Читать книгу Лаять не на то дерево - Эрик Баркер - Страница 3

Уроки из жизни отличников, генетиков, Уинстона Черчилля и гениальных пианистов

Эшлин Блокер не чувствует боли.

Так было всегда. Со стороны она кажется обычной девочкой-подростком, но из-за мутации гена SCN9A ее нервные окончания сформировались не так, как у нас с вами. Сигналы боли не доходят до головного мозга.

Вам кажется, что это дар Божий? Не спешите завидовать. В справочниках врожденная нечувствительность к боли называется «крайне опасным заболеванием». Дейн Инойи пишет: «Большинство маленьких детей мечтают быть супергероями. Пациенты с врожденной нечувствительностью к боли могут считаться суперлюдьми, потому что не ощущают физической боли, но по иронии судьбы эта суперспособность становится для них и криптонитом».

Джастин Хекерт, корреспондент New York Times Magazine, пишет, что Эшлин два дня ходила с переломом ноги, прежде чем родители заподозрили неладное. У Карен Канн, еще одной женщины с таким же заболеванием, во время родов произошел перелом костей таза, о котором она не подозревала несколько недель, и обнаружилось это, лишь когда ей стало трудно ходить.

Продолжительность жизни пациентов с таким заболеванием обычно короче; многие умирают еще в детском возрасте. Половина младенцев с врожденной нечувствительностью к боли доживает лишь до трех лет. Укутанные сердобольными родителями, они не плачут, когда организм перегревается. Те, кому удается выжить, нередко откусывают себе кончик языка или растирают глаза до повреждения роговицы. Взрослые носители этого заболевания, как правило, покрыты шрамами и имеют множество переломов костей. Они вынуждены по нескольку раз в день осматривать свое тело в поисках признаков повреждения. Только по синяку, порезу или ожогу они определяют, что причинили себе вред. Особенно опасны воспаления и повреждения внутренних органов: зачастую эти люди не ощущают симптомов, пока не становится слишком поздно.

Но кто из нас хотя бы однажды не мечтал быть таким, как Эшлин?

Пока не столкнешься с конкретными повседневными опасностями нечувствительности к боли, наивно видишь только преимущества. Больше никаких ноющих болей в ушибленной конечности. Больше никакого страха в кресле стоматолога. Жизнь, свободная от неприятных ощущений после болезней или травм. Никогда не болит голова и поясницу не «прихватывает» так, что не разогнуться.

С точки зрения утраты работоспособности и затрат на лечение боль обходится США в 560–635 миллиардов долларов в год. Пятнадцать процентов американцев ежедневно сталкивается с хронической болью, и многие из них с радостью поменялись бы местами с Эшлин.

Один из злодеев в романе-бестселлере «Девочка, которая играла с огнем» страдает этим заболеванием, и в книге оно преподносится как суперспособность. С навыками профессионального боксера и отсутствием чувствительности к боли он превращается в непреодолимую силу и ужасающего противника.

Отсюда вопрос: когда наши слабости превращаются в достоинства? Кем лучше быть: отщепенцем со своими изъянами и сверхспособностями или крепким середнячком? Как правило, нас учат не рисковать. Но куда ведет этот путь – делать то, что считается правильным, и не впадать в крайности? К успеху или к посредственности?

Чтобы разрешить эту загадку, давайте сначала взглянем на тех, кто все делает правильно. Что происходит с лучшими выпускниками школ? Вот она – мечта родителей и залог успешного будущего. Мама говорит: хорошо учись, и ты добьешься успеха. А мама часто бывает права.

Часто, но не всегда…

* * *

Карен Арнольд из Бостонского колледжа проследила судьбу 81 отличника после окончания школы, чтобы проверить, кем становятся лучшие ученики.

Преобладающее большинство, 95 процентов, пошли в колледж. Их средний балл составлял 3,6, и 60 процентов из них получили дипломы. Не было оснований сомневаться в том, что успех в средней школе предопределял успех и в высшем учебном заведении. Спустя годы после окончания вуза почти 90 процентов строят профессиональную карьеру, а 40 процентов занимают высокие должности. Они надежны, последовательны, хорошо приспособлены, и большая часть во всех смыслах довольна жизнью.

Но многие ли из этих отличников учебы изменят мир, будут им управлять или оставят свой след в истории? Ответ: ни один.

Комментируя траекторию успеха участников эксперимента, Карен Арнольд сказала: «Несмотря на то что большинство достигло явных успехов в своей сфере деятельности, основная масса бывших школьных отличников не имеет шансов достичь высшей точки в этих сферах». В другом интервью она добавляет: «Отличники обычно не становятся пионерами прогресса… Они, как правило, умело устраиваются в существующей системе, вместо того чтобы изменить ее или создать собственную».

Может быть, только этим отличникам – 81 участнику данного исследования – не довелось достичь стратосферы? Нет. И другие эксперименты показывают, что именно те качества, которые помогают добиться успехов в учебе, мешают человеку совершать нечто экстраординарное за пределами класса.

Так почему первые в классе так редко становятся первыми в жизни? На то есть две причины. Первая заключается в школьной системе ценностей. Выше всего оценивается способность постоянно делать то, что тебе говорят. Оценки за учебу лишь частично отражают уровень развития умственных способностей (стандартизированные тесты эффективнее измеряют IQ). Зато они являются отличным показателем самодисциплины, добросовестности и способности подчиняться правилам.

В своем интервью Карен Арнольд говорит: «По сути, мы награждаем высокими оценками за конформизм и готовность вписываться в систему». Многие отличники признаются, что не были самыми умными в классе, зато были самыми трудолюбивыми и усердными. Некоторые отмечали, что в их школе было важнее говорить то, что хочет услышать учитель, чем действительно знать материал. Большинство объектов исследования были классифицированы как карьеристы: они относились к получению хороших оценок как к своей работе, а не как к учебе.

Вторая причина связана с тем, как устроена система образования. Средняя школа поощряет общее развитие. За увлечения или специальные знания в какой-то области высокие оценки не ставятся. Однако в реальном мире все происходит наоборот. Вот что говорит о школьных отличниках Карен Арнольд: «Они всесторонне образованы, успешны в личной и профессиональной жизни, но никогда не посвящали себя какой-то узкой сфере деятельности, куда вкладывали бы всю энергию. Рецепт незаурядности обычно кроется не в этом».

Если вы хотите хорошо учиться, но больше всего любите математику, то не сможете изучать ее углубленно, иначе не получите отличный балл по истории и другим предметам. Так не станешь экспертом в узкой области. А ведь в конечном итоге почти все мы идем в профессии, где одна область знаний высоко поощряется, а все остальные не имеют особого значения.

