Читать книгу Смотреть и видеть - Эми Герман - Страница 3

Умение видеть

На второй день пребывания в одном из отелей Филадельфии Деррек Кайонго обнаружил в ванной комнате нечто, что явно видели, но не замечали миллионы постояльцев до него: мыло. Оно было другим. Вместо гладкого зеленого овала, которым он мылся накануне вечером, на угловой полке стояла картонная коробочка. Внутри лежал абсолютно новый кусок.

Кайонго родился в Уганде. Вскоре после его появления на свет семья бежала из страны, спасаясь от жестокой диктатуры Иди Амина, и большую часть своего детства мальчик провел в лагерях для беженцев. Перебравшись в Америку, Деррек поступил в колледж, получил диплом, но по-прежнему едва сводил концы с концами.

Молодой человек выключил воду, оделся и, схватив новое мыло, спустился к консьержу.

– Надеюсь, это мыло не будет включено в счет! – заявил он служащему. – Я им не пользовался, и оно мне не нужно[7].

– Не волнуйтесь, это бесплатно.

– Спасибо, но вчера я уже получил один кусок, – не унимался Кайонго. – Где он? Почему вы его забрали?

– Мы меняем мыло каждый день, – объяснил консьерж. – Бесплатно.

Кайонго не поверил своим ушам. Они меняют мыло каждый день?! Во всех номерах? Во всех отелях? По всей Америке?

– А что вы делаете со старыми кусками?

В отличие от крохотных обмылков, которыми пользовались в африканских лагерях для беженцев, вчерашний кусок выглядел довольно внушительно. Глядя на него, никогда не скажешь, что им уже мылись.

– Выбрасываем, – фыркнул консьерж, пожимая плечами.

«Я не великий математик, – говорит мне Кайонго, – но даже я сообразил: если так делают хотя бы половина гостиниц, в помойку летит невероятное количество мыла. Подумать только! Сотни миллионов кусков просто выкидывают. Эта мысль не давала мне покоя»[8].

Поднявшись в номер, Кайонго позвонил в Африку своему отцу, бывшему мыловару.

– Ты не поверишь, папа! Оказывается, в Америке мылом пользуются только один раз, а потом выбрасывают!

– Американцы могут позволить себе переводить мыло, – вздохнул отец.

Но Кайонго был уверен: никто не может позволить себе переводить мыло. Хотя бы потому, что каждый год более двух миллионов человек, из которых большинство – маленькие дети, умирают от кишечных инфекций. Чтобы не заболеть, достаточно помыть руки с мылом, но у них его нет. В Африке мыло – это роскошь, которую может приобрести далеко не каждый. В Америке его просто выбрасывают. И Кайонго придумал способ использовать мусор своей новой родины во благо старой.

Вернувшись домой, в Атланту, он объехал местные отели и попросил разрешения забирать использованное мыло.

«Поначалу все думали, что я спятил, – вспоминает Деррек. Даже по телефону понятно, что он улыбается. – «Зачем? – удивлялись они. – Оно же грязное!» Да, грязное, но мы можем его очистить. Мы можем очистить мыло!»

Кайонго нашел предприятие, которое согласилось очищать, растапливать и дезинфицировать собранные куски мыла. Так родился благотворительный проект Global Soap Project. С тех пор Кайонго переработал сто тонн мыла. Сегодня он рассказывает о гигиене и раздает спасительные кусочки нуждающимся в тридцати двух странах на четырех континентах. В 2011 году Кайонго заслуженно получил звание одного из «героев» [9] телеканала CNN[10].

В отличие от персонажей старых фильмов и сказок нам вовсе не обязательно быть самыми сильными, самыми быстрыми, самыми умными, самыми богатыми, самыми красивыми или самыми везучими, чтобы добиться успеха и сделать мир чуточку лучше. Возьмем наиболее успешных людей нашего времени – Билла Гейтса, Ричарда Брэнсона, Опру Уинфри или Деррека Кайонго. Их пример учит нас, что физические качества, уровень образования, профессия, социальный статус и место жительства не имеют ровным счетом никакого значения.

Чтобы жить и процветать, нужно одно – уметь видеть.

Видеть то, чего не видят другие. То, чего нет, но должно быть. Видеть возможности, решения, опасности, кратчайший путь, выход. Видеть то, что важно.

