Читать книгу Дело о сумочке авантюристки - Эрл Стенли Гарднер - Страница 3

Плотный туман опустился на город, и Мейсону казалось, что его машина плывет в какой-то молокообразной массе. «Дворники» ритмично скользили по ветровому стеклу. Сигнальные огни машины Харрингтона Фолкнера, едущего всего в каких-нибудь пятидесяти футах впереди, были едва заметны.

– Он едет очень медленно, – заметила Делла Стрит.

– В таком тумане быстрее и не поедешь, – ответил Мейсон.

Дрейк рассмеялся.

– Готов поспорить, что этот Фолкнер вообще довольно унылый и скучный человек. Как говорится, хладнокровный. Я чуть не умер, когда увидел, с каким недовольным и хмурым видом он отправился к столу, где сидела эта, как он выражается, вымогательница. Сколько она получила от него, Перри?

– Не знаю.

– Судя по выражению его лица в тот момент, когда он вытаскивал чековую книжку, – сказала Делла Стрит, – он заплатил ей ровно столько, сколько она просила. Она же не тратила времени понапрасну. Как только чек оказался у нее в руках, сразу ушла, даже не закончив обед.

– Это естественно, – вставил Мейсон. – Ее интерес к Харрингтону был чисто финансового свойства.

– А что мы будем делать у него в доме? – спросил Дрейк, переводя разговор на другую тему.

Мейсон усмехнулся:

– Точно не знаю, но у меня сложилось впечатление, что, прежде чем поговорить о своих проблемах, он хочет показать нам аквариум с золотыми рыбками. Кажется, это для него немаловажно. Насколько я понял, Фолкнер и его жена живут в большом доме, состоящем из двух флигелей. Одну половину составляют апартаменты четы Фолкнер, а в другой находится бюро Фолкнера и его партнера Элмера Карсона. Видимо, аквариумы Фолкнера расставлены по всему дому, а тот, в котором находятся вуалехвостые телескопы, установлен в офисе. Почему-то Фолкнер хочет, чтобы я посмотрел на этот аквариум и на его черных золотых рыбок.

– Фолкнер – необщительный упрямец, – заметил Дрейк. – Наверняка он вообразил, что визит адвоката встряхнет кого нужно.

– Больше всего он, конечно, беспокоится за своих рыбок, – ответил Мейсон. – И мы узнаем все подробности, когда будем на месте. Мне кажется, дело тут совсем не в рыбках и не в его партнере, но я воздержусь делать какие-либо выводы, пока не познакомлюсь с деталями.

Сигнальные огни впереди идущей машины внезапно скользнули вправо. Мейсон тоже свернул за угол. Они проехали по тихой улочке и остановились перед большим домом. Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк вышли из машины и увидели, как Фолкнер тщательно запер дверцу своего автомобиля, а затем присоединился к ним.

Вынув из кармана кожаный футлярчик, а из футлярчика ключ, он сказал тоном лектора, описывающего аудитории явление, которое самого его совершенно не интересует:

– Хочу обратить ваше внимание, мистер Мейсон, что дом имеет только две наружные двери. Одна дверь в контору, на ней вывеска «Фолкнер и Карсон инкорпорейтед риелторс». И вторая, она ведет в мои апартаменты.

– А где живет Элмер Карсон? – поинтересовался Мейсон.

– По соседству через несколько кварталов.

– Я, со своей стороны, хочу обратить ваше внимание, – заметил Мейсон, – что окна в доме не освещены.

– Угу, – спокойно ответил Фолкнер. – Видимо, моей жены нет дома.

– А черные рыбки, судьба которых вас так беспокоит, находятся в конторе? – спросил Мейсон.

– Да. И Элмер Карсон утверждает, что аквариум является частью интерьера конторы и все рыбки, находящиеся в нем, тоже.

– Рыбки были выращены лично вами?

– Да.

– И Карсон не делал никаких инвестиций?

– Никаких. Эту породу рыб вывел я сам. Правда, аквариум принадлежит конторе и входит в число предметов, украшающих интерьер. Это большой аквариум – три фута в длину, два в ширину и четыре в высоту. В стене конторы есть ниша, куда и вмонтирован этот аквариум. И все это было сделано с разрешения и одобрения Карсона. При оформлении документации я не просмотрел ее внимательно, просто взял да и подписал. Так что аквариум, несомненно, принадлежит фирме, вернее, зданию.

