Читать книгу Смотреть и видеть - Эми Герман - Страница 5

Часть I
Оценка
Глава 3
Утконос и благородный вор

Оглавление

Почему люди видят мир по-разному

Вот уже десять лет Художественный музей Рубина в Нью-Йорке проводит уникальную серию мероприятий под названием Brainwave [78]. В рамках программы неврологи вместе с артистами, писателями и музыкантами объясняют обывателям, что происходит в головном мозге. Мне посчастливилось побывать на лекции, которую вели доктор Мариса Карраско, когнитивист из Нью-Йоркского университета, и иллюзионист Аполло Роббинс – невысокий мужчина с серьгой в левом ухе и короткой эспаньолкой, напоминавший серьезного комика из голливудского кино.

Во время презентации на экране появилась фотография (рис. 9).

«Что вы видите?» – спросил зрителей Роббинс.

Лично я не видела ничего, а потому сначала решила, что на самом деле нам показывают не фотографию. Я подумала, что это какая-нибудь вариация теста чернильных пятен Роршаха, призванная раскрыть одну из многочисленных тайн человеческой психики.

Роббинс не только профессиональный оратор, но и очаровательный карманник, который называет себя вором-джентльменом. Он снял с меня браслет и очки так, что я этого даже не заметила. Перед представлением он прикинулся швейцаром и проделал такой же трюк со многими гостями – просто пожал им руки и обобрал до нитки. (К счастью, все «награбленное» он всегда возвращает). Обчистив карманы агента службы безопасности бывшего президента Джимми Картера, Роббинс стал советником по безопасности и теперь читает курсы по сенсорному осознанию для сотрудников правоохранительных органов[79].

Роббинс заверил нас, что мы смотрим на самую настоящую, подлинную фотографию, даже дал нам подсказку: «Это четвероногое млекопитающее».

Тем не менее я ничего не видела.

Женщина, сидевшая рядом со мной, распознала животное почти сразу и с довольным видом откинулась на спинку кресла. Я продолжала смотреть изо всех сил, но я ничего не видела.

«Не могу поверить, что вы не видите», – шепнула моя соседка.

Я этим зарабатываю на жизнь! Как же так, что я не вижу? Наконец мне пришла в голову одна мысль. Это утконос, решила я. Перед тем как читать дальше, посмотрите еще раз на фотографию 9. Что вы видите?

Это фотография коровы (рис. 10). Теперь вы видите ее?

Без контура я бы никогда не увидела корову. Кошка – может быть. Утконос – точно. Но только не корова.

Хотя урок Роббинса был посвящен «иллюзиям» и способности мозга обманывать нас, на своих занятиях я использую эту фотографию с другой целью: доказать, что все люди видят вещи – даже факты – по-разному.

За годы своей работы я показала этот снимок тысячам людей и получила столько же ответов относительно того, что на ней изображено, – от дракона до дирижабля и женщины, покупающей лифчики. Хотя большинство людей видят, не все видят одно и то же. Это еще более усложняется, когда речь идет о вещах, которые не столь однозначны, как черно-белая фотография, а значит, могут являться предметом бесчисленного множества интерпретаций.

К примеру, канадская художница Рут Остерман выложила в сеть фотографию своей двухлетней дочери Ив с ее последним творением (рис. 11) и задала подписчикам простой вопрос: «Что вы видите?» Ответы, которые посыпались со всего мира, оказались столь же разнообразны, как и люди, которые их прислали: уши кролика, дикие цветы на берегу моря, ива, брыкающийся шетлендский пони, танцевальная вечеринка.

«Почти каждый видел в фигурах и линиях что-то свое», – вспоминает Рут[80].

То, как сама художница интерпретировала рисунки дочери, привело к совместному творчеству. Хотя Рут была уверена, что пройдут годы, прежде чем такое сотрудничество станет возможным.

Сперва она просто брала дочь с собой в студию. По мере того как координация Ив улучшалась, девочка начала играть с красками, а потом и рисовать. Рут с нетерпением ждала, когда Ив подрастет и они смогут работать вместе…пока в один прекрасный день не поняла, что это уже произошло.

«Она часто «улучшала» мои картины, – говорит Рут. – А однажды я посмотрела на ее рисунок и в каракулях увидела двух людей, стоящих на берегу».

Взяв акварельные краски, Рут раскрасила творение Ив. Так родилась их первая совместная работа – «Красная лодка». Мать и дочь стали международной сенсацией; сегодня их причудливые портреты известны по всему миру, от Австрии до Южной Кореи. Ив рисует эскиз (обычно ручкой), а мама добавляет цвет и детали, навеянные очередной детской песней или сказкой (рис. 12).

У каждого из нас свой набор кистей для дополнения увиденного. Если кто-нибудь другой дорисовывал рисунки Ив, то результат, безусловно, отличался бы от картин ее матери. Рут любит и умеет работать с акварелью, это определяет, как она интерпретирует набросок. Кто-то вроде меня – человек, лишенный художественных способностей, – скорее всего использует другие материалы (у меня даже нет акварельных красок) и создаст изображение совершенно иного рода.

Кажется очевидным, что все видят вещи по-разному. Тем не менее мы постоянно об этом забываем и ведем себя так, будто существует только один верный способ. К счастью, теперь мы знаем, что все люди склонны к слепоте невнимания и другим ошибкам восприятия, а значит, не вправе полагать, что другие видят то, что видим мы, и что мы видим то, что видят они, или что любой из нас видит именно то, что есть на самом деле.

