Читать книгу Хроники Древних Малефистериум. Книга 2. Самайнские игры - Эндрю Огнёфф, Эндрю Огнёв - Страница 4

Телепортация была для Влада не в новинку. Но все же он предпочитал закрывать глаза во время перемещения.

– Спасибо, что помогла, Эльфрида, – поблагодарил он, вновь ощущая под ногами твердь.

– Можно просто Фрида, – она улыбнулась и махнула рукой. – Поторопитесь, сейчас начнутся занятия.

– Да-да! – закивал Стэф.

Девочка убежала в двери просторного помещения, над которыми сияла цифра «124».

Мальчики оказались в широком коридоре, освещаемом шариками света.

– Это тоже Сумеречные феи? – указал Влад на подвешенные в воздухе светящиеся огоньки.

– Нет, – важно ответил Стэф, – это стационарные шары с запертой внутри энергией света.

– Откуда ты знаешь? – скорчил мину Влад.

– Феи сразу целоваться лезут, – подколол Стэф.

Влад при этих словах покраснел.

Вдруг сзади них раздался грохот: задрожали стены и посыпалась каменная пыль.

– Землетрясение? – ребята подскочили как ошпаренные, выискивая безопасное место на случай обрушения потолка.

Из-за угла, покрытый с ног до головы каким-то блестящим порошком или пылью, вышел мальчик с синими наушниками на голове.

– Лиам! – воскликнул Влад.

– Ты что опять взрываешь? – спросил Стэф. – Случаем, не Академию?

– Подожди, пока мы хотя бы первый курс окончим, – попросил Влад.

– Смешно, – буркнул Лиам.

– Он сквозь потолок пробирался, – хихикнул Стэф. – Этажи перепутал!

О́Малли поравнялся с ребятами и, когда проходил мимо Стэфана, споткнулся.

– Под ноги смотри! – с неприкрытой издевкой произнес Стэф. – Неудивительно, что ты пролетел мимо учебного зала.

Лиам на секунду замедлил шаг, словно принимал какое-то решение, но, так ничего и не сказав, вошел внутрь.

Стэф решительно шагнул следом, но Влад придержал друга за плечо.

– Что сейчас было? – строго спросил он.

– Что? – глаза Стэфа бегали.

– Твоя подножка!

– Что? Где? – строил невинного Стэф.

– Не юли! – дернул его Влад. – Что ты к нему прикапываешься?

– Ничего я не прикапываюсь! – пошел на попятную Стэф.

– Ведешь себя как… – Влад пытался подобрать наиболее подходящее для данного случая сравнение, – как Вирс, вот! – выпалил он.

Стэфану это сравнение сильно не понравилось.

– Не знаю, в чем тут дело, – он нервно передернул плечами и отвел глаза, – каждый раз, когда этот странный мальчик появляется рядом с нами, меня словно… выворачивает… я словно… по чьему-то приказу… должен ему напакостить.

– Что ты имеешь в виду?

– Я… не… знаю, – по слогам произнес Стэфан, – я уже не я, меня словно кто-то заставляет это делать или делает это за меня.

Влада это озадачило.

«Неужели это последствия нападения некромантов на них в тот злополучный вечер?»

Но почему только у Стэфана такое поведение? Сам он рядом с Лиамом ничего подобного не чувствовал. Ни в себе, ни в своем отношении к нему. Парень как парень. Ни словами, ни действиями не провоцирует, наоборот, у Влада он вызвал жалость вперемежку с неловкостью и неосознанную потребность поддержать, защитить. Было ли это желание связано конкретно с Лиамом? Скорее нет, чем да. Влад всегда старался помогать тем, кому, как ему казалось, его помощь нужна.

Еще Влада поражало хладнокровие О’Малли. Достаточно было вспомнить разлетевшуюся вдребезги арку Завесы в день Хиротонии или излучающую мощь флейту в его руках. По логике вещей паренек мог легко дать отпор тому же Стэфану, а может, даже и Питеру. Но по каким-то причинам сдерживался, позволяя издеваться над собой.

– Да, я согласен, он… как бы это сказать?.. Несколько странен, необычен. Но… задирать его, – покачал головой Влад. – Зачем?