– Зданию? – переспросил Мейсон.

– Да. Я арендую ту часть дома, в которой живу.

– В таком случае объясните мне, как могло случиться, что вы поместили таких ценных рыбок в аквариум, являющийся общей собственностью?

– Откровенно говоря, мистер Мейсон, это длинная история. Я устраивал на дне аквариума флору, гальку и все прочее, а потом поместил туда по парочке всех интересных рыбок. Вскоре мне удалось вывести вуалехвостых телескопов. Но вдруг я заметил, что рыбки, находившиеся в том же аквариуме, заболели какой-то жаберной болезнью. Я сразу же удалил телескопов из конторы, чтобы они все время были у меня перед глазами. Я совершенно не подумал, что это может привести к таким осложнениям. А Элмер Карсон взял да и отправился в суд с документами, где сказано, что аквариум – общая собственность, поскольку вделан в нишу и является частью интерьера. Я совершенно не понимаю, что побудило его сделать этот шаг. Не могу понять, почему он вдруг стал копать под меня. Ведь дело дошло до покушения на мою жизнь!

– Покушение на вашу жизнь?! – воскликнул Мейсон.

– Да.

– А что произошло?

– Кто-то стрелял в меня. Но сейчас уже вряд ли стоит обсуждать этот инцидент. Давайте лучше войдем и… О, что это такое?

– Кажется, перед домом останавливается машина, – заметил Мейсон.

В подъехавшем к дому автомобиле находились двое – мужчина и женщина. Когда они подошли поближе, Фолкнер сказал:

– Это Салли Медисон и ее дружок. Вовремя прибыли, ничего не скажешь! Ведь я дал ей ключ от дома. Они должны были приехать сюда еще полчаса назад. Она даже не закончила обед, сразу ушла из ресторана. Наверное, задержалась из-за приятеля.

Мейсон, понизив голос, быстро проговорил:

– Послушайте, Фолкнер, поскольку аквариум вмонтирован в стену, он действительно часть интерьера, но рыбки здесь ни при чем. Они свободно плавают в аквариуме. Возьмите сачок и выловите рыбок, а аквариум оставьте в покое. А потом как-нибудь договоритесь с Элмером Карсоном.

– Вы его еще не знаете! – заявил Фолкнер. – Эти рыбки… – Он внезапно замолчал и повернулся к приближающейся парочке: – Ну и ну, – сказал он с укором. – Что же вас так задержало?

Молодой широкоплечий человек, приехавший с Салли Медисон, ответил:

– Прошу прощения, мистер Фолкнер, но у моего шефа тоже заболели рыбки, и мне пришлось повозиться с панелями.

– Минутку, минутку! – перебил его Фолкнер. – Уж не хотите ли вы сказать, что разбрасываетесь этим лекарством направо и налево. Ведь если всем станет известен его состав, я никоим образом не буду заинтересован участвовать…

– Нет, нет! – поспешно перебила его Салли Медисон. – Он никому ничего не говорил, мистер Фолкнер. Состав лекарства держится в тайне, но вы ведь знаете, Том в своем зоомагазине экспериментирует с этим лекарством, и, конечно, Раулинс в курсе, чем занимается Том. Но состав лекарства не знает никто, кроме Тома.

– Все это мне не нравится, – буркнул Фолкнер. – Очень не нравится, так бизнес не делают. Разве вы можете быть уверены, что Раулинс не перехватит у вас ваш рецепт? Ведь достаточно ему снять самую малость лекарства с ваших панелей и исследовать его химический состав – и тю-тю, плакали мои денежки! Нет, это мне совсем не нравится!

Фолкнер в сердцах вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь и, войдя внутрь, включил свет.

Салли Медисон дотронулась до руки Мейсона и с гордостью сказала:

– Познакомьтесь, это Том, мистер Мейсон.

Тот улыбнулся:

– Здравствуйте, Том!

Он протянул руку, и Том Гридли пожал ее своими длинными тонкими пальцами.

– Очень рад познакомиться, мистер Мейсон. Я много слышал о вас.