Забавно, но Арнольд обнаружила, что интеллектуально одаренные ученики, которым действительно нравится учиться, в средней школе обычно плохо успевают. Они хотят сосредоточиться на том, что им интереснее всего, и достичь совершенного владения каким-то одним предметом, поэтому система школьного образования кажется им ограничивающей. Отличники же крайне прагматичны. Они следуют правилам и ставят отличные оценки выше навыков и глубокого понимания предметов.

Сильная сторона отличников – умение выполнять правила; а в школе правила очень четкие. В жизни обычно не так. Когда нет четкой инструкции и конкретного плана действий, отличники теряются и не понимают, что им делать.

Результаты исследования, проведенного преподавателем Гарвардского университета Шоном Эйкором, показывают, что прогнозировать будущий успех человека по его оценкам в колледже – это все равно что играть в кости. Анализ биографий почти 700 американских миллионеров показал, что их средний балл в колледже был 2,9.

Следование правилам не гарантирует оглушительного успеха; оно лишь позволяет избегать крайностей – как положительных, так и отрицательных. С одной стороны, это хорошо, поскольку исключает риск полного профессионального провала. Но, с другой стороны, это исключает и вероятность сногсшибательных достижений. Это все равно что поставить на двигатель регулятор, который не позволит машине разогнаться более 90 километров в час; вы гораздо с меньшей вероятностью попадете в аварию с летальным исходом, но и рекорда скорости на суше тоже не установите.

Итак, если играющие по правилам не оказываются среди наиболее успешной верхушки, то возникает вопрос: кто же там оказывается?

* * *

Уинстон Черчилль не должен был стать премьер-министром Великобритании.

К 1930-м годам он был настолько далек от потенциальных кандидатов на этот пост, что ни один здравомыслящий человек не стал бы даже предполагать такую вероятность. Черчилль не относился к числу тех, кто «все делает правильно», и тот факт, что его избрали, многих шокировал. Современники знали, что Черчилль обладает блестящим умом, но в то же время он являлся непредсказуемым параноиком, с которым невозможно было иметь дело.

Поначалу его карьера в британской политике стремительно и стабильно шла вверх (в 26 лет Черчилль был избран в парламент), но затем его сочли непригодным для высоких постов. К 1930-м годам его политическая карьера была, по сути, завершена.

Во многих смыслах Черчилля можно назвать идеальным контрастом Невилла Чемберлена, который все делал правильно и был образцовым премьер-министром Великобритании.

Великобритания не выбирает своих лидеров случайным образом. Ее премьер-министры в целом старше и опытнее своих американских коллег. Джон Мейджор пришел к власти намного быстрее, чем практически любой из британских лидеров, тем не менее объективно был готов к этой роли больше, чем многие американские президенты.

Черчилль был ярым индивидуалистом. Он не просто любил свою страну, а демонстрировал параноидальное недоверие к любой потенциальной угрозе для благополучия империи. Даже Ганди он считал угрозой и открыто критиковал инициированные им мирные протесты в Индии.

Черчилль был фанатом Великобритании и одержимо ополчался против любой оппозиции его стране – большой, маленькой или воображаемой. Но этот «недостаток» в итоге сделал его самым уважаемым лидером во всей мировой истории.

Уинстон Черчилль был единственным, кто увидел в Гитлере истинную опасность. Чемберлен, в свою очередь, считал Гитлера «человеком, на которого можно положиться, если он дал слово». Окопавшееся британское правительство было убеждено в том, что политикой уступок можно подавить нацистов.

И тут в самый важный момент паранойя Черчилля оказалась пророческой. Он не верил, что школьный задира оставит тебя в покое, если ты отдашь ему свои деньги на обед. Он знал, что нахалу нужно дать в нос.

Фанатизм Черчилля – качество, однажды чуть не погубившее его карьеру, – оказался именно тем, что нужно было Великобритании на пороге Второй мировой войны. И, к счастью, британцы поняли это прежде, чем стало слишком поздно.

Чтобы ответить на главный вопрос – кто же добирается до самого верха, – давайте подойдем к нему с другой стороны. Что делает лидера великим? Многие годы ученые вообще не могли решить, важен лидер или нет. Результаты одних исследований показывали, что хорошие команды добиваются успеха и при наличии руководителя, и при его отсутствии. А результаты других свидетельствовали о том, что в некоторых случаях харизматичная личность играет решающую роль в успехе команды. Противоречие существовало до тех пор, пока у одного ученого не появилась догадка.

Гаутам Мукунда предположил, что возможной причиной непоследовательности результатов исследований может являться наличие двух фундаментально разных типов лидеров. Лидеры первого типа приходят к власти по официальным каналам: продвигаясь по службе, играя по правилам и оправдывая ожидания. Таких лидеров, например Невилла Чемберлена, «отфильтровывали». Лидеры второго типа не поднимались по карьерной лестнице – они проникали наверх через окно. Предприниматели, не дожидавшиеся ничьего содействия. Вице-президенты США, которым неожиданно передавались президентские полномочия, когда Верховный главнокомандующий оступался или был убит. Лидеры, приходившие к власти в результате идеального стечения маловероятных обстоятельств – вроде тех, которые привели к избранию Авраама Линкольна. Лидеры этого типа минуют все фильтры.

К тому времени как отфильтрованные кандидаты становились претендентами на высшую должность, их уже столько раз проверяли на благонадежность, что никто не сомневался в их способности принимать стандартные, традиционно одобряемые решения. Они были фактически неотличимы друг от друга – и именно поэтому многие исследования не выявили решающей роли лидеров в общем успехе.

Но совсем другое дело – кандидаты, обошедшие традиционные фильтры. Система не проверила их на благонадежность и не могла ожидать от них «одобряемых» решений: в принципе, многие из них даже не представляли себе, что это за решения. Они совершали неожиданные поступки, имели другой жизненный опыт и часто были непредсказуемыми. Зато они изменяли мир. Часто их влияние оказывалось негативным: не играя по общим правилам, нефильтрованные лидеры нередко разрушали те институты, которыми руководили. Но в большинстве своем они все-таки способствовали положительным изменениям, искореняли ошибочные убеждения и нелепые условности в своих организациях, направляя их к более эффективным целям. Исходя именно из этих примеров исследователи делали вывод об огромном положительном влиянии лидеров.

В своей докторской диссертации Гаутам применил эту гипотезу ко всем президентам США. Он проанализировал, кто из них прошел через фильтры, а кто обошел, оценил их влияние (положительное или отрицательное) и провел расчеты.

Результаты оказались впечатляющими. Его теория предсказывала влияние президента на историю страны почти с неслыханной статистической точностью в 99 процентов.

Отфильтрованные лидеры не раскачивали лодку. Нефильтрованные не могли ее не раскачивать. Часто они что-то разрушали. Но иногда они разрушали такие негативные явления, как рабство, – речь об Аврааме Линкольне.

