Читать книгу Развратные игры - Эмма Томова - Страница 12

Видимость часто скрывает реальность.

Внешне я вся светилась, но внутри царили тьма и боль, причиняемые часто чтением книг. Как сказал Толстой, мы похожи, когда счастливы, но различаемся, когда грустим. Моя эмпатия была очень сильной – я страдала из-за моих личных проблем, но могла страдать и из-за убитой собаки, спиленного леса, пересохшей реки, страдающего ребёнка или измученной женщины в мусульманском мире. Все провоцировало моё сочувствие, словно моя личная роль жертвы делала меня уязвимой и сострадательной по отношению к чужому горю.

Моё поступление в университете стало моим триумфом – я была счастлива, и даже безразличие моего отца не смогло омрачить эту радость. Я испытывала преклонение и уважение к этому учебному заведению, даже само здание заставляло меня притихнуть, будто я попадала в святой монастырь. Можете себе представить, насколько я гордилась собой, когда попала внутрь, и смогла ходить везде в качестве студентки-очницы, посещать лекции и практические занятия, читать в библиотеке.

Моя жизнь вошла в ту колею, в которой я чаще всего читала и трахалась.

У меня не было постоянных партнёров, мне нужен был голый секс, даже были ситуации, в которых я не могла запомнить мужчин, детали, связанные с ними, их имена и прочее. Не могла остановить своё внимание ни на одном из них, поскольку мои первоначальные страсти и желания превращались в пренебрежение и усталость.

Я была непостоянной – теряла себя, разбрасывалась собой, не могла сконцентрироваться на одном единственном мужчине. Не могла привязаться к кому-то.

Начала мучить себя, думая, что не смогу иметь нормальных отношений. Ощущала, что хочу большего, но не могла понять моих подруг с многолетним стажем отношений – как можно заниматься сексом только с одним мужчиной? Это мне казалось невероятным, глупым и излишним, никак не связанным с настоящим удовольствием.

В это же время набралось порядочно проблем в моей семье, из-за которых я часто плакала.

Наши отношения с отцом были настоящим адом, мы даже не могли нормально разговаривать друг с другом. Он постоянно меня обижал, унижал, давал понять, что я полная кретинка, и что не стою ни гроша.

Я осознавала, что именно это и вызывало все мои проблемы с отношениями, неумение сосредоточиться на одном мужчине, проявлять терпение и постепенно узнавать кого-то все большое и лучше, идти на компромиссы.

Я начала страдать от бессонницы.

Единственным спасением для меня было появление нужного человека, который смог бы меня заставить поверить в любовь. После примерно года мучений, произошло нечто неожиданное – нечто, что я отвергала и отрицала, утверждая, что подобное никогда со мной не случится.

В начале моего брака секс был прекрасным, правда, мог бы продолжаться чуть дольше. Меня немного раздражали традиционные представления об этой части жизни моего любимого, и его отказ попробовать сделать что-то «эдакое». Он не хотел делать ничего безумного, даже наоборот – блокировал мою спонтанность, делал мне грубые замечания, которые должны были меня «вразумить» и дать понять, что я должна вести себя «как положено».

Постепенно я перестала пробовать.

Тогда мне не казалось, что это создаст какие-то проблемы.

Любовь, поддержка, забота моего мужа усыпили мою развратность, но все-таки мне нужно было гасить похоть, пламеневшую внутри. Фрейд явно прав, говоря, что желания в нас никогда не утихают. Мы можем их угасить, зарыть глубоко внутри, но они все равно вылезут наружу, так или иначе.

Я была верной мужу только один год.

Я ясно осознавала, что верность для меня была бессмысленной – фальшивой деформацией наших желаний, гнусным растаптыванием импульсов человеческих потребностей. С другой стороны, уверенность во взаимной верности является базовой для гармонии в семье. Когда люди испытывают сильные чувства, то им трудно бывает принять измену, но если подходить ко всему адекватно, то и это возможно. Если делать так, что любимый уверен в твоей абсолютной любви, то сексуальные приключения на стороне не должны стать трагедией, и в них даже могут принять участие оба партнёра.

