Читать книгу Я на тебя поспорил(а) - Эльвира Смелик - Страница 6

Утром Тимофей по традиции, установившейся ещё со школьных времён, поджидал Василису у подъезда – им ведь по-прежнему по дороге. И сколько бы лет ни прошло, он почему-то почти всегда оказывался на выходе первым, за редким исключением. Например, когда она специально вставала пораньше, чтобы наконец-то его опередить.

Но не делать же так постоянно. Смысл?

Поэтому и сейчас друг уже находился на посту. Только стоял не в нескольких шагах от крыльца, как обычно, а устроился под крышей, укрываясь от сыпавшей с неба мелкой водяной мороси. Пусть и не дождь, но всё равно неприятно. А когда Василиса показалась из-за двери, придирчиво уставился на неё:

– И?

– Что «и»? – растерялась она.

– Где всё это? – с негодующим напором высказал Тимофей, а Василиса напряглась ещё сильнее.

– Да что «всё это»? – воскликнула раздражённо. – Тебя реально кто-то сковородкой приложил? И теперь ты не разговариваешь, а бредишь.

Тимофей смерил её снисходительным взглядом и требовательно перечислил, демонстративно загибая пальцы:

– Где? Причёска, платьице, каблуки.

Василиса надула щёки, громко и возмущённо выдохнула, широко развела руками, словно желала обхватить весь мир:

– Ты вообще видел, что на улице творится?

И она пока не свихнулась, чтобы переться по такой слякоти и сырости в платье и на каблуках. Красота, безусловно, требует жертв – может, люди и правы, – но не настолько же бессмысленных. Тем более, на подходе к универу от неё бы точно ничего не осталось. А не слишком зауженные джоггеры с накладными карманами – не треники, а именно брюки – и высокие кроссы – разве не самая подходящая одежда по такому случаю?

– Могла бы хоть бейсболку не напяливать, – критично заметил Тимофей, даже попытался её снять, потянувшись к повёрнутому назад козырьку, но Василиса ловко отбила его руку и фыркнула в ответ:

– Да сейчас! – Шагнула на асфальт с невысокого крыльца, распорядилась уверенно: – Идём уже. А то опоздаем.

Чуть замешкавшийся Тимофей легко нагнал её, глянул вопросительно и вроде бы с упрёком:

– Так тебе надо или нет Мирона очаровывать?

– Ну не прямо же сейчас, – отмахнулась Василиса, натянула капюшон поглубже.

Исключительно для того, чтобы понадёжней спрятаться от мерзкой мороси, а вовсе не от неудобных слов и взглядов. Но Любомудров и не подумал отвязаться, поинтересовался рассудительно и строго:

– А чего откладывать?

– Вот погода наладится, – насупившись, пробормотала она.

– Угу. – Тимофей кивнул с нарочитым пониманием, продолжил: – А потом будет «Пока некогда, надо готовиться к семинару» или «Начну со следующего понедельника». Или что там ещё обычно говорят? – Вывел, не с осуждением, а скорее сухо констатируя: – Сдалась уже?

Ну-у-у… нет, не сдалась! Просто не торопилась. До конца семестра времени ещё достаточно, и надо всё хорошенько обдумать, распланировать и рассчитать, и не в виде каких-то смутных идей и предположений, а конкретно и чётко. А потом… всё-таки существует же вероятность, что случится чудо, и проблема сама решится, и ничего делать вообще не понадобится. Так же тоже бывает. И почему бы не именно в этот раз? А Любомудров, похоже, прекрасно понимал или даже был убеждён, что Василиса на последний вариант сильнее всего и уповала.

Вот реально бесили его прозорливость и догадливость.

– А тебе что, больше меня надо? – сердито огрызнулась Василиса.

– Не больше, – невозмутимо заявил Тимофей. – Просто признай, что этот спор – глупость. Скажи Куницыной, что не собираешься в нём участвовать, и забей.

И опозорься на весь факультет, и потом два года терпи насмешки и пренебрежительное отношение однокурсников, и делай вид, что тебе пофиг, хотя на самом деле…

Да покажите ей хотя бы одного человека, которому действительно пофиг, вот абсолютно, на сто процентов, на мнение и насмешки окружающих.

Ну никак Василиса не ожидала подобного предательства от того, кого считала лучшим другом.

– Угу. – Она кивнула, потом вывела с притворным пониманием: – Тогда и тебе меньше проблем. Помогать не придётся. – Вскинулась гордо: – Да ладно, можешь и не помогать. – Хотела произнести холодно и твёрдо, но в голосе как-то сама по себе появилась неуправляемая дрожь, словно она плакать собралась. – Ты не обязан, и я не в претензии.

Как раз и троллейбус нужный подкатил. Василиса ринулась к нему, ввалилась внутрь.