Фильтры восприятия

Не существует двух людей, которые хоть что-то видели бы одинаково. На наше восприятие мира влияет все – от наследственности до предрассудков и предубеждений. Мало того что мы видим, замечаем и собираем информацию по-разному, мы еще и по-разному ее воспринимаем.

Восприятие – это процесс интерпретирования информации, полученной в ходе наблюдений; думайте о нем как о внутреннем фильтре. Этот фильтр может окрашивать, затенять или изменять реальность, превращая ее в то, что мы увидели или додумали[81].

Аналогично зрению процесс восприятия носит автоматический характер и трудно поддается сознательному контролю. Хотите почувствовать это прямо сейчас? Взгляните на черно-белую фотографию на иллюстрации 9. Постарайтесь не увидеть корову. Это невозможно. Вы можете сколько угодно отводить глаза или переворачивать страницу вверх ногами, но не сможете ее не видеть. Почему? Новые знания – что это корова – стерли ваши предыдущие представления.

То же самое происходит всякий раз, когда мы видим, не видим или не можем перестать видеть ту или иную вещь. Осознание, как легко могут меняться (или, наоборот, не меняться) наши представления, крайне важно, так как помогает лучше понять их источник и природу.

Все фильтры восприятия формируются под влиянием нашего собственного уникального опыта. Каждый человек отличается от всех остальных, иногда отличается очень сильно.

Клэр, юрист окружной прокуратуры Манхэттена, жила всего в двух кварталах от Всемирного торгового центра вместе со своим мужем, Мэттом, и тремя детьми. Утром 11 сентября 2001 года они эвакуировались, захватив те немногие вещи, которые могли унести, и отправились в Нью-Джерси. Несколько месяцев спустя дядя Мэтта, писатель, поговорил с ним и его женой о том дне и записал их рассказы.

Прочитав их, Клэр не знала, что и думать. Несмотря на то, что они с мужем все время находились вместе и покинули Нью-Йорк одновременно, прочитав их рассказы, вы никогда бы не поверили, что они пережили одно и то же событие. Супруги вспоминали о разном, а моменты, которые упомянули они оба, были описаны по-разному. В частности, Клэр упомянула, что смотрела в запорошенное пеплом окно и видела, как на толпу обезумевших от страха людей сыплются обломки. Мэтт утверждал, что окно было совершенно черным, и он не смотрел и не хотел смотреть на улицу. Покидая квартиру, Клэр беспокоилась о еде и свитерах для детей, тогда как Мэтт сосредоточился на стульях для пожилых соседей. Мэтт боялся, что их раздавят падающие башни, Клэр была уверена, что их убьет дым.

Даже эмоции были неодинаковые. Клэр звонила коллегам, просила, умоляла и звала на помощь. Мэтт был совершенно спокоен. Он позвонил дяде, но не помнит, о чем они говорили; Клэр же помнит каждое слово из своего разговора с отцом, жившем в Орегоне.

«Размышления о терроре и потерях» были опубликованы в журнале Harper’s Мagazine[82]. Для Клэр эта статья – наглядный пример того, что личное восприятие ситуации – это не более чем личное восприятие ситуации; и не стоит надеяться, что другие люди испытывают то же, что и вы, даже если все время были рядом.

Если двое родителей одинакового возраста и одной расы, которые принадлежат к одному социально-экономическому классу и живут вместе, не видят мир одинаково, то представьте, насколько по-разному его должны видеть люди, которые не имеют ничего общего: работодатели и сотрудники, адвокаты и прокуроры, республиканцы и демократы, учителя и ученики, врачи и пациенты, воспитатели и дети. То, что видите вы, может в корне отличаться от того, что видит человек рядом с вами, не говоря уж о человеке на другом конце комнаты, телефонного провода или земного шара. То, что очевидно нам, кто-то другой может вообще не заметить.

Приезжая в Вашингтон, округ Колумбия, я часто показываю моим ученикам одну любопытную картину, которая висит в Смитсоновском музее американского искусства. Это гигантский (275 на 180 сантиметров) портрет черной девочки, сидящей на верхней ступени лестницы у книжного шкафа. Над ее головой нарисованы два полупрозрачных облака; в каждом три буквы: SOB…

Большинство людей полагают, что SOB – крик отчаяния или печали[83]. Это первое, что приходит на ум. Но губы девочки сжаты, слез не видно. Может, спрашиваю я, SOB означает что-то другое? Четкого ответа на этот вопрос нет. Картина Керри Джеймса Маршалла называется просто SOB, SOB.

Каждый человек трактует увиденное по-своему: в зависимости от личного опыта, профессии, образования и мировоззрения. Врачи сказали мне, что SOB означает «затрудненное дыхание» (англ. shortness of breath), а техники из ремонтной бригады утверждают, что это «сын босса» (англ. son of the boss). Для сотрудников техасских правоохранительных органов SOB означает «к югу от границы» (англ. south of the border), а для жителей Лонг-Айленда – трассу 135, скоростную автомагистраль Сифорд-Ойстер Бей (англ. Seaford-Oyster Bay Expressway). Мать одного подростка сказала мне, что если в пору ее молодости SOB был акронимом словосочетания «сукин сын» (англ. son of a bitch) и относился в основном к лицам мужского пола, то современные дети употребляют его исключительно в отношении девочек, а означает он «самовлюбленная сучка» (англ. self-obsessed bitch).

