Читать книгу Бастард. Боги сумрака - Эрин Джой - Страница 12

Всю ночь Мортем провел в лачуге Шибаты. Они говорили до рассвета. Чародейка рассказала ему о Ривбране. О магии. О Сумеречных жрецах. О далеком городе Су́мирей, откуда взяла свое начало древняя магия. Он слушал, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни слова. Изредка задавал вопросы, тяжело вздыхал. Он понимал – нужно вернуться в замок и вновь посмотреть в глаза отцу, но ведь уже не будет как прежде. Мортему не скрыть свое отношение к Кродосу. Теперь он знает – руки его отца запачканы кровью. Его кровью.

Глубокая смута одолела мальчика. Он понял, какое бремя легло на его плечи. Понял, что был рожден лишь для мести и другого пути у него нету, да и не было никогда…

Мальчик тяжело прощался с Шибатой, ведь увидеть ее придется не скоро. Он долго шел по лесу, следуя за Ба́гуром. Это существо уже не казалось ему столько мерзким, ведь мать рассказала его историю. Она нашла детеныша волка. Мертвого. Обглоданного. Его загрызла сама волчица, посчитав, что волчонок слишком слаб. Шибата вдохнула в него жизнь, дав еще один шанс. Теперь мертвый зверь служит ей. Привязан к ней. Благодарен. Мортем выбрался из леса, посмотрел вслед Ба́гуру и направился в замок.

Как только он переступил черту Неверберга, к нему подбежали стражники. Схватив бастарда под руки, они потащили его в замок в покои короля Кродоса. Правитель сидел кресле около камина, перед ним стоял графин с вином и серебряный кубок. Король был пьян. Двери открылись, стражники оставили Мортема наедине с Кродосом.

– Как ты посмел покинуть замок, ускользнуть за пределы Неверберга? Ты понимаешь, что мог погибнуть в лесной чаще?

Мортем молчал.

– Где ты был всю ночь?

Тишина.

– Мортем Берингер, я спрашиваю последний раз – какого черта ты ослушался своего отца? – Кродос грохнул кулаком по столу.

Бастард не повел взглядом.

Король поднялся, слегка покачиваясь подошел к мальчику, и влепил ему хлесткую пощечину. Мортем не удержался на ногах и отлетел в стену. Сразу же поднялся и коснулся лица. На его пальцах остались капли крови. Черной крови. Кродос не заметил, развернулся и сел назад в свое кресло, налив полный кубок вина. Осушил залпом. Поморщился.

– Я устал от твоих выходок! Ты так и норовишь испортить отношения со всеми. Я долго терпел, но всему есть предел. Даже королевскому терпению! Сегодня свадьба Мицарель и, если ты посмеешь покинуть свою комнату и хоть как-то вмешаться в церемонию – я брошу тебя в псарню. Молгар расскажет, как следует себя вести. Я не позволю испортить самый важный день моей дочери! Ты меня понял?

Мортем молчал. Он резко развернулся, толкнул дверь и побежал вдоль узких коридоров в свою комнату. Сцепил зубы. Вспыхнул яростью. Из комнаты Мицарель доносился смех. Он остановился, прислонившись к стене ухом. Прислушался. Королева Элана сидела рядом с дочерью, расчесывала ее волосы, вплетая в них белые цветы. Девушка любовалась своим отражением в зеркале. Была взволнована.

– Мам, лорд Крайсер прекрасен, правда? А знаешь, он рассказывал о своем замке. Говорил – там есть большой сад, где цветут круглый год цветы, много фонтанов, в них вода живая. Понимаешь? Не замерзшая, а живая… Как же я хочу поскорей увидеть свой новый дом!

– Завтра, дочка, завтра… Осталась одна ночь в родном доме, и ты отправишься на южные земли Но́рблинга. Мне будет не хватать тебя, Мицарель. – Элана обняла девушку за плечи.

– Я буду приезжать. Обещаю. И вам с папой и Севериной всегда будут рады в Норблинге, но только не Мортему. Скажи отцу, чтобы он никогда не смел брать с собой бастарда. Иначе… иначе я прикажу Крайсеру отрубить голову этому мерзкому выродку.

Элана промолчала. Она поднялась, подошла к свадебному платью дочери, проведя рукой по атласной ткани.

– Одевай платье. Я пока отведу Северину в Красный зал и вернусь. Помогу тебе затянуть корсет.

– Да, мам…

Мортем, услышав, как королева открывает двери, спрятался. Подождал пока она скроется за углом. Затем без стука вошел в комнату Мицарель и плотно закрыл за собой дверь. Девушка одевала платье и думала, что к ней вошел отец.

– Папа, я так рада, что ты успел вернуться в город к церемонии. Посмотри, какое платье красивое … – она обернулась и замерла.