– Вась! Ну, Вась! – опять нагнал Тимофей, заверил с напором: – Ну я же не поэтому. Ну реально же, мало ли кто что ляпнул сгоряча. Всё это просто слова, – произнёс даже без тени сомнений, – никто не заставит тебя насильно это идиотское условие отрабатывать. Кроме тебя самой. Так что ничего не мешает тебе забить. Было бы действительно что-то принципиально значимое и важное, другое дело, но тут же полная фигня.

Василиса отработанным движением приложила проездной к висевшему на поручне валидатору, не глядя, потому что как раз смотрела на приятеля прицельно и пристально.

– Ты бы так и поступил? Забил? – поинтересовалась и уставилась ещё въедливей.

И – надо же! – Любомудров не воскликнул сразу: «Конечно! Само собой! Именно так!» Отчего-то вдруг замялся, даже глаза отвёл, типа, как раз увидел за окном нечто невероятно важное или интересное.

– Ха! – выдохнула Василиса, усмехнулась. – И чего молчим? – Предположила торжествующе: – Тоже бы не забил, стал отрабатывать?

Тимофей ещё немного поизображал приступ внезапной немоты, сосредоточенно морщил лоб, а потом всё-таки признался:

– Не знаю. – Но тут же поучительно добавил: – Я бы просто на слабо́ не повёлся.

– Ну-ну, – пробурчала Василиса.

В качестве наблюдателя она тоже настолько же рассудительная и разумная, тоже обычно считала, что никогда бы так не сделала и не ввязалась, а поступила бы по-умному и по-правильному. Со стороны это легко получалось. А когда ты действующее лицо, обычно наоборот выходило. И чем дурнее обстоятельства, чем очевиднее, что влезать не стоит, тем легче поддаёшься и меньше соображаешь. Вот кто разберёт – почему?

И ладно бы на какого действительно нормального парня поспорить. С таким, как Тимофей, вообще можно было бы по-хорошему договориться и просто прикинуться парой на недолго. Но нет, судьба в самый неподходящий момент подкинула Мирона Золотовицкого, этого павиана озабоченного, самовлюблённого мажорчика с собственной тачкой.

Внешне он, конечно, очень даже – отрицать бессмысленно. Но во всём остальном полный придурок. И если такому рассказать, что от него теперь твоя репутация зависит, он точно не упустит возможности воспользоваться, выставит кучу унизительных условий.

Василиса даже не сомневалась, что так и будет. И в том, что Мирон тот ещё придурок, тоже не сомневалась. Потому что и проверять не понадобилось, доказательства сами подоспели.

Когда они, уже добравшись до учебного корпуса и преодолев последнюю ступеньку, поднялись на край крыльца, кто-то напрыгнул со спины, ухватил за плечи сразу и её, и Тимофея, чуть ли не повис, ещё и гаркнул в ухо:

– Здоро́во, парни!

Василиса едва не потеряла равновесие, чудом удержалась, чтобы не рухнуть назад с крыльца. Вывернулась из-под чужой руки, прорычала сердито:

– Совсем дебил?

И в принципе угадала.

Ну кто ещё это мог быть? Конечно, тот самый фанат троечки Золотовицкий. Уставился на неё сосредоточенно и удивлённо, озадаченно сдвинув брови, потом произнёс примирительно и вполне искренне, но всё же с лёгкой примесью «а чё такого?»:

– Ну извини, чувак. Я думал, ты Саня.

– А если Саня, то, типа, можно и с лестницы скидывать, – с сердитым негодованием опять прорычала Василиса. – Фигня полная. Он переживёт.

– Ну сказал же «извини», – с напором и даже с лёгкой обидой напомнил Мирон, ещё и добавил с осуждением: – Откуда мне знать, что ты такой хлипкий. Тимон вон и то выдержал. – Хлопнул по плечу, выдал невероятно ценный совет: – Спортом, что ли, займись, чтобы на ногах крепче стоять. – Потом улыбнулся беззаботно, развернулся и затрусил к двери.

Это он вовремя смылся. А то бы Василиса показала ему, насколько она хлипкая.

У неё, между прочим, в школьной сборной лучшие подачи были. А Мирончик в курсе, как подают в волейболе и что пустая голова очень даже напоминает мяч? Даже кулаки пришлось сжать, чтобы удержаться и ограничиться только несколькими шумными выдохами и негромким, улетевшим вдогонку:

– Придурок.

– Может, и придурок, – неожиданно согласился Тимофей, глядя Мирону вслед, потом посмотрел на Василису, коротко хохотнул, растянув губы в широкой улыбке, тоже дружески хлопнул по плечу и вывел: – Но у тебя, чувак, по-моему, тут без шансов.