Гаутам как никто понимал эту закономерность. Нетрадиционные тезисы, выбранные им для докторской диссертации, сделали его отщепенцем на научном рынке труда. Несмотря на дипломы Гарварда и МТИ, его пригласили только на два собеседования, хотя он подавал заявки 50 различным работодателям. Учебным заведениям нужен был сотрудник с традиционными взглядами для преподавания стандартного курса политологии – отфильтрованный ученый. Нестандартный подход Гаутама сделал его нежелательным кандидатом на обычную преподавательскую должность. В нем могли быть заинтересованы только те учебные заведения, которым требовался стопроцентный «неформат» и которые располагали ресурсами для формирования разнопланового преподавательского состава. Когда Гарвардская школа бизнеса предложила ему место, Гаутам согласился.

Во время нашей беседы он сказал: «Разница между хорошими и великими лидерами – это не вопрос того, у кого лучше или хуже развиты определенные качества. Это принципиально разные люди». Если бы британцы, видя неэффективность политики уступок, сказали: «Дайте нам другого Невилла Чемберлена, получше нынешнего», – то оказались бы в удручающем положении. В тот момент им не нужен был отфильтрованный лидер; им нужен был тот, кого система никогда не пропустила бы через дверь. Старый подход не работал, и удвоение усилий в том же направлении привело бы к катастрофическим последствиям. Чтобы побороть такое неординарное зло, как Гитлер, стране нужен был такой неординарный политик, как Черчилль.

По мнению Гаутама, настолько более значимое влияние нефильтрованных лидеров объясняется уникальными качествами, которые делают их непохожими на остальных. Но, вопреки ожиданиям, это вовсе не какие-то лестные характеристики вроде «незаурядный ум» или «политическая прозорливость».

Эти качества традиционно считаются негативными и не относятся к числу достоинств, но из-за специфики контекста они превратились в преимущества. Подобно фанатизму Черчилля в отношении целостности Британской империи, эти качества являются ядом, который в особых обстоятельствах может превращаться в сильнодействующее лекарство.

Гаутам называет их качествами-усилителями. В них кроется секрет превращения самых больших слабостей в самое большое преимущество…

* * *

Гленн Гульд был таким ипохондриком, что, если бы вы чихнули, разговаривая с ним по телефону, он немедленно повесил бы трубку.

Этот гениальный пианист и известный исполнитель классической музыки постоянно ходил в перчатках, причем мог надевать даже несколько пар сразу. По поводу своей портативной аптечки Гульд заметил: «Один журналист написал, что я вожу с собой чемодан таблеток. На самом деле это всего лишь портфель, и то не полный». Он отменял 30 процентов своих концертов, а иногда переносил их и снова отменял. Сам Гульд шутил на эту тему: «Я не хожу на концерты, иногда даже на собственные».

Да, странностей ему было не занимать. И при всем при этом он являлся одним из величайших музыкантов XX века. Гульд четырежды становился лауреатом премии «Грэмми». Его альбомы продавались миллионными тиражами. Он даже удостоился высшего признака славы своей эпохи – упоминания в одной из серий «Симпсонов».

Однако Гульд был не просто ипохондриком. Он был странным во всем. Журнал Newsweek называл его «Говардом Хьюзом от музыки». Гульд ложился спать в 6 часов утра и просыпался после полудня. Он мог отказаться садиться в самолет, если номер рейса казался ему «несчастливым». Он настолько ненавидел холод, что даже летом ходил в зимней одежде и зачастую носил свои повседневные вещи в пакете для мусора. Однажды во Флориде его арестовали, приняв за бродягу.

Эксцентричность не могла не отразиться на взаимоотношениях Гульда с окружающими. Опасаясь, что чрезмерное сближение с людьми может навредить его работе, он держал друзей на расстоянии, а связь с окружающим миром поддерживал посредством телефона. За последние девять месяцев своей жизни совершил звонков на 13 тысяч долларов. Из-за его сумасшедшей манеры вождения друзья прозвали пассажирское сиденье его автомобиля «креслом самоубийц». Однажды Гульд заметил: «Думаю, меня можно назвать рассеянным водителем. Я действительно несколько раз проезжал на красный свет, но ведь я нередко останавливался и на зеленый, а никто меня за это не похвалил».

Еще более странной была его манера исполнения своей знаменитой музыки. Кевин Баззана в своей замечательной биографии Гульда пишет: «Растрепанный и неопрятный, по-обезьяньи сгорбленный над инструментом, молотящий руками по клавишам, вращающийся всем торсом и резко дергающий головой…» Не забывайте, что речь идет не о джазовом пианисте и не об Элтоне Джоне. Этот парень играл Баха. И он терпеть не мог публичных выступлений. Его мания контроля не выносила неизбежных для музыкального тура пересадок с самолета на самолет, переездов из одной гостиницы в другую, ежедневной смены окружающих лиц. «Я не выношу аудиторию. Она кажется мне воплощением силы зла», – однажды поделился Гульд.

А еще был стул. Из-за специфической манеры исполнения Гульду требовался особый стул. Сиденье располагалось на высоте чуть более 30 сантиметров от пола и было наклонено вперед, чтобы ему было удобно сидеть на самом краешке. У него было так много специальных требований, что в итоге отец изготовил ему стул на заказ. Гульд пользовался этим стулом на протяжении всей карьеры, возил его с собой на все выступления. За годы стул значительно поизносился, и под конец его пришлось скреплять проволокой и клейкой лентой. На записях концертов даже слышно, как он поскрипывает.

И все же, несмотря на свою чудовищную эксцентричность, Гульд завораживал слушателей своей музыкой. Как сказал однажды музыкальный руководитель Кливлендского оркестра Джордж Селл, «этот чудак гениален».

Однако никакого мастерства, славы и успеха могло и не быть. Да, Гульд был одаренным ребенком и достиг профессионального уровня владения инструментом к 12 годам, но он был таким странным и чувствительным, что в течение нескольких лет его пришлось обучать на дому, потому что он не мог выносить постоянного напряжения, вызванного необходимостью общаться с другими детьми.

Гульд мог вырасти совершенно неприспособленным к реальному миру взрослым. Как же ему удалось добиться успеха и войти в число величайших представителей своего поколения? К счастью, он родился в среде, идеально подходящей для его хрупкой натуры. Родители оказывали ему невероятную поддержку – делали для него практически невозможное. Мать посвятила себя развитию его таланта, а отец тратил по 3 тысячи долларов в год на музыкальное образование Гленна. (Думаете, 3 тысячи долларов – это ерунда? Заметьте, что речь идет о 1940-х годах. Это были две среднегодовые зарплаты в Торонто того времени.)

При такой потрясающей поддержке и невиданной трудоспособности талант Гульда расцвел во всей красе. Этот пианист мог проводить по 16 часов в день и по 100 часов в неделю в звукозаписывающей студии. Он не смотрел на календарь, когда планировал эти записи, и забывал, что большинство нормальных людей не хотят работать в День благодарения или в Рождество. Когда Гульда спросили, какой совет он дал бы начинающим исполнителям, он ответил: «Нужно отказаться от всего остального».

