Читать книгу Мир после меня - Элтэнно. Хранимая Звездой - Страница 6

– Ой, – не сдержалась я.

Укол был чрезмерно болезненным, а, будучи шестым по счёту, ещё и невмоготу противным. Однако пусть он и не стал последним, облучение «луча небес» не нанесло непоправимого урона моему здоровью. А потому повод для радости имелся. Да и в целом, если быть честной, я была счастлива. Пожалуй, никакая турбаза не смогла бы привести меня в такой восторг. А всё потому, что кроме нескольких психологических тренингов в обязанности мне ничего не вменили. Я могла в полной мере наслаждаться своим внезапным бурным романом.

Правда, подобная свобода появилась у меня не в самый первый день. Он то стал по‑настоящему напряжённым. Целая команда профессионалов бесполезно изыскивала во мне скрытые таланты. Но я оказалась не пригодной к чему-либо значимому. Мой гуманитарный склад ума мало подходил для технических специальностей и научных изысканий. Плохо сросшаяся после детской травмы кость ноги и общая физическая подготовка не позволяли встать в ряды бойцов передовой. Память и логика жирной линией перечёркивали путь к карьере разведчика и шпиона. Экзамен на водительские права я тоже в своё время не на ровном месте завалила. На это меня даже тестировать не следовало, я бы прямо сказала, как есть. Пожалуй, единственное хорошее, что во мне имелось, так это сострадание. Но переучиваться на медсестру никто из начальства не предложил. А я к этому и не стремилась по причине панической боязни уколов.

– Ой, – повторила я, стараясь удержать руки от того, чтоб почесать заболевшее место.

– Всё. Можете идти.

– Спасибо.

Поблагодарила я скорее по привычке. Это удобное слово, чтобы поспешный уход из кабинета выглядел хоть немного вежливо. Негоже сверкать пятками и при этом просто хлопать дверью.

– Чего-то долго тебя там держали, – заметил Грач и, зевая, прекратил прислоняться к стене, расположенной напротив входа в медблок.

– Да им надо было до конца мою медкарту заполнить. Поэтому заодно недостающие анализы собрали и процедуры какие-то провели. Даже шапочку из проводов мне на башку надели. Чего-то там считывали, а мне теперь волосы от геля отмывать.

– Энцефалограмму, наверное, делали.

– Ну, вот что за воспитание? Так грязно ругаешься в обществе дамы, – я сурово поглядела на мужчину и прыснула со смеху. – Как ты такие слова выговариваешь только?

– Скороговорки чаще произносить надо, – поучая произнёс он и, поглядев на часы, грустно вздохнул. – Ну, вот. Я думал, что у нас будет больше времени на расставание. Теперь в мою берлогу нет смысла идти.

– Почему нет? – возмутилась я. – Мне надо в ангаре быть только… Сколько там времени? Только через сорок минут!

– Детка, это как-то не по-взрослому. Я понимаю, что мы не в восемнадцатом веке, когда за полчаса женщина могла расшнуровать только ботинки, а никак не корсет. Но лучше я подожду пару дней, чем буду приказывать: «Раз, два, три, кончаем!».

– А потом ещё и одеться за минуту.

– Кстати, да. Надо тебя в этом потренировать.

– Нет, не надо. Пожалуйста, – простонала я. – Мне и так какие-то новые курсы подобрать обещали.

– Скорее всего, они так сказали, чтобы тебя не обидеть.

– Да? А чем они могли расстроить меня?

– Тем, что тебе курьерская работа светит. От обслуживающего персонала я тебя отмазал.

– Не знаю даже хорошо это или плохо.

– Ты думаешь, я тебе чего плохого желаю? – Грач недоверчиво посмотрел на меня и провёл пятернёй по своим волосам, чтобы убрать выбившиеся пряди обратно за уши.

– Нет.

– Тогда и не говори глупостей. Для обслуги хороши зелёные мальчишки и девчонки, у которых глаза горят азартом будущей славы. Они знают, что это всего лишь шаг перед тем, как они станут героями. Нужно только немного повзрослеть. Хорошо в этой службе ветеранам и калекам. Их преданность делу требует хоть какого-то участия. Но тебе что там делать? Во-первых, с базы или какого иного объекта никуда не выйдешь. Во-вторых…

– Мне хватило и первого пункта, – ужаснулась я. – А, как у курьера, у меня будут послабления?