Даже если вы не из тех, кто мечтает прочесть о себе хвалебную оду на первой полосе газеты, внимательное наблюдение незаменимо во всех аспектах повседневной жизни. В одном из отелей Миннеаполиса горничная обратила внимание на странную девушку, которая находилась одна в номере. Несмотря на холодную погоду, ни теплой одежды, ни багажа у нее не было. Горничная сообщила об этом руководству и, сама того не подозревая, помогла раскрыть международную сеть секс-торговли. Аналогичный случай произошел в Израиле: проницательного официанта одной из кофеен смутил школьник, попросивший стакан воды. Хотя день выдался погожий, юноша был одет в теплую куртку и сильно потел. В руках он держал черную спортивную сумку. Приглядевшись, официант заметил торчавший из нее тонкий провод. Будь он менее наблюдателен, паренек успел бы взорвать бомбу, которая, как выразился начальник местной полиции, могла привести к «большой трагедии»[11].

Способность видеть, замечать то, что зачастую находится у нас под самым носом, позволяет не только избежать трагедий, но и является необходимым условием великих открытий.

Каждый день миллионы постояльцев американских отелей получают новый кусок мыла, но только Кайонго сумел придумать программу утилизации, спасающую тысячи человеческих жизней по всему миру. Он видел все то же, что другие, но чуточку иначе. Почему? Что заставило его взглянуть на мир по-другому?

Что заставило швейцарского путешественника Жоржа де Местраля посмотреть на свои утыканные колючками носки и в результате изобрести новый тип застежек? Липучки Velcro произвели настоящую революцию в снаряжении космонавтов и горнолыжников, спасли целое поколение детей от завязывания шнурков и ежегодно приносят 260 миллионов долларов прибыли[12]. Что заставило Бетси Кауфман – рядовую домохозяйку из Хьюстона – использовать пластиковые капсулы для варки яиц без скорлупы? Устав убирать кусочки скорлупы и даром переводить белок, который к ним прилип, Кауфман придумала, как варить яйца в специальных контейнерах с крышкой. За один только 2012 год было продано более пяти миллионов Eggies[13]. Что позволило иконе Apple – Стиву Джобсу – подняться на самую вершину технологической пирамиды? Способность видеть. «Когда вы спрашиваете креативных людей, как они что-то сделали, – говорил Джобс, – они чувствуют себя немного виноватыми, поскольку на самом деле они ничего не делали, а просто увидели»[14].

Леонардо да Винчи приписывал свои научные и художественные достижения saper vedere – умению видеть[15]. Говоря современным языком, Леонардо обладал «визуальным интеллектом».

Ничего сложного, правда? Вы просто должны видеть. Эта непроизвольная способность дана нам от рождения. Если наши глаза открыты, мы видим. Впрочем, нейробиология зрения – это не просто поднятые веки.

Немного анатомии

Хотя сама я не имею прямого отношения к науке, но я выросла в семье ученого (мой отец – паразитолог), а потому точно знаю: есть только один верный способ выяснить, отчего мы видим так, а не иначе. Нужно не только изучить самые современные исследования в области человеческого зрения и восприятия, но и лично встретиться с людьми, которые их провели. Итак, моя первая остановка – доктор Себастьян Сеунг.

Доктор Сеунг возглавляет захватывающий проект EyeWire по моделированию сетчатки глаза. Он настоящая звезда в мире нейробиологии. Распахивая двери в его новую лабораторию в Принстонском институте нейронаук – лабиринте из стекла и алюминия, – я чувствую, как у меня повышается давление. Здание пугает. Здесь нет ни стойки администрации, ни указателей – только открытые двери лифта. Я вхожу в кабинку и понимаю, что для этого здания моих мозгов может и не хватить. Лифт не движется. Я нажимаю разные кнопки, давлю на них, но они не загораются. Ни надписей, ни прорези для карты-ключа.

Помощь приходит в виде приветливого молодого студента в футболке с надписью «Я люблю линейную алгебру». Он прижимает свой пропуск к маленькой стеклянной панели, и мы поднимаемся. По пути вверх я говорю ему, к кому приехала.

«Удачи», – отвечает он с улыбкой. Я надеюсь, что уже она не понадобится.

Принстон значит многое для меня. Мне кажется, что я сделала круг и вернулась в исходную точку. После окончания юридической школы я нашла работу и пять лет прожила неподалеку от здания университета Нассау-стрит. Чтобы не сойти с ума от работы, по выходным я подрабатывала ассистентом в Художественном музее Принстонского университета.

Когда я вижу доктора Сеунга в футболке с Микки-Маусом, напряжение исчезает. Сеунг очарователен. У него есть редкий дар – рассказывать о сложном просто. Он объясняет, что зрение – это не только глаза.