– Не «зачем», а «почему», – поправил Стэф.

– Хорошо, почему?

– Потому что меня выводит из себя его надменный вид!

– Но это же не повод…

– Еще какой повод! – возмутился друг. – Вспомни нашу с ним первую встречу. Как он налетел на нас! И даже не извинился!

– Ровно так же можно сказать, что это мы на него налетели, – возразил Влад, – и тоже не извинились.

– Небось, ходит и думает: «Я разнес Завесу на кусочки. Я теперь крутой!» – не слушая доводов друга, продолжал Стэфан.

– Стэф!

– Что?

– Не зарывайся!

– Я же правду…

– Стэфан! – повторно окликнул друга Влад уже полным именем. – Не на людях!

Стэф и не заметил, как за разговорами они вошли в учебный зал – большое прямоугольное помещение с арочными сводами. Это не было привычным учебным классом. Места для учеников располагались кольцами, словно ряды при цирковой арене: каждый следующий ряд находился выше предыдущего. Место преподавателя располагалось в самом низу, на круглой площадке.

Они сели за одну из парт, представляющих собой обсидиановую плиту с золотым окаймлением по периметру столешницы. Посередине стола пролегала черная линия, разделяющая его на две равных половинки.

Магистр Фрэйя, появившаяся неизвестно откуда (Влад был готов поклясться, что еще пару секунд назад её не было!), выждала, пока все ученики рассядутся и успокоятся, и начала урок со слов приветствия:

– Рада видеть вас на первом уроке в Академии Малефистериума. Не надо никаких тетрадей и карандашей! – остановила она учеников, раскрывших свои ранцы и копавшихся в них. – Все, что я буду вам говорить, записывается плитой, – успокоила она особо нервных. – После занятия информация перенесется в виде сгустка энергии в ваш браслет, и каждый из вас при первой же необходимости сможет прослушать лекцию частями или полностью.

Вздохи удивления у одних и восхищения у других пронеслись по учебному залу.

– Теперь немного о нашей дисциплине, – продолжила урок Фрэйя. – Как вы уже видели в расписании, предмет называется «Общая теория заклинаний». Здесь вы узнаете о том, что такое заклинания вообще, какой сложности они бывают, как создаются.

– Класс!

– Активируйте половинки ваших рабочих столов прикосновением к ним браслета.

Влад со Стэфаном склонились каждый над своей половиной. Стоило им коснуться плиты, как на ней вспыхнули мельтешащие золотые символы, которые буква за буквой складывались в название предмета и в краткий конспект урока.

– Почему в Академии такая странная система занятий? – шепотом спросил Влад.

– Я думал, ты уже понял.

– Нет! Объясни!

– Что бывает с магами, которые страдают недостатком знаний и навыков?

Влад вмиг вспомнил те шишки, которые он уже успел получить.

– Система образования такова, что все отдается на откуп ученику и его куратору. Ты сам определяешь ту глубину знаний, которой хотел бы достичь в каждом предмете. Достаточно ли тебе пройтись по верхушкам только в рамках учебной программы и ради зачета или ты хочешь еще выжить в этом мире.

– Жестоко!

– Жестоко? Согласен! Но, заметь, и мудро, – Стэфану нравилось просвещать Влада. Он смаковал, нагоняя ужасы про учебу. – Если ученик проявляет недостаточное старание, винить, когда он столкнется с настоящей опасностью, он сможет только себя.

– А как же контроль?

– Самоконтроль, – поправил Стэф. – В Академии действует принцип самоконтроля. Ты и куратор. Все остальные, даже Магистры и Консул, – сторонние наблюдатели. Выжил, достиг высот в своем искусстве – продолжаешь постигать науки. Скатился до уровня вечного троечника и не заметил, как оказался за стенами Академии или с некромантами под боком, а им, как ты уже понял, подопытные всегда нужны.

– Это так выгоняют?

– Повезет, если хотя бы порталы чистить дозволят, – Стэф не заметил, что начал говорить словами своей сестры Дженнифер и даже интонацию ее скопировал. – Все какая-никакая работа и оплата. Негусто, но жить можно.

– А дом?

– Что дом?

