершенно не знал этого мира, как оказалось. Его миром был лишь тот дом в чаще леса. Теперь он находился за его пределами и был в полном смятении.

– Вы с напарником идете на Север?

– Тебя это не касается, – проговорила она раздраженно и встала с места – Корн. – Нора сжала в руках листы пергамента и вышла за дверь.

– Нора! Стой! – закричал Корн, вскакивая с кровати и вышибая дверь своим телом.

Он догнал ее в коридоре и схватил за локоть. Нора резко остановилась и, перехватив его за воротник, перекинула через себя не смотря на разницу в росте и весе. Она каким-то образом смогла грамотно распределить вес. Как только Корн упал на бедро, он тут же почувствовал тупую и мерзкую боль, которая заставила его зажмуриться.

– Не задавай мне лишних вопросов! – угрюмо сказала она, нависая прямо над ним.

Корн не стал мириться с этим. Он выставил ногу вперед и сбил равновесие Норы. Она упала и Корн тут же сделал захват.

– Мне очень нужно попасть на Север, Нора. В таверне народ переговаривался о том, что Темнейшие будут там. – сказал Корн упрямо.

В глазах девушки промелькнула тень сочувствия. Она исчезла так же быстро, как и появилась.

– Мне все равно. – внезапно ответила она, холодно смотря ему в глаза. – Я спасла тебе жизнь, а что ты будешь делать дальше уже не мое дело. Последнее, что я сделаю для тебя – это отведу тебя в Святилище и не больше. И то только лишь потому, что так пожелала госпожа Ниурин. Может ты и привык, что весь твой маленький мир вращался вокруг тебя, то в большом мире привыкай к тому, что всем будет на тебя и твои проблемы плевать! – с этими словами Нора резко выпустила на свободу свои крылья и оттолкнулась ими от пола.

Корн высвободил ее из захвата, чтобы не порезаться и разорвал дистанцию. Нора грубо выругалась под нос.

– Сегодня вечером я буду ждать тебя в зале таверны. А сейчас у меня есть дела. – сказала она и, положив в сумку на боку, бумаги, которые она все это время держала в руках, поспешно ушла.

«Тихий ужас.» – подумал он про себя.

Целый день Корн был в напряжении. Он не знал, что его ждет вечером и пытался себя занять чем-то, но никак не мог придумать себе занятия лучше, чем то и дело подкидывать дров в камин и следить за прохожими в круглое окошко. Он излазил все книжные полки в таверне. Потом Корн выследил Карлини в главном зале и выпросил у него несколько книг по истории Запада и карты. Об Отшельных землях Карлини и вовсе говорить не хотел. Все, что нашел Корн о них, так это одну небольшую главу, посвященную битве с ними. Он читал мысли военачальников одни за другими, и все было не то. Одни и те же воспоминания. Под конец дня Корн был сильно раздражен отсутствием какой-либо информации и все, чем он занимался было изучение тропинок, ведущих от Драулиса.

День был серым и непроглядным от тумана. Частенько шел дождь, но большую часть времени в воздухе витала какая-то водяная пыль, которая проникала даже в комнату Корна через щели в окне. Драулис был, словно огромное черное пятно на карте среди мрачных непроходимых лесов на самом краю утеса у берегов океана. Именно расположение всего, что было поблизости, Корн изучил хорошо в старых книгах. Он заприметил несколько деревень, которые как оказалось были совершенно не далеко от города. Как он мог раньше не добраться до них? Почему не дошел до города? Брату верил.

«Там снаружи нет ничего хорошего, не надо никуда ходить – говорил он. Как я мог чувствовать тогда вину за то, что вытащил девочек в деревню?!»

– Это было моим лучшим решением! – он внезапно выкрикнул это вслух и более тихо добавил. – И не важно что на меня опрокинули горшок с углями.

«В какой момент он начал меняться? Как я мог этого не заметить?»

Корн просматривал знакомые ему места на карте, его взгляд перебегал с тропинки на тропинку и злость вскипала в нем все больше и больше, когда он внезапно вспоминал, как они с Эгиллом бродили практически в сотни шагах от деревень.

«Предатель!»

– Убийца! Как ты, ублюдок, мог это сделать!? Они же были совсем маленькими, крошками! – Корн стукнул кулаком по столу.

Хоть местность и была ему знакома, но как он ни старался, он не мог найти нужного ориентира по которому можно было бы добраться до дома. В том районе на карте был указан один сплошной лес и куча пометок об опасности встречи с чудовищами.

Вскоре Корну на столько стало тяжело сдерживать злость, что он смел карту в сторону, чуть не опрокинув свечу, и, силой распахнув окно, высунулся наружу по пояс. Водяная пыль тут же осела у него на волосах и на лице. От этого ему стало немного легче. В таком положении Корн мог видеть лишь стену противоположного здания, мрачно нависающего у него над головой своими высокими фасадами и готическими фигурами. В окнах к вечеру загорелся свет и какая-то старушка, сев напротив окна, принялась за чтение огромной ветхой книги. В другом окне резвились на полу дети, играя с кораблями. Корн засмотрелся на эти корабли. Он внезапно захотел увидеть море и то, как паруса будут развеваться на ветру. Невольно он улыбнулся и вдруг осознал, что начали сгущаться сумерки.

– Что ж… Спущусь пораньше, выпью чего-нибудь горячего. – проговорил он сам для себя, стараясь успокоить ворох мыслей в голове.

Корн надел на себя пояс с кинжалом и проверил на себе свой кулон. Он сжал его в руке и покинул комнату.

В зале таверны еще никого не было кроме Элеврима и еще нескольких посетителей, которые обменивались разными новостями, сидя тихо по углам маленькими кружками. Карлини налил какао для Корна с изображением улыбающегося котика на пенке за счет. Спустя некоторое время в дверях появилась фигура Норы. Со шляпы стекала ручьем вода, а ноги были босы, бледны и испачканы в грязи.

– Корн. Идем. – кратко проговорила она, вступая внутрь.

Его опередил Элеврим. Он о чем-то пошептался с ней с недовольным лицом. Корн подошел к ним ближе.

– Это Элеврим. Он мой напарник, лунар, инженер и отличный воин.

– Добрый вечер. Меня Корном звать. Вы прекрасно поете, слышал Вас вчера. – сказал Корн вежливо и протянул руку.

– У этого все дома? – спросил Элеврим, указывая на Корна, за что получил локтем в живот от Норы.

Элеврим выпрямился и с небольшим пренебрежением протянул руку в ответ.

На этот раз он выглядел немного иначе. Рубаха его была аккуратно заправлена в штаны и на ней красовалось здоровенное пятно крови. Ботинки были начищены до блеска. На груди крестом проходили два кожаных ремня, которые скреплялись на спине. Из-за спины торчали две рукояти боевых топоров. Такое расположение позволяло очень быстро вынимать оружие и приводить его в действие.

Кожа этого лунара по-прежнему призрачно мерцала, правда характер мерцания несколько изменился. Пульсация стала чаще, а свечение ярче.

– Нам пора, Элеврим. Прошу, без глупостей. – сказала Нора и сверкнула глазами. – Иначе будет как в прошлый раз, а я этого не хочу. Ты это знаешь.