Чтобы добиться успеха в чем-либо – будь то расследование преступления, совместный проект или работа с новым клиентом – нельзя считать, что кто-то еще видит и интерпретирует вещи так, как вы. Постоянно проверяйте свое толкование, в противном случае вы рискуете упустить важную информацию. Возьмем, к примеру, черно-белое изображение, предложенное Аполло Роббинсом, на котором я изначально увидела утконоса. Если бы я сразу встала и ушла, то никогда бы не узнала, что на снимке корова. А если бы я рассказала об этом другим – «а затем Аполло Роббинс показал нам фотографию утконоса», – то в довершение ко всему еще и распространила бы неверную информацию. Чтобы получить максимально точную картину, мы должны не только видеть то, что видят другие, но и понимать их точку зрения.

Как же узнать, что видят, или думают другие люди? За примерами не нужно далеко ходить – достаточно взглянуть на современные скульптуры и инсталляции и… общественную реакцию на них.

В апреле 2013 года в кафедральном соборе Святого Иоанна Богослова в Нью-Йорке проходила выставка «Наблюдения (с мыса Доброй Надежды)» южно-африканской художницы Джейн Александер. Перед алтарями, в нефе, во дворах и на подоконниках были расставлены странного вида статуи – полулюди-полузвери. Большинство были практически голые. Я видела мальчика с лицом обезьяны, собаку с головой человека, птицу с длинным клювом, но без крыльев, женщину-кошку с золотой диадемой на голове и обрубками вместо рук. Одни существа сидели на ящиках с боеприпасами; у других были завязаны глаза; третьи волочили на веревках мачете и игрушечные грузовички.

Эти странные скульптуры, установленые в месте, где люди обычно молятся и ищут душевного успокоения, произвели на меня неизгладимое впечатление. Наблюдения, которые я описала выше, носят объективный характер. Но объективностью могли похвастаться далеко не все. У широкой общественности выставка вызвала и восторг, и омерзение, причем в равных пропорциях. Тогда как New York Times писала, что выставка «изумительная»[84], «зловеще красивая» и «идеально вписывается в обстановку собора», другие критики сочли ее «провокационной»[85], «шокирующей»[86] и «отталкивающей с учетом того, что она проводилась в церкви»[87].

Конечно, не всем нравятся одни и те же вещи – все мы существа субъективные, но важно, что наша субъективность может исказить то, что мы видим. Все посетители смотрели на одну и ту же инсталляцию, но видели разное. Одни воспринимали ржавый серп как символ плодородия, другие – как символ разрушения. Кто прав? Никто. На нем не было подписи, а значит ни один из вариантов доказать нельзя. Единственный объективный и точный ответ: ржавый серп – это ржавый серп. Назвать его чем-то другим – значит исказить факты.

Посмотрите на фотографию с выставки (рис. 13). Что вы видите? Что первое бросается в глаза?

А теперь представьте, как будут отличаться ответы людей в зависимости от их опыта, приоритетов или даже профессии. Набожный прихожанин сосредоточится на церковной утвари на заднем плане, в то время как продавец – на обуви статуй. Студент-антрополог наверняка посмотрит на человекообразных существ с собачьими головами иначе, чем человек, который собак боится. Кроме того, сильнейшее влияние на восприятие оказывают индивидуальные ценности, воспитание и культурная среда. Один будет спокойно разглядывать голые скульптуры, другой смущенно отведет взгляд. При этом первый, скорее всего, заметит, что руки существ неестественно длинные, а второй – нет. Что бы сказал врач о ребрах статуй? Или организационный консультант об идеальных шеренгах? Но главное – заметит ли врач шеренги, а консультант – ребра?

Все мы живем и работаем с самыми разными людьми, нам нужно быть готовыми взглянуть на вещи их глазами. Проведем небольшой тест. Посмотрите на фотографию другой скульптурной инсталляции (рис. 14). Как бы вы описали эту статую?

Как, по-вашему, описал бы ее сотрудник службы надзора за условно осужденными? Поскольку большинство нарушений испытательного срока и условно-досрочного освобождения связаны с наркотиками, он может обратить внимание на закрытые глаза, вялый рот, запрокинутую голову и решить, что это признак наркотического опьянения. А как насчет жертвы сексуального насилия? Вероятно, она сочтет, что голова скульптуры не запрокинута, а намеренно откинута назад, глаза зажмурены, а рот открылся в ожидании жуткой сцены.

Реалистичная инсталляция Тони Мателли (февраль 2014 г.)[88] – кажущийся живым мужчина в нижнем белье (рис. 14) – вызвала шумиху во всем мире и освещалась крупнейшими средствами массовой информации от Time до International Business Times в Индии. Реакции были самые разнообразные: от пародий в Твиттере до протестов и петиций. Если одни люди считали статую комичной и открыто забавлялись, наряжая ее в костюмы и шляпы, то другие нашли ее пугающей и требовали немедленно убрать. Одни видели в голом мужчине потерянную, несчастную личность, другие – безжалостного агрессора.

Это произведение не часть перформанса. Это статуя из окрашенной бронзы. В неизменном выражении ее лица одни видели меланхолию, другие – угрозу.

Сам художник стал невольным примером тому, что хотя мы знаем, что все видят вещи по-разному, но не всегда в это верим. Хотя Мателли и признает, что «каждый человек подходит к произведению искусства со своим собственным опытом, мировоззрением, своими надеждами, страхами и тому подобным», он тут же добавляет: «Думаю, некоторые люди видят в этой работе то, чего на самом деле в ней нет»[89].

Возможно, художник не имел цели наделить свое творение эмоциями, политическим или сексуальным подтекстом, но люди видят то, что видят. Мы никогда не сможем видеть мир одинаково, но возникающие в связи с этим проблемы сглаживаются, когда мы признаем визуальные различия, а не игнорируем их.