– Заберут?

– Тот, в котором сейчас живешь?

– А какой еще у меня есть?

– Этот точно заберут.

– А жить где?

– В трущобах, за главной стеной. Там полно хижин, землянок и нор.

В животе у Влада стало тошно, а перед глазами поползли темные круги.

– Вернуться назад можно? – как за спасительную соломинку ухватился он.

– Наверное, – пожал плечами Стэф. – но я что-то про таких пока не слышал. Может, у магистра Фрэйи спросить? Или у ИИ?

– Успокоил, – Влад был явно не в своей тарелке – хорошую перспективу нарисовал ему друг. Чтобы утешить расстроенного Влада, Стэф сказал полную глупость:

– Ты будешь первым, кому удалось вернуться.

– Спасибо, ты настоящий друг.

Тем временем Фрэйя продолжала урок:

– Итак, начнем с определения заклинания. Кто-то уже может сказать, что это такое?

Ученики переглядывались.

Стэфан поднял руку, и Фрэйя взглядом разрешила ему ответить.

– Заклинание – это особая комбинация слов, которую использует маг для аккумулирования и направления тумо, чтобы добиться поставленной цели, – со знанием дела отчеканил он.

На лицах некоторых было сожаление, что они не смогли или не успели дать столь простой ответ. Фрэйя одобрительно кивнула.

– Очень хорошо, Стэфан. Ты дал своеобразное, но довольно распространённое определение заклинания. – Стэф заважничал. – Однако вам всем следует запомнить и следующую трактовку. Она более научна и на сегодняшний день является самой точной.

Фрэйя проходила по рядам и четко проговаривала определение:

– Заклинание – это информационный код, который в зависимости от заложенных в него функций в той или иной степени меняет реальность, – по мере произнесения слова тут же отражались на парте-экране. – Передавать этот код можно устной речью или мысленно.

Фрэйя обвела класс программирующим взглядом. В десятках восхищенных глаз видела она немой интерес.

– Первые заклинания возникли, когда появилась сама речь. Изначально это были отдельные фразы и слова. Они неосознанно привязывались магами к определённым явлениям нашего мира. «Дождь»… «Гроза»… «Страх»… Используя простейшие заклинания, маг в дальнейшем мог вызывать эти явления по своей воле.

Фрида подняла руку:

– А была ли магия вообще до создания заклинаний?

– Согласно множеству концепций как истории, так и философии – создание всего, что окружает нас, – является первой магией.

– Создать из ничего что-то под силу только магу? – предположила Фрида.

– В упрощенном виде можно сказать и так: из ничего во что-то, – Фрэйя проявила максимум такта и терпения, переводя на язык, доступный первокурснику. – Но правильнее будет сказать так: из «ничего» – как из одного вида материи, во «что-то» – в другой вид материи.

Фрида раскрыла было рот – переспросить или уточнить, но Магистр подняла вверх руку, призывая девочку набраться терпения.

– Некоторые летописи в Великом Архиве гласят, что в то время, которого человечество уже и не помнит, существовали первые маги, которым было под силу создавать все вокруг одним усилием воли. – Фрэйя сделала паузу, давая ползущему шепоту завершить полный оборот. – Мы не можем достоверно знать, как создавалась даже наша планета – документальных свидетельств этому нет, – вздохнула она.

– Как и контакта с теми, кто причастен к этому великому делу, – заметил Влад.

– К сожалению, многие ценные сведения были утрачены в ходе войн и мировых катастроф, – признала Фрэйя. – Но, возможно, именно вы сможете не только восстановить эти знания, но и расширить их.

Её взгляд оценивающе пробежал по ученикам и на секунду задержался на Владе и Стэфане, отчего оба мальчика напряглись.

– Она конкретно о нас или вообще? – спросил одними губами Стэф.

– Наверное – вообще, – ответил Влад, хотя ему очень бы хотелось думать иначе.

– Теперь подробнее о правилах создания заклинаний, – продолжила занятие Магистр, – заклинание, как магическое действо, трехкомпонентно:

• формула;

• жест;

• магическая сила.