– Хорошо. – рыжеволосый немного поник, однако в его взгляде был блеск хитрости.

Они еще долго обменивались взглядами, так, словно в мыслях они о чем-то дискутировали. Элеврим первым отвел взгляд и закатил глаза.

– Вот в этом ты мне точно не советчик. – сказал он, улыбаясь какой-то пошлой улыбочкой.

Элеврим направился к лестнице, а Нора, не дожидаясь Корна юркнула через дверь мягкой лисьей походкой наружу.

Небо было затянуто серой пеленой. По каменной городской кладке полз густой туман. Корн запрокинул голову и морось осела на его лице, остудив разгорячившуюся за день в душной комнате голову. Вода прогнала глупые мысли. Было небольшое чувство облегчения.

– Не отставай. – послышался спокойный и равнодушный ко всему голос Норы где-то впереди.

Ее отдаленная фигура была на другом конце улицы и ожидала его. Она стояла боком, наполовину обернувшись к нему, прямо и гордо. Нора казалась недосягаемым миражом, который всегда будет ждать его впереди.

По волосам Корна стекала вода и оседала на ресницах и губах. Он перешел на бег и был удивлен, когда Нора стала карабкаться вверх по стене здания на крышу, перемахивая через препятствия и легко помогая себе крыльями, которые теперь казались ему не смертоносными лезвиями, а бархатными и мягкими, как летняя ночь. Ее поступь была твердой и уверенной, а все движения слаженны, словно в ведьминском ритуале.

«Она и правда цветок смерти.»

Корн кое-как взобрался по каменистым стенам, пользуясь выступающими камнями и фигурками жутких существ с разинутыми ртами, утыканными зубами-лезвиями. Он громко вывалился на крышу, перекатившись на спину. Перед его глазами плыл сумрак, а где-то вдалеке просвечивали звезды, которые старались пробить своим светом мрачную пелену. Корн устремил свой взгляд куда-то вперед, немного прищурившись. Вдалеке взметнулась ткань шинели Норы и послышался глухой хлопок крыльев, который тут же поглотила надвигающаяся ночь. Корн с трудом поднялся на ноги и, перекинув длинные волосы за спину, шумно рванул вперед, перепрыгивая с крыши на крышу, иногда останавливаясь в нерешительности, когда расстояние между соседними домами оказывалось слишком большим. Крыши многие были выполнены в виде конусов, черепица была крупной, поэтому бесшумно передвигаться было очень тяжело. Он мчался вперед, вслед за фигурой в шляпе и шинели, которая легко перепрыгивала с крыши на крышу, приземляясь по-лисьи мягко. Водяная пыль застилала ему взор, волосы стали тяжелыми, как и одежда. Они стали тянуть его вниз.

Ему стало зябко. Он ощутил на сколько тяжело его тело. Постоянно беспокоило бедро. Корн видел проносящиеся мимо дома, скалы, которые возвышались над городом, держа на себе мрачные башни замка, которые было видно не очень хорошо снизу.

Внезапно он сердцем почувствовал, что делает именно то, что ему сейчас больше всего нужно, но голова все твердила об абсурдности его действий.

Наконец, Нора остановилась, схватившись за шпиль поместья, которое было у самой окраины города. Перед ними высилась огромная стена, которая была по всему периметру увенчана кольями-стрелами черного цвета. Из-за влаги они казались такими, словно их вымазали ядом, убивающим всякого, кто коснется их. Пока они бежали по крышам, Корн вымотался, потому что вовсе не привык перепрыгивать, цепляться и при этом стараться не шуметь. Он остановился рядом с Норой и перевел немного дух.

– Необходимо взобраться на стену, а вниз я помогу тебе спланировать. Справишься? – спросила она, оценивая состояние спутника. – Не геройствуй. Сейчас нам проблемы с ногой ни к чему.

– Да, вполне. Я справлюсь. – ответил Корн и решительно двинулся к стене, хотя и был измотан беготней. Внезапно Нора остановила его резким движением руки.

Немного ниже крыши находился выступ, встроенный в стену. Оттуда открывался отличный вид на стену и часть города. Там весьма удачно располагались двое стражников. Оба они о чем-то тихо переговаривались.

– Ублюдки следят даже за тем, чтобы никто не вышел. – буркнула себе под нос Нора.

Она приложила указательный палец к губам и большими шагами, но очень тихо двинулась к краю и зависла над несчастными стражниками. Все произошло очень быстро. Нора спрыгнула на них сверху, соударив их головы своими ногами. Потом она оттолкнулась от их голов, покрытых капюшонами, и прежде чем стражники успели упасть, и мягко, словно летучая мышь, приземлилась на стену, зацепившись острыми крыльями за камни.

– Корн, все чисто, можешь взбираться. – шепнула ему Нора.

Он поколебался немного, но потом, набравшись сил, разбежался по черепице и с шумом запрыгнул на стену. Сначала все было хорошо, но внезапно ногу прострелила боль и Корн начал соскальзывать, из последних сил стараясь уцепиться пальцами. В этот момент сильная и холодная рука ухватила его за запястье.

– Держись за мою руку. Я же просила не геройствовать, причем попусту!

– Я бы смог! – заступился за себя Корн, обхватывая ее руку.

Сейчас он напоминал кусок мяса, висящий на цепях в мясной лавке. Тяжело и очень медленно Нора стала цепляться крыльями за стену и поднимать их обоих. Ей было трудно и видно это было по тому, как набухали жилки на крыльях. Лица девушки Корн не видел, он чувствовал лишь как она сильно сжимает его руку, стараясь не отпустить. Именно сейчас Корн чувствовал свою беспомощность перед сложившейся ситуацией. Он не мог сделать ничего, чтобы облегчить их подъем. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым, и лишь оно разносилось в тишине ночи шепчущим эхом.

Когда они добрались до вершины, Нора его первым выбросила на пологий край так, что он едва успел ухватиться за те самые, вымазанные «ядом» колья. Девушка ухватилась белыми пальцами за верхушки этих шпилей и стала глотать всей грудью воздух, пропитанный влагой. С ее рта срывались клубы пара, а с подбородка стекали капельки воды.

– Ты в порядке? – спросил Корн, немного виновато.

– Все прекрасно. Перебирайся на другую сторону через колья, уж это тебе под силу. – ответила она угрюмо и натянула на глаза шляпу, которая скрыла своей тенью выражение ее лица.

Корн был сейчас уже полон сил, но теперь его терзали лишь мысли о том, что он весьма увесистый балласт и не заметил, как пробурчал это вслух, громко переваливаясь на другую сторону.

– Не отвлекайся! – воскликнула Нора из-за ограды, все еще тяжело дыша.

Ее глаза сверкали на этот раз в такой злобе, что казалось, что сейчас она минует эту смешную для нее ограду и перегрызет ему глотку. Корн немного смутился и опустил глаза. Нора сделала тоже самое и злой взгляд ее янтарных глаз сменился на холодный и отстраненный.

Девушка ловко перемахнула через колья, сделав в воздухе какой-то замысловатый переворот через голову, скрестив ноги и прижав их друг к другу. Прыгала она очень высоко и при этом помогала себе крыльями, отчего казалось, что она королева какого-то дальнего царства ночи, где вся тьма и все звезды повинуются ей. Но она была лишь странником, способным растворяться в этой стихии и двигаться бесшумно.

