Читать книгу Принц Николас - Эмма Чейз - Страница 4

Николас

Все мое тело застыло. И, думаю, органы тоже перестали работать. Мой голос груб, с бессмысленной, нелогичной надеждой я спрашиваю:

– Тетя Мириам снова выходит замуж?

Королева складывает руки на столе. Плохой знак. Это подсказка, говорящая о том, что все, что она решила в своей голове, не сможет разрушить даже ураганный ветер.

– Когда ты был мальчиком, я пообещала твоей матери, что дам тебе возможность выбрать себе жену, как твой отец выбрал ее. Я смотрела и ждала, а сейчас я больше не могу ждать. Твоя семья нуждается в тебе; твоя страна нуждается в тебе. Поэтому ты должен будешь объявить имя своей невесты на пресс-конференции… в конце лета.

Ее заявление шокирует меня, и я вскакиваю на ноги.

– Это всего лишь через пять чертовых месяцев!

Она пожимает плечами.

– Я хотела дать тебе тридцать дней. Ты можешь поблагодарить своего дедушку, он уговорил меня дать тебе больше времени.

Она имеет в виду портрет, висящий напротив нее на стене. Мой дедушка умер десять лет назад.

– Может, вам лучше меньше концентрироваться на моей личной жизни и больше переживать о прессе, которая может узнать, что вы говорите с портретами.

Сейчас ее руки тоже находятся на столе, и она наклоняется ко мне.

– И это один портрет – не хами мне, Ники.

– Ничего не могу поделать, – многозначительно смотрю на нее. – Я учился у лучших.

Она игнорирует этот выпад.

– Я составлю список имен подходящих молодых леди – кого-то ты знаешь, а с кем-то незнаком. Это наш лучший курс действий, если ты не дашь мне повода думать иначе.

И у меня ничего нет. Мое остроумие покидает меня так быстро, что в моей голове остается лишь след от пыли. Потому что договорные отношения – это мудро, она права – королевская свадьба убьет двух зайцев сразу. Но зайцам плевать, что правильно, они просто увидят, как камень полетит в их головы.

– Я не хочу жениться.

Она пожимает плечами.

– Я не виню тебя. Я тоже не хотела надевать тиару королевы Бельвидеры, твоей прапрабабушки на свое двадцатиоднолетие, она была слишком тяжелой. Но мы должны выполнять свой долг. Ты это знаешь. Пришла твоя очередь, принц Николас.

Должно быть, причина в том, что она путает слова «долг» и «дерьмо».

И она приказывает мне не как моя бабушка – она приказывает как моя королева. Вся жизнь в воспитании в себе ответственности и чести, право наследия – все это делает для меня невозможным отказаться.

Мне нужен алкоголь. Прямо, твою мать, сейчас.

– Это все, Ваше Величество?

Она несколько секунд смотрит на меня, затем кивает.

– Это все. Хорошей поездки; мы поговорим об этом снова, когда ты вернешься.

Я встаю, наклоняю свою голову, разворачиваюсь и ухожу. Как только дверь за мной закрывается, я слышу вздох.

– Ох, Эдвард, где мы поступили неверно? Почему все должно быть так сложно?

* * *

Час спустя я вернулся в «Гатри-Хаус», сижу перед камином в гостиной и протягиваю пустой стакан Фергусу для дозаправки. Еще одной.

Это не значит, что я не знал, что от меня ждали, весь мир об этом знал. У меня есть одна работа: передать свою кровь тигра следующему поколению. Зачать наследника, который однажды заменит меня, а я в свою очередь заменю свою бабушку. И буду управлять страной.

До сих пор все это казалось теорией. Когда-нибудь, однажды. Королева здоровее, чем вся конюшня, – в ближайшее время она никуда не денется. Но сейчас… свадьба… то ли еще будет.

– Вот он!

Я могу по пальцам сосчитать людей, которым могу доверять – и Саймон Барристер, 4-й Граф Эллингтон, один из них. Он приветствует меня мужскими объятиями с пылающей улыбкой. И когда я говорю пылающей, я имею в виду в буквальном смысле – его лицо ярко-красного цвета, с корочкой по краям.

– Что, черт возьми, случилось с твоим лицом?

– Чертово карибское солнце ненавидит меня. Независимо от того, сколько солнцезащитного крема я использовал, оно нашло способ спалить меня как щепку! – Он подталкивает меня. – Зато можно креативно провести медовый месяц, если ты понимаешь, что я имею в виду. Мазь от ожогов может быть достаточно скользкой.

Саймон женился в прошлом месяце. Я стоял рядом с ним у алтаря, хотя старался изо всех сил, чтобы он сбежал.

У него большое сердце и великолепный ум, но ему никогда не везло с женщинами.

Медные волосы, молочно-белая кожа и лишний вес, который ни теннис, ни езда на велосипеде не смогли согнать. Но потом появилась Френсис Алкотт. Френни не любит меня, и это взаимно. Она потрясающая – я опишу ее так: темные волосы и глаза, лицо ангела, кожа как у фарфоровой куклы.

Такой, у которой голова внезапно начинает вращаться вокруг шеи перед тем, как она затащит вас под кровать и задушит.

Фергус приносит напиток Саймону, и мы садимся.

– Так, я слышал, Старая Птица отпустила молот брака.

Лед постукивает в моем стакане, когда я выпиваю свой напиток залпом.

– Все так.