Если магическая сила равна нулю, формула и жест бесполезны. В случаях, когда в заклинаниях жест не предусмотрен, используется воображение. Формула же содержит в себе «команду», описывающую действие заклинания. Хорошо подготовленный маг может сотворить магию без вербальной формулы, но даже ему требуется магический жест для направления потока тумо. И лишь единицы не нуждаются ни в слове, ни в жесте.

– Рариссимы? – не удержался Влад.

Магистр на секунду замялась, стоило ли отвечать на реплику, но, заметив, что остальные ученики тоже напряглись, начала разговор:

– Давайте для начала вспомним, кто такие эти рариссимы. – Фрэйя остановилась перед своим столом и оглядела учеников. – Кто-то хочет нам рассказать?

– Ну… они необычные маги…

– Странные…

– О них мало что известно.

– Что ж, интересный набор характеристик, – улыбнулась Фрэйя. – Маги, которых мы называем рариссимами, появились относительно недавно. После Черной Жатвы, когда Основатели отстроили Академию, обучение проводилось лишь по наиболее изученным ими самими видам магического искусства: стихиям и первостихиям. Постепенно прибавлялись те направления магии, которые были открыты и опробованы Основателями лично, нарабатывались методики, пригодные для обучения. И только после этого они вводились в учебный процесс как дисциплины. Так сформировались Ментальная Магия, Целительство, Алхимия, Ритуальная Магия…

– И даже Некромантия, – выкрикнул Стэф.

– Это не совсем так, – поправила Фрэйя. – Некромантия является одним из древнейших магических искусств, которые существовали еще до Академии и даже до Черной Жатвы. Но только после исчезновения Основателей стали появляться маги, чьи способности не вписывались в концепцию Четырех.

– Это были рариссимы, – догадалась Фрида.

– Да, – кивнула Фрэйя, – их стали называть рариссимами. Слово это с латинским корнем, буквально означает «очень редкие». А их силы – необычные ответвления магии. То, что даже самые великие умы Малефистериума не в состоянии объяснить.

– Сколько их сейчас?

– Хм… – Фрэйя на секунду задумалась, – если считать только людей, то на всю Академию приходится от трех до пяти раррисимов.

– А нелюди?

– У других рас вроде дроу, вервольфов, вампиров, гномов, а также у полукровок свои уникальные данные и способности. Но у рариссимов все сложнее. Их силы не являются наследием по крови.

– Почему их так мало?

– Потому что они появляются случайным образом. Даже если и есть какие-то закономерности появления в семье мага рариссима, нам они неизвестны, – объяснила Фрэйя.

– Магистр, – поднял руку Стэфан, – если, как вы говорите, по наследству это не передается, можно ли считать появление рариссимов мутацией в мире магии? Опасной и непредсказуемой.

Стэф покосился на Лиама.

– Я не тебя имел в виду! – шепнул он в самое ухо Владу, чтобы тому не обидно было за себя. Он помнил, что Коллам и Влада однажды назвал рариссимов.

– Они недостаточно изучены, чтобы делать какие-то преждевременные выводы, – закончила тему Фрэйя. – Продолжим наш урок.

Тут Фрида задала новый вопрос:

– Вы сказали, что Основатели исчезли. Куда?

– Это не входит в тему нашего занятия, – сделала попытку уйти от ответа Фрэйя. – У вас в ближайшие дни обязательно будут уроки Истории, там и спросите, а у меня, извините, свой урок и своя тема, и, как мне кажется, не менее интересная!

– Но нам интересно! – раздались возгласы.

– Да! Это же Герои!

Магистр обвела их строгим взглядом, но… У детей это не просто первый урок учебного года, но и вообще первый урок в самой Академии. Как тут проявлять строгость и принципиальность?

– Хорошо, я отвечу. Но после этого мы сразу вернемся к занятию. – Радость на лицах детей послужила согласием. – Через двести пятьдесят лет после Черной Жатвы Основатели назначили своего наместника, Консула, и передали ему те знания о Малефистериуме и мироустройстве, которые сочли необходимым передать. А затем один за другим покинули Академию.

– Их не пытались найти?

– Пытались, – печально кивнула Фрэйя, – но, учитывая мастерство Основателей, магов всей Академии всех времен не хватит, чтобы найти их, если они этого не захотят.

