Читать книгу Французский оттенок - Эмили Олфорд - Страница 11

Зарядили унылые осенние дожди. Кэтрин пыталась несколько раз пройти по магазинам и поискать себе работу, но судьба словно решила плотно и окончательно от нее отвернуться: везде девушку ждал отказ. В общем, это было неудивительно. За несколько дней блужданий платье совсем испачкалось и как ни старалась вечером Кэтрин высушить его, утром оно зачастую имело вид еще более жалкий и плачевный, чем накануне. Башмакам тоже приходилось туго – грязь бедных кварталов никак не способствовала их чистому виду. Поэтому неудивительно, что хозяйки магазинов отказывали девушке в просьбе, едва только она переступала порог.

И вот наступил день, когда Кэтрин отдала хозяйке последние деньги за ночлег. Больше у нее ничего не было. Работы тоже не предвиделось. Кэтрин уныло плелась в свою каморку и по дороге остановилась на мосту. В этот день дождь хоть и не лил стеной, как в предыдущие, однако стоял туман, на небе все равно были тучи и время от времени капли дождя падали вниз. Кэтрин стояла, поеживаясь, и глядела вниз, на воду. Одна ужасная мысль прокралась в ее сознание и овладевала ею все больше и больше. Вода манила ее. А что, если броситься вниз и покончить разом со всем: с бедностью, унижением, разочарованием? Кто будет плакать, если ее не станет? Даже родной отец не захотел иметь с ней ничего общего. Кому нужна одинокая зависимая нищая девушка?

Кэтрин уже почти решилась, она только прикидывала, как бы половчей это сделать, чтобы окружающие ее люди ничего не заподозрили и не успели остановить. Выждав момент, когда вблизи не осталось никого, Кэтрин на миг заколебалась, и момент был упущен: вокруг опять появились люди. Проходящая мимо девушка была так увлечена разговором, что случайно задела Кэтрин. Обернувшись, та невольно услышала несколько слов.

– … требует найти для девочки приличную английскую леди, а сама дала от ворот поворот всем, кто приходил. Ну, я где могу найти то, что ее устроит?

Кэтрин, не успев еще даже ничего сообразить, кинулась за девушкой.

– Простите, мадемуазель, вам нужна английская гувернантка?

– Ну да, а вам какое дело? – с подозрением спросила девушка, окидывая Кэтрин недовольным взглядом.

– Может быть я вам подойду? Я англичанка, училась здесь, в Париже, в пансионе мадам Легьер.

– Не знаю, мадемуазель, подойдете ли вы моей хозяйке… Она ужасно требовательная, – с сомнением проговорила девушка.

– Но ведь можно попытаться. Мне очень нужна работа. У меня украли те немногие деньги, которые были. Я пыталась устроиться в магазины, но меня никуда не берут. У меня не осталось ни сантима. Пожалуйста, можно я поговорю с вашей хозяйкой? Вдруг она сочтет меня подходящей? – умоляюще просила Кэтрин.

– Ой, Роза, пусть она попробует, – вмешалась подруга девушки. – Кто знает, может она и вправду подойдет. Тебе же лучше. Хозяйка сейчас не дает тебе проходу, требует гувернантку. Если эта девушка подойдет, то мадам оставит тебя в покое.

– Ну ладно, – с сомнением сказала Роза. – Но я ничего не обещаю. Это уж ваше дело – понравиться мадам.

– Конечно, я понимаю, – торопливо согласилась Кэтрин.

– Тогда идите за мной, и побыстрее. Я и так уже опаздываю.

Девушки привели Кэтрин к красивому двухэтажному дому. Он не был большим, и, тем не менее, было ясно, что здесь живут люди с достатком.

Велев Кэтрин подождать в прихожей, Роза пошла докладывать хозяйке. Через несколько минут девушку позвали в библиотеку.

У камина сидела нарядная дама, лет шестидесяти. Она была красива, но эта красота была основательно подпорчена сильной худобой, говорившей, что дама серьезно и неизлечимо больна.

– Добрый день, мадам, – поздоровалась Кэтрин, сообразив, что она даже не спросила у Розы, как зовут ее хозяйку.

– Добрый день, мадемуазель, – ответила дама. Ответ был сух и нейтрален, словно мадам еще не составила себе мнение о девушке и поэтому не выказывает к ней никакого отношения. – Значит, вы ищете место гувернантки?

– Да, мадам.