Знание о том, сколько всего влияет на наше восприятие и как восприятие влияет на то, что мы видим, может помочь избежать недопонимания и недоразумений. Вы не будете огорчаться, что другие люди видят вещи совсем не так, как вы. Они действительно не видят, в принципе не могут видеть так же. Никто не видит вещи такими, какими их видите вы, кроме вас самих.

Видеть сквозь фильтры подсознания

Так как все мы видим реальность через мощные, но почти неощутимые фильтры восприятия, мы должны это компенсировать, чтобы получить более точную фактическую картинку. Это возможно сделать тем же способом, как мы развивали навыки активного наблюдения: с помощью тренировки.

Наша способность осознанно обрабатывать то, что мы видим и думаем, целиком и полностью зависит от нейронных связей в нашем мозге. То же самое справедливо и в отношении нашего подсознания. Каждый бит информации передается по нейронным путям, которые можно укрепить или реорганизовать. Эти связи настолько сильны и вместе с тем податливы, что одна мысль о чем-то вроде движения может способствовать фактическим физическим изменениям.

Ученые из клиники в Кливленде, штат Огайо, провели исследование, в рамках которого испытуемые за 12 недель увеличили силу своих пальцев на 35 % без каких-либо физических упражнений. Они их воображали – пятнадцать минут каждый день[90]. Как же это возможно? Дело в том, что мысленное повторение движений активирует те же области коры головного мозга, что и физическое движение. Точно так же умственная практика может влиять и на процессы, контролируемые подсознательно, поскольку они используют одни и те же нейронные цепи. Ученые из университета Осло обнаружили, что хотя люди не способны сознательно регулировать размер зрачков, стоит им подумать о воображаемом свете, как их зрачки сужаются на 87 %[91].

Чтобы избежать ловушек, которые расставляет нам собственное подсознание – например фильтров восприятия, – достаточно перевести их в область сознания. Для этого нужно просто обратить на них внимание. Как только мы начинаем осознавать – обычно подсознательный процесс переходит в сферу нашего сознания[92]. После этого фильтры можно проанализировать и при необходимости обойти. Со временем этот новый навык сам станет подсознательным процессом: мы не только сможем видеть сквозь фильтры восприятия, но и выделять важные факты автоматически. Именно так все мы когда-то учились завязывать шнурки. Поначалу каждое действие требовало активного мышления и сосредоточенности; теперь вы делаете это, не задумываясь, хоть с закрытыми глазами.

Давайте более пристально рассмотрим наши личные фильтры восприятия. Задумайтесь: что может непреднамеренно окрашивать вещи, которые вы видите? Например, проанализируйте свою реакцию на статую Мателли. Какие чувства она у вас вызывает? Интерес? Замешательство? Отвращение? Здесь нет правильных или неправильных ответов; все мы чувствуем так, как чувствуем. Что, если бы вы увидели, как кто-то уродует ее аэрозольной краской? А как рядом кто-то плачет?

Наши чувства формируются под влиянием личного опыта и переживаний, которые, в свою очередь, влияют на фильтры восприятия, искажающие или усиливающие то, что мы видим. Чтобы обнаружить их, еще раз посмотрите на «Лунатика» и задайте себе вопросы из списка ниже. Если на какой-то вы отвечаете «да», подумайте над расширенным ответом.


Влияет ли на меня…

• мой собственный опыт или опыт близких мне людей?

• мое местонахождение нынешнее или прошлое?

• мои ценности, моральные принципы, культурная среда или религиозные убеждения?

• мое воспитание или образование?

• мои профессиональные желания, стремления или неудачи?

• мои личные желания, стремления или неудачи?

• мои личные симпатии или антипатии?

• мое финансовое состояние и финансовые перспективы?

• мои политические убеждения?

• мои физические особенности (болезни, рост, вес и т. д.)?

• мое текущее настроение?

• группы людей, с которыми я себя отождествляю, и организации, к которым принадлежу?

• средства массовой информации: книги, телевидение, Интернет?

• информация или впечатления от друзей или коллег?


Чтобы помочь вам, я поделюсь своими ответами на это упражнение:


Какие чувства вызывает во мне статуя Мателли?

Легкий дискомфорт, потому что она выглядит слишком уж реалистично. Лично я не чувствую угрозы, но могу понять, почему некоторые люди видят в ней агрессию.


Что бы я почувствовала, если бы увидела, как кто-то уродует ее аэрозольной краской?

Огорчилась, поскольку это проявление вандализма, а я не считаю, что вандализм – приемлемый способ выразить свое мнение.


Что бы я почувствовала, если бы увидела, как кто-то плачет рядом с ней?

Обеспокоенность. Хотя мне было бы трудно поверить, что человек плачет из-за статуи.


Влияет ли на меня…

…мой собственный опыт или опыт близких мне людей?

ДА. Я думаю о моей школьной подруге, которая, вернувшись со свидания, наткнулась в гараже на странного мужчину. Он пытался ее изнасиловать, но она укусила его за палец и убежала. Еще я думаю о другой моей школьной подруге, чьей старшей сестре повезло меньше. Она не смогла отбиться от насильника, который напал на нее в подсобном помещении христианского книжного магазинчика, где она работала. Я думаю о преподавательнице в колледже, которую изнасиловали во время велосипедной прогулки во Франции, и дочери моего хорошего друга, которая, будучи студенткой, подверглась нападению по дороге в общежитие. То, что я так быстро могу вспомнить так много случаев сексуального насилия в отношении женщин, глубоко тревожит меня. Я понимаю, почему был поднят вопрос о правомерности размещения этой статуи на территории женского колледжа.