– Обхвати меня со спины ниже крыльев и не порежься. – скомандовала Нора.

Он, плотно прижавшись к острым кольям, обошел Нору и нехотя обнял руками ее талию. Она была гораздо ниже его ростом, поэтому ему пришлось наклониться, от чего Корн чувствовал себя еще более неловко.

– Крепче держись. – сказала она, не поворачивая головы.

Ее крылья поднялись вверх, слепое око луны осветило бархатную поверхность, и она отблесками серебра отразилась у Корна в глазах. Крылья трепетали, ловя нежный ночной ветерок. Нора сделала глубокий вдох. Корн тоже сделал его и впервые ощутил запах леса, веток, смолы, шишек и травы. Нора шагнула в черную бездну со стены, раскрывая крылья еще сильнее.

Спускались они довольно стремительно в непроглядную черноту леса. Казалось, будто темнота стремилась поглотить их. Корн думал о том, чтобы поскорее коснуться ногами земли, ведь темная земля сливалась с тьмой леса и было не понятно, где его ждет твердая поверхность.

Приземление было отнюдь не мягким. Нора резко хлопнула крыльями над головой, и они в момент исчезли со звуком скрежещущих костей.

«Возможно это очень больно.» – подумал Корн про себя и шлепнулся сначала на ступни, а потом, не осознавшие близости земли колени предали его и он рухнул, как деревянная кукла во время детского спектакля.

– Ты в порядке? – спросила Нора, подходя к нему и протягивая руку. В ее голосе читалось раздражение, но и сочувствие тоже.

«О Дор, как же стыдно, я же боец, в конце-то концов. Знаю эти леса, как свое тело.»

– Да, немного не рассчитал, что ты отпустишь крылья так быстро. – ответил он себе под нос и, не принимая помощь Норы, поднялся. – Куда дальше?

В лесу было очень темно, на столько, что у обычного человека начали бы танцевать круги в глазах, но не у Корна. Он всегда хорошо ориентировался в темноте и такое было чувство, что он мог видеть запахами. Они наполняли лес и Корн мог знать откуда исходит любой из них и запросто мог найти его источник. Мир в темноте перед ним разворачивался по-другому. Стоило вдохнуть воздух полной грудью, и он уже мог чувствовать. Снова тот неуловимый им запах, исходящий от Норы. Отчетливо он чувствовал запах корицы, лесных трав и надломленных веток, старых листьев, смолы, раздавленных кислых ягод и шишек.

Корн ощутил весь лес, едва закрыв глаза: и то, как трепетали листья на деревьях и то, как стекала обильно по стволам деревьев смола, тягучая и светящаяся в темноте из-за сверкающих энергией жилок деревьев. И он чувствовал такой близкий запах соленой воды. Водяная пыль, пришедшая с океана, витала в воздухе. Корн никогда не видел ни большой воды, ни волн, ни скал. Его охватило детское возбуждение и непреодолимое желание увидеть все своими глазами. Корн многое знал об океанах из книг, но все это казалось ему выдумкой и сказкой там, в той старой хижине глубоко в лесу.

В свете едва проглянувшей луны, лес начал преображаться. Темнота сгинула и Корну открылась прекрасная картина. Прожилки и кора деревьев мерцали мягкий и призрачным светом. Они сияли совершенно разными цветами и оттенками. Очень сильно преобладал в этой светомузыке красный и фиолетовый. Все светилось вплоть до жилок на листочках и травинках, чуть ли ни до самых корней, ведь было странным образом видно, как они уходят глубоко под землю, обхватывая камни, скелеты существ и землю.

Корн стоял и созерцал всю привычную им картину, словно впервые.

Нора прошла еще немного вперед и остановилась на опушке леса, оставаясь на лесной подстилке и не заходя в высокую траву. Пальцы ее белых и мертвенно холодных ног с черными ногтями, сточенными о камни, впивались в землю и поднимали старые листья. Девушка стояла к нему спиной, руки ее напрягались так, словно она ощущала боль, руки дрожали, а пальцы неестественно изогнулись. Послышался громкий хруст костей: странная черная субстанция, напоминающая крепчайшую сталь, стала окутывать ее пальцы, возникнув прямо из запястий, обретая формы, обтекая ногти и заостряясь к концам. У Норы появились огромные острые черные когти на руках, отблескивающие светом ее глаз и выходящие прямо из основания кожи пальцев, являясь с рукой одним целым.

– А что это ты делаешь, позволь спросить? – Корн предусмотрительно потянулся за спину к кинжалу.

– Твой кинжал лишь игрушка в руках ребенка. – сказала ему Нора, даже не смотря на него. – Строю переход. Надеюсь, тебя не укачивает в повозках? – она обернулась к нему с оскалившимся и диким выражением лица.

Корн решил не обращать внимания на колкости.

Девушка стала ходить кругами, шепча себе что-то под нос и постукивая по бедру.

Затем она стала чертить когтями на земле углубления в форме кругов, завывая какую-то грустную песнь.

– Может… -хотел было предложить помощь Корн.

– Нет, лучше не мешай.

Когда все было готово, Нора еще раз быстро прошла по кругам, которые начертила, что- то перепроверила несколько раз, посмотрела трижды на Корна оценивающе сначала снизу, затем сбоку. Он стоял в небольшом недоумении и совершенно не понимал происходящего. Потом Нора резко развернулась к нему, и крепко взяв его за руку, подвела в центральный круг.

– Все произойдет быстро, главное, если станет плохо по прибытии, не спеши вставать, ясно? – она была теперь обеспокоенной чем-то и смотрела на него с полной серьезностью.

– Понял. Вот только скажи, зачем все это, куда мы идем? – спросил Корн.

– Помнишь наш вчерашний разговор? Когда ты был ранен, я видела твою спину.

– Там знак, и у всех членов моей семьи он разный. – перебил ее Корн.

– … Знаю. Это личный знак существа, определяющий его суть, возможно даже предназначение или будущее. У большинства знак находится в кольце. Это говорит о твоей посвященности. По окружности этого кольца у некоторых есть маленькие круги, в которых изображены уровни магии, у замужних господ появляются круги с изображением знака партнера, у господ принадлежащих к ковену появляется изображение ковена. У тебя же нет ни одного круга вокруг твоего знака, что значит, что ты непосвященный совершенно.

У тебя темная аура, а значит ты принадлежишь расе морфов или попросту Темных. Темные имеют несколько каст и от того, сколько в тебе энергии зависит то, в какой касте ты можешь находиться. Остальное тебе расскажут в Святилище Темных. Сейчас мы направляемся туда, чтобы понять, какой уровень у твоей магии, каков твой энергетический сосуд и сколько вместит энергии, что определит твою касту. – Нора сжала его руку и встала ровнее.

Она опустила взгляд и задумалась. Девушка вспоминала о тех видениях, которые явил ей Корн.

– Что такое энергетический сосуд? – спросил Корн.

– Это твое сердце. Жизненная энергия хранится в наших сердцах. Кто-то может использовать ее для магии и чего-то невероятно интересного, помимо функционирования организма, а кто-то едва справляется с поддержанием жизни. Человеческий род, к примеру.