– Мне нужна гувернантка для моей внучки. Я предлагаю хорошее жалованье, но у меня есть некоторые условия, которые я вам могу огласить только после того, как приму решение, подходите вы мне или нет. А чтобы я его приняла, расскажите мне о себе и как можно честнее. Я хочу быть уверена, что моя внучка будет в надежных руках. Одно могу сказать сразу: вы должны уехать с девочкой в Англию. Поэтому если у вас есть намерение оставаться во Франции, скажите сразу, чтобы мы не теряли времени друг на друга.

Вот так удача! Кэтрин едва не подскочила от радости.

– Как раз это мне подходит! Я собиралась уехать в Англию, но обстоятельства сложились таким образом, что я не смогла это сделать.

– Вот и расскажите мне поподробнее об этих обстоятельствах. Заодно покажите рекомендации, если они у вас есть.

Кэтрин вытащила из саквояжа рекомендации, слегка помятые за время ее блужданий в поисках работы. Дама, прищурившись, внимательно изучила написанное.

– Итак, мадемуазель Кейт Уилсон, расскажите мне, кто вы, откуда, и как попали в пансион мадам Легьер.

Кэтрин молчала несколько секунд, а потом, решившись, рассказала женщине всю правду о себе – о своем настоящем имени, о выходе из пансиона, о романе с Этьеном и об ужасном происшествии, которое закончилось разрывом с отцом. На своих дальнейших злоключениях она не стала подробно останавливаться, полагая, что о них можно и без этого составить представление, лишь только взглянув на платье.

– Ну что же, вы были очень откровенны со мной и я это ценю. Кстати, я забыла представиться – меня зовут мадам Дюпон. Я…

В этот момент дверь открылась и в комнату вбежала девочка лет десяти. У нее были русые волосы и темные глаза. Роста она была среднего, черты лица не назовешь правильными, но она была очень милая и живая.

Не обратив внимания на Кэтрин, она подбежала к женщине:

– Бабушка, посмотри, как ужасно Роза зашила платье моей Адель! Ну что мне теперь с этим делать? А ведь Адель собиралась на бал!

Мадам Дюпон развернула девочку к Кэтрин:

– Поздоровайся с мадемуазель Уилсон, Фанни. Не будь невежей.

Девочка со злостью посмотрела на гостью и буркнула что-то себе под нос. Кэтрин решила пока не обращать внимания на капризы предполагаемой подопечной и приветливо кивнула в ответ. Заметив в руках у Фанни куклу, она протянула руку:

– Можно посмотреть?

Та неохотно протянула куклу Кэтрин. С первого взгляда ей стало понятно расстройство девочки – на кукле было красивое шелковое платье. Оно разорвалось на рукаве и Роза, как могла, заштопала его. Но сделала она это грубо и неумело, и платье сразу потеряло свой вид.

– Фанни, если ты принесешь мне иголку с ниткой, я смогу зашить его красиво.

Девочка недоверчиво посмотрела на Кэтрин, но все же пошла за швейными принадлежностями.

– Я должна извиниться за нее перед вами, мадемуазель Уилсон. Фанни знает, что я собираюсь отправить ее в Англию, как только найду подходящую гувернантку. Поэтому она встречает грубостями каждую, кто хоть немного мне приглянулся.

– А вы сами не поедете с ней, мадам?

Глубокая тень набежала на лицо женщины.

– Я очень больна, мадемуазель. Неизлечимо. Доктора не оставили никакой надежды. Поэтому мне приходится отправлять девочку к ее отцу, в Англию. Именно поэтому я так тороплюсь выбрать ту, которой я могу смело доверить Фанни. Она все, что у меня есть в жизни, и я не могу не озадачиться ее судьбой. А болезнь моя настолько коварна, что никто не может сказать, сколько я еще протяну.

Заметив удивление на лице Кэтрин, она торопливо сказала:

– Если я решу, что вы действительно подходите мне, я расскажу вам всю историю Фанни.

В этот момент вернулась девочка и уселась рядом с Кэтрин, внимательно наблюдая, как ловко и красиво девушка зашивает, казалось бы, загубленное неумелыми руками маленькое платье. В пансионе Кэтрин очень хвалили за рукодельное искусство, а особенно за вышивку, в которой Кэтрин преуспела исключительно. Вот и сейчас лицо девочки все шире расплывалось в улыбке, видя как вместо грубого шва, сделанного руками Розы, появляется изящная вышивка.

– Мадемуазель, а вы можете сделать такой же на другом рукаве, чтобы было одинаково? Адель очень понравится, я уверена.

Кэтрин не стала отказываться и сделала на другом рукаве точно такую же вышивку.

– Мадемуазель, а вы умеете и шить тоже? Или только вышивать?

– И шить тоже.