Однако его подогреваемая неврозом одержимость приносила свои плоды. Когда Гульду было 25 лет, его пригласили выступить в России. Ни одному североамериканцу не удавалось сделать этого со времен Второй мировой войны. В 28 лет он выступал на американском телевидении с Леонардом Бернстайном и Нью-Йоркским филармоническим оркестром. В 31 год он считался уже легендой музыкального мира.

И тут Гульд решил исчезнуть со сцены. «Я очень хочу оставить последнюю половину своей жизни себе», – заявил он и в 32 года полностью прекратил концертную деятельность. В общей сложности он дал менее 300 концертов. Большинство гастролирующих музыкантов набирают такое количество всего за три года. Гульд продолжал работать как безумец, но больше не выступал на публике. Ему нужен был полный контроль, который можно было получить только в студии звукозаписи. И, как ни странно, его уход со сцены никак не ограничил его влияния в мире музыки – более того, оно усилилось. Как отмечает Кевин Баззана, Гульд продолжал «сохранять свое присутствие путем бросающегося в глаза отсутствия». Он работал до самой смерти, которая наступила в 1982 году. На следующий год его внесли бы в Зал славы премии «Грэмми».

Что говорил сам Гульд о своих странных привычках и безумном образе жизни? «Я не считаю себя таким уж эксцентричным». Биограф Кевин Баззана пишет: «Это вершина эксцентричности: не считать себя таким уж эксцентричным, когда каждая твоя мысль, каждое твое слово и действие отличают тебя от всего остального мира».

Гульд определенно не стал бы музыкальной легендой без поддержки в раннем детстве и огромной финансовой помощи родителей. Он был слишком хрупким и особенным созданием, чтобы выдержать грубость внешнего мира. Без той трепетной заботы он мог стать всего лишь закутанным в шерстяное пальто бродягой во Флориде…

Давайте поговорим об орхидеях, одуванчиках и обнадеживающих уродах. (Если вы уже устали от этой темы, прошу вас потерпеть еще немного.)

В последнее время детей все чаще сравнивают с одуванчиками и орхидеями. Большинство детей – одуванчики. Одуванчики жизнестойкие. Пусть это не самые красивые цветы на свете, зато они прекрасно растут без ухода. Их не сажают специально. Это ни к чему. Одуванчики благополучно рассеиваются сами практически в любых условиях. Орхидеи не такие. Без должного ухода они чахнут и погибают. Но, если о них заботиться, они распускаются самыми причудливыми цветами. Мы сейчас говорим не только о цветах и не только о детях. Мы говорим о новейших генетических исследованиях.

В новостях периодически рассказывают о каком-нибудь гене, который вызывает то или это. Наша первая реакция – назвать этот ген соответственно «плохим» или «хорошим». Допустим, обнаружили ген, вызывающий алкоголизм или жестокость. «Уф, как хорошо, что у меня его нет», – облегченно вздыхаете вы. Он же плохой. В психологии существует так называемая диатез-стрессовая модель. Она подразумевает, что если у вас есть «плохой» ген, то в стрессовой ситуации реализуется ваша генетическая предрасположенность к развитию нервного расстройства вроде депрессии или тревожности. Остается лишь надеяться, что вам не достанется этот ген, способный превратить вас в чудовище. У данной теории есть один минус: ученые все больше сомневаются в ее обоснованности.

Новейшие исследования в области генетики переворачивают модель «плохих»/«хороших» генов с ног на голову и позволяют выдвинуть гипотезу, по смыслу близкую к концепции качеств-усилителей. Психологи называют ее теорией дифференциальной чувствительности. Одним и тем же ножом можно убить человека, а можно приготовить еду для семьи. Каким окажется нож – хорошим или плохим, – зависит от контекста.

Возьмем конкретный пример. У большинства людей нормальный ген DRD4. Но некоторые из нас являются носителями этого гена с аллелью 7R. Ой-ой. Аллель 7R принято ассоциировать с СДВГ, алкоголизмом и жестокостью. Такой ген считается плохим. Но постойте. Израильский ученый Ариэль Кнафо провел эксперимент с целью проверить, какие дети поделятся конфетой по собственной инициативе. Большинство трехлеток не желали отдавать сладкое угощение, если в этом не было необходимости. Кто же из них был готов охотно поделиться? Дети с «плохим» геном DRD4-7R. Откуда у них это стремление помочь? Видимо, это не «плохой» ген. Как с тем ножом, все зависит от контекста. Дети с этим геном, выросшие в неблагоприятной среде, в условиях недостатка любви и внимания превращались в алкоголиков и бандитов. А вот выросшие в атмосфере любви, заботы и внимания становились еще добрее, чем дети со стандартным вариантом гена DRD4. Эту разницу определял контекст.

Некоторые другие гены, связанные с поведением, демонстрируют похожий эффект. Подростки с определенным типом гена CHRM2, воспитанные в нездоровой обстановке, становятся самыми серьезными правонарушителями. Подростки с тем же геном, выросшие в хорошей полноценной семье, оказываются в числе лидеров общества. Дети с вариантом 5-HTTLPR и доминирующими родителями проявляют высокую склонность к обману, тогда как дети с тем же геном и заботливыми родителями лучше всех выполняют правила. На этом пока закончим с аббревиатурами.

Большинство людей – одуванчики. У них все складывается хорошо практически при любых обстоятельствах. Но есть и орхидеи. Они генетически более чувствительны не только к негативным влияниям, но и к любым стимулам в целом. Они не будут цвести в грязи на обочине, как одуванчики. Но если они растут в красивой теплице, то их красота посрамит любой одуванчик. Писатель и журналист Дэвид Доббс в статье, опубликованной в журнале The Atlantic, отмечает: «Те же самые гены, которые причиняют нам больше всего неудобств как биологическому виду, вызывая саморазрушающее и антисоцильное поведение, лежат в основе феноменальной адаптивности человечества и эволюционного успеха. В дурной среде и при неадекватных родителях дети-орхидеи могут испытывать депрессию, страдать наркотической зависимостью или оказаться в тюрьме, но в правильной обстановке и при хороших родителях они способны превратиться в самых творческих, самых успешных и счастливых людей».