– Будут. Ты станешь жить своей обычной жизнью. Самой обычной, Насть. Просто несколько раз в неделю придётся бросать всё в самый неподходящий для себя момент и делать то, что велено.

– А мы? – сердце сдавила тревога. – Мы будем видеться?

– Ближайший месяц регулярно. Меня же назначили ответственным за твоё вливание в Сопротивление.

– Тогда хорошо, – повинуясь порыву чувств, я обняла его. – А потом ты ведь что-нибудь придумаешь?

– Обязательно.

Грач поцеловал меня в макушку и мягко отодвинул от себя, чтобы с лаской провести пальцами по моей щеке.

– Давай я провожу тебя до второго уровня?

– А почему не до ангара?

– О, да никак ты решила не отпускать меня от себя ни на шаг? – хитро усмехнулся он и, видя, что я теряюсь с ответом, виновато развёл руками. – Я бы только за, но мне через пятнадцать минут кровь из носу нужно быть у генерала Фадеева.

– Так вот почему ты не повёл меня к себя! – шаловливо толкнула его я, делая вид, будто обижена. – Знал, что не успеешь за такое короткое время.

– Детка, я военный. Поэтому думай, что говоришь, – абсолютно серьёзным голосом сказал он. – Мне сорок пять секунд раздеться, сорок пять секунд одеться. Я в полной боевой готовности. Но хватит ли тебе времени?

Я не выдержала и рассмеялась.

– Как у тебя получается шутить даже с таким суровым лицом?

– То мне дозволили годы тренировок буддистских монахов.

Я только покачала головой и позволила Грачу проводить меня, насколько то было для него возможно. Говорили мы о всякой ерунде. Лишь перед самым расставанием он выдал мне коробочку с восемью ампулами и спросил, смогу ли я справиться с инъекциями самостоятельно? Знакомая медсестра у меня имелась, так что в подобном я для себя проблемы не увидела. Ответ Грача устроил. Он поцеловал меня на прощание и сказал, что завтра обязательно позвонит. В крайнем случае, послезавтра.

– Какое-то размытое обещание.

– В своё оправдание могу сказать – зато я абсолютно честен. И, кроме того, имею в планах встречу с тобой. Очень приятную встречу.

– Тогда это меня устроит.

Чтобы не задерживать его и эффектно уйти, я развернулась и пошла к лифту. И даже не оборачивалась по дороге. Лишь тогда, когда зашла в кабину, посмотрела туда, где ранее стоял Грач. Он по-прежнему находился там. Мне от этого факта стало легче на душе. И особенно приятно, что, перед тем как створки кабины закрылись, он поднёс свои два пальца к губам, поцеловал их и поднял руку в прощании. У меня не хватило времени ответить ему похожим жестом. И, по правде говоря, я знала, что будь у меня хотя бы пара секунд, я бы скорее ринулась ему навстречу и повисла на шее, нежели посылала воздушные поцелуи. Ведь вдали от него мне даже дышать тяжело было.

– О, опять ты, – присоединился ко мне этажом ниже попутчик. – Никак сваливаешь отсюда?

– Да, Макс.

– Круто.

Мужчина замолчал и уставился в одну точку перед собой. Мне же в очередной раз пришла в голову мысль, что ему досталось самое несуразное сочетание генов на свете. Такой фенотип во всём мире, наверное, он один имел. Азиатские глаза синего цвета, армянский нос, по-скандинавски светлые волосы. Боже мой, кем были его предки? Как они вообще встретились?!

Сигнал лифта дал понять, что я доехала до уровня базы, где располагался ангар. Макс вышел вместе со мной, но первым успел приложить палец к сканеру и сообщить номер пропуска. Закончив с процедурой, он вышел из прозрачного бокса и повернулся ко мне лицом, словно поджидал.

– Кажется, я твоя попутчица? – сообразила я.

– Ага. Ты мне снова досталась.

– Хм. И чего? Ты со своим настоящим лицом в городе мелькать будешь?

– Нет, конечно, – Макс обиженно нахмурился. – Пошли к машине, я там маскировку надену. Дел две минуты.

Удивительно. Но этого времени ему действительно хватило для преображения. Бороду, правда, он на этот раз нацеплять не стал, но накладку на нос использовал. Затем какая-то пара движений пальцами и его лицо, в остальном очень даже приятное, стало напоминать лошадиную морду. А каштановый парик, с волосами длиной чуть ниже ушей, только усугубил это впечатление.

