Читать книгу Хроники Древних Малефистериум. Книга 1. Испытание Фрэйи - Эндрю Огнёфф, Эндрю Огнёв - Страница 5

Влад хорошо знал село, поэтому шел до бабушкиного дома кратчайшей дорогой. На пути он свернул в несколько проулков и улиц, шугнул стайку гусей, которые от возмущения подняли дикий гогот. Перемахнув через невысокий забор и оставив такой прытью старую дворнягу в недоумении, Влад постучал в украшенную старинной резьбой дверь.

Старушка открыла почти сразу – она загодя увидела мальчика в окно. В приоткрывшуюся дверь потянуло вкусным запахом выпечки.

– Здравствуй, дорогой! – радостно поприветствовала бабушка Федотья. – Ты как раз вовремя, я корову подоила и лепёшки вот пеку.

Влад непроизвольно сглотнул слюну – невозможно отказаться от бабушкиного угощения! – но ответил бодрым от недавнего бега голосом:

– Спасибо, я ненадолго.

– Ненадолго-ненадолго, – кивнула ему бабушка и пропустила мальчика в комнату.

Сама собой закрылась входная дверь.

Стоило Владу переступить порог, как он ощутил себя попавшим в другое пространство. Воздух в доме был густым на ощупь и насыщенным по запаху. Тело его словно погрузилось в теплую воду и размякло, как и размякли мозги в голове, замедлился ход мыслей и еще минуту назад резкие движения приобрели плавность. Он как будто перестал торопиться жить. Рядом с этой старушкой Влад всегда чувствовал себя послушным внучком, загипнотизированным ее гортанным голосом и неподдельной заботливостью.

Начитанный и много думающий мальчик легко находил объяснение этим переменам в нем. Здесь нет никакого волшебства, просто бабушка и летом жарко топит печь, окна не открывает, – воздух и застоялся. А запахи в доме – так вон сколько по стенам пучков с сухими лесными травами висит! Да свежие еловые ветки, да гроздья рябины!

– Я вам свечи принес от отца Константина, – вспомнил Влад о цели своего визита.

– Ой, как хорошо! – обрадовалась бабушка, принимая упаковку. – Я ж сама-то когда бы еще собралась в вашу сторону? Далеко для моих стареньких ног!

– Далеко, – согласился Влад.

– По дому пока еще кой-какую работу делаю, коровку вот подоить могу. – Она опомнилась и, всплеснув руками, обернулась к печи. – Лепешки! Сейчас сгорят!

Влад вместе с бабушкой Федотьей спасли последние лепешки из жарких объятий печи. Пахли они просто изумительно.

– Вот, держи! – она сунула в руку мальчику горячую лепёшку. – Ты к столу садись, к столу! – подтолкнула она его.

Влад откусил лепёшку и замычал от удовольствия. На вкус стряпня была еще лучше, чем на запах. Он медленно откусывал кусочек за кусочком и сам не заметил, как съел всю лепёшку.

– Вы – волшебница! – сказал он, поблагодарив старушку.

– А как же! – засмеялась она, делая лицо простоватым.

– Люди так готовить не умеют, – выделяя каждое слово, уточнил мальчик.

– Ты на что намекаешь? – встрепенулась старушка, впиваясь глазами в его лицо.

– Я не намекаю, – спокойно выдержал этот взгляд Влад. – Я констатирую факт.

– Столько лет колдовского ремесла на кухне! – затараторила бабушка, уходя со скользкой темы. – Как же тут не стать волшебницей!? – она налила ему стакан парного молока и подвинула тарелку. – Возьми еще лепёшечку.

– Я же совсем ненадолго! – попытался отказаться Влад, но рука его сама собой потянулась за угощением. – У меня есть поручения от отца Константина.

– Знаю я, – кивнула старушка. – И про поручение твое знаю, и про многое другое. Ешь, ешь на здоровье, а я расскажу тебе маленькую сказку.

Влад не понаслышке знал, что старушка богата на разные истории. И одна была диковинней другой. И с радостью послушал бы ее, но он действительно торопился – ведь дома его ждал подарок!

– У меня не так много времени, – заартачился Влад, но слова его расходились с делами. Вместо того, чтобы попытаться встать, он еще удобнее уселся на лавке и уже вовсю приготовился слушать.