– А … – Корн не успел задать вопрос, как Нора топнула всей поверхностью ступни на землю и из кругов, нарисованных ею, заискрились огни, сияющие золотом и россыпью рубинов.

Миллиарды огней разных цветов ослепили Корна. Символы, круги, рисунки, все перемешалось и озарило эту ночь своим светом. Внезапно ему стало казаться, будто все вокруг начинает вращаться в безумной карусели камней и света. Он почувствовал холодную ладонь Норы, которая не давала ему упасть и удерживала крепко на ногах, хотя Корн уже не был уверен, есть ли под ногами хоть какая-нибудь поверхность. Он находился в пространстве непонятном ему, каком-то неживом, отдаленном от реальности и совершенно перестал понимать, движется он, или стоит месте, или вовсе продолжает вращаться.

– Это изнанка мира. – проговорила Нора, смотря на реакцию Корна.

Мрак наступил внезапно. Все исчезло в один момент и закончилось бурным фейерверком, словно раскаленное ядро столкнулось со стеной и разнесло вокруг себя брызги искр. Корн закрыл глаза от изобилия ярких вспышек.

Внезапно наступила тьма. Кое-где он увидел красные просветы, а потом неведомая сила швырнула его в сторону. Корн очень больно приземлился на спину, а потом сверху на что-то мягкое. Он жмурился и пытался разобраться со своим положением в пространстве.

Яркие янтарные глаза дикие и устрашающие угрюмо смотрели на него.

– Похоже, что мне не хорошо. – смог только промямлить Корн и схватился за голову. Боль в голове была тупой, словно кто-то бил большим отбойным молотом в лоб изнутри.

Нора перевернула его на спину. Лицо ее не выражало ничего. У нее были такие холодные руки, что Корн взял ее ладонь и бесцеремонно положил себе на голову.

– Что ты делаешь? – спросила Нора холодно.

– Мне совсем не по себе. – пробормотал он.

Желудок начало крутить, было такое ощущение, что весь его ужин скоро поросится наружу. Он надеялся, что этого не произойдет, не хотелось при Норе еще опорожнить свой желудок. Это был бы позор. Все кружилось и вращалось, даже когда он лежал. И холодная рука – это то, что ему было сейчас нужно больше всего, разве что воды бы не помешало выпить.

– Можешь лежать так, если тебя не стошнит. – Нора потянулась к подсумку на бедре и достала маленькую фляжку, которая крепилась у нее на ремне при помощи кожаных веревочек.

– Вот. Это вода. – Нора приподняла его голову и наклонила флягу.

Жидкость была не приятной на вкус, ведь ей по сроку было больше суток это точно, на дне болтался какой-то мерзкий каменистый осадок, который стал хрустеть на зубах, а привкус у воды был уже почти как у старой фляги.

Нора смотрела на него с раздражением и каким-то каменным равнодушием. Корн уже начал привыкать к этому. Спустя несколько минут он уже, облокотившись о стену одной рукой и другой о плечо Норы сумел подняться и даже избавиться от ужасных просветов в глазах в виде пузырей, ярких кругов и прочих вещей, которые замыливали взгляд.

Они оказались в пустой комнате из черного вулканического камня, испещренной лавовыми жилами. Повсюду были изображения, письмена, выполненные золотом. Можно было только догадываться, как мастера добились такого сияния камня, такой гладкости и утонченности. Пол был выложен из черных гладких камней, между которыми текла самая настоящая жидкая лава. Корн чуть не подпрыгнул от ужаса. Нора стояла на этом полу, касаясь голыми ногами лавы, даже не обжигаясь. Что еще более удивительно, он сам минуту назад лежал на этом полу и не чувствовал ни ожогов, ни боли, ничего, кроме резкого прилива тошноты после безумного перехода.

– Это и есть Святилище Темных? – спросил Корн.

– Да. Здесь проходят частенько собрания морфов разных каст, чтобы подкрепить силы, запасы энергии, получить сил от Короля или просто расслабиться и отдохнуть.

– Получить сил от Короля?

– Да. Каждый член какой-либо расы принадлежит так или иначе Королевству, которым правит свой Король. Все существа одного Королевства соединены с Королем при помощи перстня из святилища, который им вручается при посвящении. Через этот перстень можно подпитаться энергией в Святилище намного быстрее и надежнее. Это можно сделать в тот момент, когда Король приходит в Святилище и решает дать импульс. Так же, например, при помощи перстней существа тоже могут друг друга подпитывать. Я вручила Элевриму недавно тоненькое колечко, которое он носит на мизинце, и когда он действительно нуждается в помощи или ему нужны силы в бою, я отдаю ему часть своей энергии.

За своей спиной Корн почувствовал чье-то присутствие. По обе стороны от него выбежали две маленькие девочки. Лица их были скрыты по масками, закрывающими все лицо. Шеи у девочек были закрыты, как и грудь, но был открыт живот, который у каждой из них был исписан рунами, мерцающими в полумраке. Руки обе девочки держали за спиной. Их платья, выкроенные из куска ночного неба, струились к полу и растворялись к щиколоткам в мрачной черной дымке. У них не было обуви, ножки босые, с голенища замотанные бинтами со странными, непонятными Корну символами.

– Aogoht, господин! – сказали они хором и синхронно поклонились.

Корн невольно кивнул, недоумевая.

Они подскочили к его ногам и принялись развязывать шнуровку на сапогах. Корн в недоумении попытался сказать, что не желает снимать ботинки.

– Здесь нельзя в обуви! – послышался сзади бархатный низкий голос.

Корн обернулся. Из тени медленно выплыла незнакомка, которую он встретил в день побоища в таверне. Похоже, что это именно она тогда беседовала с Норой, сидя к нему спиной. Девушка сверкала из тьмы кроваво-алыми радужками глаз, прикрытых густыми черными ресницами. Прямые, волосы цвета ночи были распущены и собраны лишь немного позади в одну косу, подкрепленную камнями, идущими вдоль плетения. Ее платье чем-то напоминало платья девочек, но было еще более открытым. Плечи, декольте с острыми ключицами, белые, словно полотно руки, утонченная талия, открытая спина. У юбки платья были разрезы по обе стороны, что освобождало ее крепкие ноги.

– Agoht Nora Tender de Lira ara Korn. – молвила она, плавно кивнув головой и обменялась с Норой взглядами. Обе замерли на миг, застыв в странной телепатической связи.

– Agoht Niurin deo Kriano de Nipri. Ты иногда слишком забегаешь вперед. – как бы немного язвительно ответила Нора и ее лицо закрылось под тенью шляпы.

– Добрый вечер. И я ничего не понял. – с многозначным взглядом пробормотал Корн и принялся поспешно скидывать сапоги.

– Я главная жрица этого Святилища. Мое имя Ниурин, так меня можно называть. Сегодня я проведу твое посвящение, после которого тебе откроется то, что ты прятал в себе всю свою жизнь, даже не подозревая о существовании этого, Корн. – жрица протянула ему свою руку.

