Читать книгу Отличница - Эмилия Грин - Страница 5

Шесть дней спустя

Я: Как ты себя чувствуешь?

Ответ от Розы пришел менее чем через минуту.

Роза: Голова сегодня вообще не болела. Надеюсь, завтра выпишут. Кстати…

Следом Роза отправила мне фотографию пластикового контейнера с печеньем.

Роза: Мама напекла на целую больницу. Занести тебе?

Я: Не откажусь. У меня тоже для тебя кое-что есть.😉 Батя привез мне ужин из ресторана. На две персоны. Забегай.

Роза: Буду минут через пять!

Откладывая телефон на тумбочку, я вспомнил жуткие, налитые кровью глаза местного алкаша, а потом увидел дорожку слюны, которая бежала у него изо рта, как у того пса из моего детства. И тогда меня будто выбросило из тела.

Вскоре паралитическое чувство страха вытеснилось чернотой. Последнее, о чем я успел подумать, проваливаясь в небытие: «Неужели карма настигла?».

Правда, вскоре я очухался, вдруг осознав, что произошедшее с нами – не что иное как масштабная помощь Вселенной.

Кто же знал, что Роза в этот день приедет на дачу? Пойдет на пляж? А потом на нас нападет этот псих, который теперь до конца своих дней будет гнить в психушке. Мы с батей уж об этом позаботимся.

Так вот, когда я пришел в себя и узнал от врачей, что рана оказалась неглубокой и моей жизни ничего не угрожает, то понял – это настоящий подарок.

Когда ты на своем месте, мир будто начинает тебе помогать, такое происходит, потому что ты идешь своим истинным путем. Во всей этой истории мне вообще с самого начала невероятно везло.

Кто бы мог подумать?

Мои мысли галопом устремились на много лет назад.

Мне было шесть, когда это произошло.

Устав дожидаться маму из магазина, я зашел в незнакомый двор, где на меня напала крупная собака с большими желтыми глазами. До сих пор в кошмарах мне иногда снился ее оскал. И ручьи слюны, стекающие из пасти.

Собака намертво вцепилась мне в ногу, повалив на землю. Мое тело безвольно моталось по окровавленному тротуару, пока случайный прохожий не огрел эту бездомную суку палкой, и она не разжала челюсти.

От испуга и шока я начал заикаться. Однажды во время прогулки в саду я увидел около забора нескольких бродячих псов, и у меня случилась истерика, во время которой впервые произошел конфуз.

Невротический энурез – такой диагноз поставил мой лечащий врач.

К счастью, подобные конфузы случались только во время ярко выраженных потрясений. Например, я мог сильно разволноваться… Ожидаемо, что дети начали меня дразнить. Дома я рыдал, убеждая родителей сменить детский сад.

Но мой отец был непреклонен.

Вместо того, чтобы сдаться, он отвел меня в «Детский мир», позволив выбрать любые игрушки, а на следующий день принести их в сад. Те, кто еще недавно дразнили меня, начали заискивать, лишь бы только поиграть с моими машинками и танчиками.

Через несколько дней отец пришел за мной раньше, застав нас как раз во время прогулки, и продемонстрировал новенький велосипед. Конечно же, большинство ребят из моей группы изъявили желание на нем покататься.

Папа договорился с воспитателем, и мой велик оставили на площадке. На следующий день я прямо-таки почувствовал себя королем. Другие дети из кожи вон лезли, лишь бы получить право на нем прокатиться.

К семи годам я почти справился с заиканием, и конфузы случались со мной гораздо реже, однако на семейном совете было решено, что я пойду в школу на год позже.

Я не расстроился, потому что узнал, что тогда буду учиться с Розой в одном классе – она была немного младше меня и собиралась в школу только в следующем году.

Я же за эти месяцы окончательно решил все свои проблемы, четко уяснив, как много в нашем мире значат деньги и власть. Это окрыляло.

Отец с детства внушал мне, как легко можно манипулировать людьми. Внутренние инстинкты помогали понять, где это необходимо использовать, чтобы идти дальше к намеченной цели.

В школе я привык чувствовать себя королем. Лидером.

Потому что большинство моих одноклассников были доверчивыми, глупыми и наивными. Только Роза оказалась не из их числа. Идеальная. Красивая. Умная. Добрая. Справедливая.

Истинная королева.