Мортем стоял у дверей и смотрел на нее глазами полными ненависти. Ядовито. Разъяренно. Как зверь смотрит на свою жертву.

– Ты?! Убирайся! Как ты посмел войти в мои покои? Пошел прочь, ублюдок! – кричала Мицарель.

Но он не ушел. Делал вид, что не слышит язвительных речей сестры. Молчал. Ему хотелось подойти, обхватить ее тонкую шею двумя руками и сжать, пока та не захрипит и не попросит о пощаде.

Но он сдерживался.

Из последних сил…

Мортем смотрел на белолицую, облюбленную дочь короля. Свою сестру. Ее лицо выражало отвращение к бастарду. Брезгливость. Как будто еще мгновение и ее вывернет наизнанку.

Но он не ушел.

Молчал.

Стиснув зубы.

Мальчик, пребывая в лихорадочном бреду, начал приближаться к Мицарель. Он бросил короткий взгляд на свое отражение в зеркале и увидел, как его глаза наполняются угольной чернотой, затянув всё глазное яблоко. Он не испугался, вспомнив слова матери: «Не бойся, если почувствуешь что-то странное, пугающее тебя. Прими это. Впусти сумеречную магию в свою душу».

И он впустил.

Он позволил магии пройти сквозь тело и коснуться сердца. Он чувствовал, как по его жилах течет черная кровь. Дымиться, словно кипящая смола. Слепой гнев сковал его тело. Он возжелал смерти своей сестры…

– Чего тебе надо?! Не приближайся ко мне! Что с твоим лицом? О, Господи! Мама! Мама! – орала девушка.

Внезапно, двери открылись. В комнату влетела королева Элана, подбежала к Мортему и, схватив его за плечи, отбросила в сторону. Затем осмотрела дочь, приложив ладони к ее лицу.

– С тобой всё хорошо, милая? Что он тебе сделал?

– Всё хорошо! Я… я не знаю, что ему нужно. Мама, его глаза… они были черные, как ночь. Я клянусь, мама! Посмотри сама. Мне стало так страшно, он словно обезумел и хотел меня убить. Где папа? Пусть уберет его с моей комнаты. – Мицарель кричала так громко, что Кродос прибежал на вопли.

– Что здесь происходит?! Какого черта вы подняли этот скулеж? А ты, – он посмотрел на Мортема, который лежал на полу, повернувшись лицом к стене, – я велел тебе не выходить из своей комнаты и не приближаться к Мицарель! – брызжа слюной, вопил Кродос.

– Мой король, он хотел причинить вред твоей дочери. Она говорит, что его глаза… они были странными. Он одержим. Колдовская кровь дает о себе знать! – причитала Элана, обнимая испуганную девушку.

– Повернись! – рявкнул король Мортему. – Я сказал повернись и посмотри мне в глаза, гаденыш!

Мальчик робко повернул голову. Его глаза были абсолютно естественны, как и ранее. Он перевел взгляд на Мицарель, та сразу же отвернулась, уткнувшись лицом в плечо матери и шептала ей на ухо. Тихо. Едва слышно: «Мама. Я клянусь. Его глаза, как ночное небо. Он зло…»

– Мое терпение иссякло, сын! Чтобы ты усвоил урок до конца – я сдержу свое слово! Стража!!!

Двое гвардейцев тут вбежали в покои Мицарель.

– Ваша милость! Что прикажете?!

– Отведите мой его сына в псарню. Бросьте в пустую клетку. Без воды и хлеба. И передайте смотрителю Молгару, что я велел не выпускать его. Я сам приду за ним.

– Да, мой король! – головы склонились.

Стража подхватила бастарда под руки и потащила через весь замок. Выйдя на улицу, они отпустили его и слегка подталкивая в спину, направляли в сторону псарни. Молгар еще издалека заметил гостей. Отложил тесак, которым он разделывал мясо, вытер руки об набедренный передник и пошел им навстречу.

– Смотрите, кто ко мне пожаловал. Мортем, я рад тебя видеть, мальчик! Ты ко мне давно не заходил.

– Король Кродос велел бросить бастарда в клетку и до его прихода не выпускать. Без воды и еды. Ты понял, смотритель?

– Я-то понял… а в чем провинился юноша? – он уставился на гвардейцев.

– Не твое дело, собачник. Делай, что велел король и не задавай лишних вопросов.

– Сколько злобы у вас. Прям изо рта вываливается… Смотрите не подавитесь. – шипя, ответил Молгар.

Мортем последовал за смотрителем. Когда замо́к на решетке щелкнул, бастард осмотрелся: вокруг валялось сено, собачье дерьмо, ржавые миски с объедками. Стоял тошнотворный запах тухлого мяса и ссанины. Он прикрыл нос рукавом и брезгливо сморщился.