Первые мои измены не были какими-то особенными – ни сам акт, ни его значение для меня. Только один случай можно выделить из общей массы. Он произошёл в самом начале моей тайной сексуальной жизни. Он стал особенным потому, что я опять впала в то дикое стихийное состояние, о котором, казалось бы, уже забыла. Зверёк во мне пробуждался, был голоден, жаждал получить своё. Жрица пробудилась, и требовала удовлетворения потребностей.

В то же время я забеременела.

Мною завладело чувство обречённости – будто мне надо было распроститься со всеми моими желаниями. Жизнь, зарождавшаяся во мне, несла мне только смерть.

Зародившийся эмбрион будто меня запирал, и я чувствовала, что он заблокировал мою личность на нескольких уровнях. Подавление моей сексуальности было тем же самым, что заполнение порохом огромной печи.

Я не могла уснуть по вечерам, смотрела в темноту, широко раскрыв глаза, и моё сердце колотилось в груди. Мне слышались какие-то звуки, шумы, я часто пугалась.

Мои гормональные изменения оказывали влияние на все это, но я чувствовала, что во мне есть потребность, которую надо удовлетворить.

Я трахнулась с одним милягой, с которым познакомилась на сайте. Сам акт не был каким-то специальным, но для меня послужил пробуждением. Измена помогла мне почувствовать себя опять сильной, желанной, обладающей властью, очарованием и магнетизмом.

Когда я вернулась домой, то почувствовала себя жалкой и сумасшедшей – я совершила подлость по отношению к самому прекрасному мужчине, отцу находящегося во мне ребёнка.

Я расплакалась и не понимала, что именно происходит, или почему я это делаю. Будто что-то нажимало на какую-то кнопку в моей голове, и я действовала словно робот. Как можно чувствовать себя одновременно королевой и ничтожеством в течение всего лишь пары часов?

Моя беременность проходила чудесно.

Я была нормальной молодой женщиной с постоянно растущим животом. Постепенно все пришло в норму, не было никаких драм или всплесков похоти. Материнский инстинкт спас меня от внутреннего хаоса.

Я посветила себя своему новому состоянию – у меня не было самых элементарных понятий о нем, поэтому я много читала. Общалась с удовольствием с другими матерями. Не углубляясь в детали – рождение прошло быстро и легко.

Я стала матерью.

Тот факт, что я посвятила себя ребёнку, и появившиеся лишние килограммы отдалили меня от поисков секса и извращений. Я чувствовала себя плохо в своём изменившемся теле – хороший внешний вид для меня шёл рука об руку с сексуальным аппетитом.

Примерно год прошёл в уходе за ребёнком – это было какое-то безвременье, которое я осознавала, как прошедшее, не прочувствовав его. Постепенно мне стало не хватать мужских взглядов, жадных и раздевающих. Я серьёзно занялась собой – мотивированная, с точной целью и пониманием того, сколько усилий надо будет приложить для ее достижения.

Усиленные тренировки и режим питания превратили меня вновь в красивую молодую даму – когда женщина родит, ее аура меняется, становится другой. Моя стала ещё более женственной, после того, как я достаточно похудела.

Одновременно с видимыми изменениями происходили и невидимые – те, что происходили внутри моей головы, осознаваемые и неосознанные.

Червячок похоти снова проснулся, и тихонько скребся внутри.

НАЧАЛО НАСТОЯЩЕГО ПОНИМАНИЯ СЕКСА, ИЛИ «ШЛЮХА»

Термин «шлюха» является симптоматичным для меня – он безошибочно отмечает мою внутреннюю сексуальную революцию. Тот момент, когда этот мужчина начал меня так называть, положил начало моему истинному сексуальному развитию; я открывала новые горизонты, отдавалась желаниям, скрытым глубоко во мне. Поэтапно все это превратилось в захватывающую, окрыляющую реальность.