И вот мы добрались до обнадеживающих уродов. Кто они такие? «Обнадеживающий урод – это представитель биологического вида, радикально отклоняющийся от нормы в результате генетической мутации, которая дает потенциально адаптируемое преимущество». Дарвин утверждал, что эволюция происходит медленно и постепенно, но Рихард Гольдшмидт выдвинул теорию о том, что природа, возможно, время от времени ее форсирует. И над ним насмехались, считали его чудаком. Но в конце XX века некоторые ученые, такие как Стивен Джей Гулд, начали осознавать, что гипотеза Гольдшмидта могла иметь под собой реальные основания. Исследователи стали замечать примеры достаточно резких мутаций, согласующихся с теорией обнадеживающих уродов. Время от времени природа пробует что-то новое, и если какой-то «мутант» найдет подходящую среду и преуспеет, то, возможно, в итоге вид изменится в лучшую сторону. И опять мы видим сходство с концепцией качеств-усилителей. Писатель и журналист По Бронсон однажды сказал: «Вся Кремниевая долина основана на недостатках, которые только здесь и поощряются».

Если бы я вам сказал, что у вашего сына будут непропорционально длинные руки и верхняя часть туловища, слишком короткие ноги, слишком большие кисти и стопы, вряд ли бы вы запрыгали от радости. Объективно ни одна из подобных характеристик не кажется достоинством. Но, когда такое описание слышит опытный тренер по плаванию, он видит будущего олимпийского чемпиона.

Майкла Фелпса следует считать человеком Икс – мутантом со сверхспособностями. Совершенен ли он в физическом смысле? Отнюдь. Фелпс плохо танцует. Он даже плохо бегает. Честно говоря, он вообще не приспособлен к передвижению по суше. В своей статье в New York Times Марк Левайн описывает сочетание необычных физических характеристик Фелпса, сделавших его потрясающим пловцом. Да, он сильный и стройный, но пропорции его тела нестандартны для человека ростом 193 сантиметра. Более длинные руки означают более мощные гребки в бассейне. Фелпс вошел в состав олимпийской сборной США в 15 лет. С 1932 года никто не делал этого в столь юном возрасте. Что для него самое трудное как для пловца? Нырять в бассейн. Он делает это медленнее, чем остальные. Его тело просто не создано для того, чтобы ловко двигаться вне воды. И этот «урод» не просто обнадеживающий: он выиграл больше олимпийских медалей, чем любой другой спортсмен за всю историю Игр.

Как это соотносится с успехом вне спорта? Исследователи Венди Джонсон и Томас Бучард полагают, что гениев тоже можно считать «обнадеживающими уродами». Если Майкл Фелпс становится неуклюжим на твердой земле, то Гленн Гульд был совершенно безнадежен в светском обществе. Но оба они преуспели, оказавшись в наиболее подходящей для себя среде.

Итак, мы увидели, что некоторые орхидеи чахнут от неадекватного воспитания и расцветают, когда о них правильно заботятся. Чем еще может быть обусловлено превращение одних «уродов» в обнадеживающих, а других – в безнадежных? Почему некоторые люди становятся безумно успешными, а другие – просто безумными? Психолог Дин Кейт Саймонтон говорит, что при прохождении личностных тестов «результаты творческих гениев по патологическим отклонениям находятся на уровне средних. У творческих людей больше психических отклонений, чем у среднестатистического человека, но меньше, чем у действительно душевно больных. Можно сказать, что в них ровно столько безумства, сколько нужно».

Слишком часто мы классифицируем явления как «плохие» или «хорошие», хотя правильнее было бы назвать их «другими». Израильской армии были нужны люди, способные анализировать снимки со спутников в поисках потенциальных угроз. Ей необходимы были солдаты с выдающимися навыками зрительного анализа, способные целый день без устали рассматривать одни те же снимки со спутника и замечать мельчайшие изменения. Это непростое задание. Но отдел электронной разведки нашел идеальных кандидатов там, где никто и не подумал бы искать. В армию начали призывать молодых людей с аутизмом. Многие аутисты испытывают трудности с межличностным взаимодействием, зато превосходно справляются со зрительными задачами вроде собирания пазлов. Они стали настоящей находкой для армии своей страны.

Доктор Дэвид Уикс, клинический нейропсихолог, писал: «Эксцентричные люди – это носители мутаций, созданных социальной эволюцией; они обеспечивают интеллектуальный материал для естественного отбора». Они могут быть орхидеями, как Гленн Гульд, или «обнадеживающими уродами», как Майкл Фелпс. Мы слишком много времени и сил тратим на попытки быть «хорошими», тогда как «хороший» – это всего лишь среднестатистический. Чтобы стать великим, нужно быть другим. Но, опираясь на то, что общество считает лучшим, нельзя стать другим, потому что общество не всегда знает, что ему нужно. Чаще быть лучшим – значит быть лучшей версией самого себя. Как заметил Джон Стюарт Милль, «самая большая опасность нашего времени заключается в том, что лишь немногие люди осмеливаются быть эксцентричными».

В правильных обстоятельствах плохое может быть хорошим, а странное может быть красивым.

* * *

Стив Джобс был обеспокоен.

В 2000 году он и другие руководители студии Pixar задавали себе один и тот же вопрос: неужели студия сдает свои передовые позиции? «История игрушек», «История игрушек 2» и «Жизнь насекомых» имели оглушительный успех, но руководство опасалось, что на волне этого успеха студия, имя которой считалось синонимом творческого экспериментаторства, разрастется, станет медлительной, неповоротливой и будет почивать на лаврах. Что делать?

Чтобы привнести в команду струю свежего воздуха, в качестве руководителя следующего большого проекта компания наняла Брэда Бёрда – режиссера нашумевшего мультипликационного фильма «Стальной гигант». Джобс, Лассетер и Кэтмелл решили, что его талант поможет компании избежать застоя.

Стал ли он выводить Pixar из творческого кризиса с помощью лучших сотрудников компании? Нет.

Стал ли он нанимать лучших аниматоров со стороны, чтобы влить свежую кровь? Нет.

Не то было время, чтобы осторожничать и полагаться на проверенные отфильтрованные таланты. Они привели компанию к успеху – но они же стали и виновниками творческого кризиса.

Собирая команду для работы над новым проектом, Бёрд раскрыл свой план: «Дайте нам белых ворон. Мне нужны недовольные художники. Я хочу видеть в своей команде людей с нестандартными идеями, которых раньше никто не слушал. Позовите сюда всех тех, кого выставляют за дверь». Перевод: дайте мне своих нефильтрованных художников. Я знаю, что они безумцы. Именно это мне и нужно.

Джобс, Лассетер и Кэтмелл согласились. И команда Бёрда не просто использовала нетрадиционный подход к созданию мультфильмов. Она изменила формат работы всей студии:

Мы дали белым воронам шанс доказать свои теории и в итоге изменили некоторые рабочие процессы. При меньшей стоимости минуты анимации, чем в предыдущем проекте – «В поисках Немо», – мы создали мультфильм, в котором в три раза больше декораций и есть вещи, которые было очень непросто сделать. Такой результат был достигнут благодаря тому, что руководство Pixar позволило нам экспериментировать с самыми безумными идеями.

Этим проектом была «Суперсемейка». Она собрала более 600 миллионов долларов в прокате и получила премию «Оскар» за лучший анимационный полнометражный фильм.