– Знаю, ароматы тут, так сказать – скверные. Но раз король велел тебе провести время в моей компании, то придется привыкнуть. Располагайся, а мне нужно закончить с разделкой мяса.

В псарне было сыро и холодно. Стены покрылись коркой изморози, земляной пол, едва прикрытый сухой травой, отдавал холодом в ноги. Мортем накинул капюшон, поднял ворот меховой накидки и присел на корточки в самом углу.

В соседних клетках скулили собаки, скребли когтями о стены, пытались грызть металлическую решетку. Этот шум, лязг и шуршание жутко раздражало Мортема. Он закрыл уши руками. Зажмурился. Пытался не думать о том, где находиться. С улицы доносились удары тесака о замерзшие кости. Треск. Хруст. Бормотание Молгара. Бастард смотрел на кованые решетки, увесистый замок и думал только о том, как выбраться из этого смрадного места.

Перед его глазами стояло грозное лицо отца. Охмелевшее. Обезумевшее. Почему он стал относиться к нему с такой ненавистью? Именно сегодня, когда он вернулся из дома чародейки. Может чары перестают действовать и колдовство Шибаты слабеет? Если это так, то вскоре король всё поймет. Его помутненный разум, окутанный пеленой, проясниться и он придет за бастардом. Но Мортем еще не готов к роковой встрече. Не сейчас. Только не сейчас.

Мальчик вспоминал, как в покоях королевской дочери проявилась его сила. Пусть на мгновение, но проявилась. Он пытался понять, что послужило этому, что он чувствовал в тот момент, когда кровь закипела в жилах…

Гнев?

Злобу?

Обиду?

Или все эти эмоции захлестнули его, ослепляя разум, освобождая силу… Он пытался понять, но истина ускользала от него. Нужно выбираться из псарни. Сейчас. Церемония в Красном зале вот-вот начнется, затем будет пиршество, а на рассвете Мицарель покинет отцовский замок. Мортем не мог этого позволить.

Ненависть к сестре сводила его с ума. Ее колкие речи. Брезгливый взгляд. Ее мерзкое личико, которое вечно жаловалось отцу и королеве Элане. Она была подлой, что не скажешь про Северину – младшую сестру. Девочка хоть и не проявляла к Мортему особой симпатии, но никогда не позволяла себе скверных изречений в его адрес. Ни перед отцом, и даже когда они оставались наедине. Возможно, она боялась. Поэтому старалась не привлекать к себе интерес бастарда. А может быть жалела его…

Когда лай собак стал невыносим, а бряцанье их зубов о кованную решетку и вовсе сводило с ума – Мортем не выдержал. Он попробовал протиснуться между металлическими прутьями, осмотрел навесной замок. Для уверенности несколько раз грохнул по решетке ногой. Не выбраться. Без ключа – невозможно.

Он сполз по скользкой стене и бросил взгляд на большого черного пса, сидящего напротив в клетке. Зверь смотрел на него, слегка наклонив голову набок. Поскуливал.

– Чего ты вылупилась, грязная псина? – крикнул Мортем.

Собака продолжала смотреть на мальчика с нескрываемым интересом. Бастард уже почти перевел взгляд в другую сторону, как заметил – глаза зверя наполнились туманной дымкой. Почернели. Помутнели. Мортем привстал, вцепился руками в решетку. Не поверил тому, что видит.

Внезапно, он почувствовал, как амулет на его шее стал ледяным. Он распахнул накидку, дернул за шнуровку на рубахе и схватился за медальон. Тот покрылся тонкой коркой льда, маленькие струйки темного дыма сочились из-под морозной оболочки. Через мгновение он услышал голос матери. Совсем рядом. Как будто она находилась здесь. Он чувствовал ее теплое дыхание: «Эти звери слышат тебя. Внимают твоим словам. Ждут указаний. Они чувствуют твою силу. Ты знаешь, что делать».

Голос затих. Растворился в воздухе. Увесистые замки́ на всех клетках лязгнули, упали на пол. Собаки больше не лаяли, не скулили. Повисла тишина. Мортем толкнул металлические двери, раздался противный скрип. Он вышел, осмотрелся. Все собаки уставились на него, вывалив свои языки. Их глаза были наполнены угольной чернотой. Они тяжело дышали, выплевывая клубы черной копоти. Мортем, стараясь не привлекать внимание Молгара, открыл настежь все клетки, собаки сделали несколько шагов и застыли, уставившись мордами на бастарда.

– Убейте его! – Мортем показал пальцем на улицу, где Молгар разделывал мясо. – Затем, следуйте в Красный зал. Я хочу видеть кровь Мицарель. Больше никого не троньте.