…мое местонахождение?

ДА. Я сижу в своем офисе, в целости и сохранности, вдали от статуи. Вероятно, именно поэтому я не чувствую исходящей от нее угрозы, ведь я не стою перед ней. Если бы я видела ее – практически голого мужчину в натуральную величину, выше меня ростом, – это, возможно, изменило бы мое восприятие.


…мои ценности, моральные принципы, культурная среда или религиозные убеждения?

НЕТ.


…мое воспитание или образование?

ДА. У меня есть степень по истории искусства. Многие годы я работала в области искусства, и, вероятно, знаю о скульптурах чуточку больше, чем средний человек. Возможно, именно поэтому я воспринимаю ее менее эмоционально, чем люди без художественного образования и аналогичного опыта работы.


…мои профессиональные желания, стремления или неудачи?

НЕТ.


…мои личные желания, стремления или неудачи?

НЕТ.

…мои личные симпатии или антипатии?

ДА. Как ни стыдно это признавать, но я не большой поклонник лысых мужчин. Возможно, все дело в личном вкусе и эстетике, но я признаю, что это могло повлиять на восприятие статуи.


…мое финансовое состояние и финансовые перспективы?

НЕТ.


… мои политические убеждения?

НЕТ.


…мои физические особенности (болезни, рост, вес и т. д.)?

ДА. Я – женщина среднего роста, а статуя – мужчина среднего роста. Будь я мужчиной, не исключено, что моя реакция была бы совершенно иной.


…мое текущее настроение?

НЕТ.


…группы людей, с которыми я себя отождествляю, и организации, к которым принадлежу?

НЕТ.


…средства массовой информации: книги, телевидение, Интернет?

ДА. Я прочитала довольно много разгневанных статей о статуе Мателли, в том числе первоначальную петицию от студентов.


…информация или впечатления, переданные мне друзьями или коллегами?

ДА. Одна моя подруга сказала, что статуя «жуткая». Сама бы я едва ли употребила это слово.


Чем лучше мы понимаем факторы, которые могут искажать наше восприятие, тем более подробными и точными будут наши наблюдения. Описывая что-либо, спросите себя: вы излагаете только лишь данные наблюдения или субъективные предположения о данных наблюдениях после их прохождения через фильтр вашего личного опыта?

Наблюдение – это изучение фактов. Мы знаем, что каждый из нас смотрит на мир сквозь собственные, уникальные фильтры восприятия, но нам необходимо извлечь факты. Иногда фильтры восприятия выдают за факты мнения, как, например, в случае с полуголой статуей Мателли. Человек, переживший насилие, скорее всего, увидит в поднятых руках признак агрессии. Фанат сериала «Ходячие мертвецы» подумает о зомби. Ни то ни другое не является фактом. Правильное описание: руки статуи подняты и раскинуты в стороны. Вид статуи потерянный или похотливый? Ни то ни другое. Это лысый человек в трусах. Вы говорите, что он жуткий? Слово «жуткий» носит субъективный характер. Другое дело, если при этом вы изложите объективные причины, почему вы находите его таким, – возможно, эти факты заставят задуматься человека, который до сих пор считал статую забавной.

При поиске фактов необходимо отделить субъективную информацию от объективной. Более подробно мы рассмотрим концепцию субъективного и объективного в следующей главе; здесь же я хочу обратить ваше внимание только на одну вещь: фильтры и субъективные мнения не всегда бесполезны. Не стоит их автоматически отбрасывать. Используйте видение других людей, чтобы обнаружить факты, которые вы, возможно, упустили. Если честно, меня смутила длина ногтей Лунатика. Другой наблюдатель может использовать мое замечание, чтобы более пристально изучить ту часть статуи, на которую он бы раньше и не взглянул. Хозяин тренажерного зала наверняка отметит дряблый живот, а ортопед или человек с больными ногами – странную позу. Шестилетний ребенок основное внимание уделит иным аспектам статуи, нежели владельцы компании по производству одежды. Если вы хотите получить максимально полную информацию, не закрывайте глаза ни на что, даже на чужую субъективность.

Наиболее распространенные фильтры восприятия

Все люди склонны к субъективности. Особенно мы уязвимы при поиске информации, которая удовлетворяет нашим личным или профессиональным желаниям. Что бы вы ни делали, убедитесь, что вы видите что-то вовсе не потому, что просто захотели это увидеть.

Склонность видеть то, что хочется

Данный распространенный фильтр имеет много названий, в том числе «когнитивное искажение», «склонность к подтверждению своей точки зрения» («предвзятость подтверждения»)[93] и «туннельное зрение». По сути, это выборочный сбор информации, подсознательный поиск данных, которые соответствуют нашим ожиданиям, и игнорирование тех, что им противоречат. Примеров масса. Как известно, сотрудники полиции зачастую предвзято относятся к представителям другой расы; журналисты берут интервью только у тех экспертов, чья точка зрения согласуется с их собственной; ученые проводят исследования, которые подтверждают их гипотезы; а менеджеры по оценке персонала анализируют производительность с учетом уже сложившегося мнения о работнике. Аналогичным образом поступают родители детей с проблемным поведением.