Мужчина заметил, что вид у руки жрицы весьма странный: белая кожа с виду матовая и нежная, а потом начиная с первого сгиба каждого пальца все покрывало золото, смешанное с каким-то очень странным металлом. Это выглядело словно доспех, только на пальцах, переходящий в острые, как бритва, когти. Вдоль большого пальца, начиная от кости-трапеции, были черные круглые углубления, находящиеся на одном и том же расстоянии, но уменьшающиеся в размерах по мере приближения к когтю.

Корн подал ей свою руку робко и осторожно, краем глаза наблюдая за Норой. Именно сейчас ему почему-то захотелось, чтобы она была неподалеку. От этой мысли Корн сам на себя возмутился.

– С чего Вы взяли, что я хочу этого? – спросил Корн.

– К этому стремится любая душа, способная к магии. – улыбнулась жрица. – Вспомни, когда тебе хотелось сложить пальцы в знак, но тебе не позволяли? Что ты чувствовал в тот момент? Возмущение? Несправедливость? Или может, бывало, когда с тобой происходило нечто странное, что для тебя не свойственно? Хотелось унести мысли в танце, слившись со Вселенной? Может у тебя были какие-нибудь особые чувства? Что-то вроде ощущения ауры других? М-м-м? – жрица улыбнулась.

Корн задумался и стал перебирать в голове воспоминания.

– Конечно. Конечно, такое с тобой было. – ответила жрица за него, словно прочитав его мысли.

От этого у Корна пошли мурашки по телу.

– Что будет со мной, когда я обращусь?

– Морфы – это темная раса, Корн. Нас называют порою Темные, нечистые. Каждый Темный в своей жизни проходит посвящение в возрасте пятидесяти лет, такой возраст считается началом подросткового периода, затем присоединяется к своей касте в зависимости от возможностей. – жрица повела Корна по залу. Ее рука была теплой и немного сухой. – Касты конечно же определяются размером твоего энергетического сосуда и количеством энергии в нем.

Первая каста – низшая среди всех. Их мы называем НИАРЫ. Они имеют возможность управлять магией, связанной с водой, помимо магии, сотканной Первозданным Огнем*. Все они не имеют большой силы, но от природы довольно упорны и сильны физически. Из способностей: возможность обращаться в животное, которое изображает сама душа, возможность освоить силу двух Первозданных Стихий: огня и воды. Обычно они присоединяются к войскам Королевского Флота, кто-то занимается ловлей душ для питания, кто-то со своей выносливостью уходит в шахты. Есть недостаток. Они не могут хорошо летать, только планировать в воздухе. Крылья у них очень маленькие, но в редких случаях при всплеске эмоций могут на пару минут отрасти до колоссальных размеров. – Жрица показывала Корну гобелены с изображением каждой из каст.

Вторая каста – ДЕОДРИНЫ. Здесь раскрываются возможности обретения навыка магии, но появляется неприязнь к пресной воде. К такой касте относятся рядовые воины, мастера оружейные и создатели артефактов. Из возможностей: быстрый полет. Деодрины славятся остротой и легкостью крыльев. Поэтому многие из них становятся прекрасными солдатами.

Третья каста – АРЕНИИ. Сила достигает пика для разума смертного существа. Такие существа могут проникать в чужой разум и чужое прошлое, вычитывать сердца, волю, способности, оценивать силу. Боевая магия среди них развивается как искусство, это словно невероятный и убийственный танец, которым может закончиться неминуемой смертью противника в пылающих цветах искр и света. Арении всегда становятся жрецами, лекарями, учениками короля, постигая все возможности своего энергетического сосуда или же отправляются в элитные войска Драконьего ковена*.

И наконец ВЕРХОВНЫЕ. Те, кто постигли все свое тело и разум, способные управлять материей и силой тьмы на уровне одной только мысли. Это подвластно только Королю и его роду.

– Что есть Первозданный огонь? – спросил Корн.

– У-у-у. Многие задают этот вопрос. Это то, что полыхает внутри, когда тебя переполняют эмоции. Это именно то, что горит в каждом из Темных с самого Создания. Морфы были созданы Дором первыми. Он вытащил мрачную фигуру руками прямо из полыхающего огнем жерла вулкана, над которым теперь возвышается Его замок. —проговорила жрица. – Теперь там больше не бурлит лава, она протекает под землей и согревает то место. Там растут страшные цветы удивительной красоты. – жрица перевела хитрый взгляд на Нору.

Жрица хищно улыбнулась.

– Моя задача определить тебя в касту и дать твоему сердцу, то есть энергетическому сосуду возможность высвободить магию. Мне раскроются твои способности, я определю твою касту. Магию можно развивать, но нельзя пользоваться ей сверх своих возможностей. – предупредила она. – Иначе ты погибнешь или еще хуже… – она приостановилась. – Обратишься в чудовище, которых вы с братом так долго истребляли.

Корн удивленно посмотрел на нее. А она ответила ему таким же притворно удивленным взглядом.

«Многое читается в твоих глазах, не говоря уж о мысленной завесе.» – раздался ее бархатный голос в его голове.

Она коснулась лба Корна и тот мгновенно вспомнил, как брат предал его, как говорил с Темнейшими об их сестрах. Он ясно видел в своей памяти его злые, сияющие фиолетовым светом глаза.

– Страшное зрелище. – сказала она. – Не забывай о том, что энергия может закончиться и твое сердце обратит тебя в это. – Жрица взяла его за руку и повела дальше.

Они подошли к черной гладкой стене, отливающей светом лавы. Жрица скрестила пальцами знак и коснулась им стены, заставив ее стать похожей на эластичный материал. Стена мягко раздвинулась, сделав круглый гладкий проход в огромный зал с величественными сводами и амфитеатром из черного мрамора. Полы истекали лавой, шипя, каждый раз, когда на них наступала нога.

– А как мне понять, что я исчерпываю свою энергию? – вдруг спросил Корн.

– В энергетическом сосуде живет твоя душа. Твоя истинная сущность, которая наполняется энергией. – продолжала Ниурин. – Есть та энергия, которую тело расходует на жизнь, поддерживая работу организма, а есть та часть энергии, которую можно расходовать на свои нужды. Нужно тонко чувствовать грань между тем, что дает тебе жизнь и тем, что позволяет тебе творить невероятное.

– Как я научусь?

– Многие ищут себе наставников, читают книги, развиваются сами или с чей-то помощью, так что проблем обычно с этим не бывает, необходимо лишь желание, понимаешь? – она заглянула ему в глаза. – А ты любишь книги. И даже пытался что-то изучить… – проговорила она одобряюще- … но тебе не позволили?

– Брат говорил, что мы не способны к магии.

Взгляд жрицы был мистическим и завораживающим. От него у Корна закружилась голова и неприятный ком подступил к горлу. Она смотрела на него так некоторое время и зрачки ее метались из стороны в сторону, будто она читала раскрытую книгу. Внезапно брови ее немного поднялись и ее загадочное выражение лица сменилось ужасом и недоумением.

– Что-то не так? – спросил Корн.

Жрица ничего не ответила. Она молча повела его на трибуну. Уши разрывало ужасное шипение со стороны огромного проема, находящегося справа от амфитеатра, над которым висели огненные гобелены. Дальше трибуны был огромный бассейн, наполненный жидкой лавой, которая бурлила и шипела, имея собственное течение. Она стекала в проем и с яростным шумом впадала в океан.