Он замолчал, услышав крик Харрингтона Фолкнера:

– Кто здесь побывал? Что случилось? Немедленно позвоните в полицию!

Мейсон прошел вслед за Фолкнером и проследил за направлением взгляда любителя аквариумных рыбок.

Аквариум, вмонтированный в стенную нишу, был вырван из гнезд и выдвинут, так что край его свешивался над полом. Перед ним стоял стул, на который, по всей вероятности, кто-то становился. На натертом паркетном полу блестели лужицы воды, а неподалеку от стула валялся серебряный половник, к ручке которого была прикреплена палка от швабры длиной приблизительно в четыре фута. Дно аквариума было посыпано галькой, и морские растения тянулись до самой поверхности. Но рыбок в аквариуме видно не было.

– Рыбки! Где мои рыбки?! – вскричал Фолкнер, подскакивая к аквариуму и прижав лицо к стеклу. – Где рыбки? Что с ними случилось?

– Судя по всему, они исчезли, – сухо ответил Мейсон.

– Обокрали! Меня обокрали! – вопил Фолкнер. – Это дело рук подлеца Карсона!

– Прошу вас, будьте осторожны, выбирайте выражения, – предупредил его Мейсон.

– Почему я должен быть осторожен? Вы же сами видите, что случилось! Это же ясно как божий день! Он вытащил рыбок из аквариума, а теперь будет шантажировать меня, чтобы заставить принять его условия. Украсть рыбок – это все равно что похитить человека с целью получить выкуп. Но я никогда не приму его условий! Он хватил через край. Я посажу его за решетку! Я немедленно вызову полицию.

Он подбежал к телефону, схватил трубку и прокричал:

– Полицейское управление! Немедленно! Меня обокрали!

Мейсон подошел к телефону.

– Послушайте, Фолкнер, – снова предупредил он, – вам следует хорошенько подумать, прежде чем делать заявления. Вы можете вызвать полицию, можете рассказать ей обо всем, что произошло, но предоставьте ей самой делать выводы и не упоминайте никаких имен. С точки зрения коллекционеров, эти ваши рыбки, возможно, и представляют определенную ценность, но как только полиция узнает, что речь идет лишь о паре золотых рыбок…

Фолкнер движением руки заставил его замолчать и взволнованно сказал в трубку:

– Полиция? Немедленно приезжайте ко мне! Говорит Харрингтон Фолкнер. Меня обокрали. Лишили меня самого дорогого, что я имел. Пришлите лучших детективов, и поскорее.

Мейсон отошел и присоединился к остальным.

– Пойдемте отсюда, – предложил он спокойно. – Если полиция отнесется к этому делу серьезно, она будет искать отпечатки пальцев.

– Я думаю, она не воспримет все это всерьез, – проронил Дрейк.

Мейсон пожал плечами.

Харрингтон Фолкнер между тем повторил свое имя, назвал адрес и повесил трубку.

– Полиция сказала, чтобы все покинули место происшествия.

Он буквально рычал от негодования:

– Они сказали мне…

– Знаю, знаю, – перебил его Мейсон. – Я только что попросил всех выйти из этого помещения.

– Можно пройти в мою половину дома. Там мы и подождем полицию.

Он вывел всех из подъезда и провел к другой двери.

– Моей жены нет дома, – сказал он, зажигая свет. – Располагайтесь поудобнее. Садитесь. Их машина будет здесь через несколько минут.

– Мне кажется, вы забыли закрыть дверь конторы, – заметил Мейсон. – Не хотелось бы, чтобы туда кто-нибудь зашел до приезда полиции.

– Дверь закрывается автоматически, достаточно ее захлопнуть, и замок закрывается.

– Вы уверены, что она была заперта, когда мы приехали? – спросил Мейсон.

– Ну конечно! Вы же сами видели, как я вынимал ключ и открывал дверь, – нетерпеливо ответил Фолкнер. – Она была заперта на замок, и он не был взломан.

– А как насчет окон? – спросил Дрейк. – Вы не обратили внимания, они тоже были заперты?

– Обратил, – сказал Мейсон. – В комнате, где находится аквариум, окна закрыты. У вас много комнат в конторе, Фолкнер?