– Что заставило их уйти? – спросил Влад.

Фрэйя возвела глаза и вскинула руки:

– Причина, по которой они покинули нас, – главный вопрос в умах летописцев. Все, что мы можем, – это строить догадки, – лицо Фрэйи Альтос стало грустным. – Возможно, они просто устали и решили отдохнуть. Возможно, освободили дорогу для молодых. Или отправились выполнять другую, более важную миссию.

На минуту в учебной зале воцарилась тишина, пока Магистр не вернулась мыслями в класс.

– Что ж… я, кажется, удовлетворила ваше любопытство. Теперь вы удовлетворите мое. Проверим, насколько хорошо вы усвоили то, о чем я говорила.

Класс медленно возвращался из мира грез в реальный мир.

– Разберем простое заклинание «Шар Света», – Фрэйя потирала руки.

На экранах парт появилась инструкция.

Магистр закатала широкий рукав, чтобы ученикам лучше были видны ее манипуляции, и начала объяснять алгоритм работы:

– Итак…

Стэф легонько ткнул Влада локтем. Тот вопросительно глянул на друга.

– Посмотри на этого! – громким шепотом сказал Стэф и кивнул в сторону Лиама. – Сидит с заткнутыми ушами, ноль внимания на Магистра.

Влад проследил за взглядом Стэфа. Услышав шепот, еще с десяток голов, в том числе и Фрэйя, повернулись в сторону Лиама.

Мальчик и вправду сидел, словно находясь в отключке: полуприкрытые веки, покачивающаяся голова. Создавалось впечатление, что он слушал музыку, а не урок.

– Лиам. Лиам! – дважды позвала Фрэйя.

Мальчик вздрогнул, открыл глаза и снял наушники.

– Простите, Магистр? – почтительно спросил он.

– Не расскажешь нам, как создается заклинание «Шар Света»? – вежливо попросила Фрэйя.

Лиам опустил голову, опять нацепил наушники и что-то пробормотал себе под нос.

– Будь добр, говори громче, – чуть холоднее приказала Фрэйя.

Странный мальчик поднял голову и, четко выговаривая слова, без малейших заминок ответил:

– Маг концентрирует тумо и создает небольшой сгусток чистого Света около пяти-десяти сантиметров в диаметре, затем сжимает его. Концентрация не меньше двух секунд в точке создания. Словесная формула: «Солас»! – уже громче проговорил он.

У Стэфана на лице было такое выражение, словно он жевал недозрелый лимон.

– Значит, все-таки ты слышишь, что я говорю, – одобрительно кивнула Фрэйя. – Это вселяет надежду.

Она перевела взгляд с Лиама на класс и отдала команду:

– Начинаем! Солас!

Над её ладонью возник светящийся шарик сизого цвета размером с теннисный мяч.

– Все смотрим на меня! Концентрация!.. Управление!.. Вращение!.. Сжатие!..

По мере поступления команд шар на руке Фрейи из сизого становился прозрачно-голубым, уменьшался в размерах, но увеличивал яркость. Когда он стал размером с перепелиное яйцо, на него уже невозможно было смотреть не щурясь.

Фрэйя резко сжала ладонь, словно ловила случайно залетевшую на её руку бабочку, и развернула кулак пальцами к земле.

Яркий свет исчез.

– Предлагаю всем попробовать, – Фрэйя была весела. – Три элемента: энергия, концентрация, формула. Каждый из вас по моему примеру должен создать маленький шарик света и постараться удержать его не менее пяти секунд. Начали!

Влад сконцентрировался на ладони и произнес: «Солас». Над его рукой появилась энергия тумо и сжалась в серебристую яркую точку. Над ладонью Стэфана также красовался маленький золотистый шарик, побольше, чем у Влада, но не такой яркий. Они покачали ладонями, словно взвешивая созданные ими шары света, и одобрительно кивнули друг другу.

Влад огляделся. У многих из класса получилось. Шарики были разноцветные и разномастные. Красные, зеленые, синие, фиолетовые… от крохотной сверкающей песчинки до светящегося мяча.

Были и такие ученики, у кого над ладонью так ничего и не появилось.