Доказательством того, что принятие желаемого за действительное формирует наш перцептивный опыт, является так называемая «частотная иллюзия». Впервые узнав о чем-либо, человек внезапно начинает видеть это всюду. Допустим, вы купили новый автомобиль, теперь машины этой марки будут попадаться вам постоянно[94]. Дело не в том, что на улицах вдруг появилось множество таких машин, просто вы не замечали их раньше. К концу этой книги то же самое может произойти с искусством – вы начнете видеть его везде: в рекламе хлопьев, на зонтах, крышках ноутбуков. Частота ваших встреч с миром искусства не увеличится; эти образы всегда были там, но теперь вы чаще будете их осознавать, поскольку благодаря развитию наблюдательности ваш мозг перестанет блокировать подобную информацию.

Хотя так называемую «предвзятость подтверждения» относительно легко понять, если посмотреть на нее с точки зрения исполнения желаний – она отчаянно хотела, чтобы это было правдой, а потому видела вещи именно так, а не иначе, – менее известно, что наши предпочтения могут изменить даже то, как мы воспринимаем материальные качества предметов. Особенно это справедливо в отношении размера, протяженности или расстояния[95]. Ученые всего мира обнаружили, что наши желания заставляют вещи казаться физически больше и ближе, чем они есть на самом деле. В Нидерландах испытуемых просили оценить размер шоколадного кекса; сидевшим на диете кекс показался гораздо большим, чем тем, кто не считал калории[96]. В Нью-Йорке испытуемым показали бутылку воды и спросили, насколько близко она стоит. Для тех участников, которые мучились жаждой, бутылка была ближе, чем для тех, кто пить не хотел[97].

Хотя тенденция видеть то, во что мы верим, главным образом носит бессознательный характер, этот эффект можно уменьшить. Сделать это несложно: достаточно просто знать, что ожидание определенного результата заставляет нас активнее искать те факты, которые подтверждают это ожидание. Предвзятость подтверждения особенно распространена при работе с данными, которые дают нам ощущение самоконтроля или саморазвития. Чтобы убедиться, что вы не путаете факты с желаниями, задайте себе два вопроса: «Эта информация согласуется с тем, что я изначально думал?» и «Приносит ли эта информация личную или профессиональную выгоду?» Даже если вы ответили утвердительно на один из этих вопросов, ваши наблюдения все равно могут оказаться достоверными. В любом случае предварительный анализ ожиданий позволяет придать сбору информации максимальную прозрачность.

Склонность видеть то, что велено

Иногда другие люди могут добавлять фильтры восприятия к нашим наблюдениям. Целостность поиска фактов может быть скомпрометирована, когда мы заранее ищем то, что, по нашему мнению, должны найти. Если бы, прежде чем показать вам фотографию, я сказала, что выставка Джейн Александер в соборе Святого Иоанна Богослова была обвинена в непристойности, вы, вероятно, заметили бы наготу статуй полусобак-полулюдей гораздо быстрее. Если бы, прежде чем показать статую Тони Мателли, я рассказала вам историю о человеке, который провозил контрабанду в нижнем белье, вы бы гораздо внимательнее присмотрелись к трусам Лунатика. Даже не осознавая этого, мы часто видим то, что нам говорят.

Чтобы этого избежать, обращайте пристальное внимание на любые советы, предложения и указания, которые могут сужать круг ваших наблюдений. Однажды после презентации в школе медсестер университета Виргинии ко мне подошла одна из студенток и призналась, что находит общепринятый метод заполнения историй болезней крайне ограничивающим. Предназначенный для оптимизации ведения записей и облегчения анализа течения болезни, этот метод предполагает фиксирование только тех результатов, которые кажутся необычными или выходят за границы нормы. В результате врачи и медсестры склонны сужать сферу поиска, особенно если в карте уже стоит отметка ВПН («в пределах нормы»), сделанная предыдущей сменой.

Не бросайтесь к истории болезни, идите сразу к пациенту. Как он выглядит? Какова его реакция на вас? Применяйте тот же принцип к любой форме, оценке или стандартизированному отчету в любой области. Не позволяйте ограничивать себя. Ваше первоначальное наблюдение должно быть максимально беспристрастным и непредвзятым. Если менеджер, анализирующий пунктуальность или производительность работника, четко следует некоему бланку, он может прозевать другие важные аспекты – например одежду, манеру поведения или язык тела. Не зацикливайтесь на списке. Сосредоточение внимания на заданных ориентирах и проставлении галочек заведомо препятствует всестороннему и точному анализу.

Это одна из причин, почему я не позволяю своим ученикам читать таблички рядом с картинами в музее и почему в этой книге я не сразу упоминаю имя художника и название работы: ярлыки формируют мнения и создают предубеждения. Если бы я сразу сказала, что черно-белая фотография (рис. 10) называется «Корова Реншоу», вы не смогли бы взглянуть на изображение беспристрастно. Если бы вы заранее знали, что скульптура Тони Мателли называется «Лунатик», вам, возможно, не удалось бы разглядеть в нем злоумышленника или понять, почему другим так кажется.

Однажды я привела группу государственных служащих в Смитсоновский музей американского искусства. Мы стояли у пирамиды из гладких шаров с лицами внутри. Один человек увидел в них новую жизнь, вылупляющуюся из яйца, другой – посмертные маски внутри пушечных ядер, третий – конфеты (шарики арахисового масла, наполовину погруженные в шоколад). Если бы они знали заранее, что эта инсталляция называлась «В память», все наблюдения вращались бы вокруг смерти и войны. Вместо этого мы получили широчайший диапазон данных и узнали, что третий наблюдатель был родом из Огайо, где популярна эта сладость, и хотел есть. Такого рода информация важна? Очень может быть. Она приоткрыла дверцу в личный мир в безличной обстановке и позволила коллегам этого человека увидеть его таким, каким они его не знали прежде – маленьким мальчиком со Среднего Запада, стоящим посреди маминой кухни.