– Я не отниму у тебя твоего времени, – заверила его бабушка. – Ты и лепёшку съесть не успеешь…

Давным-давно жили два брата. Мудростью великой и силой немалой полны они были.

Старшему брату, прозванному Белое Солнце, были подвластны всякий огонь, коим он зло выжигал, да свет солнца ясного, что праведный путь освещал. Младший же брат был Мастером Великим. Всякие вещи он мастерил и для брата, и для люда иного.

Но пришло на их землю Черное Зло, что грозило роду людскому. Сила несметная, что волею Зла поднята была, опутывала Землю. Два брата встали на защиту людей, но силы были не равны. И воззвали они о подмоге, и пришли им на помощь юные девы – Колдунья Луны и Дева из Тьмы, и силы вновь равными стали.

И пало перед ними древнее Зло, что мертвыми повелевало. Когда была нежить побеждена, семьёй они дружною стали.

И силой своею во славу свою город в небо подняли.

И стали они в нем жить-поживать, и счастье преумножали.

Бабушка Федотья перевела дух.

Влад воспользовался моментом и стал прощаться. Он оглянуться не успел, как перед ним стояла корзинка с лепёшками.

– Да что вы, да зачем? – попытался отказаться Влад.

– Так это не тебе, внучек! – обезоружила его бабушка. – Это батюшке! За свечи!

– Спасибо вам, Федотья Андреевна! – поблагодарил Влад. – Я пойду?

Он сделал всего пару шагов с крыльца, как в спину ему ударили слова.

– Город в облаках… озаряемый закатом и рассветом… – прикрыв глаза, под нос бормотала старая. — Вижу я тебя в том городе!

Влад от неожиданности оглянулся и уставился в её бледное лицо.

– А? Что? – очнулась старушка.

– Что с вами? – обеспокоенно спросил мальчик.

– А? Не обращай на старуху внимания, – она махнула рукой, – ой, погоди! Погоди! Молоко забыл!

С невесть откуда взявшейся прытью она метнулась в комнату и вернулась с большой бутылью.

Мальчик держал в одной руке корзину с лепёшками, а в другой молоко.

– Бабушка, – спросил он, – а для чего вы мне рассказали эту сказку?

– А ты сам не догадываешься? – посмотрела на него с хитрым прищуром.

– Нет.

– Не здесь твое место.

***

В смятении возвращался Влад от бабушки Федотьи.

С самого раннего детства он слышал от неё много сказок – и в её доме – она имела привычку раз в неделю забирать его к себе погостить и заночевать, и когда в прежние времена она почитай через день приходила в церковь.

Сейчас Влад мог почти с уверенностью сказать – она приходила ради него: посмотреть, как он растет, правильно ли воспитывается и рассказать свою очередную историю. Она, казалось, знала или предчувствовала, что с ним в ближайшие дни произойдет, и своими историями или сказками готовила его к этим переменам. Всегда подходила к нему, спрашивая, как у мальчика дела, и не довольствовалась привычным ответом «хорошо», а подробно расспрашивала. А он так же подробно, без тени недовольства или скрытности, пересказывал ей час за часом свои быстротечные дни. Она словно наблюдала за ним всю его жизнь.

Влад вспомнил, что старушка нередко разговаривала где-нибудь в уголке с глазу на глаз с отцом Константином. И священник после этих разговоров еще долго оставался мрачным и задумчивым.

Когда Влад был маленьким, она часто приглядывала за ним, если отец Константин и звонарь Марк были заняты. И не раз говорила мальчику, что он особенный, не такой как все. Но Влад до сих пор не мог понять, что же старушка имела в виду, а спросить не решался.

Сам себя мальчик особенным не считал. Его внутренне возмущало и даже коробило, когда его хвалили или восхищались им. Ибо Влад мерил себя иными мерками: он оценивал в себе не то, что он уже сделал, а то, что он еще не сделал. И не то, как много он уже знает, а то, как много еще не знал.

И вот теперь эта странная сказка…

История как история. Бабушка рассказывала много подобных. Но эта сказка что-то в нем задела. Тревожный колокольчик звенел у него внутри предупреждением. А последние слова бабушки: «не здесь твое место» и вовсе сбили его с толку.

Его изгоняют? Но за что, за какие провинности? Чем он плох, чем не пригодился этому двору?