Одни и те же черты могут превратить человека в кошмар для окружающих или сделать его тем, кто изменит мир.

Брэд Бёрд знал: наиболее одаренные творческими способностями люди невыносимы в общении. Результаты исследований показывают, что они более высокомерны, нечестны, неорганизованны и хуже успевают в школе. Как бы ни отпирались учителя общеобразовательных школ, творческих учеников они все же не любят: те создают проблемы и не подчиняются инструкциям. Вы взяли бы на работу такого человека? Вряд ли. Поэтому неудивительно, что уровень развития творческих способностей обратно пропорционален количеству положительных характеристик в оценке деятельности работника. По данным исследований, творческих людей с меньшей вероятностью повышают до должности генерального исполнительного директора.

X. Р. Гигер – человек, чья фантазия породила жутких существ из фильма «Чужой», – говорил: «В Куре, Швейцария, “художник” – это синоним пьяницы, бабника, бездельника и простофили».

Но, как известно каждому математику, средние величины обманчивы. Эндрю Робинсон, директор знаменитого рекламного агентства BBDO, однажды сказал: «Когда твоя голова лежит в холодильнике, а ноги – на раскаленной плите, средняя температура твоего тела нормальна. Я всегда с опаской отношусь к средним показателям».

Как правило, все, что было создано для специфических обстоятельств, в стандартных условиях малоэффективно. А качества, которые считаются «в целом хорошими», в экстремальных условиях становятся недостатками. Пиджак, который прекрасно служит нам восемь месяцев в году, не спасет нас от зимней стужи. По аналогии: качества-усилители, которые в целом считаются негативными, в определенном контексте оказываются чрезвычайно полезными – как машина «Формулы-1», на которой невозможно ездить по городским улицам, но которая бьет все рекорды на гоночной трассе.

Это вопрос элементарной статистики. С точки зрения пределов результативности средние показатели неважны – важны крайние отклонения от нормы. Почти всегда и везде люди пытаются избавиться от худшего, чтобы улучшить среднее. Но тем самым мы также уменьшаем разницу между крайними показателями. Отсекая левую часть кривой, мы улучшаем средний показатель, но в отсеченной части могут находиться не менее полезные качества, чем в правой.

Отличный пример – широко обсуждаемая взаимосвязь между творческими способностями и психическими заболеваниями. В своем исследовании «Парадокс сумасшедших и гениев» Дин Кейт Саймонтон выяснил, что умеренно творческие люди психически здоровее среднего, но среди людей с высокой степенью творческой одаренности намного чаще встречаются психические нарушения. Как и в теории фильтрации лидеров, для достижения вершин успеха приходится использовать качества, которые в нормальных условиях считались бы недостатками.

То же самое можно сказать о самых разных расстройствах – и талантах. Результаты исследований показывают, что люди с синдромом дефицита внимания более успешны в творческих видах деятельности. Психолог Пол Пирсон обнаружил связь между чувством юмора, невротическим состоянием и психопатией. Импульсивность считается отрицательной чертой характера и нередко упоминается в одном контексте с жестокостью и преступной деятельностью. Однако творческие люди тоже импульсивны.

Вы бы взяли на работу психопата? Нет. К тому же результаты исследований свидетельствуют о том, что в среднем психопаты не очень продуктивны. И большинство людей на этом просто остановилось бы. Однако исследование под названием «Личностные особенности успешных художников» показало, что лучшие представители креативных профессий демонстрируют гораздо более высокие результаты по маркерам психопатии, чем менее талантливые творцы. Еще одно исследование, результаты которого приведены в Journal of Personality and Social Psychology, показало, что успешным президентам США тоже свойственны более высокие показатели по чертам личности, входящим в психопатологический синдром.

Очень часто качества-усилители прячутся под маской достоинств, потому что успешным людям мы многое прощаем. Есть такая старая шутка: бедный может быть сумасшедшим, а богач – только эксцентричным. Применительно к успешным людям одержимость преподносится как положительное качество, а применительно ко всем остальным – как отрицательное. Взять тот же перфекционизм: кто-то извлекает из него выгоду, а кто-то просто слывет чудаком.

Малкольм Гладуэлл популяризировал тезис шведского психолога Андерса Эрикссона о том, что 10 тысяч часов практики позволяют стать экспертом практически в любом деле. Сам собой напрашивается вопрос: что может заставить человека посвятить столько времени одному занятию?

Слово «эксперт» обычно ассоциируется с такими положительными понятиями, как «преданность» и «влюбленность в свое дело», но нет сомнений в том, что тратить столько времени и сил на малозначимые вещи – это уже сродни одержимости. Если отличник относится к учебе как к работе, усердно стараясь ради высокой оценки и следуя правилам, то одержимый творческий человек добивается успеха за счет того, что работает над своими проектами с религиозным фанатизмом.

В ходе исследования с запоминающимся названием «Обыденность превосходства» Дэниел Чамблисс изучил невероятное упорство и монотонные ежедневные тренировки лучших пловцов мира. Тут уж не отделаешься простым ответом «ответственность и упорство» на неизбежный вопрос о том, что заставляет их день за днем на протяжении многих лет заниматься одним и тем же. А вот ответ «одержимость» уже гораздо ближе к правде.

Можно подумать, что качества-усилители актуальны лишь для тех сфер деятельности, где важно индивидуальное мастерство, например для спорта. Вы скажете, что к обычной жизни они отношения не имеют. И будете неправы.

Если мы посмотрим на богатейших людей мира, увидим ли мы сознательных и послушных граждан, подчиняющихся правилам и лишенных отрицательных отщепенческих качеств? Нет.

Пятьдесят восемь участников списка Forbes 400 либо не пошли в университеты, либо бросили учебу на полпути. Средняя чистая стоимость активов этих 58 человек – почти 15 процентов от общего количества – составляет 4,8 миллиарда долларов. Это на 167 процентов больше, чем средняя чистая стоимость активов всех 400 участников списка (1,8 миллиарда долларов), и в два раза больше средней чистой стоимости активов тех членов списка, которые посещали университеты Лиги плюща.

Уважаемой, вызывающей восхищение иконой современности стал целеустремленный предприниматель из Кремниевой долины. Каков он? Брызжет энергией. Почти не нуждается в сне. Часто рискует. Нетерпим к чужой глупости. Уверен в себе и харизматичен на грани надменности. Безгранично амбициозен. Целеустремлен и неугомонен.

В точку. Но эти же качества ассоциируются и с психическим заболеванием под названием «гипомания». Психолог из клиники Джонса Хопкинса Джон Гартнер в ходе своего исследования доказал, что это не совпадение. Когда мания цветет пышным цветом, человек уже не способен функционировать в нормальном обществе. А вот гипомания (это как бы мини-мания) превращает человека в неутомимую, вдохновленную, импульсивную машину, которая мчится к своей цели, при этом поддерживая связь (хотя и непрочную) с действительностью.