Корн видел лишь маленький кусочек мрачных вод. Бушующий океан бросался со все своей силой на скалы и стаскивал с них огромные валуны, создавала сильный грохот. Облака были на столько темными, что на горизонте сливались с океаном и все это походило на огромное клубящееся чудовище. В воздухе несмотря на то, что в святилище была лава было влажно, водяная пыль с океана витала вокруг, осаждаясь на теле, одежде и волосах.

– Прошу, снимите с нашего гостя рубаху. – обратилась жрица к девочкам, которые по ее просьбе подбежали к Корну. Тот покорно развязал шнуровку на шее и стянул ее с себя.

Ниурин положила руку ему на лоб.

– Повторяй за мной слова, Корн. – сказала она и закрыла глаза. – Via mer der sentro… Via…Via…

Корн практически бездумно повторял эти фразы, чувствуя, как в сердце что-то вскипает. Было немного неприятно сначала, пока не прозвучали последующие фразы.

– Via… Via…nir miro, Via Vira… – на первом этом слове у Корна, чуть не отнялись ноги. Сердце начало бешено биться и рваться из груди. Вены сквозь кожу начали светиться, а сердце белым сиянием показывало все сосуды и клапаны. Стало внезапно очень больно, оно было в огне, все его сердце, он видел, как внутри что-то шевелится, виляя тремя хвостами-кисточками. – Vira… Vira… viamon. – Глаза Корна расширились, и он упал на колени.

– Держите его. Не дайте упасть в обморок. – кричала жрица. Девочки повиновались ей и мигом подплыли к нему, по обеим сторонам схватив его за обе руки. Они держали крепко и грубо, словно это были не девочки, а взрослые мужчины.

Огонь сердца начал распространяться к позвоночнику. Внутри он почувствовал что-то лишнее, как будто в голове, где-то в глубине появился новый мыслительный отдел, а на спине росли новые позвонки, новые хрящи и все укладывались под кожей. Боль была невыносимой, острой, такой, словно изнутри его резали заточенные ножи, проводя полосы и укладывая туда новые кости. Он слышал это своим телом, даже не ушами, как хрустели и перестраивались его кости на спине. Корн медленно поднял голову. Волосы упали ему на глаза. Кто-то убрал ему их за ухо и присел на корточки рядом.

Это была Нора. Ее взгляд был таким же холодным и отстраненным, но внезапно она заглянула ему прямо в глаза.

– Через это проходят все. И ты пройдешь. – прошептала она уверенно, стараясь его немного ободрить, что вышло довольно плохо, ведь интонация ее осталась все той же бездушной.

Боль вновь нахлынула на него и неожиданно для себя Корн оскалился, словно лесной волк, и зарычал. Он вырвался из рук девочек и упал на руки. Его зубы обратились в волчьи клыки.

– Нора! Нельзя прерывать посвящение! – закричала жрица.

Корн глазами полными злости уставился на Нору и хотел было на нее броситься. Девушка сложила пальцы в знак и хотела было ударить в него печатью, но внезапно Корн зажмурился, замотал головой и вновь зарычал, но уже тише, словно сопротивлялся самому себе. Он стал спокойнее и этим воспользовались ученицы жрицы. Они вновь схватили его за руки, но уже крепче.

Взгляд Корна переплыл к жрице, которая теперь стояла к нему спиной. Корн чувствовал себя беспомощным и бессильным перед тем, что происходит. Он чувствовал каждое шевеление животного в его сердце и иногда это отдавалось тупой болью в груди. Кости перестали перестраиваться, после чего жрица воздела руки вверх. Корна привлекла ее спина. В окружности сверкающих разными цветами рун находилось изображение острого клинка с ярким камнем на острие. Все это стало мерцать и переливаться, ослепляя Корну глаза. Почудилось ему или это были галлюцинации, вызванные болью и желанием упасть в обморок, клинок отслоился от ее спины и обрел объемные формы. Лезвие сверкало в свете кроваво-красной луны, которую Корн видел из проема. Она манила его взгляд, окрашивая небеса в рубиновый оттенок. Луна была такая прекрасная и в его мыслях аппетитная.

Кинжал левитировал над головой жрицы, вращаясь при движении ее пальцев. Ниурин обернулась полубоком так, что была видна вся ее спина и отчасти лицо. Маски не было. Рот этой женщины был полон острых зубов. Взгляд ее был мрачный, серьезный и задумчивый. В глазах читалось, будто она видела Корна насквозь, и он чувствовал, как она читает его, словно открытую книгу. Всю его жизнь. Она прокручивала ее в его голове. Внезапно Корн, ощутил резкий прилив агрессии. Он поднял взгляд и посмотрел прямо ей в глаза.

«Не позволю.» – Корн с этими словами в мыслях перестал поддаваться ей.

Он сам представил серую непроглядную стену.

– Не сопротивляйся! Я почти дошла до сути! – сказала она, хищно улыбаясь.

– Я не позволю читать меня! – угрюмо сказал Корн, сверкая серебром своих глаз.

– Душа у него с характером. – проговорила усмешливо жрица.

От следующего взгляда жрицы Корну стало немного страшно. Вот он стоит здесь. Над его головой в произвольном направлении вращается острый клинок, отслоившийся от спины жрицы и отсветы стали мерцают и отражаются в его туманных глазах, полных ужаса.

«Почему я все еще существую? Я вижу? Я ощущаю? Это что, я?» – его окутывали волны осознания, что вся его жизнь никакой не сон, а самая настоящая реальность.

Он материальное существо и теперь не находится в безумном сне, без осознания хрупкости своей жизни. Теперь все изменилось, и он выглянул из-под мутной пелены, через которую смотрел всегда на мир. Корн наконец ощутил себя частью этого мира. Он довольно усмехнулся про себя. От этого смешка уголки губ Норы приподнялись, и она слабо улыбнулась.

Внезапно в голове пронеслось что-то вроде видения. Он увидел большие янтарные глаза в темноте. Они не принадлежали Норе. Эти глаза смотрели на него заботливо и тепло. И вдруг темная фигура вытащила из мрака золотой медальон и указала на него своими тонкими длинными пальцами.

«Жизнь здесь!» – проговорил мягкий мужской голос.

Наваждение тут же прошло, растворившись в темноте святилища. Корн стал часто моргать, чтобы привести зрение в норму.

Жрица сделала движение ногами и, словно в танце, повернулась к нему лицом, немного изогнув спину назад, скрестила пальцы двух рук, совместив указательные и средние пальцы, но оттопырив большие. Корн впервые увидел, как много на ее руках тонких колец и перстней.

– Я не вижу в тебе страха. Почему ты не боишься? – спросила она, обратившись к нему, словно застыв перед каким-то действием.

– Все происходит так, как должно происходить. – проговорил Корн, опуская голову и стараясь не упасть в обморок.

Холодные и нежные пальцы подняли его голову.

– Корн, нельзя! – закричала Нора, смотря на него холодным взглядом.

Теперь жрица казалась ему величественной фигурой, нависающей над ним, которая имеет власть над ним. Тело Корна перестало сопротивляться магии, витающей в воздухе. Боль утихла. Она начала движение. Оголяя свои упругие бедра со сталью клинков, она переступала с ноги на ногу, вращая клинок в воздухе и напевая какую-то грустную мелодию, напоминающую одну из колыбельных, которые Корн пел в далеком прошлом своим сестрам. Он понял лишь последние две фразы этой песни, сказанные ей на всеобщем.