Чтобы получить полную и точную картину, мы должны собрать всю возможную информацию и версии, систематизировать факты, расставить приоритеты и извлечь смысл. Разумеется, учитывать подписи и уже имеющиеся данные нужно, но только после того, как вы рассмотрите все сами.

Вот порядок:


Обычно мы смотрим на вещи дважды: первый раз в отсутствие какого-либо внешнего влияния, а затем с точки зрения новых данных. Первый раз вы смотрели на фотографию 9 сами по себе, без влияния извне. Теперь, когда у вас появилась дополнительная информация – вы знаете, что она называется «Корова Реншоу», – вернитесь и взгляните на нее еще раз. Это имя вам что-нибудь говорит? Кажется знакомым? Реншоу – тот самый Сэмюэл Реншоу, который упоминался в предыдущей главе. Эксперт, чьей системе распознавания вражеских самолетов обучили 285 тысяч летчиков-курсантов во время Второй мировой войны.

Сам Реншоу часто показывал некачественную фотографию коровы посетителям своей лаборатории в университете штата Огайо и спрашивал их, что это такое. Почти все взрослые люди отвечали неправильно. Один репортер, изучавший вклад Реншоу в военное дело, был уверен, что это карта Европы, – наглядный пример предвзятости подтверждения[98]. Каждый маленький ребенок, которому Реншоу показывал снимок, напротив, сразу определял, что это корова. Почему? Не имея большого опыта и способности долго слушать, дети подвержены гораздо меньшему количеству фильтров восприятия, чем взрослые.


Склонность не видеть изменения

Последней в триаде самых распространенных фильтров восприятия является слепота к изменениям, а именно неспособность замечать колебания в нашем зрительном поле. И психолог, придумавший эксперимент с «невидимой гориллой», и наш друг, вор-джентльмен, ярко продемонстрировали, как легко мы можем стать жертвой этого перцептивного недуга.

Дэниел Симонс и его коллеги поставили любопытный эксперимент, во время которого к студентам университета подходил экспериментатор и спрашивал дорогу[99]. Пока молодые люди разговаривали, между ними проносили непрозрачную дверь. В это время экспериментатор менялся местами с одним из «рабочих». Только 50 % испытуемых замечали подмену. Аполло Роббинс, консультант телевизионного шоу «Игры разума» (Brain Games) на канале National Geographic, воспроизвел аналогичный опыт в одной из серий, посвященных слепоте к изменениям, – на этот раз в одном из отелей Лас-Вегаса[100]. Беседуя с гостями отеля, сотрудник ронял ручку и наклонялся за ней под стол. Менее половины гостей замечали, что до падения ручки они говорили с одним человеком, а после – с другим.

Учитывая, что наш мозг сталкивается приблизительно с одиннадцатью миллионами битов информации каждую секунду и не может обработать их все, слепота к изменениям не так уж удивительна[101]. Один из способов борьбы с ней – осознание, что все постоянно меняется, даже если сами изменения слишком малы, чтобы заметить их в режиме реального времени. Подумайте о дереве. Вы не видите, как оно растет, но оно растет, пусть и медленно, пусть на два с половиной сантиметра в год. Вы можете проходить мимо одного и того же дерева каждый день и думать, что оно выглядит одинаково, но что, если присмотреться?

Марк Хирш так и сделал. Девятнадцать лет он ездил мимо одного и того же дерева в Платевилле, штат Висконсин. Хотя по профессии Марк – фотограф, ему и в голову не приходило сфотографировать дуб, пока он не купил новый айфон. Одним январским вечером он остановил машину и решил испытать крошечную цифровую камеру нового телефона. Могучий дуб, одиноко стоявший на краю кукурузного поля, ему так понравился, что он стал снимать его каждый день[102] (рис. 17–19).

Несмотря на то что Марк жил всего в миле от места фотографии и видел его тысячи раз, присмотревшись, он обнаружил, что дерево и само поле – «неизведанная территория, полная странных и удивительных открытий»[103].

Оказавшись в любой ситуации, не стоит надеяться, что все это мы уже видели и делали раньше. В противном случае сработает фильтр восприятия, и заметить какие-либо изменения будет еще труднее. В итоге мы рискуем пропустить важные детали, включить автопилот или, что еще хуже, переоценить свой опыт, способности или безопасность. Один из детективов, посещавших мои занятия, признался, что, выезжая на место происшествия, заранее «знал», как оно будет выглядеть. Когда врачи, сотрудники полиции или учителя говорят «я видел это раньше», они ошибаются. Возможно, они уже сталкивались с подобными ситуациями, но только не с той, в которой очутились в данный конкретный момент – этой ситуации никогда не существовало прежде. Вспомните о фотографиях Хирша: дерево одно и то же, но погода, влажность и свет всегда разные. Божья коровка, которая ползет по стволу, никогда не ползала по одному и тому же маршруту в одно и то же время.

Не существует двух одинаковых работ, уроков, мест преступления, клиентов, учеников, пациентов, людей или проблем. Не бывает одинаковых второклассников, полностью идентичной пневмонии, или коммерческих сделок. Каждая ситуация и каждый человек уникальны. Относиться к ним иначе – значит обманывать и их, и себя.

Искусство иллюзии

Иллюзионисты и фокусники пользуются слепотой к изменениям и предвзятостью подтверждения, чтобы нас развлекать; аферисты и мошенники – чтобы обобрать нас как липку. Как говорит Аполло Роббинс, лучший способ защититься от последних – «знать, что вы всегда можете стать жертвой вора с правильными навыками»[104].