– А вы сможете сшить Адель еще платье?

– Смогу. И если хочешь, я и тебя научу. Вдвоем мы сошьем кучу платьев для Адель.

– Как замечательно! – в восторге захлопала в ладоши девочка. – Ладно, бабушка, если уж так необходимо ехать в Англию, то лучше я поеду с этой мадемуазель. По крайней мере, с ней можно шить платья. Спасибо, мадемуазель! – схватив куклу, Фанни умчалась, как ураган.

Кэтрин рассмеялась. Живая и кипучая энергия Фанни ей нравилась. Конечно, с ней будет много хлопот, но скучать не придется, это точно.

– Ну что же, мадемуазель, видимо, выбор уже сделан, – развела руками мадам Дюпон. – Вы единственная девушка, которую Фанни так открыто одобрила.

– Мне тоже понравилась Фанни. Я, конечно, еще не уверена, смогу ли я с ней справиться, ведь очень живая и непосредственная. Но я надеюсь, что ее отец мне хоть немного поможет в этом.

Мадам Дюпон замялась:

– Видите ли, мадемуазель Уилсон… В этом все и дело. Не хочу вас заранее настраивать на трудности, но боюсь, что от отца Фанни вам помощи ждать не придется.

– Я не очень понимаю вас, мадам….

Женщина помолчала, перебирая в руках красивый браслет с жемчужными бусинами, потом сказала:

– Наверное, будет лучше, если я расскажу вам все сейчас, открыто и правдиво. Так будет честнее. И вы до завтрашнего утра сможете подумать и принять решение. Так слушайте….

Мадам откинулась в кресле, устраиваясь поудобнее.

– У меня есть сын, Шарль. Восемь лет назад он поехал в Англию, погостить у кого-то из друзей. Там он встретил и полюбил англичанку, женщину по имени Эдит. Она отвечала ему взаимностью. Он писал мне, что они созданы друг для друга и им нет дела до преград, которые их разделяют. Все дело в том, что Эдит была замужем, за герцогом Равенторпом. И как я поняла, брак этот был крайне несчастлив, в первую очередь для самой Эдит. Я просила Шарля оставить эту женщину, как бы сильно он ее ни любил, и как бы больно ему не было. Но он меня не послушал и спустя несколько месяцев появился здесь, с Эдит и ее двухлетней дочерью Фанни.

Кэтрин ахнула:

– Она сбежала от мужа с… вашим сыном.

– Да, с моим сыном, который стал ее любовником. Нет смысла умалчивать об этом, вы сами понимаете. Я умоляла Шарля одуматься, а Эдит вернуться к мужу. Но для нее это было уже невозможным. Как она сказала, – «Мой муж – Синяя Борода. И если я вернусь к нему, то меня ждет смерть».

Кэтрин содрогнулась.

– Я не знаю, что она имела в виду под этими словами, – продолжила свой рассказ мадам Дюпон. – Но она действительно к нему не вернулась. Напротив, она рискнула послать ему письмо с просьбой о разводе и получила категоричный отказ, пышущий ненавистью, злобой и угрозами. После этого они решили с Шарлем уехать как можно дальше из Парижа. Но девочку она с собой не взяла. Она напоминала ей о муже, из-за этого Эдит недолюбливала свою дочь. Она оставила мне записку с просьбой отправить девочку обратно к отцу, в Англию. Но я, помня его злобный отказ, не рискнула подвергать ребенка такому испытанию. Я боялась, что он выместит всю злость на девочке, тем более что в письме герцог сказал, что отныне, после побега Эдит, Фанни ему больше не дочь.

У Кэтрин сжалось сердце. Слишком хорошо она знала эти слова…

– И я оставила девочку себе. В какой-то степени я чувствовала себя виноватой перед ней. Ведь это мой сын разрушил семью ее родителей, пусть даже она и была не очень благополучной. Но, к сожалению, несчастливые семьи не редкость в наши дни. По крайней мере, девочка была у себя дома, на родине. Здесь же ей пришлось жить совсем по-другому, учиться чужому языку. Ведь в доме никто, кроме меня не понимал по-английски. Но вот что было странным: девочка все время плакала и просилась к отцу. Не к матери, которая ее так жестоко оставила, а к отцу, который в письме от нее отказался. Я не смогла от нее добиться ответа, почему она хочет именно к отцу – Фанни тогда плохо говорила, а я не настолько хорошо знаю английский язык, чтобы точно понять ее. Я лишь поняла, что отец девочку очень любит и он ее лучший друг. Я до сих пор не знаю, может и стоило рискнуть и отвезти девочку обратно. Но я все время вспоминала его письмо и после раздумий решила оставить девочку здесь и воспитывать как свою внучку. Фанни знает, что она мне не родная. Знает она и о своей матери. Мне пришлось ей об этом рассказать, так как она все равно слышала какие-то недомолвки от слуг и, в конце концов, пришла ко мне, чтобы получить прямые ответы на свои вопросы. Я очень сильно полюбила ее, она моя гордость и радость. Поэтому мне так важно устроить ее судьбу, пока я еще в силах. Но я не знаю на свете ни одного человека, кроме ее отца, кому бы я могла ее отправить. Я лелею надежду, что он за эти годы одумался и будет готов принять дочь, не гневаясь на нее за поступок матери. Правда, за все годы он не сделал попыток разыскать ее. И это говорит мне о том, что возможно, мои надежды напрасны.