Собаки не двинулись с места. Они по-прежнему стояли, непонимающе смотря на мальчика. Мортем начинал злиться. Он сжал кулаки. Сделал глубокий вдох, слегка прикрыв глаза, и попытался представить лицо сестры, королевы Эланы, отца… Попытался пробудить в себе гнев.

И он увидел – перекошенное, охмелевшее лицо Отца.

И он почувствовал – жгучую боль на щеке от его резкой пощечины.

Обрывками фраз в его голове звучали слова:

«Его глаза. Как ночное небо. Он зло»

«Пошел прочь, ублюдок!»

«… иначе я прикажу Крайсеру отрубить голову этому мерзкому выродку»

Мортем открыл глаза. Он почувствовал, как по его коже пробежала дрожь, заставляя непроизвольно вздрагивать словно от судорог. Посмотрел на руки – вены приобрели черный оттенок, расползлись по телу паучьей паутинкой. Он окинул взглядом, полным тьмы, псов, ждущих его указаний.

– Молгар. Мицарель.

Его голос… Он не узнал его и на мгновение испугался, оглядываясь по сторонам. Вместо естественной речи из его груди вырвался хриплый утробный крик. Словно несколько голосов слились воедино и прорвались из загробного мира. Словно говорил не он. Но звери послушались и тут бросились прочь из псарни.

Мортем слышал испуганный крик смотрителя. Слышал, как клацают пасти собак, вырывая куски человеческой плоти. Как Молгар захлебывается в собственной крови, хватаясь за глотку. Один из псов скулил… Затем все стихло. Едва был слышен удаляющийся скрип снега под лапами собак, несущихся в сторону замка.

Мортем вышел из псарни. Разорванное тело Молгара распласталось на окровавленном снегу. Рядом с ним лежала собака, в голову которой смотритель успел всадить тесак. Мортем подошел к псине, вытянул из ее черепа топор и отбросил в сторону. Он вспомнил, как мать рассказывала ему про Ба́гура – мертвого волчонка, которого она смогла вернуть к жизни. «Вдруг получиться» – мелькнула мысль… Но вот только как это сделать, Шибата ему не рассказала.

Мортем приложил руки к мертвому телу пса. Закрыл глаза. Пытался представить, как зверь оживает, как бьется его сердце и открываются глаза. Но нет… Собака по-прежнему была мертва. Кровь сочилась из расколотого черепа. Безжизненный взгляд застыл.

Ему почему-то стало очень жаль зверя. Всю жизнь он провел в клетке, изредка вырываясь на охоту в лес по велению короля. Но эти короткие прогулки ничто по сравнению с настоящей свободой. Мортему на мгновение показалось, что он схож с этим псом. За́мок служил ему клеткой, а он так жаждал увидеть мир, увидеть людей, которые будут относиться к нему благосклонно. Ему хотелось освободиться от королевских уз – быть вольным. Бродить по миру. Жить, а не существовать. Но король готовил ему другую участь – править. Это, как охота для пса… Принужденная. Не по воле инстинктов.

Слезы выступили на глазах Мортема. Они не успевали стекать по его щекам, как превращались с серую дымку и тут же растворялись в воздухе. Сумеречные слезы. Призрачные… Внезапно, бастард вскочил и подбежал к тесаку. Слегка вытер его окровавленное лезвие и … полоснул им по своей коже. Поднеся руку к изувеченному зверю, он смотрел, как капли черной крови капали на тело мертвого животного. Шипели, как кипящее масло, касаясь шерсти. Исчезали. Испарялись, оставляя едва заметную дымку.

Псина дернулась, пошевелила задними лапами, слегка приподняв голову. Из-под толстого шара снега просачивался дым. Обволакивал тело собаки, смешиваясь с черной шерстью. Расщелина в ее черепе от тяжелого тесака не срасталась, а по-прежнему разделяла голову на две части. Но собака открыла глаза, сомкнула челюсти и встала на лапы.

В это мгновение ее кожа вместе с шерстью превратилась в кровавое месиво. Она медленно сползала, падая на снег ошметками. Оголяя кости. Суставы. Позвонок. Перед Мортемом уже стоял не упитанный черный пес, а существо, похожее на Ба́гура, но покрупнее. Скелет его был цвета золы. Из пасти вывалился огромный язык, сочилась вязкая, смоляная жидкость и капала на снег. Он, перебирая костяными лапами, подошел к Мортему, уселся рядом и принялся ждать команды.

– Беги, зверь! Возможно, когда-то мне понадобиться твоя помощь. А сейчас ты свободен!

Собака поднялась и, оставляя на снегу кровавые следы, бросилась прочь.