Наше расставание не стало для меня ударом. Я догадывался, что Роза пока просто не готова переходить на новый уровень отношений, поэтому был не против расстаться на время, переключившись на интрижку с Ланой.

Латыпова могла дать мне то, в чем всегда отказывала Леднева. Как говорится, грех не брать, когда дают. Разумеется, я не относился к Лане серьезно, так как собирался вскоре вернуть свою возлюбленную.

Откровенно говоря, я планировал сыграть на Розиной ревности. Полагал, Леднева не переживёт потерю королевского титула в стенах школы и вскоре сама прибежит ко мне с повинной.

А вот зрелище жарких объятий Розы с Максимом Ледневым в оранжерее стало для меня ударом ниже пояса.

Я так увлекся своими делами и подготовкой к экзаменам, что мне даже в голову не пришло проверить, появился ли у Розы кто-то. Я привык думать, что она по праву рождения принадлежит мне. Тот факт, что у моей Розы есть ухажер – выбил меня из колеи.

С того дня все мои мысли были об этом уроде.

Я был уверен, что у них ничего не получится. А если даже завяжутся отношения, то сумею обставить все так, что вскоре Роза сама его бросит. Мне еще не встречался ни один человек, которым бы я так или иначе не смог манипулировать.

Какое-то время я просто выжидал, попросив одного из прикормленных отцовских псов немного понаблюдать за Ледневым, чтобы выяснить, реально ли парочка вместе и как часто они видятся.

Увы, полученная информация была отнюдь не обнадёживающей. Тогда я понял, что пора действовать.

– Если врага нельзя убить, нужно поставить его в условия, где он сам погибнет, – так всегда говорит мой отец.

Что ж…

По итогу слежки я выяснил не только то, как часто Роза видится со своим неудачником, но еще и то, что Леднев трется с Глебом Тузовским. Бинго!

Я вновь улыбнулся своим мыслям.

С самого начала мне определенно везло, даже ничего особо выдумывать не нужно было – несколько кусков пазла складывались в идеальную картинку, и я знал, кому ее преподнести.

Сергей Вадимович – честный мужик, принципиальный опер старой закалки. От своего бати я знал, как Якушевский ненавидит батю Глеба, потому что по вине их группировки в начале нулевых полегло много их достойных ребят, в том числе и отец Розы.

У Тузовского-старшего была мощная «крыша», настоящий ворюга в законе. Там вся семейка такая – несколько отмороженных сыновей, включая Глеба.

Поэтому, когда в один погожий весенний денек я пришел к Якушевскому с серьезным разговором и поведал о том, с кем связалась его падчерица, то не прогадал.

Разумеется, я подготовился, наконец найдя применение деньгам, отжатым несколько месяцев назад у Тимура.

Та самая пачка купюр, собранная для благотворительных целей и перевязанная резинкой Розы, которую, о ужас, я по легенде нашел в шкафчике новенького!

У Якушевского не было оснований мне не верить, учитывая, что Роза разбила свою копилку и внесла за него всю сумму.

Об этом я вспомнил гораздо позже – как-то Трофимова упрекала Розу в том, что Леднева разбила подаренную ей копилку в форме ведьмовского котелка. Ради кого она изъяла накопленные сбережения, догадаться не составило труда.

Также я показал дяде Сереже видео той легендарной драки, когда Леднев прямо на школьной парковке жестоко избил парня учительницы.

Плюс информация о том, что он уже много месяцев бездомный, – гуляет по друзьям и числится на профилактическом учете в полиции.

К моему «досье» прилагались снимки с фанатками, коих было великое множество в интернете, некоторые очень даже горячие, из чего складывалось впечатление, что Леднев менял девчонок как картриджи в принтере.

Ну, и вишенка на торте – фотографии, свидетельствующие о связи Леднева с Тузом.

Нетрудно представить реакцию Якушевского, когда он узнал, что новый парень Розы – агрессор, вор, альфонс и мелкая шоха в околокриминальной среде, которая так умело втерлась к девчонке в доверие, что ради него она даже пожертвовала всеми своими сбережениями.

У Сергея Вадимовича в прямом смысле подскочило давление. После разговора со мной ему потребовалось успокоительное.

Якушевский предложил не рубить с плеча и какое-то время за ним понаблюдать, однако ничего весомого найти ни на Туза, ни на Леднева не удалось.