Первый раз меня назвали «шлюхой» когда мне исполнилось 25 лет. Его звали Андрей – пятидесятилетний менеджер, симпатичный, с атлетическим телосложением, извращённый и одарённый. Ему нравилось провоцировать и ломать молодых девушек.

Меня словно ударили этим словом, которое в то время я воспринимала только как исключительно негативное. Я засмущалась, покраснела, почувствовала настоящий стыд, все стандартные клише возникли в моем сознании. Я не понимала, как человек, с которым я общаюсь, делаюсь подробностями моей жизни, с которым я спала, может меня называть таким образом. Не понимала, почему.

Я осознавала себя только в качестве хорошо образованной, воспитанной, культурной, матери семейства, – поэтому это слово совсем не подходило моему социальному статусу. Я не понимала, что он подразумевал совсем другое.

Что именно означает «шлюха»?!

Если посмотреть в толковых словарях, то можно найти такие пояснения, как «раскрепощённая, развратная женщина, легко идущая на сексуальный контакт, со слишком свободным поведением, даже с намёком на нимфоманию» (в общих чертах).

Что же такого плохого в «шлюхе»? Она крадёт, убивает или избивает детей? Разве это не описание женщины, владеющей своим телом так, как это делает каждый из нас? И разве она не имеет на это полное право?

Превращение понятия в имя нарицательное свидетельствует о нашем менталитете, подобно идее о блудницах в прошлом.

Блуд в качестве чего-то нечистого, или грязного, использованный и подхваченный из древней еврейской религии, касался патриархальной модели поведения, и, разумеется, был перенесён в ментальность всего христианского мира. Стремление спасти народ в трудные времена делает необходимым сохранение определённых законов, таких как тот, что женщина, а точнее ее способная рожать утроба, превращались в бесценную силу воспроизведения, спасительный «механизм» выживания. Сила мужского влияния и попирательства женственности являются шрамами, типичными для патриархальной модели. Женщина лишена права голоса, выбора и видимости – ее существование является ценным лишь с точки зрения рождения, мужчины, рода или общности.

Скорее всего, нелегко для одной авторитарной и властной мужской особи быть зависимой (чуть ли не подчинённой) видимо более слабой и недостойной представительнице женского пола, которой принадлежит дар зарождения жизни. Поскольку именно так можно сохранить род, обеспечить будущее. Что бы случилось, если бы женщине было позволено блудить?

Тут важно заметить, что склонность к разврату чаще всего занижают, отрицают, ненавидят и наказывают единственно исходя из параметров «важных ценностей», о которых я уже упомянула (продолжение рода и сохранение общности). Блуд с точки зрения патриархальной нормы не всегда волновал общественность – проститутки всегда существовали, существуют и буду существовать. Но если одна замужняя женщина начнёт заниматься сексом с посторонним мужчиной или мужчинами, то это уничтожить не только уверенность ее мужа, но и всего рода и общности. Потому что кому тогда отойдёт вся недвижимость, деньги, земли, если нельзя установить, чей ребёнок в утробе?

Блудница – это опасное создание, которое сеет хаос, смущает сознание и разрушает нормы. Развратность приносит неуверенность, дисперсию, непорядок. Мужчина не сможет точно знать, что воспитывает своего ребёнка, кому передаёт своё имя – получается, что вся система начинает шататься рушиться.

Нельзя спрятать и настоящую магию, восходящую к началу времён, когда в мире жили Жрицы – мужчина, дотронувшийся до шлюхи, мог быть загипнотизирован, или даже мог потерять рассудок. Разврат – это наркотик, который завладевает своей жертвой.

Поэтому это слово используют невежды, ограниченные умы и трусы. Они плывут по течению установившихся идей, даже не пытаясь задуматься, не осознавая свою ограниченность, в которой существуют уютно, но бессмысленно по сравнению с высшей идей.

Категоричность, с которой этот мужчина называл меня «шлюхой», меня подстёгивала, заставляла задуматься о вещах с другой стороны, невидимой для многих. Он называл меня с той же лёгкостью, с которой говорил «привет». Во мне пробуждалось чувство, что он устно фиксировал истину о моей настоящей сущности.