Хотя зрение чаще всего ассоциируется именно с глазами – сферическими органами, расположенными в глазницах, – локомотивом системы обработки зрительной информации является мозг. Обработка увиденного задействует целых 25 процентов нашего мозга и более 65 процентов всех существующих нейронных проводящих путей – это больше, чем требуется для анализа данных, поступающих через все остальные органы чувств. Начинается она и правда в глазу, но только в той его части, которая на самом деле относится к мозгу[16].

Пройдя через зрачок, свет попадает на особую мембрану, где преобразуется в электрические импульсы. Эта мембрана называется сетчаткой. В школе нам говорили, что сетчатка подобна пленке для фотоаппарата. Я рассказываю об этом Сеунгу.

«Сетчатка – определенно не пленка, – отвечает он, качая головой. – Она настолько сложна, что это даже не фотоаппарат, больше похоже на компьютер[17]».

Сетчатка – не просто проводник – это часть самого мозга, которая формируется из нервной ткани в процессе внутриутробного развития[18].

«Изучение сетчатки – самый короткий путь в мозг, – объясняет Сеунг. – Ведь сетчатка и есть мозг».

До встречи с доктором Сеунгом я и представить себе не могла всю красоту и сложность строения сетчатки. В качестве благодарности я преподнесла ему подарок: одну из первых в мире моделей нейронов, сделанных на 3D-принтере (рис. 3).

Это была J-клетка под названием IFLS, предоставленная участниками проекта EyeWire. Скачав файл из базы данных Национальных институтов здоровья, я отнесла его в местный филиал компании по производству 3D-принтеров MakerBot и получила многократно увеличенную копию нейрона. Хрупкая скульптура напоминала крошечный мозг с пучком переплетающихся тонких веточек – дендритов, которые проводят электрические импульсы между клетками.

Компьютерная программа EyeWire позволяет смоделировать сеть нейронов сетчатки – «джунгли», как называет ее сам Сеунг. Каждый нейрон окрашен в свой цвет, благодаря чему можно проследить все его связи. Я уже видела это чудо[19], но только сейчас, держа один из них в руках, я начинаю понимать, насколько важен каждый такой контакт. Сетчатка глаза содержит 100 миллионов рецепторов и осуществляет большую часть предварительной обработки изображения. Кроме того, сетчатка кодирует изображения, сжимает их и отправляет в мозг по 1 миллиону 200 тысяч аксонов зрительного нерва[20].

«Первые этапы процесса восприятия происходят в сетчатке еще до того, как информация поступает в мозг», – утверждает Сеунг[21].

Вот почему трансплантация и протезирование глаз в разы сложнее, чем других органов, – слишком тесно наши глаза связаны с нашим мозгом.

Итак, мы видим не глазами, мы видим мозгом.

Сейчас или никогда

Наша способность видеть, извлекать смысл из увиденного и действовать в соответствии с этой информацией обусловлена невероятной работоспособностью мозга, которая, в свою очередь, целиком и полностью зависит от нейронных связей. Даже если все пути целы и невредимы, преобразование зрительной информации в значимые образы занимает время. С возрастом и при отсутствии тренировки это время увеличивается.

Ученые обнаружили: стоит нам «сбавить обороты», а то и вовсе перестать нагружать умственные мускулы, как скорость передачи нервных импульсов резко падает. В результате снижается скорость обработки зрительной информации, ухудшается способность к обнаружению изменений и движения, теряются навыки визуального поиска[22]. Поскольку именно мозг контролирует все функции нашего организма, любая задержка в нейронной обработке неизменно ведет к задержке в работе других систем, в том числе и реакциях на зрительные стимулы. Замедление рефлексов и ухудшение памяти объясняются не только физиологическим процессом старения. Возможно, мы просто не упражняли мозг как следует.

К счастью для всех нас, мозг постоянно образует новые связи и укрепляет старые[23], но только пока мы учимся. Как показывают исследования, информация, поступающая извне – например, в ходе изучения нового материала, обдумывания интересной концепции или решения головоломок, – стимулирует рост коры головного мозга в любом возрасте. Когнитивное обусловливание [24] не только позволяет предотвратить старческое слабоумие, но и помогает развить способность наблюдать, воспринимать и излагать информацию. Чем быстрее работают наши органы чувств и сам мозг, тем быстрее мы реагируем. А чем быстрее мы реагируем, тем продуктивнее трудимся, лучше водим машину и дольше заботимся о себе и других.

Чтобы стимулировать органы чувств и заставить нейроны работать, мы воспользуемся теми же методами, которые я каждый день применяю на занятиях с сотрудниками ФБР, аналитиками разведслужб и менеджерами крупнейших компаний: мы будем изучать искусство.