Распахни Великие крылья

Металл души твоей, орудие жнеца, серебро!

После последнего выкрика, кинжал, витая в воздухе обошел Корна кругом и резанул дважды по спине где-то рядом с лопатками, а потом расчертил круг вокруг его личного знака. Корн почувствовал, как теплая жидкость растекается по его спине и не решался повернуть голову. Он вспотел, было жарко, капельки пота текли по лбу.

– Не дергайся. – проговорила Нора, держа голову Корна.

Ее руки начали источать приятную прохладу. Жрица обошла его и коснулась лба горячими пальцами.

– Нора держи его! – обратилась она к ней и что-то приказала девочкам, которые тут же убежали в раздвинувшиеся стены.

При отсутствии поддержки Корн чуть было не упал пол. Нора удержала его, обойдя сзади и откинув его обессилевшую голову назад. Жрица оказалась впереди и кинжал, метнувшись сверкающим цветком изобразил знак на его груди. Кровь засочилась сквозь раны, но это показалось Корну пустяком по сравнению с тем, что творилось в его теле и сознании. Он чувствовал, как погружается в пустоту, чувствовал, будто внутри него, прямо в самом сердце находится пустота, не заполненная ничем, черная и беспросветная.

– Пусто… Очень… – прошептал Корн сухими губами. Глаза его впали, а под ними образовались черные круги.

Жрица сняла с ремешка кольцо: большой перстень, с изображением волка, воющего на кровавую луну, составленную из рубина.

– Твое животное – треххвостый волк кровавой луны. – молвила она. – Сегодня знаменательный день, который станет вторым твоим днем рождения, рождения твоей души и пробуждения ее от долгого сна, Korn Dregger de Trou. – Она взяла его руку в свою и кинжал прочертил на его ладони символ, похожий на полную луну с небольшим текстом внутри нее.

Корн перестал что-либо соображать. Были здесь лишь холодные руки Норы на его груди и серебро кольца, утопленное в его крови на ладони.

Девочки вернулись с кубками в руках. Жрица учтиво отошла в сторону. Одна девочка встала спереди, вторая сзади.

– Корн. Сейчас тебе нужно сделать последнее усилие. – прошептала Нора. – Ты должен выстоять сам, иначе все напрасно. Ты понял?

Он кивнул глазами. Осторожно, без резких движений, Нора отошла от него, оставив стоять на коленях. Из кувшинов полился раскаленный металл. Сплав серебра, морфийской стали и какого-то ингредиента, названия которого не выговорить смертному. Это было именно то, что могло бы подойти только этому ниару.

Жрица наблюдала с неким торжеством, как раскаленная жидкость опускается на грудь и спину Корна. Она не обжигала, она была приятна телу и была такой мягкой. Сначала она заполнила раны, оставленные клинком, а затем струйками и магическими течениями устремилась с груди внутрь тела к сердцу. Оно бешено заколотилось, обтекая магическим металлом. Томное гулкое постукивание сердца заменилось на едва слышный звон серебра внутри тела. Жидкость текла по венам к кистям рук, наполняя его силой.

Пальцы затряслись. Корн с небольшим восторгом наблюдал за своими изменениями и, душа уже ликовала и прыгала от счастья в его сердце. Там, где находились пястные кости руки, начал выходить застывший металл через кожу, что принесло Корну неимоверную боль, Корн зарычал и чуть было не упал, но выставил перед собой кулаки и остался стоять. Медленно он убрал руки и раскинул их в стороны, выпрямляя спину и закидывая голову назад.

Вот теперь он закричал изо всех сил, что только мог. Металл покрывал его кисть, начиная от пястных костей и заканчивая когтями. Он смотрел на свои дрожащие руки. Они были частично покрыты металлом, похожим на серебро, отливающим кроваво-красным светом луны. Наконец, когти сверкнули в полумраке, окончательно изогнувшись в нужной форме.

Теперь боль пронзила его спину. Резануло под лопатками, словно что-то пыталось высвободиться из кожи. Через разрезы, сделанные жрицей, над его головой взметнулись два небольших крыла с яростным хлопком, разрезав воздух. Боль стихла.

Он теперь ощущал покой и хотел погрузиться в сон. Когда стало так легко, Корн согнулся и коснулся лбом пола.

– Поднимись, ниар. – молвила жрица и обратилась к Норе, пока девочки в масках поднимали мужчину на ноги. – Ты пойдешь с ним? Возьмешь руководство над его действиями, Нора? – сказала жрица более тихо.

– Нет, Ниурин. Я тебе все сказала еще в таверне! – проговорила она.

– Он тебе нужен. – проговорила жрица, уставившись прямо в глаза Норе.

– Нет, мне никто не нужен! – отрезала девушка так громко, что ее слова раздались в Святилище эхом.

Дальнейший их разговор был мысленным и Корн не мог его слышать. Он вдыхал влажный воздух полной грудью, стараясь вдоволь надышаться. Лицо застлали волосы. Он видел, как Нора снимает с себя свою старую серую шинель и шляпу, передавая все это жрице.

– Криано! Ты в ответе за свои слова. Ты знаешь по какой причине я не беру больше напарников. – сказала Нора, угрюмо всучив жрице свою шляпу. – Ты хоть понимаешь, на что ты его обрекаешь?

Жрица в ответ лишь улыбнулась, обнажив свои зубы.

Нора была в старой льняной рубахе, которая ранее имела белый цвет, но теперь была до невозможности застирана и имела серый оттенок. На ней были черные кожаные кюлоты, которые с колен были замотаны тем магическим бинтом до самых щиколоток. Ее с виду хрупкое тело просвечивало сквозь рубаху

– Хорошо, я возьму на себя эту ответственность. – слова Норы донеслись до ушей Корна. – Криано! – обратилась к жрице Нора. – Но ты должна понимать…

– Я осознаю серьезность этого. – ответила жрица, отдавая вещи Норы девочкам.

– Когда я поддам энергии, нужно прыгнуть, понимаешь? Нужно сделать это сейчас, хорошо? – проговорила жрица Норе.

– Я это понимаю. – Нора уверенной походкой подошла к Корну.

– Что значил тот разговор? – спросил Корн, тяжело дыша.

За время посвящения в нем много накопилось. И когда он чувствовал за спиной эти острые крылья, способные рассекать не только воздух, но и головы врагов, когда он ощущал все свое сердце и тело и мог контролировать их, он понимал, что теперь по-настоящему силен. Он не мог осознать, как мог жить по-другому, с теми чужими ощущениями, которые преследовали его раньше.

– Сейчас я скажу тебе кратко. – ее лицо было серьезно, угрюмо и отстраненно, но глаза горели теплым янтарным огнем, который согревал его душу, после холодных и пронзительных взглядов жрицы. – Есть одна вещь. Тебя посвящают очень поздно, понимаешь? Даже рядом не с тем возрастом, с которым посвящают морфов. За тобой нужно присматривать, как сказала жрица. Обычно это делают родные и близкие, но здесь нет никого, кто бы смог это сделать. Я могла бы тебя оставить Карлини, но у него и без тебя много забот, поэтому ты пойдешь со мной. – сказала она со своим обычным равнодушием и добавила. – Считай, что служение мне – это плата за твое спасение.