Что касается качеств-усилителей, тут уж приходится принимать все их плюсы и минусы. Авторы исследования «Экономическая ценность плохого поведения: непослушание, обучение и рынок труда» показали, что усилия, направленные на подавление агрессивности и непослушания мальчиков, улучшают их школьные оценки, но вместе с этим уменьшают уровень их доходов во взрослой жизни. Неуправляемые мальчишки впоследствии проводили больше времени на работе, работали продуктивнее и зарабатывали на 3 процента больше тех, кто в школе был послушным.

Прослеживается параллель с индустрией венчурного капитала. Известный венчурный капиталист Марк Андресен выступил в Стэнфордском университете с такой речью:

Финансирование венчурных предприятий – это на сто процентов игра выбросов, крайних значений… у нас есть такое правило: вкладывай деньги в реальные преимущества, а не в отсутствие недостатков и слабых мест. Вроде бы очевидно, но на самом деле разница видна не сразу. Что обычно делает венчурный капиталист? Проверяет контрольные параметры и ставит галочки. Видим: очень грамотный учредитель предприятия, очень хорошая идея, очень хороший продукт, очень перспективные начальные потребители. Галочка, галочка, галочка, галочка. Отлично, это разумная инвестиция, сюда можно вкладывать деньги. Подобные сделки (по контрольным параметрам) заключаются постоянно, но часто в них нет того, что делало бы их действительно особенными, уникальными, нет какого-то значительного преимущества, которое сразу выделило бы их из всех остальных. В свою очередь, компании, имеющие такое значительное преимущество, при этом имеют серьезные недостатки. Итак, важный урок для венчурного капиталиста: если ты не вкладываешь средства в проекты с серьезными недостатками, то можешь потерять самые перспективные сделки. Примеров сотни. Так со временем мы отсеяли бы всех серьезных победителей… поэтому прежде всего мы стремимся вкладывать деньги в стартапы действительно с огромными преимуществами, но с очень важной поправкой: мы готовы закрывать глаза на определенные недостатки.

В некоторых случаях серьезные жизненные трагедии формируют у людей ярчайшие качества-усилители. Что объединяет эти имена:

● Авраам Линкольн;

● Ганди;

● Микеланджело;

● Марк Твен?

Все они потеряли кого-то из родителей в возрасте до 16 лет. Список сирот, добившихся выдающегося успеха в жизни (или хотя бы оказавших заметное влияние на других людей), намного длиннее и включает в себя как минимум 15 премьер-министров Великобритании.

Нет сомнений, что для многих людей потерять родителя в юном возрасте – это ужасная трагедия с заметными негативными последствиями. Но, по мнению исследователей, как пишет в своей книге «Код таланта» Дэн Койл, в некоторых случаях такая трагедия вызывает у ребенка ощущение, что мир небезопасен и что для выживания придется потратить немало сил. Из-за уникального характера и жизненных обстоятельств эти сироты гиперкомпенсируют и превращают трагедию в трамплин для своего величия.

Таким образом, в правильных обстоятельствах «негативные» качества могут иметь огромное преимущество. Ваши «недостатки» могут оказаться качествами-усилителями. Но как превратить их в сверхспособности?

* * *

В 1984 году на Нила Янга подали в суд за то, что он не соответствовал «Нилу Янгу».

Музыкальный магнат Дэвид Геффен подписал крупный контракт с этой легендой рок-н-ролла, но ему не понравился первый альбом Янга, записанный для студии Geffen Records. В иске этот альбом был назван «нехарактерным» для Нила Янга. Попросту говоря, Геффен рассчитывал, что Янг будет таким, каким его знали, и будет делать то же, что и всегда, и это гарантирует новому альбому популярность. По мнению Геффена, в альбоме Trans было слишком много кантри. В целом альбомы Янга имели характерное, узнаваемое звучание – а у Trans его не было. Геффен заявил, что записанный Нилом Янгом альбом «не был альбомом Нила Янга».

На первый взгляд его аргументы не лишены оснований. Но, если копнуть глубже, Геффен ошибался.

Нил Янг всегда был новатором и изобретателем. Такова его истинная сущность. Как артист, он всегда пробовал что-то новое. Он не создавал всегда одинаковый, проходящий контроль качества продукт вроде кока-колы, звучание его музыки менялось и развивалось. Нил Янг знал себя и оставался собой.

Обсудив с Гаутамом теорию фильтрации лидеров, я задал очевидный и волнующий многих вопрос: «Как мне использовать эту информацию, чтобы стать более успешным в жизни?» Он ответил, что есть два шага. Первый – познай себя.

Эта фраза не одну сотню раз звучала на протяжении человеческой истории. Она высечена на фронтоне Дельфийского храма. В Евангелии от Фомы сказано: «Когда вы рождаете это в себе, то, что вы имеете, спасет вас. Если вы не имеете этого в себе, то, чего вы не имеете в себе, умертвит вас».

Если вам удается играть по правилам, если вы чувствуете свое сходство с упоминавшимися ранее отличниками, если вы отфильтрованный лидер, тогда используйте эти достоинства по максимуму. Найдите тот путь, который вам подойдет. Добросовестные люди хорошо учатся в школе и добиваются успеха в тех сферах жизни, где есть четкие ответы и понятный путь. Но, когда нет ни пути, ни ответов, их жизнь становится трудной. Результаты исследований показывают, что, когда такие люди сидят без работы, их уровень удовлетворенности жизнью снижается на 120 процентов – больше, чем у менее добросовестных людей. Без четкого пути они теряют направление.

Если же вы изгой, творец, нефильтрованный лидер, то вам тяжело будет добиться успеха в какой-нибудь жестко формализованной структуре. Подавляя свои качества-усилители, вы не только будете идти вразрез со своей истинной сущностью, но и не используете для достижения успеха свои ключевые преимущества.

Самосовершенствование – достойное и необходимое занятие, но результаты исследований показывают, что многие фундаментальные черты характера не меняются. Такие черты, как беглость речи, адаптивность, импульсивность и скромность, постоянны с детства до старости.

В книге «Менеджмент. Вызовы XXI века» Питер Друкер – наверное, самый известный эксперт в области менеджмента – говорит, что долгосрочный успех в профессиональной деятельности, за весь период которой вы можете поменять много мест работы и даже отраслей, сводится именно к тому, о чем говорил Гаутам, – к познанию себя. А знать себя – с точки зрения получения желаемого от жизни – значит осознавать свои сильные стороны.