Кэтрин осторожно спросила:

– А что, если, отец откажется принять Фанни и выставит нас вон?

– А вот здесь, мадемуазель Уилсон, и заключается главное: в случае, если отец не примет Фанни, вы возьмете ее на воспитание.

Кэтрин показалось, что она ослышалась:

– Я? Мадам, я вас не понимаю!

– Вам придется взять девочку к себе и вырастить ее так, как вы растили бы собственную дочь или сестру.

– Но, мадам…

– Выслушайте до конца. Вы не будете нуждаться в деньгах. Я не так богата, как многие думают, но у меня есть деньги. Когда-то я хотела оставить их Шарлю, как моему единственному сыну. Но он, с момента отъезда с Эдит, более не показывался у меня. Я даже не знаю, жив ли он. Я оставлю на его имя некоторую сумму, чтобы моя совесть была спокойна, но все остальное я хочу завещать Фанни. Этих денег будет вполне достаточно, чтобы вы смогли жить на них, не нуждаясь. Конечно, при условии, если вы не будете гнаться за роскошью. На все необходимое денег вам хватит. Вам не придется работать, и вы можете все свое время уделять девочке. Я, конечно, понимаю, что очень рискую, отдавая вам Фанни. Я не могу знать заранее, как вы поступите с девочкой, когда в ваших руках окажутся деньги. Поймите меня правильно, мадемуазель: я не хочу обидеть вас таким недоверием, но деньги очень сильно меняют человека. А Фанни – самое дорогое, что есть у меня в жизни.

Женщина заплакала. У Кэтрин сжалось сердце. Мадам Дюпон действительно оказалась в сложном положении: на ее попечении девочка, которая еще не может сама о себе позаботиться. Все, на что может уповать женщина – это доброта герцога или порядочность Кэтрин. И то, и другое для нее под большим вопросом.

– Я понимаю вас, мадам, и нисколько не обижаюсь. Но мне нужно время, чтобы обдумать ваше предложение. Если герцог откажется принять дочь, на мне окажется очень большая ответственность, и я опасаюсь брать на себя то, с чем я заведомо не смогу справиться. Фанни не игрушка, которую можно кому-то отдать, когда она надоест. Я тоже хочу быть уверена в себе, что мне достанет сил воспитать ее.

– Я дам время на раздумье. Когда вы сможете дать мне ответ?

– Думаю, что завтра. Вот только не знаю, подружимся ли мы с девочкой? – с сомнением сказала Кэтрин.

– Я предлагаю вам пожить у меня еще несколько недель, чтобы привыкнуть друг к другу. Да и я еще немножко побуду рядом с Фанни. А в конце месяца вы сможете отправиться в путь. Я ничего не писала герцогу о предполагаемом приезде дочери. Поэтому я и сомневаюсь в его горячем желании, что он примет дочь. Но на этот случай я рассказала вам, как следует поступить.

– Я хорошо обдумаю ваше предложение и завтра приму решение. Не скрою, оно очень привлекательно для меня. Но…

– Но принимать его сразу, не подумав, не стоит, здесь вы правы. Вы сами еще очень молоды…

– И к сожалению, я не могу позаботиться даже о себе. Последний месяц показал мне это со всей очевидностью. Поэтому я так волнуюсь о том, чтобы взять на себя ответственность за другого человека.

– Но, может, Всевышний не зря направил вас ко мне? Кто знает… В жизни нет ничего случайного…

– Возможно, вы правы мадам. В любом случае, каков бы ни был мой ответ, я сообщу вам его завтра. А сейчас мне пора идти, уже стемнело.