Корн молчал.

– Что ж, если такова цена моего спасения, то я отплачу ее. – проговорил он спокойно.

Корн чувствовал, будто сердце его опустошено, как голодный желудок, оно не давало ему покоя.

– Я буду приглядывать за тобой, но для этого я оставлю тебе свою метку. Ты будешь связан со мной, как мой напарник, сможешь говорить со мной при помощи мыслей и получать от меня энергию в нужный момент. – она все это говорила на одной ноте холодно и безразлично. – Взамен я прошу лишь верности и послушания. Мы договорились?

– Да.

Холодной рукой она коснулась шеи Корна с левой стороны. Мужчина почувствовал холод, а потом мягкую пульсацию, словно нити внутри его тела соединялись с рукой Норы на его шее. Все успокоилось, и девушка открыла глаза.

– Немного позже ты увидишь мой знак. – она приняла у одной из девочек сферу, внутри которой сиял маленький огонек.

Завидев его, Корна пробрала дрожь. Он не знал, что должен сделать с ней, но очень хотел заполучить эту сферу. Невольно Корн жадно потянулся к ней когтями.

– Это душа. – проговорила Нора, останавливая его. – То, чем питаются Темные помимо обычной пищи. Проглоти ее и ты заполнишь в себе пустоту, которую сейчас ощущаешь. – договорив до конца, Нора протянула стеклянную сферу мужчине.

Когти его заскребли по гладкой поверхности, душа внутри в виде маленького зайчика с хвостом-кисточкой затрепетала от страха и забилась внутри в бессмысленных попытках сбежать. Корн стал невольно сдавливать сферу, она начала трескаться. Стекло разлетелось в разные стороны. Поддаваясь животным инстинктам, Корн схватил душу за хвост острыми когтями.

– Прости меня. – тихо прошептал он, смотря на испуганную душу. – Но я очень хочу есть. – проговорил он, обнажая острые клыки, которые появились вместе с когтями.

Душа умоляюще смотрела на него, но вместо пощады в ее маленьких глазках-пуговках отразилось, как у Корна выросли огромные серебряные клыки. Когти впивались сильнее, а глаза засияли голодным блеском. Их заполнило серебро, зрачки слились с белком глаз и теперь горели только желанием. Он поднял ее над головой и кровожадно проглотил, прежде уцепив зубами. Светящийся зайчик просвечивал сквозь кожу и дойдя до сердца осветил его ярким пламенем. Внутри все запылало огнем, искрами расходилась по венам сила к рукам, к костям и позвоночнику.

Душа была готова вспорхнуть. Он чувствовал свою мощь и невероятное бурление магии внутри. Пот проступил еще сильнее, волосы взмокли, а по жилам крыльев растеклась сила. Маленькие крылышки, которыми нельзя было пользоваться для полетов загорелись огнем и с треском костей обратились в колоссальных размеров лезвия под пять метров в размахе каждое. Мужчине стало тяжело их держать, и они опустились за ним гигантским серебряным шлейфом.

– НЕЛЬЗЯ ТЕРЯТЬ ВРЕМЕНИ! – закричала жрица.

Нора схватила Корна за руку и побежала вместе с ним к проему, из которого было видно, как лавовая река, срываясь со скалы спадает сияющим водопадом в бурлящее безумие океана. В эту черную бездну с кровавым лунным бликом и белой, словно саван пеной. В лицо хлестнул дождь, который успел разыграться в их отсутствие. Порывы ветра стремились подхватить их и снести к скалам.

– КОРН! СЕЙЧАС НУЖНО ПРЫГНУТЬ! -пытаясь перекричать ветер, закричала Нора, щурясь от дождя. Мужчина сразу кивнул. Почему-то именно в этот момент ему хотелось верить ей. Он видел огромный обрыв и ту бездну внизу. Сердце не хотело верить сознанию, которое понимало на сколько это безумно.

Нора встала спиной к океану и закрыла глаза, заведя руки за спину. Ее черные волосы намокли в дождевой воде. Позади нее сверкнула молния и из-за туч снова выглянула луна. Вдохнув полной грудью воздух, она закрыла глаза и, широко расставив руки в стороны прыгнула. Тьма и безумие поглотили ее маленькое тело. Корн понял, что теперь он должен сделать это. Под ногами бурлил самый настоящий ад. Вдали громыхнул гром. Во рту появился соленый привкус морской воды.

«А если я разобьюсь? Никому нельзя верить!» – кричало ему сознание.

«За моей спиной сила.» – отвечало что-то в голове.

И он, разбежавшись и зажмурив глаза, прыгнул. Ветер завывал в ушах, волосы растрепались и теперь мешались, застилая весь обзор. Все случилось очень быстро. Через бесконечные потоки воздуха он почувствовал запах. Нежный запах морской воды. И вдруг неимоверный холод. Он открыл глаза и не увидел ничего, кроме яркой насмехающейся луны над водой. Безумные течения стремились разорвать его тело, но им этого не удавалось. Крылья стали тяжелыми и вновь уменьшились в размерах, распластавшись за ним в воде. Его волосы, окутываемые светом луны, расплылись в разные стороны и теперь он больше походил на призрака под водой. От его падения образовались миллиарды пузырьков, которые теперь окружали его и щекотали его зависшее во мраке ослабленное тело.

Корн чувствовал, что его волной утягивает все глубже и глубже. Он сопротивлялся, но тело не слушалось. Внезапно над ним появились два больших янтарных глаза. Корн видел эту белую рубаху, этот суровый взгляд и протянутую ему навстречу руку.

«Ты тонешь Корн…» – прозвучал в его голове, где-то внутри на уровне подсознания, голос Норы.

Он почувствовал, что слова идут от метки, которую оставила ему Нора на шее. Корн посмотрел на поверхность воды из глубины и увидел волнующуюся зеркальную поверхность, через которую было видно небо и кровавую луну. На шее Корна сиял знак в круге, обрамленном письменами. Внутри, рассекая круг была изображена мерцающая янтарная стрела с ярким хвостом.

Нужен был глоток воздуха. Мужчина собрал все свои силы и ринулся к поверхности. Из последних сил он вынырнул наружу, ожидая что его прибьет потоком воды. Он увидел небо, отвесную скалу над головой и огненную лаву. Внезапно сквозь расступившиеся тучи он увидел звезды. Невероятно! Это был весь мир перед его глазами. Другой, таинственный и необыкновенный. И теперь он был частью этого мира. Над головой Корна взвилась новая энергетическая грань. Он был маленькой частью чего-то огромного и неизведанного.

Корн улыбнулся, увидев, как прекрасно этот мир опутан сотнями нитей, тонкими, похожими на паутинки разных цветов и оттенков. Они соединялись узлами, перекручивались, висели обрывками. Это видение было не долгим. Корн увидел сетку мира, его потаенную часть.

Каждая жизнь – это грань, движущаяся и перемещающаяся по миру. Это часть бесконечной фигуры. Теперь Корн ощутил покой, не на долго, но минуты этого покоя и счастья были для него драгоценны.