Знаете таких людей, которые всем на зависть могут уверенно ткнуть пальцем во что-нибудь, сказать, что они прекрасно с этим справятся, а затем действительно прекрасно справиться? Их секрет в том, что они точно знают свои сильные качества и выбирают именно те сферы, в которых эти качества позволяют преуспеть. Что касается знания своих сильных сторон, Друкер говорит:

[Это] позволяет человеку в ответ на возможность, предложение, задание сказать: «Да, я это сделаю. Но я должен делать это вот так. Такой должна быть структура. Так я буду строить взаимоотношения с людьми. Вам следует ждать от меня таких результатов и в таком формате, потому что я такой».

Многим сложно. Не все люди знают свои сильные качества. В помощь им Друкер предлагает вопрос: «Что у вас хорошо получается и стабильно дает желаемый результат?»

Для определения этих качеств он рекомендует воспользоваться системой под названием «анализ обратной связи». Перед началом какого-то проекта письменно перечислите свои ожидания, а по окончании сравните их с результатами. Со временем вы начнете понимать, что у вас получается хорошо, а что – не очень.

Выяснив, к какому лагерю вы относитесь – к отфильтрованным или нефильтрованным лидерам, – и определив свои сильные стороны, вы намного опередите среднестатистического человека на пути к успеху и счастью. Результаты современных исследований в области позитивной психологии снова и снова показывают, что одно из ключевых условий счастья – это акцент на наших «характерных достоинствах». Специалисты из Института Гэллапа утверждают: чем больше времени в день вы тратите на то, что у вас хорошо получается, тем меньше устаете, тем чаще смеетесь, улыбаетесь и чувствуете себя уважаемым.

Итак, вы определили свои сильные качества и знаете, к какому типу лидеров относитесь. Что теперь нужно сделать, чтобы заблистать, как бриллиант? Мы подошли ко второму совету Гаутама: «Выбери правильный пруд».

Нужно выбрать правильную среду, которая тебе подойдет… контекст очень важен. Нефильтрованный лидер, хорошо показавший себя в одной ситуации, потерпит катастрофическую неудачу в другой, а точнее, почти во всех остальных ситуациях. Легко сказать себе: «Я всегда добиваюсь успеха потому, что я успешный человек, потому, что все дело во мне, и, следовательно, в новой среде я тоже преуспею». Это неверно. Вы добились успеха потому, что оказались в среде, в которой ваши предубеждения и предрассудки, таланты и способности совпали с теми факторами, которые в этой среде гарантировали бы успех.

Спросите себя: «В каких компаниях, учреждениях и ситуациях ценится то, что я делаю?»

Контекст влияет на всех. На самом деле добросовестные отличники, прекрасно умеющие следовать правилам, здесь чаще всего спотыкаются. Не имея ни к чему особого пристрастия и движимые желанием угодить, они часто выбирают неверное направление, когда у них есть возможность выбора. Вот что сказала Карен Арнольд об отличниках, которые являлись участниками ее исследования: «Люди думают, что отличники в жизни не пропадут, но факт безупречной учебы в школе не означает, что они могут трансформировать академический успех в карьерный».

Кем бы вы ни были – фильтрованным врачом или нефильтрованным творцом, – по данным исследований, большое значение имеет выбранный вами пруд. Когда профессор Гарвардской школы бизнеса Борис Гройсберг изучил дела топовых аналитиков с Уолл-стрит, которые ушли работать к конкурентам, то заметил одну любопытную особенность: они перестали быть топовыми аналитиками. Почему?

Обычно мы думаем, что эксперты – это люди, обладающие уникальными знаниями и навыками, и забываем о силе контекста и умении ориентироваться в обстановке. Мы забываем о команде, которая поддерживает топ-менеджеров, и сформировавшейся за время совместной работы системе условных сигналов. Это один из фактов, обнаруженных Гройсбергом: когда аналитики меняли работодателя, но приводили с собой всю команду, они продолжали оставаться на высоте.

Мудро выбирая себе пруд, мы можем оптимально использовать особенности своего характера, свои специфические достоинства и свой контекст для создания огромной ценности. Доскональное знание самого себя позволяет создать ценность везде, где бы мы это знание ни применили. Хороший пример – история о том, как компания Toyota помогла одной благотворительной организации.

Нью-Йоркский банк продовольствия функционирует за счет корпоративных пожертвований. Компания Toyota всегда перечисляла ему деньги – до 2011 года, когда возникла идея сделать кое-что получше. Инженеры компании, потратив немало часов на отлаживание и синхронизацию всех процессов, вдруг поняли, что деньги может пожертвовать любая компания, а вот они могут предложить нечто более уникальное – свои знания. И тогда они решили пожертвовать эффективность.

Мона Эль-Наггар описала результат:

В одной бесплатной столовой Гарлема инженеры из Toyota сократили время ожидания порции обеда до 18 минут, тогда как раньше это занимало целых полтора часа. На одном складе в районе Статен-Айленд, устроенном по принципу самообслуживания, они уменьшили время, за которое нуждающиеся наполняли свои пакеты, с 11 до 6 минут. А на складе в Бушуике (Бруклин), где волонтеры паковали коробки с гуманитарной помощью для жертв урагана «Сэнди», благодаря японской философии кайдзен затраты времени на сбор одной коробки сократились с 3 минут до 11 секунд.

Вы сможете: познайте себя и выберите правильный пруд. Определите свои сильные качества и выберите подходящее место для их применения.

Если вы умеете следовать правилам, найдите организацию, в которой ценятся ваши характерные достоинства, и выкладывайтесь по полной. Общество предлагает четкие и конкретные награды тем, кто умеет ему соответствовать, и такие люди поддерживают порядок в мире.

Если же вы относитесь к типу нефильтрованных лидеров или творцов, будьте готовы прокладывать собственный путь. Это рискованно, но для этого вы были рождены. Извлекайте выгоду из своих качеств-усилителей, делающих вас уникальным и неповторимым. Все люди не могут быть идеально «форматными», и вы с большей вероятностью достигнете вершин успеха (и счастья), если примете свои «изъяны».

Это как тест Тьюринга. На протяжении многих лет специалисты по вычислительной технике усаживали людей перед компьютерами и просили их вести письменный диалог с виртуальным собеседником. Через какое-то время им задавали вопрос: «Вы общались с человеком или с компьютерной программой?» Когда тест проводился в 2010 году, одна компьютерная программа довольно успешно смогла создать иллюзию общения с живым человеком. Благодаря чему? Может, более качественному программированию или более быстрым процессорам? Нет.

Программа имитировала саркастичного, раздраженного, трудного в общении собеседника. И, возможно, ей удалось обмануть человека именно потому, что как раз наши недостатки делают нас людьми. Компьютер добился успеха благодаря человеческим изъянам. Иногда мы тоже можем так делать.

Итак, теперь вы лучше понимаете, кто вы и где ваше место. Но в жизни есть не только вы, но и другие люди, с которыми вам приходится взаимодействовать. Как это лучше делать? Действительно ли хорошие парни приходят последними? Нужно ли срезать углы (и головы), чтобы всех опередить?

Об этом далее…