Почему искусство?

Картины и скульптуры далеко не первое, что приходит на ум большинству людей, когда я обещаю заставить их нейроны работать быстрее. Многие воображают новейшие 3D-тренинги, на худой конец – умные очки Google Glasses, в которых им придется расхаживать по оживленным улицам, но только не посещение музеев, битком набитых предметами, которые находятся на одном месте сотни лет. Хотя именно в этом и смысл: искусство не движется. Допустим, вы хотите изучить поведение человека. Вы садитесь где-нибудь в общественном месте и смотрите на прохожих: угадываете, кто они, почему одеты так, а не иначе, куда идут… А потом вы теряете их из виду. Вы никогда не узнаете, правы вы или нет. Но есть и второй способ: проанализировать знаменитые картины и скульптуры. Ответы на ключевые вопросы – кто? что? где? когда? и почему? – заведомо известны. Искусствовед Дэвид Джозелит описывает искусство как «неисчерпаемый кладезь опыта и информации»[25]. В нем содержится все, что нужно, чтобы отточить наши навыки наблюдения, восприятия и коммуникации.

Если вы в состоянии рассказать о том, что происходит на картине, сумеете рассказать и о том, что творится в повседневной жизни; сможете описать конференц-зал и школьный класс, место преступления и заводской цех. Некоторое время назад Министерство сухопутных войск США обратилось ко мне с необычной просьбой: поработать с солдатами, которых готовили к отправке на Ближний Восток. Зачем? А затем, что, оказавшись за границей, они непременно столкнутся с неожиданным и неизвестным. Армия учит их основам культуры и этикету, а я учу их, как эффективно общаться в незнакомых ситуациях. Описание портрета женщины в 30-сантиметровом 4-слойном крахмальном воротнике требует тех же навыков, что и описание иностранного рынка или аэропорта. Тем же приемам я учу менеджеров по найму персонала и директоров начальных школ. Первые учатся более точно характеризовать кандидатов, которых приглашают на собеседования, вторые – лучше оценивать преподавательский состав.

Искусство дает нам безграничные возможности для анализа как сложных, так и более простых, на первый взгляд однозначных ситуаций. Как ни странно, описать простые, повседневные и знакомые явления – зачастую самое трудное, поскольку мы давно перестали замечать то, что, собственно, делает их интересными или необычными. Взрослые люди настолько привыкают к миру вокруг, что попасть в их поле зрения способно лишь нечто новое, оригинальное или вопиющее. Мы предпочитаем полагаться на опыт и интуицию, а не выискивать нюансы и детали, хотя подчас именно они определяют успех или неудачу. Вещи, которые мы видим и обсуждаем изо дня в день, требуют самого пристального внимания, особой чуткости восприятия.

Если вы хотите стать героем для начальства, семьи и самого себя, придется пересмотреть свое мировоззрение. Сделать это позволяет искусство, потому что оно везде, оно отражает человеческую природу во всей ее сложности и вызывает внутренний дискомфорт. А дискомфорт и неопределенность, как это ни удивительно, заставляют наш мозг работать на полную мощность.

Когда мы вынуждены применять свои личные и профессиональные навыки в незнакомом месте – а именно это и подразумевает анализ произведений искусства для большинства людей, – то включается совершенно иной мыслительный процесс. В 1908 году гарвардские психологи обнаружили, что наиболее эффективно наш мозг работает при изучении нового материала, когда уровень гормонов стресса слегка повышен[26]. Эту теорию подтверждают и современные визуальные исследования мозга. Выходит, лучший способ переосмыслить то, что мы делаем годами – как работаем, взаимодействуем с окружающими, как видим мир, – это выйти за пределы зоны комфорта.

Благодаря искусству мы можем отвлечься от повседневной жизни и переосмыслить привычные нам способы восприятия и общения. Искусство вызывает споры, особенно когда заставляет нас морщиться от отвращения, когда на картинах изображены женщины с носами вместо глаз; мужчины с накрашенными ногтями и в бигуди; часы, висящие на деревьях; слоны с паучьими ногами; люди, вопящие от ужаса.

Отчасти прелесть искусства – в первую очередь тех произведений, которые вызывают у нас явный дискомфорт и сбивают с толку, – в том, что обсудить их может любой желающий. Чтобы говорить о картине или скульптуре, не нужно быть искусствоведом. Лично я предпочитаю, чтобы у моих учеников вовсе не было художественного образования: для развития наблюдательности оно не нужно, зато может пагубно сказаться на способности объективно оценивать увиденное. Мы не изучаем мазки, палитры, исторические периоды. Мы используем искусство в качестве наглядного пособия и говорим только о том, что видим, – или думаем, что видим.