То же самое можно сказать и о трюках, которые иногда выкидывает наш мозг; мы все можем стать жертвой собственных бессознательных и постоянно меняющихся фильтров. Если мы не понимаем их, они могут причинить нам вред. Единственный способ этого избежать – знать их «в лицо». Как только мы осознаем наши личные перцептивные линзы, мы сможем видеть сквозь них.

78

Энцефалограмма, блестящая идея (англ.).

79

Adam Green, A Pickpocket’s Tale, New Yorker, 07.01.2013.

80

Рут Остерман, интервью с автором, апрель 2015 г. Большое спасибо Рут Остерман за то, что поделилась со мной своими восхитительными картинами. Более подробную информацию о Рут см. www.ruthoosterman.com (персональный веб-сайт Рут Остерман), http://themischeviousmommy.blogspot.ca (блог), https://www.etsy/com/ca/shop/EvesImagination (интернет-магазин). Также см. Ruth Oosterman, Through a Child’s Eyes, The Mischievous Mommy, 08.09.2014, http://themischievousmommy.blogspot.ca/2014/09/through-childs-eyes.html; Rachel Zarrell, This Artist Turns Her 2-Year-Old’s Doodles into Gorgeous Paintings, BuzzFeed, 07.09.2014.

81

Daniel L. Schacter, Daniel T. Gilbert, & Daniel M. Wegner, Psychology (New York: Worth, 2011): 125–171.

82

Don DeLillo, In the Ruins of the Future: Reflections on Terror and Loss in the Shadow of September, Harper’s Magazine, 12/2001.

83

Sob – рыдание (англ.)

84

Holland Cotter, The Beast in the Human, and Vice Versa, New York Times, 25.04.2013.

85

Allison Meier, Apartheid Subversion in the Cathedral of St. John the Divine, Hyperallergic, 01.05.2013.

86

Marion Dreyfus, St. John and the ‘Divine’ Art of Jane Alexander, American Thinker, 02.06.2013; Sarah Roth, New Installation Brings South Africa to St. John the Divine, Columbia Daily Spectator, 22.04.2013.

87

Alex and Ben, St. John the Divine, Snap It. Taste It. Blog It., snaptasteblogit.com/st-john-the-divine.html.

88

Jess Bidgood, At Wellesley, Debate over a Statue in Briefs, New York Times, 06.02.2014; Keerthi Mohan, Near Nude Statue of Sleepwalking Man ‘Freaks Out’ Students; Should the Statue Be Removed? International Business Times India, 08.02.2014.

89

David A. Fahrenthold, Sculpture of Near-Naked Man at Wellesley Has Its Critics, Washington Post, 05.02.2014; Jaclyn Reiss, Realistic Statue of Man in His Underwear at Wellesley College Sparks Controversy, Boston Globe, 05.02.2014.

90

Vinoth K. Ranganathan et al., From Mental Power to Muscle Power: Gaining Strength by Using the Mind, Neuropsychologia vol. 42, № 7 (06/2004): 944–56.

91

Tori Rodriguez, Mental Rehearsals Strengthen Neural Circuits, Scientific American, 14.08.2014, http://www.scientificamerican.com/article/mental-rehearsals-strengthen-neural-circuits/.

92

John F. Kihlstrom, The Cognitive Unconscious, Science vol. 237 (18.09.1987): 1445–1452.

93

Daniel Reisberg, Cognition, 3rd ed. (New York: W. W. Norton, 2005): 469–71.

94

Pacific Standard Staff, There’s a Name for That: The Baader-Meinhof Phenomenon, Pacific Standard, 22.07.2013.

95

David Dunning & Emily Balcetis, Wishful Seeing: How Preferences Shape Visual Perception, Current Directions in Psychological Science vol. 22, № 1 (02/2013): 33–37.

96

Guido M. van Koningsbruggen, Wolfgang Stroebe, & Henk Aarts, Through the Eyes of Dieters: Biased Size Perception of Food Following Tempting Food Primes, Journal of Experimental Social Psychology vol. 47, issue 2 (03/2011): 293–99.

97

Emily Balcetis & David Dunning, Wishful Seeing: More Desired Objects Are Seen as Closer, Psychological Science, 12/2009; Kohske Takahashi et al., Psychological Influences on Distance Estimation in a Virtual Reality Environment, Frontiers in Human Neuroscience vol. 7 (18.09.2013): 580.

98

David G. Wittels, You’re Not as Smart as You Could Be, Saturday Evening Post, 17.04.1948, 24.04.1948, 01.05.1948.

99

Graham Davies & Sarah Hine, Change Blindness and Eyewitness Testimony, Journal of Psychology, 07/2007.

100

Brain Games, season 2, episode 11, National Geographic Channel, braingames.nationalgeographic.com.

101

Natalie Angier, Blind to Change, Even as It Stares Us in the Face, New York Times, 01.04.2008.

102

Посмотреть фотожурнал Марка Хирша, а также купить его книгу об одиноком дубе можно на сайте http://thattree.net; Также см. ‘That Tree’: Photographer Mark Hirsch Becomes One with an Oak Tree in Lovely Documentary Project, Huffington Post, 29.05.2013, http://www.huffingtonpost.com/2013/05/29/that-tree-photographer-mark-hirsch-becomes-one-with-an-oak_n_3347786.html.

103

Mark Hirsch, How a Tree Helped Heal Me, CBS Sunday Morning, 16 09 2013.

104

Bill Weir, Apollo Robbins: King of Thieves, Nightline, 12.07.2013, ABC.

Смотреть и видеть

Подняться наверх