– Господи, да во что ты себя превратил?

– Зато, в толпе прохожих ты бы снова меня не узнала.

– Вот уж точно!

– Насть, да какое мне должно быть дело до того, как меня воспринимают люди? – Макс серьёзно посмотрел на меня.

– Не знаю. Все хотят друг другу нравиться.

– Все и могут нравиться. А я как-то с детства знал, почему на меня пальцем показывают.

– А как?

– Что как?

– Как тебе такая внешность досталась?

– Мама на половину китаянка, а папа армянин. Я вобрал в себя их лучшие черты, да ещё и русской бабушке сделал приятное.

– У меня тоже бабушка итальянка.

– Причём тут бабушка-итальянка и тоже?

– Ну, я в том смысле, что во мне тоже разная кровь течёт.

– Поверь, от этого одной крови мы не станем. Ни ты, ни я, – сухо ответил он с отсылкой к истории про Маугли, и я бы рассмеялась, но лицо Макса осталось совершенно серьёзным. Я боялась, что он воспримет мой смех как издевательство над собой. И потому постаралась сделать ему комплимент. Благо, действительно выразила своё честное мнение:

– Верно, ты настоящий мастер перевоплощения. У меня так никогда не получится.

– Почему? Может, и получится, – он впервые с момента нашего разговора приподнял уголки губ. – Тут тренировка нужна. Попробуй на досуге. Перевоплощаться интересно.

– Обязательно попробую.

Несмотря на обещание, конечно же, ничего я пробовать не собиралась. Но моего спутника эти слова привели в более дружеское расположение духа. Мне даже стало понятно, отчего Грач дружил с Максом. Если последний заводил тему, которая была ему интересна, то он мог говорить на неё с завидной увлечённостью. Такой, какая не надоедает, а, наоборот, провоцирует проверить, узнать. Так что к своему удивлению, когда мы въехали в город, я уже всерьёз вознамерилась осуществить поход в магазин косметики и начать эксперименты над внешностью.

– Тебя где высадить лучше?

– Можно у любого метро, – подумав, ответила я.

– Если бы я спешил, то можно было бы и так. Но у меня до вечера уйма времени, которое надо куда-то деть. Раньше шести я к своему заданию не приступлю. Поэтому говори, куда?

Меня так и подмывало назвать адрес родителей, но вернее было сообщить координаты своей квартиры, расположенной на набережной реки Смоленки. Во всяком случае, на первой странице моего досье, как место проживания, была указана именно она.

– Чего-то ты задумалась. Едешь и сама не знаешь куда?

В голосе Макса не прозвучало ни единой нотки недоверия, но я чисто по-женски почувствовала, как он насторожился. А потому сказала, как есть.

– Не могу решить. То ли к себе на квартиру, то ли к родителям поехать.

– Если родители в будущем помогут перевезти твой рюкзак, то лучше к ним. Родители – это святое. Про них не надо забывать. И не надо откладывать встречи с ними.

Бросив взгляд на заднее сидение, где валялась моя огромная сумка (из которой за всё время мне довелось вытащить только косметичку), я определилась:

– Тогда к родителям.

Мне крайне не хотелось на своих плечах тащить этот неподъёмный груз от набережной реки Смоленки до метро. Пока не восстановили мою банковскую карточку, я могла позволить себе только общественный транспорт, а никак не комфортное такси. А потому назвала нужный адрес и не то, что успокоилась, а даже обрадовалась, что так вышло. Макс понятливо кивнул мне головой и повернул на улочку, мысленно уже составив маршрут. Кажется, город он знал как свои пять пальцев. Во всяком случае, мои разъяснения, как ему лучше доехать, не понадобились, ни в какие пробки мы не попали. Ехали быстро и с ветерком. Меня так и подмывало приоткрыть окошко и высунуть на улицу руку. Солнышко светило, и день был прекрасным.

– А ты сам когда-нибудь мунтов видел?

И отчего мне вспомнилось про эту мерзость?

– Да, видел. Даже вблизи.

– Правда? – я заинтересованно повернула голову к собеседнику.

– Мне часто приходится работать под прикрытием. Всё внешность. Она такая, что никто не видит во мне разведчика.

– И какие они мунты? Такие же как на фотографиях?