В этой книге мы будем использовать образцы живописи, скульптуры и фотографии – некоторые вы, возможно, уже видели, другие едва ли могли себе представить – с одной-единственной целью: научиться смотреть на мир чуточку иначе. Возьмем хотя бы этот портрет молодой женщины (рис. 5). Чтобы рассмотреть и обсудить эту картину, вам вовсе не обязательно знать, кто написал ее или к какому периоду в истории искусства она относится. Как бы вы описали изображенную на ней женщину? Она красивая или невзрачная? Как мы узнаем позже, оба описания носят субъективный характер, зависят от вкуса смотрящего, а потому ни одно нельзя употребить в профессиональном контексте, где самое главное – это объективность. Ну хорошо, а как насчет термина «белая раса»? Это объективно? Да. Но корректно ли? В широком смысле «белая раса» относится к людям с белой кожей, а точнее – к тем, чьи предки жили в районе Кавказского хребта, разделяющего Европу и Азию. Как же в таком случае быть со светлокожим австралийцем или темнокожим турком? Вы обратили внимание на огромное перо у нее на голове, ямочку на левой щеке, кольцо на пальце и изображение чьей-то голой спины у нее в руках? А что вы можете сказать о ее собственной полуобнаженной груди? Это объективная деталь? Стоит о ней упомянуть, как вы думаете?

Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете, овладев основами «Искусства восприятия». Их всего четыре: оценка, анализ, изложение и адаптация. Предлагаю начать с оценки незнакомой ситуации. Мы изучим механизмы зрения и врожденной слепоты, а также освоим упорядоченный процесс эффективного объективного наблюдения. Научившись собирать информацию, мы узнаем, что с ней делать: как анализировать увиденное, расставлять приоритеты, распознавать шаблоны, отличать факты от умозаключений. Делать открытия и обладать знаниями совершенно бесполезно, если не рассказать о них кому-то еще. Поэтому следующим шагом станет работа над изложением наших открытий самому себе и окружающим. Только после этого мы сможем перейти к самому главному – адаптации или корректировке нашего поведения с учетом первых трех пунктов.

Но прежде чем мы приступим, я должна обратить ваше внимание на еще один очень важный момент – автопилот. Отключите его.

Автопилот

Шел 1914 год. Александр Грейам Белл – 67-летний старик с белоснежной бородой – поднялся на сцену, чтобы выступить перед выпускниками школы Sidwell Friends в Вашингтоне, округ Колумбия. Пионер телекоммуникационной отрасли был уже дедушкой и приближался к концу своей блистательной карьеры. Хотя прославился он изобретением телефона, это была далеко не единственная его заслуга перед обществом. Белл обладал тридцатью патентами и предвидел появление множества современных достижений науки и техники, включая кондиционеры, аппараты искусственного дыхания, металлоискатели и даже солнечные батареи для обогрева домов. Естественно, что, когда он признался в своей невнимательности, присутствующие сильно удивились.

Не так давно, рассказывал Белл, он прогуливался по своему имению в Новой Шотландии, которое издавна принадлежало его семье. Он был уверен, что знает эту землю вдоль и поперек… пока не наткнулся на мшистую канаву, которая вела к морю.

«Мы все, – сказал он, – склонны идти по жизни с закрытыми глазами. В то же время вокруг нас, под самым нашим носом, есть множество интересных вещей, которые мы никогда не видели, либо никогда по-настоящему не смотрели»[27].

Привычка, скука, лень, сенсорная перегрузка – существует множество причин, почему мы отключаемся, переставая замечать окружающий нас мир. Мы можем отмахнуться от простой колючки на носке и упустить возможность разбогатеть. Можем не заметить банальный кусок мыла в отеле и упустить шанс сделать мир лучше. Подумать только, какие удивительные открытия не сделал Белл только потому, что время от времени его восприятие давало сбой! А что упустили мы сами?

Невнимательность – это не просто упущенные возможности. Тенденция отключаться или «блуждать в тумане» при выполнении привычных действий, которые мы делали миллион раз, может представлять опасность, например, за рулем автомобиля или в общественных местах.