Да, они подрабатывали курьерами, доставляя чокнутым старикам всякий хлам, который хозяин ломбарда толкал бедолагам в три цены. Не слишком правильно с точки зрения этики и морали, а вот с точки зрения закона не подкопаться.

Однако Якушевский не особо в это верил.

Всех ребят из ОПГ натаскивали на мелочевке, заманивая хорошими деньгами. Сперва шакалята проходили проверку на вшивость: никто не доверит дорогостоящий товар первому встречному с улицы.

Кстати, во время слежки за Ледневым всплыл один занимательный эпизод все с той же учительницей географии.

Они разговаривали в ее машине, потом девушка полезла к нему целоваться, он ее оттолкнул, да только по видео было непонятно. А если правильно обрезать и подсветить, все выглядело очень даже однозначно – будто парочку засняли во время жаркого свидания.

Тем временем отдел Якушевского разрабатывал операцию по задержанию криминального авторитета, предположительно брата Тузовского.

Дядя Сережа пообещал под эту лавочку ненадолго загрести и Леднева. Я нервничал, потому что догадывался, что голубки уже вовсю зажигают, да только, чтобы сделать все в лучшем виде, Якушевскому нужно было время.

Дядя Сережа сдержал свое обещание, и Леднева закрыли. Однако речь шла об одной, максимум двух неделях.

Мы надеялись, этого времени хватит, чтобы Роза успела разочароваться в своем возлюбленном.

Наверняка она была не в курсе его связи с Тузовским. Кроме того, надо было убедить Розу, что Леднев – лживый приспособленец, крутящий одновременно с несколькими женщинами.

Ну а коллеги Сергея Вадимовича умели убеждать.

Как итог, Розу «сломали» – она пообещала уехать и не общаться со своим благоверным до конца лета.

Якушевский был доволен, убежденный, что за это время страсти поутихнут и Леднев точно переключится на кого-то другого.

Только мне этого было мало.

Требовалось что-то еще, способное нанести решающий сокрушительный удар и заставить Розу не просто уехать на время, а отказаться от Леднева навсегда.

И тогда я вспомнил про украшение, подаренное ей отцом.

За несколько дней до выпускного я заходил к Якушевскому домой и, воспользовавшись тем, что Сергей Вадимович отвлекся на телефонный разговор, прихватил из спальни Розы ее любимый медальон в форме цветка.

Тогда я еще не знал, в какой момент лучше найти ему применение. Но забрал для того, чтобы укрепить в девчонке зерно сомнения, потому что из отчета Якушевского узнал, что Леднев как раз заходил к ней перед этим.

А во время нашего короткого, но содержательного разговора на пляже меня осенило. В голове яркой вспышкой пронесся тот наш диалог.

– Красивый браслет.

– Ага. Случайно увидела в одном ломбарде…

– Серьезно? Я думал, в ломбардах никому не нужное старье продают…

– На самом деле, там есть много всего. По весне я познакомилась с хозяином одного пристанища коллекционеров, и до сих пор получаю от него новостную рассылку…

Новостная рассылка. Как мило.

Настало время Розе окончательно удостовериться, с каким же быдлом и неудачником она связалась.

По итогу Леднев сам себя закопал.

Якушевский принципиальный тип и никогда бы не согласился помогать мне без веских на то причин. А Леднев оказался твердолобым ничтожеством, что существенно облегчило мне задачу.

Я с самого начала знал, что Роза моя.

Он же даже не попытался за нее бороться.

Теперь между нами с Ледневой установилась куда более прочная связь. Да, это произошло гораздо позже, чем я рассчитывал, однако ни нападение, ни совместное коротание дней в больнице здесь ни при чем.

Это было нечто большее, и оно не исчезнет после того, как мы выпишемся.

Внезапно в дверь постучали. Я присел на кровати, натягивая на лицо привычную маску спокойствия, хотя мое сердце при виде Розы, как обычно, устремлялось к звездам.

– Заходи! – Во рту пересохло от волнения.

– Привет! – Стройная и изящная, Роза появилась на пороге моей палаты в красной футболке и такого же цвета спортивных штанах, помахав пакетом с печеньем.

Она обожала красный цвет так же, как я обожал ее.

– Будем пить чай?

Мы посмотрели друг на друга. Роза окинула мое перебинтованное тело взглядом, полным сострадания. Я не смог сдержать улыбку, ведь это была любовь в ее чистом истинном виде.