Вернуться? Спросить?

Гнетет не само слово, а та неопределенность, которая кроется за ним. И Влад, понимая это, не раз пытался заставить себя вернуться и расставить все точки над «и», да только ноги не хотели слушать его команды – они упорно несли его домой.

– Пусть так! – сказал он вслух, показывая невидимому провожатому свою покорность.

Влад был бы рад обсудить это все с отцом Константином, но с огорчением вспомнил, что того сегодня не будет.

Придя домой, мальчик подошел к обеденному столу, поставил на него корзинку с лепешками и молоко. На чистой тряпице лежал маленький сверток.

– Подарок! – обрадовался он.

Влад развернул его.

Внутри была серебряная цепочка и прикрепленный к ней ромбовидный кристалл темно-фиолетового цвета. Стоило Владу прикоснуться к кристаллу, как камень вспыхнул мягким светом и завибрировал.

Это заставило мальчика вскрикнуть и выронить подарок. Не долетев до пола, кристалл завис в воздухе, покачался и плавно поднялся на уровень лица Влада, словно заглядывал в его глаза.

От неожиданности мальчик отступил на шаг. Сияние вокруг кристалла медленно росло, пока не сформировалось в человеческую фигуру – в женскую. Женщина была высокой и стройной, в длинном платье, ниспадающем до самого пола и расшитом красивыми узорами.

Фигура женщины была того же цвета, что и сияющий кристалл, пульсирующий теперь в области ее сердца.

Она заговорила приятным мелодичным голосом.

– Здравствуйте, мистер Виггин!

Влад не сразу понял, что это к нему обращается женщина по фамилии, и продолжал удивленно рассматривать ее.

– Вы знаете меня? – после затянувшейся паузы спросил он.

– Конечно, – с улыбкой ответила женщина.

– Позвольте узнать, а вы кто? – робко спросил мальчик.

– Меня зовут Фрэйя Альтос, – просто представилась женщина, но по лицу Влада было понятно, что это имя ему ничего не говорит. Наоборот, лицо отразило еще большее недоумение. – Я – Магистр из Академии Магических Искусств «Малефистериум», – добавила она.

– Академии? – переспросил Влад, – Магических Искусств? Не слышал о такой.

– Тебе пришло время узнать о ней, – Фрэйя на шаг приблизилась к Владу. – Академия – место, где такие как ты живут и постигают тайны этого мира.

– Для чего? – спросил Влад. Он считал – так его учили! – что тайны для того и существуют, чтобы о них никто не знал. Иначе какие же это тайны, если их знают многие? Это уже и не тайны, это уже общеизвестные знания!

– Чтобы научиться менять мир к лучшему.

– А разве этот мир плох?

– Каким бы ни был этот мир, в нем всегда есть место совершенству. Вы репетируете, чтобы лучше петь. Читаете книги, чтобы больше знать.

– Разве мы постигаем тайны?

– Тайна новой мелодии… тайна нового знания.

– Вот вы про что! – успокоился Влад. – Вы сказали, такие как я? – напомнил ей мальчик. – Какое это имеет отношение ко мне?

– С рождения ты принадлежишь нашему миру, – торжественно сказала Фрэйя.

– Какому вашему?

– Миру магии.

Повисло молчание.

– Не знаю, имею ли я право, – немного неуверенно ответил он, – прикасаться к миру магии? Я воспитываюсь в христианской вере, которая отрицает магию.

– Почему?

– Магия – грех!

– Мир многогранен, – Фрэйя ни капли не смутилась. Она, казалось, наперед знала все доводы, которые есть у Влада и легко на-

ходила ответы. – Он не делиться только на плохое и хорошее, черное и белое. Если подняться над всем этим, можно увидеть картину полностью.

– Что вы хотите сказать? – возмутился Влад. – Что Священное Писание неправда?

– Это лишь часть правды, – успокоила его Фрэйя. – Кусочек мозаики.

– Какой мозаики?

– Мозаики под названием Вселенная, – Фрэйя сделала широкий жест рукой, показывая бесконечность горизонтов. – И магия, и христианская вера – это лишь одни из множества ключей к раскрытию тайны Мироздания. К познанию смысла бытия и небытия.

– То есть… вы хотите сказать, магия не противоречит религии?