Не так давно я была на станции метро в Вашингтоне: изучала окружающих меня людей. Я видела бизнесменов и друзей, которые мило болтали, детей, которые крепко держали за руки своих родителей, студентов, тащивших на спине тяжелые рюкзаки с книгами. А потом я заметила человека, который сидел прямо на лестнице. У него была спутанная грязная борода и рваная замаранная одежда. Нахмурившись, он ковырял стену чем-то острым. Никто не обращал на него внимания. Когда приехал поезд, мужчина встал, сунул заточку в карман и втиснулся в вагон с десятками других пассажиров. Сколько из них выбрали бы другой вагон, если бы видели его за пять минут до этого? Не замечая, что творится вокруг, эти люди оказались в одном вагоне с явно неуравновешенным человеком, прячущим в кармане острый предмет. Как получилось, что он сидел на виду у стольких людей, но не попал в поле зрения ни одного из них? Почему это произошло? Причина не только в том, что мы не смотрим, но еще очень часто мы используем электронные шоры – наушники и смартфоны.

Передвигаясь по миру на автопилоте, мы уверены, что наши глаза замечают все вокруг. А ведь на самом деле видим гораздо меньше, чем могли, если бы удосужились взглянуть чуточку внимательнее. Как мы узна́ем из следующих глав, внимание – ограниченный ресурс, который распределяет наш мозг. Мы вредим себе и своей концентрации, когда не прилагаем усилий.

Эпоха отвлекающих факторов

В современном мире – благодаря беспроводной сети Интернет и непрерывному потоку информации, доступной нам в любое время и в любом месте, – за наше внимание идет постоянная борьба. Сегодня больше людей имеют доступ к сотовым телефонам, чем к работающим туалетам; средний человек проверяет свой телефон 110 раз за день и почти каждые 6 секунд в вечернее время[28]. Бесконечные байты данных, поступающие в наш мозг, не только снижают концентрацию внимания, продуктивность и уровень личной безопасности, но и пагубно сказываются на интеллекте. Исследование 2005 года, проведенное в Королевском колледже Лондонского университета, показало: коэффициент интеллекта (IQ) рабочих, которых постоянно отвлекали, снизился на 10–15 единиц – это больше, чем при курении марихуаны[29]. Снижение IQ на 15 единиц довольно существенно, оно фактически сводит взрослого мужчину на уровень восьмилетнего ребенка[30].

Префронтальная кора головного мозга отвечает за анализ задач, установление приоритетности и выделение умственных ресурсов для их решения[31]. При информационной перегрузке или слишком быстром переключении скорость работы мозга снижается. Насколько? Согласно данным, опубликованным в The Journal of Experimental Psychology, студентам, которые постоянно отвлекались во время решения сложных математических примеров, потребовалось на 40 % больше времени, чем студентам, работавшим в спокойной обстановке[32].

По иронии проблема усугубляется нашим стремлением к скорости. Оперативность доставки информации в современном мире создала культурную среду, в которой на первом плане стоят скорость, спонтанность и эффективность, но эти идеалы дорого обходятся. В гостиничном бизнесе, например, стремление к более быстрому обороту номеров отрицательно сказалось как на безопасности персонала, так и на удовлетворенности клиентов. Так, в период с 1999 по 2010 год квоты на уборку номеров выросли с 14 до 20 номеров за смену. Одновременно увеличился показатель риска травмы, поднявшись с 47 до 71 %[33]. Хотя эти нововведения позволили компаниям экономить на персонале, расходы на медицинское обслуживание пострадавших работников выросли, а чистота – причина номер один, почему гости не возвращаются в отель, – резко снизилась[34]. В 2012 году ученые обнаружили, что уровень колониеобразующих бактерий в гостиничных номерах в 24 раза превышал уровень, который в больницах считается «максимально допустимым»[35].

Точно так же обстоят дела и в сфере здравоохранения, где финансовое благополучие доктора отчасти зависит от максимально быстрого приема как можно большего числа пациентов. В итоге многие врачи делают акцент на количестве в ущерб качеству: вместо тщательного осмотра больного они первым делом изучают его карту и полагаются на то, что написали в ней другие.

К счастью, есть естественный и простой способ защититься от стресса, обусловленного вечной спешкой и постоянным потоком отвлекающих факторов: просто замедлиться. В 2012 году на церемонии вручения дипломов в колледже Сары Лоуренс промышленный дизайнер и «разрушитель легенд» [36] Адам Сэвидж напомнил выпускникам, что им некуда торопиться: «У вас есть время на неудачи. У вас есть время напортачить. У вас есть время попробовать еще раз. Пускай опять не получится – ничего страшного, времени все равно останется навалом»[37]. Сэвидж упомянул и о парадоксальных последствиях нетерпения: «Спешка приводит к ошибкам, а ошибки тормозят процесс гораздо сильнее, чем намеренное снижение темпа»[38].