Девочка слева от Стэфана, чуть не плача, сидела и шептала заклинание.

Мальчик справа от Влада тряс ладонью, сквозь зубы повторяя неработающее заклинание.

Лиам опять ушел в себя. Он сидел и неслышно шевелил губами.

Неожиданно Стэфан, подло усмехнувшись, раскрутил свой шар света и бросил его в Лиама. Огненная комета вспыхнула от соприкосновения с кожей и разлетелась на тысячи искр.

Мальчик дернул головой.

Весь класс, увидев выходку Стэфа, захохотал.

На щеке Лиама наливался краснотой большой ожог.

– Стэфан! – сделала ему замечание Фрэйя. – Я просила создать шарик света, а не кидаться им. Сейчас же…

В пальцах Лиама блеснула полоска металла.

У Влада внутри все сжалось. Он не услышал четкого звука флейты, лишь его веки налились тяжестью, зрение помутнело, а голова стала клониться к парте. Сознание Влада медленно ускользало. Мальчик помотал головой и силой воли заставил себя открыть глаза.

То, что он увидел, вогнало его в ступор.

Все в учебном зале, включая магистра Фрэйю, мирно спали. Ученики – кто, опустив голову на грудь, кто, запрокинувшись назад. Фрэйя же вовсе стояла как вкопанная с раскрытым ртом, так и не успев договорить свою фразу.

На преподавательском столе, играя на флейте, сидел Лиам.

– Что ты наделал?! – с трудом ворочая языком, спросил Влад. – Зачем?

– Чтобы меня оставили в покое! – зло ответил тот. – В частности – твой друг!

Губы Лиама сжались в полоску.

– Ты их усыпил?

Лиам промолчал.

– А если сюда кто-то войдет? Как ты объяснишь это? – повел он глазами по залу.

– Тебе-то что?

– Нельзя же так!

– Не рассказывай мне, что можно, а что нельзя, – тихо, но грозно сказал Лиам.

Где-то вдали раздался глухой раскат грома.

– Твой сосед только что оставил мне ожог на лице, – О́Малли показал покрасневшую щеку, – и не похоже, чтобы он собирался останавливаться на этом.

– А остальные чем провинились?

– Нашли это забавным!

– Я не знаю, что на него нашло, – вступился за Стэфа Влад. – Он…

– Он такой же, как и остальные! – Лиам слез со стола и остановился перед Владом, с любопытством разглядывая его. – Но ты…

– Что – я?

– Ты – другой.

– О чем ты?

– Почему ты не уснул? – словно у самого себя спросил О’Малли. – Что ты чувствуешь?

Влад попытался пошевелиться. Руки и ноги были ватными, мысли вялыми.

– Я чувствую вялость во всем теле и непреодолимую сонливость, – признался Влад.

– Значит, все-таки преодолимую, раз ты не спишь, – сказал сам себе Лиам, подошел к своему месту и сел. Он, казалось, уже забыл и о Владе, и о том, что все вокруг него неподвижны.

Владу стало неприятно. Не от его неподвижности и беспомощности, а от поведения О’Малли. Что еще от него можно ожидать? Вчера – взорвал, сегодня – усыпил, а завтра что выкинет?

– Порой тишина звучит как лучшая в мире музыка, – сказал О’Малли.

– Странный ты, – нахмурился Влад.

– Хм… – только и раздалось в ответ.

– Ты не приведешь их в чувство? – спросил Влад, чувствуя себя неуютно в мире, где жизнь словно остановилась.

– Они сами очнутся.

Действительно, как только флейта перестала звучать, оцепенение потихоньку спадало. К Владу возвращалась подвижность.

– И как ты объяснишь свой поступок?

Лиам потянулся к наушникам.

– Никто ничего не вспомнит о произошедшем, – предупредил он и с легкой усмешкой вперил взгляд во Влада. – Кроме тебя, – выделил мальчик.

– Ты вмешиваешься в их память?

Лиам снова нацепил свои наушники.

– Я задал вопрос! – почти крикнул Влад. – Отвечай!

– Кто знает, – сказал О́Малли, не оборачиваясь, – может, когда-нибудь я отвечу тебе.