– Более того, – порадовалась Фрэйя заинтересованности мальчика, – она расширяет и дополняет её.

– Но почему тогда Священное Писание утверждает, что магия – зло?

– Священное Писание, на которое ты уже не в первый раз ссылаешься – это книга, которая из века в век переписывалась и исправлялась людьми в зависимости от их воспитания, мировоззрения и нужд тех, кому это было необходимо и выгодно, – объяснила Фрэйя. – Многое из того, что люди не в силах изучить и объяснить, с ходу обозначается злом.

– А магия? – Влад был обескуражен, но продолжал расспрашивать.

– Магия – это древнейшая наука, изучающая глубинные истоки существования всего.

– Даже темная магия?

– Смотря, что ты имеешь в виду под словами «темная магия».

– Порчи, сглаз, привороты.

Фрэйя мягко остановила его.

– Это ошибочное представление, Влад. Сама по себе магия нейтральна. Она не несет в себе зла или добра. Все зависит от того, кто её применяет и с какими целями. То, что ты перечислил, является негативным воздействием. Но магия не состоит лишь из этого перечня. В первую очередь она открывает перед тобой новые горизонты познания мира, и внешнего и внутреннего.

Влад молчал.

– Вижу, я не до конца тебя убедила, – Магистр взмахнула рукой и создала вокруг другую картинку. – Что ж… приведу пример. Представь, что ты с друзьями попал в глухой лес. Вокруг зима, снег.

Подул ветер, в воздухе закружились белые хлопья.

Мальчик поежился от слова «снег». Оно навевало воспоминания.

– Темнеет. Спрятаться вам негде, а впереди долгая ночь. Вокруг есть поваленные деревья, но нет огня, чтобы развести костер. А у тебя есть возможность зажечь пламя магией. Но ты – твердый сторонник строгих учений: магия – зло! И к утру все вы замерзнете. Или – ты разводишь костёр, и вы благополучно пережидаете ночь. Ты спас и себя и товарищей от гибели при помощи магии.

Влад сделал еще одну слабую попытку защитить свою позицию.

– Но почему вы решили, что я ваш? – в голове Влада метались мысли, – я же простой деревенский мальчик.

Фрэйя повела рукой.

Влад осекся.

Перед глазами у него всплыла картинка из прошлой жизни, та, которую он долгие годы безуспешно старался забыть.

Лесная дорога, повозка с дровами и они трое: Влад и Степа – восьмилетние мальчишки и возницей звонарь Марк.

Уставший Марк, опустив голову, ведет лошадь под уздцы. Влад плетется сзади. Они наработались: Марк рубил дрова, а Влад и Степа укладывали их на повозку, да еще пару раз пришлось толкать тяжелый воз в гору, помогая старенькой лошадке. А Степа словно смешинку проглотил, дурачится.

Толкнул Влада, запустил в него снежком.

– Степа, перестань! – просит Влад.

– Не перестану, – смеется Степа.

– Вот я тебе наподдам!

– Догони сначала!

Узкая дорога с глубокой колеей, крутой склон. И Степа, убегающий от Влада.

Ноги шалуна скользят по обледеневшему склону.

Влад словно в замедленной съемке видит, как его друг заваливается и летит под полозья саней с дровами. Он с криком выбрасывает вперед руку, словно хочет удержать мальчика.

Что-то внутри него сжимается и выстреливает.

Повозка опрокидывается.

Но уже поздно.

Мальчик лежит неподвижно, раздавленный тяжелыми санями.

Повозка вспыхивает серебристо-синим пламенем, взлетающим до неба…

Он замотал головой, отгоняя жуткие картины.

– Я опоздал, – со слезами на глазах прошептал Влад. – На долю секунды опоздал.

– Ты пытался спасти своего друга, – утешила его Фрэйя. – Это никак не назовешь черным делом. Для того тебе и нужна Академия, чтобы в следующий раз не опоздать. – Последние слова Фрэйя произнесла с нажимом.

Влад не нашелся, что возразить. Стиснув зубы, он вынужден был признать, что Фрэйя привела неоспоримый аргумент.

Его обуревали противоречивые чувства. Радость и восторг от того, кто он есть, смешались с тревогой и смятением. Что ему предстоит? Как он освоится на новом месте? Найдет ли себя? А его друзья, его хор? Как они без него?