Я понимала, что он знает меня лучше меня самой.

Кроме стыда и неудобства, я начала получать тайно внутреннее удовольствие – приятное, щекочущее, и тёплое чувство. Словно само слово имело огромную силу, которая что-то пробуждало во мне. Я привыкла к этой идее, и в какой-то момент приняла ее. Это был процесс, который могу выразить и так, при помощи символики знаком препинания:

Шлюха?

Шлюха!

Шлюха.

Андрей продолжал мне объяснять, какая я шалава, а я его слушала с горящими глазами и улыбкой. Я уже понимала, что он пытается мне объяснить. Во мне пробудилось новое желание – не просто секса, а попытки утолить голод моего либидо, и показать, какая я классная шлюха. Я хотела продемонстрировать, насколько я эрогенна. А он мне объяснял, что только настоящая шалава может подарить счастье мужчине.

Начал осыпать меня смс-ками с грязными словами, такими как: «женщина, настоящая женщина, шлюха – это ты… только для моего члена, большого и твёрдого, который я забью в тебя глубоко и мощно». Для него настоящая женщина должна была быть шлюхой.

Я умирала от стыда, читая эти сообщения, но и загоралась от желания – читала их снова и снова, как будто они входили в моё сознание, как занозы. Они перевернули моё представление о моей сущности, поведении и моих способностях.

Андрей пробудил во мне тот скрытый потенциал, который я всегда ощущала, но не знала как развить, и хочу ли я развить его. Я привыкла к тому, что являюсь шлюхой. Чувствовала, что принадлежу к тому меньшинству женщин, которые могут освободить сознание в зоне сексуального и абстрагироваться от моделей воспитания, среды и общества, отказаться от самой цензуры своих чувств и мыслей.

Я была рождена чтобы быть шлюхой – и мир ждал меня.

Первый раз мы сделали это в отеле.

Я только села на кровать, как он уже сорвал с меня одежду. Я ещё осматривалась, когда он поднёс свой член к моему лицу. Пришлось засосать его так, как ему нравилось. Мы не целовались, не притрагивались нежно друг к другу. Я была озадачена от его внезапных действий, думала, что вначале должна быть нежность, но… тогда я явно ещё была под воздействием некоторых стереотипов.

Он был властным и опытным, а я была словно невинной девочкой, ожидавшей смиренно его наскоков и благосклонности. Я не была готова к тому, что происходило так резко и бесстыдно. Несмотря на своё внутреннее смущение, я все же ощутила любопытство и желание.

У Андрея был толстый и красивый член, одинаково большой по всей длине, с выпуклыми венами. Первый раз я рассматривала мужской половой орган таким образом – оценивая толщину, величину, объем, вены, голову, яички. Размер растягивал мои губы, член периодически напирал довольно грубо. Андрей меня подталкивал все сильнее, и чего член был покрыт слюной и стал скользким.

Я попыталась отстраниться, но он меня уложил на кровать. Мне было немного страшно от его резких движений. Я чувствовала себя бессильной и подчинённой чужой воле.

Но это мне нравилось.

Он сел мне на шею, раздвинув ноги и нажав мне на плечи, и опять запихнул свой вставший член между моих губ. Начал пропихивать его все сильнее, нажимая на горло. Я задохнулась, и он слегка отодвинулся, глядя на меня сияющими глазами. Я кашляла, пытаясь вдохнуть воздух, и мигала глазами, пытаясь смахнуть слезы. Он произнёс:

– Шлюха.

Потом встал и ушёл в ванную. Моё сердце быстро билось в груди – я не знала, что он сделает в следующий момент, и это мне нравилось. Меня страшно возбуждало его доминирование.

Вскоре он вернулся из ванной, приблизился, схватил меня за ноги и раздвинул их. Я застонала от возбуждения и неожиданности – импульс ожидания, трепещущий и ждущий его проникновения, словно сжигал меня изнутри. Я прикрыла глаза…

– Смотри на меня, шлюха, смотри, как я раскрою твою щёлку, – приказал он.