В 2013 году исследователи Принстонского и Калифорнийского университетов обнаружили, что студенты, которые делали конспекты лекций от руки, а не на компьютере, запоминали больше материала только потому, что были медленнее[39]. Быстрый набор текста на клавиатуре не требует критического осмысления. От руки скорость письма гораздо ниже, а значит, не получается записать все дословно, и нашему мозгу приходится приложить усилия, чтобы ухватить самое важное, в результате чего информация лучше откладывается в памяти.

Снижение скорости вовсе не означает медлительность – речь идет о паре-тройке минут, чтобы впитать увиденное. Осознание деталей, систем и взаимосвязей требует времени. Несясь сломя голову, мы рискуем упустить важные нюансы и новую информацию.

Доверяй себе

В июле 2013 года во время выступления в Дулуте, штат Джорджия, певица Бейонсе прервала концерт и заявила одному из своих поклонников, что он упускает шанс, который выпадает раз в жизни. В ходе концерта певица передавала свой микрофон людям из зала, чтобы они вместе с ней исполнили песню Irreplaceable. Один из счастливчиков, однако, перепутал все слова, поскольку в это время снимал звезду на телефон.

«Ты даже не можешь спеть, потому что слишком увлечен съемкой, – отчитывала его Бейонсе. – Я прямо перед тобой, милый. Лови момент! Убери эту чертову камеру!»[40]

Портативные технологии – это не только источник сенсорного отвлечения внимания; это еще и сенсорное замещение. Лично я всегда удивляюсь при виде людей, которые в музеях фотографируют известные картины, особенно когда они протискиваются к ним и, сделав снимок, уходят. Полученное через объектив изображение не идет ни в какое сравнение с пристальным, вдумчивым созерцанием. Это все равно что прочесть табличку, висящую на стене рядом с картиной, но не взглянуть на саму картину. Аналогичные соображения высказала писательница Дафна Меркин, когда не смогла насладиться шедеврами Вермеера в амстердамском Рейксмюсеуме [41] – их «заслонял забор из телефонов»[42]. «Интересно, какая часть впечатлений теряется в этой сутолоке? – пишет она. – Вместо того чтобы довольствоваться собственными объективами, которыми нас одарила природа, мы прогоняем все через ЖК-дисплей. В итоге мы проживаем жизнь в отрыве от наших собственных ощущений, представлений и чувств».

Первое, к чему я призываю учеников на своих занятиях, – убрать телефоны подальше. Мне не нравится, когда они записывают информацию в электронном виде или фотографируют. Причина проста: я хочу, чтобы они полагались только на себя – врожденную наблюдательность, интуицию, способность воспринимать и запоминать увиденное.

Поначалу все очень нервничают, особенно если на работе им приходится регулярно писать отчеты. Я убеждаю всех – и вас, – в этом нет ничего страшного. Задействуйте органы чувств: они дадут вам все, что нужно, и даже больше. Ваш мозг мощнее любого гаджета. Просто включите его.

Доктор Себастьян Сеунг превратил свое исследование сетчатки глаза в коллективный научный проект, поскольку тот оказался не под силу одним только компьютерам[43]. Когда он и его команда попытались обработать изображения нейронов, сделанных электронным микроскопом, с помощью алгоритмов искусственного интеллекта, выяснилось, что без помощи человека это невозможно. Верьте или нет, но компьютеры не умеют распознавать комбинации и преобразовывать 2D-изображения в 3D-объекты столь же эффективно, как это умеет делать мозг человека. По сути, Сеунгу требовались нейроны для создания карты нейронов.

Первые варианты программы «Искусство восприятия» были отработаны в медицинских институтах. Преподаватели – например доктор Гленн Макдональд – заметили, что студенты слишком полагались на разного рода устройства, а не на собственную наблюдательность. «Студенты должны понимать, – говорит Макдональд, – какими бы полезными ни были технологии, они не идут ни в какое сравнение с мозгом и парой внимательных глаз»[44].

Чтобы включить мозг и глаза, посмотрим на известную картину из Коллекции Фрика (рис. 6). Многие из вас, вероятно, уже ее видели. Но мы будем смотреть на нее гораздо дольше, чем это делает большинство. Сядьте в тихом, спокойном месте, где вам никто не будет мешать. Если есть возможность сменить привычную обстановку – еще лучше. Теперь взгляните на картину. Никакого конкретного задания нет – просто смотрите. Что вы видите? Перечислите все в уме или на бумаге.