– Жизнь – это книга, – читала Фрэйя его смятение. – Пришла пора перевернуть прожитую страницу и начать новую главу.

Ненадолго повисла тишина. Мальчик наблюдал за переливами фиолетовой энергии в одеяниях женщины. Цепочка событий сегодняшнего дня выстраивалась в линию: странные слова отца Константина, сказка бабушки Федотьи. Они знали и готовили его? Вздохнув, он закрыл глаза и отрешенно прошептал.

– Когда мне отправляться?

– Сегодня, – прозвучал безжалостный ответ.

– Сегодня? – Влад с болью в сердце оглядел ставший для него родным дом священника. – А как же отец Константин?

– С ним давно все решено, – сообщила Магистр, снимая последние вопросы, – но ты можешь написать ему письмо.

– Чтобы попрощаться? – Влад сглотнул душивший комок в горле.

– Да, – кивнула Фрэйя, – и попрощаться.

Она понимала его состояние.

– Когда ты покинешь деревню, – инструктировала его Фрэйя, – найди уединенное место и сильно сожми в руке этот камень. – Фрэйя указала на кристалл в груди голограммы. – Ничего не бойся, ничему не удивляйся, – попросила она, – тебя сопроводят в Академию.

– Кто?

– Тот, кто знает правильную дорогу! Удачи и до скорой встречи!

Контуры фигуры стали расплываться и, наконец, женщина исчезла. Оставшееся бесформенное сияние втянулось в мягко опустившийся на стол кристалл.

Влад удалился к себе.

Его комната была небольшой, но уютной.

Через единственное окно без занавесок проникал свет, поэтому даже в утренние и вечерние часы в помещении было светло.

В дальнем углу комнаты на специальной полочке стояли две иконы: Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца. Справа от Красного Угла – книжная полка с десятком разномастных книг. Над кроватью висели еще три иконы, в том числе покровителя Влада, Святого Владислава Сербского. На тумбочке возле кровати лежала потрепанная Библия.

В последний раз он оглядел место, где прожил всю свою сознательную жизнь.

Теперь ему оставалось лишь сесть и написать письмо. Но как же это было непросто сделать! Он чувствовал, как тоска сжимает его изнутри.

– Все, что ты должен сделать – это попрощаться, – напомнил ему его внутренний голос.

– Мне страшно, – признался Влад самому себе и почувствовал, как глаза наполняются слезами.

– Конечно, тебе страшно, – подбодрили его изнутри. – И все же тебе придется это сделать.

Влад хотел было спросить сам себя о том, что случится, когда он уйдет, но не посмел. Потому что почувствовал, что знает.

– Тебе будет трудно. Тебе будет очень трудно. Но ты справишься, Владислав Виггин, – прошептал ему внутренний голос.

А Влад все смотрел и смотрел на листок и карандаш в своей руке. Все произошло именно здесь. Явление Фрэйи, ее приглашение в Академию на самом деле не приглашение вовсе, а констатация факта. Он понял, что у него просто не было выбора, не было иного пути. То, что должно было случиться, – случилось бы независимо от его чувств и желаний.

Все стало проще и яснее.

– Не хочу уходить, – прошептал он.

Слезы полились у него из глаз, сначала медленно, а потом хлынули рекой.

Но он писал. Писал ровными буквами, и слезы, которые он не успевал смахивать, капали на бумагу.

Как бы он хотел сейчас крепко обнять любящего отца Константина, веселого звонаря Марка, заботливую кухарку Анну, бабушку Федотью, своих друзей.

Он кожей чувствовал, – они выскользнут из его объятий, как бы крепко он их ни держал.

«Милый батюшка мой, отец Константин. Я понимаю, что совершаю угодный вам поступок, но все равно сердце мое разрывается. Простите меня великодушно и не изгоняйте из сердца своего, ибо это было бы для меня слишком плохим знаком в самом начале моего пути».

Влад, опустив взгляд, шел по деревне непривычно быстрым шагом, почти бежал. Он знал, что не выдержит и останется, если заговорит хоть с кем-то из деревни или хотя бы бросит взгляд назад. Поэтому оглянулся, лишь выйдя за её пределы.

Слезы все так же катились у него из глаз. Но теперь, когда он так крепко держал прошлое в своем сердце, он смог отпустить его.