Я посмотрела на моё раскрытое влагалище, на которое властно нажимал его толстый член. Я чувствовала раскрытие, слышала звук от проникновения. Я застонала, и глаза мои заволокла пелена. Андрей медленно вошёл в меня, тяжело навис надо мной и потонул внутри.

Невесомость.

Витание…

Рай.

– Шлюха. – прошептал он снова.

Его глаза сияли, а мускулы рук трепетали как у возбуждённого животного – этот вид буквально меня опьянял. Его первичность стала моей. Я хотела, чтобы мною вновь обладали с животной страстью, чтобы меня оттрахали сильно, агрессивно, будто изнасиловали. Это означало быть последней шлюхой: желать секса, мечтать о мужских членах, быть ненасытной. Я чувствовала пробуждение чего-то нового – в ауре, взгляде, теле – это сильно воздействовало на него и заставляло яростно излить свою мужскую суть, входить в меня немилосердно, трахать сильно, наказывая своей твёрдостью. Я словно прозрела – в тот момент я видела, что вещи, которые он мне говорил, случались в реальности, все его слова и пояснения материализовались.

Андрей заставил меня встать на четвереньки. Как только я смогла опереться на руки, он схватил меня за волосы. Я застонала, когда он вошёл в меня. Боль заставила меня попытаться отклониться вперёд, но он не позволил.

Но все же стал двигаться внимательнее.

Начал нежно гладить меня по спине, а его пенис плавно двигался внутри. Трахал меня деликатно, словно извинялся за грубость.

Я расслабилась, наклонилась вперёд и полностью предоставила ему мою мокрую щёлку, походящую на расцветшую розу. Мои волосы рассыпались по кровати, словно вода, пролившаяся на простыни. Он дотронулся пальцами до моих плеч, и нежными спиралевидными движениями спустился по спине. Моя кожа покрылась мурашками, словно у меня был миллион возбуждённых рецепторов по всему телу. Моя вагина была заполнена его членом все это время. Эта нежность после грубости меня раскрывала, сводила с ума от крайностей.

Андрей вынул свой пенис и задержал его у входа в мою щёлку, потёрся головкой о половые губы, покрутил его около мокрого входа.

Дразнил меня!

Я урчала, словно котёнок, и легонько подпихивала попку к нему, инстинктивно подсказывая опять войти в меня.

– Хочешь, чтобы я опять его ввёл, шлюха? – спросил он.

– Даааа… даааа.. – застонала я, все более отрывисто прижимаясь к нему.

На меня оказывали такое действие его слова, что я почувствовала текущий из моей киски сок. Так ощущается стекающая по щеке слеза.

Андрей ударил меня по попке и раскрыл мою щёлку.

Я замерла.

Он послал меня прямо в космос.

Мощные удары заставляли меня кричать, я почувствовала опять то особенно вагинальное раскрытие и зарычала, словно животное, укусила простыню, а оргазм сотрясла моё тело, заставлял трепетать органы, завладевая моим умом.

Теплота и влажные пульсации заставляли меня трепетать снова и снова, мои глаза сужались и закатывались, а моя роза текла и вибрировала.

Я была в другом мире, не здесь, и не сейчас.

Я только ощутила, как его руки остановили мои колыхающиеся груди, прижались ко мне, он буквально прилип к моему телу, ко всем его изгибам, и вдруг резко отстранился, а я приняла в рот его толстый пенис.

Просто отдала своё горло.

Как же он пах… я попробовала свой собственный сладкий вкус, на меня подуло теплотой, запахло похотью.

Его сперма растеклась по моему языку, губам, подбородку и даже щекам. Она была такой сладкой. Я облизывала опускающийся и становящийся мягким член, нежно трепещущий и успокоенный.

Мы легли в кровать, уставшие, поговорили, но тёплых объятий в конце не было. Я почувствовал себя заброшенной – по контрасту с предыдущими эмоциями.

В наших с ним отношениях не было теплоты.