Смотрите на картину сколько угодно. Среднестатистический посетитель музея тратит на каждое произведение искусства семнадцать секунд. Мне кажется, это слишком мало. Дженнифер Робертс, профессор истории искусства в Гарварде, требует от студентов сидеть перед картиной по три часа. По ее собственным словам, три часа – «явный перебор»[45], зато точно хватит, чтобы не торопясь осознать все богатство представленной информации. Вы можете выбрать любое время – от семнадцати секунд до трех часов, главное – впитать увиденное в мельчайших подробностях.

Чтобы подстегнуть свою наблюдательность, задайте себе следующие вопросы: что происходит на картине? каковы отношения между изображенными на ней людьми и предметами?

Смысл этого упражнения в том, чтобы научиться замедляться и вдумчиво изучать произведения искусства. Бросив на картину быстрый взгляд, мы видим, что на ней изображены две женщины: одна стоит, вторая сидит. Но чтобы обнаружить детали и разобраться в их взаимосвязях, надо смотреть дольше.

Хватило ли вам времени, заметили оранжевый пояс на коленях сидящей женщины? Перо в ее правой руке? Что синяя скатерть в левом углу сбилась?

Дайте себе еще пару минут впитать детали.

Вы смотрели достаточно долго? Тогда вы наверняка заметили, что нитка жемчуга на шее сидящей женщины связана белой ленточкой, а лист на столе исписан только наполовину. Если нет, смотрите еще.

Можете ли вы сказать, с какой стороны падает свет? Нет? Посмотрите еще раз.

Если вы отметили, что свет падает слева, о чем свидетельствует тень на ноге сидящей женщины, вы скорее всего также заметили основные цвета картины: желтая, подбитая мехом накидка сидящей женщины и яркий синий цвет фартука стоящей женщины. А как насчет текстуры? Вы обратили внимание на пышные складки в верхней части левого рукава сидящей женщины? Янтарный, «летящий» задник? Отражение окон в чернильнице и стакане?

Что же говорит нам собранная информация? Какой род отношений между женщинами можно предположить или исключить? Стоящая женщина, кто она: служанка, подруга или мать? Цветом лица и гладкостью кожи она похожа на вторую женщину – вероятно, они близки по возрасту, а значит, не могут быть мамой и дочкой. Ее простое платье без отделки, отсутствие украшений и незамысловатая прическа – волосы просто собраны сзади, а не искусно завиты, – все это подсказывает нам, что женщины принадлежат к разным социальным кругам. Если вы присмотритесь к стоящей женщине, то увидите четкую границу между красной кожей натруженных кистей рук и более светлой кожей ближе к локтю. На белой руке другой женщины такой границы нет. Судя по позе и открытому рту, стоящая женщина явно принесла письмо сидящей женщине, чьи жесты демонстрируют, что она именно забирает письмо, а не отдает. На основании вышеизложенных фактов мы можем сделать вывод, что женщины – не близнецы или сестры, не мать и дочь. С другой стороны, они явно знакомы друг с другом. Скорее всего это госпожа и ее служанка, что и подтверждает название картины.

Изучение картины Вермеера – наглядный пример того, что чем дольше и внимательнее мы смотрим, тем больше мы видим. Жорж де Местраль, Бетси Кауфман, Стив Джобс и Леонардо да Винчи верили, что изобретение – не столько акт созидания, сколько открытие. Чтобы оно стало возможным, достаточно просто открыть глаза, включить мозг, сосредоточиться и быть внимательным. Сэр Исаак Ньютон это подтверждал: «Если мне в жизни и удалось совершить какое-нибудь ценное открытие, то в большей степени за счет терпения и внимания, чем благодаря какому-либо другому таланту»[46].

Мы все обладаем даром наблюдать и совершать открытия, но мы должны быть к этому готовы.

Узнав, что американские гостиницы каждый день выбрасывают тонны мыла, Деррек Кайонго поднялся в свой номер, опустился на колени у кровати и заплакал. Ребенком он помогал отцу варить мыло, и все свое детство он провел в убогом лагере беженцев, а теперь жил в стране, где мыло выкидывали на помойку. Кайонго не знал, что делать с этой информацией, но решил во что бы то ни стало найти способ «связать ее воедино». А ведь все началось с того, что в ванной отеля он увидел кусок мыла – кусок, которым наверняка можно было поделиться с миром.

Научив свой ум наблюдать, впитывать, видеть возможности, скрытые как во внешнем, так и внутреннем мире каждого человека, мы откроем себе путь к успеху. Первый шаг уже сделан: мы выяснили, что наблюдение – это не только пассивное созерцание, это активный психический процесс[47]. Однако прежде, чем мы сможем в полной мере овладеть им, нам нужно разобраться со «слепыми пятнами».