– Да. Они намного выше людей. У них средний рост это два метра двадцать. Сами по себе большей частью щуплые, вытянутые, но сложены пропорционально. Кожа красноватого оттенка. Разница по полу размыта, хотя она есть. Просто тут мы их культуру плохо знаем. А самое неприятное в них – это тёмно-серые перламутровые глаза без белка, – Макс вдруг нахмурился и исправил себя. – Нет, вру. Самое неприятное – это их манера себя вести. Они почти не используют мимику, говорят и действуют как роботы. Только что двигаются плавно и размеренно.

– И о чём ты с ними разговаривал?

– Насть, – скосил на меня предупреждающий взгляд мужчина и помотал головой.

– Ладно. Молчу, – печально вздохнула я, но ему показалось необходимым напомнить мне.

– У нас режим секретности. Я не просто так держу язык за зубами.

– Я знаю. Но мне порой так интересно!

– Тогда просто включи голову, – он ненадолго прикоснулся пальцем к виску. – На высший уровень разведки я не тяну. Поэтому все мои задания с мунтами связаны с их карательными пунктами. И о чём мне там с ними говорить? Ну, подумай?

– Э-э-э. Напомни, карательные пункты это?

– Тебе про них ещё ничего не показывали разве?

– Мне столько всего за эти три дня показали, что я уже ничего не помню!

– Даже не знаю, завидовать мне тебе или ужасаться, – приподнял один уголок рта Макс. Другая часть его лица так и осталась серьёзной. Та, которую обожгло. Внешне я не видела никаких шрамов. Видимо, медики постарались на славу. Но, не иначе, процедуры вышли ощутимо болезненными, раз он до сих пор старался сохранять неподвижность мышц.

– Лучше объясни.

– Обычно людей забирают на космические станции и там уже преобразовывают. Однако по всей планете разбросана сеть карательных пунктов. Там также занимаются трансформацией, но большей частью в «призраков», в «глаза» и тому подобных тварей для слежки и вынюхивания. Самая сильная единица, что там создаётся, это «пузатые». Знаешь, кто это?

– Нет. У меня все названия в голове перемешались.

– Они очень опасны. Могут жечь огнём хлеще напалма. Даже камни плавят только так. Эффективны на расстоянии до трёхста метров, но обычно больше пятидесяти им не требуется. Обладают абсолютной устойчивостью к физическому урону. Их можно либо пытаться гранатами рвать, либо по ключевым кристаллам стрелять.

– Ключевым кристаллам?

– Да. Это кристаллы управления. «Пузатые» почти не имеют своего разума. Если разрушить их связь с оператором, то пропадёт сигнал, дающий команду поддерживать стойкость к повреждениям.

– А почему их «пузатыми» прозвали? Выглядят, типа, как мешки что ли? Чтоб огненную жидкость в себе держать?

– Нет. Огонь они благодаря вживлённым кристаллам генерируют. И как – это ты к нашим умникам иди спрашивать, но принцип очень похож на лазерное излучение. А прозвали их так потому, что все они внешне ещё женщины и у них раздут живот. Некогда они беременных баб кому-то напомнили, вот и прижилось.

– Ничего себе бабы… До трёхста метров огнём палить!

– Обычно расстояние куда как меньше, – напомнил Макс. – Их точечно перемещают на нужную позицию. Ту, откуда удобнее по какой базе нашего Сопротивления вдарить. «Призраки» всё разнюхивают, «пузатые» жгут. Думаю, ты поняла цель карательных пунктов? Это наша самая большая головная боль. Они не дают нашему брату набрать силу.

– Я одного понять не могу. Почему вы действуете тайно? И почему эти мунты уничтожают вас тайно? Я думаю, нашествие таких «пузатых» новости бы осветили! Значит, всё под маскировочным полем, да?

– Верно. А тайно всё по простым причинам. Мунтам нужны человеческие ресурсы. И, находясь в тени, им проще их добыть. Мы же боимся, что если раньше времени всколыхнём планету, то нас просто-напросто грубо обратят в рабов. Всё человечество. И потому, нет. Сначала надо добыть сведения как противостоять этим гадам. Нужно стать с ними на один технологический уровень. И для этого первое дело разведка, для которой важно что? Тишина. Так что всё, что мы можем из активных действий, так это организовывать партизанские вылазки. Ударить то здесь, то там. Дать врагу понимание, что он не лишил нас зубов.

– Ударить здесь, ударить там, – вслух задумалась я. – И много уже получилось сделать?

– Достаточно, чтобы дожила до своих лет и думала, что вокруг тебя мир во всём мире.