Мадам Дюпон предложила Кэтрин остаться в ее доме, но девушка отказалась, боясь, что хозяйка будет о ней беспокоиться. Тогда мадам позвала служанку и велела заложить карету, чтобы доставить Кэтрин в каморку в целости и сохранности. Первый раз за последний месяц Кэтрин поехала как раньше – с удобством, в теплой карете.

Хозяйка встретила ее радостным возгласом – она беспокоилась, как бы с девушкой не случилось несчастья. Она видела подавленное настроение Кэтрин в последние дни и подозревала, что от отчаяния Кэтрин решится на безумство.

– Мадам Бертин! Кажется, я нашла работу! – воскликнула сияющая Кэтрин. – Правда, я еще не уверена, стоит ли принимать это предложение. Но боюсь, что у меня другого выхода нет.

Она присела у очага и рассказала хозяйке о предложении мадам Дюпон. Хозяйка, по обыкновению, не выказала никаких чувств, однако сказала, что это отличная возможность.

– По крайней мере, вы сможете вернуться в Англию.

– Но если отец девочки не примет ее, на меня ляжет огромная ответственность. Я не уверена, что смогу с ней поладить, не уверена, что у меня хватит твердости воспитать ее как должно.

– А я уверена, что у вас хватит характера, чтобы держать девочку на правильной дороге. Я наблюдаю за вами не один день. У вас кончились деньги, вам не на что жить, но вы бы скорее бросились с моста вниз головой, нежели пошли воровать, убивать, или в содержанки к мужчине. И вы говорите, что у вас нет твердости, чтобы придерживаться своих принципов? Боюсь, что в этом вы себя недооцениваете, Кэтрин. Ваше поведение будет лучшим примером для девочки. Не в моих правилах давать советы, но на вашем месте я бы согласилась. Как бы то ни было, но вы будете на родине. А там, в случае непредвиденных обстоятельств, вам будет намного легче найти работу, нежели в Париже.

– Возможно, вы правы, мадам, – с сомнением сказала Кэтрин. – Но я бы все-таки хотела обдумать это. Я обещала мадам дать ответ завтра утром.

– Что ж, подумайте, мадемуазель. Посмотрите еще раз вокруг на эти убогие стены, на жуткую картину в вашей каморке. Стоит ли продолжать это дальше или лучше хватать обеими руками шанс, который вам подвернулся? Бог никогда не дает испытание, которое нам не по силам. И если вам выпал такой шанс, значит, вы его уже заслужили, твердостью своих принципов. И не взять его было бы глупо.

Произнеся это своим бесцветным голосом, мадам Бертин умолкла. Кэтрин пожелала ей спокойной ночи и ушла к себе.

В каморке она еще раз огляделась: после красивого теплого дома мадам Дюпон собственное жилище показалось девушке еще более мрачным и убогим. А картина на стене так и вовсе преследовала ее, где бы Кэтрин не садилась. Хмарь и холод парижских улиц тянули руки, заставляя ежиться от холода и ощущения сырости. «Если я откажусь от этого предложения, мне ничего не остается, как вернуться на мост и кинуться вниз. В конце концов, я надеюсь, что отец Фанни примет ее и с меня будет снята ответственность. Я смогу заняться поиском работы для себя. Или попроситься на работу к герцогу. Возможно, он даже обрадуется такой возможности. Ведь ему не придется искать гувернантку для девочки. Но если он откажется… Я не знаю жизни в Англии, я вообще не знаю жизни. Где нам жить? Где снять дом? А что, если деньги снова украдут? Смогу ли я обратиться к кому-нибудь? На что я буду растить девочку?» Кэтрин шагала по комнатке, пытаясь взвесить все преимущества и недостатки предложения мадам, пока не пришла к выводу, что, по сути, она сейчас выбирает между жизнью и смертью. Прими она предложение – она сможет продолжить жизнь в Англии. Если она его отвергнет, у нее не будет другого пути, кроме как покончить с собой. Последняя перспектива ужаснула Кэтрин, и это решило дело в пользу мадам Дюпон.

Рано утром за девушкой приехала карета. Кэтрин к этому времени собрала все свои немногочисленные вещи и была готова к отъезду. Она уже попрощалась с мадам Бертин и ее мужем, поблагодарив их за все.

– Да мы уж и не так много сделали для вас, мадемуазель. Видит Бог, я бы хотела помочь вам больше, но у нас нет возможностей. Каждый выживает, как умеет. Надеюсь, что вам повезет, и вы будете жить хорошо. У вас чистая душа и вы этого заслуживаете.

У Кэтрин на глазах выступили слезы. Обняв на прощание этих добрых людей, она шагнула за порог, где ее снова ждала новая жизнь.