– Ты знаешь, как это бывает здесь. У стен есть уши и большие рты. Каков твой план, Ник?

Я поднимаю свой стакан.

– Быстрее напиться, – я пожимаю плечами. – К тому же у меня нет плана.

Я бросаю в него бумажку.

– Она составила список потенциальных невест. Полезных для нее.

Саймон просматривает список.

– Это может быть весело. Ты мог бы провести кастинг, как X-Фактор[2] – «Покажи мне свой двойной-D[3] талант».

Я поворачиваю шею, пытаясь размять образовавшийся узел.

– Более того, мы должны поехать в чертов Нью-Йорк и вернуть обратно Генри.

– Я не понимаю, почему ты не любишь Нью-Йорк – там хорошие шоу, отличная еда, длинноногие модели.

Мои родители возвращались из Нью-Йорка, когда их самолет упал. Это по-детски и глупо, знаю, но что я могу сказать, я злопамятен.

Саймон поднимает руки.

– Подожди, что ты имеешь в виду под «мы должны поехать в чертов Нью-Йорк»?

– Страдания любят компанию. Это значит дорожное путешествие.

К тому же я ценю мнение Саймона. Если бы мы были мафией, он был бы моим консильери[4]. Он смотрит в стакан, будто тот хранит в себе все секреты мира и женщин.

– Френни не обрадуется.

– Подари ей что-нибудь блестящее из магазина.

Семья Саймона владеет «Барристер», крупнейшим универмагом в мире.

– Кроме того, вы только что вместе провели месяц. Ты, должно быть, устал от нее.

Секрет долгих и успешных отношений состоит в частых отлучках. Это сохраняет новизну, веселье – и нет времени для неизбежной скуки и раздражения.

– Нет никаких тайм-аутов в браке, Ник, – посмеивается он. – Ты сам скоро в этом убедишься.

Я указываю на него пальцем.

– Ценю сочувствие.

– Вот для чего я здесь.

Я до дна осушаю стакан. Снова.

– Кстати, я отменил наши планы на ужин. Потерял аппетит. Я сказал службе безопасности, что мы отправляемся в The Horny Goat на всю ночь.

The Horny Goat самое старое деревянное строение в городе. Он расположен в месте, которое раньше было правильно называть дворцовой деревней – дома, окружающие дворец, где жили слуги и солдаты. В те дни The Horny Goat был борделем, сейчас же это паб. Стены кривые и крыша протекает, но это самый лучший чертов паб в стране, насколько я могу судить. Я не знаю, что Макалистер – это владелец – делает, но ни один рассказ не появился обо мне или моем брате после ночи в его пабе.

А некоторые были дикими.

Мы с Саймоном уже в доску пьяные, когда подъезжаем к пабу. Логан Сент-Джеймс, глава моей личной охраны, открывает дверь машины для Саймона и меня, его глаза следуют вниз и вверх по тротуару в поисках опасности или камер.

Внутри пахнет несвежим пивом и сигаретами, но этот запах так приятен, как свежеиспеченные булочки. Потолки низкие, а пол липкий, здесь есть даже караоке и сцена в дальнем углу, где сейчас качается светловолосая девушка, исполняющая новую песню Адель. Мы садимся в баре, и Мег – дочь Макалистера – протирает стойку и сексуально улыбается.

– Добрый вечер, Ваше Высочество.

Саймон получает кивок, но и не менее сексуальную улыбку.

– Лорд Эллингтон.

Потом ее светло-карие глаза возвращаются ко мне.

– Видела вас по телевизору сегодня. Вы хорошо выглядели.

– Спасибо.

Она качает головой.

– Я не знала, что вы любите читать. Забавно, все то время, что я провела в вашей комнате, я не заметила ни одной книги.

Голос Мег эхом отражался от стен моей спальни, она громко стонала. Ее соглашение о неразглашении находится у меня дома в безопасности. Я почти уверен, что оно никогда мне не понадобится, мой первый «разговор» с отцом был не о птичках и пчелах, а о том, как хорошо иметь у себя соглашение о неразглашении, которое тебе никогда не понадобится, чем не иметь то, что может понадобиться.

Я ухмыляюсь.

– Должно быть, ты проглядела их. Когда ты была там, книги тебя не интересовали.

Женщины, живущие от зарплаты до зарплаты, воспринимают отношения на одну-три ночи лучше, чем аристократки. Благородные дамы избалованы, требовательны, они привыкли получать все, что хотят, и, в свою очередь, злопамятны, когда получают отказ. Но девушки, как моя прелестная барменша, привыкли знать, что есть вещи в жизни, которые они не в состоянии получить.

Мег улыбается, тепло и понимающе.

– Что будете сегодня пить? Как обычно?

Не знаю, из-за заполненного ли интервью дня или пинты скотча, которую я выпил, но адреналин проходит через меня, мое сердцебиение ускоряется – и ответ становится таким понятным.

Королева держит меня за яйца, и мне придется прочистить голову для завершения этой мысли, но, несмотря на это, у меня еще есть время.

– Нет, Мег. Я хочу что-нибудь другое, что-нибудь, что я еще не пробовал. Удиви меня.

Если бы вы узнали, что мир, который вы знали – жизнь, которую вы знали, – закончится через пять месяцев, что бы вы сделали?

Конечно, вы бы максимально использовали время, которое у вас осталось. Сделать все, что вы хотели сделать, – все, что вы хотели сделать так давно. Пока есть время.

Ну… что же, похоже, у меня появился план.