– Четыре. Кабинет, где стоят наши письменные столы. Комната для посетителей, там у нас есть небольшой бар и холодильник. Поэтому при случае мы можем угостить клиента рюмочкой виски или еще чем-нибудь. Надо пойти посмотреть, все ли в порядке. Впрочем, я уверен, что в остальных комнатах ничего не пропало. Человек, укравший рыбок, открыл входную дверь ключом и сразу же пошел в кабинет, где стоит аквариум. Он отлично знал, чего хотел и где это можно найти.

– Я бы не советовал вам идти туда до приезда полиции, – заметил Мейсон. – Им это может не понравиться.

В полной тишине раздался звук полицейской сирены. Фолкнер вскочил, побежал к наружной двери и вышел на крыльцо в ожидании машины.

– Мы пойдем туда? – спросил Дрейк Мейсона.

Тот покачал головой:

– Пока останемся здесь.

Том Гридли беспокойно шевельнулся.

– Я оставил несколько панелей в своей машине, – сказал он. – Все они уже смазаны лекарством для помещения в аквариум. Я…

– Машина заперта? – поинтересовался Мейсон.

– Нет. В том-то и дело.

– В таком случае вам лучше пройти к ней и запереть. Но подождите, пока полиция не скроется в доме. Я бы посоветовал вам принять все меры предосторожности, чтобы сохранить состав лекарства в тайне.

Том Гридли кивнул:

– Наверное, я даже не должен был говорить, что у меня есть такое лекарство…

Снаружи раздался деловой и властный голос Харрингтона Фолкнера. Видимо, он уже успел взять себя в руки. Потом послышался звук шагов. Открылась и закрылась дверь, ведущая в офис. Мейсон кивнул Гридли.

– Воспользуйтесь благоприятным моментом и заприте машину, – сказал он.

Дрейк усмехнулся:

– Дело о золотых рыбках. Не мелковато ли для тебя, Перри?

Тот улыбнулся:

– Поживем – увидим.

– Будем сидеть здесь и ждать, пока не явится полиция?

– Тогда они сразу же сообщат в пресс-центр.

– Перестаньте шутить, – вмешалась Салли Медисон. – Эти золотые рыбки для мистера Фолкнера, словно члены семьи, и сейчас он переживает так, словно у него пропал сын. Кажется, кто-то едет.

Все прислушались. К дому действительно подъехала машина, потом послышались чьи-то быстрые шаги, и наружная дверь открылась.

Светловолосой полноватой женщине, появившейся на пороге, было на вид лет тридцать пять.

– Миссис Фолкнер! – словно выдохнула Салли Медисон.

Мейсон и Дрейк поднялись, и адвокат подошел к женщине.

– Разрешите представиться, миссис Фолкнер. Моя фамилия Мейсон, я приехал по просьбе вашего супруга, у которого, судя по всему, возникли кое-какие неприятности, он сейчас у себя в конторе. Это мисс Стрит, моя секретарша, и мисс Медисон. Хочу также представить вам мистера Пола Дрейка, шефа детективного агентства.

Миссис Фолкнер вошла в комнату. В этот момент в дверях появился Том Гридли. Он остановился в нерешительности, видимо, не зная, что делать – то ли войти, то ли вернуться в свою машину. Его сомнения разрешил Мейсон, представив Тома:

– А это Том Гридли, миссис Фолкнер.

– Прошу вас, присаживайтесь и чувствуйте себя как дома, – сказала миссис Фолкнер приятным голосом, нараспев. – Мой супруг в последнее время был очень расстроен разными неприятностями, и я рада, что он наконец решил проконсультироваться с известным адвокатом. Я предполагала, что рано или поздно он это сделает. Садитесь, пожалуйста! Я сейчас принесу что-нибудь выпить.

– Вам помочь? – предложила Делла Стрит.

Миссис Фолкнер медленно повернулась, подняла глаза на секретаршу Мейсона, какое-то мгновение рассматривала ее, а затем мягко улыбнулась.

– Я буду вам очень признательна, – сказала она.

Делла Стрит последовала за ней в кухню. Салли Медисон повернулась к Мейсону.

– Теперь понимаете, что я имела в виду? – спросила она. – Настоящая золотая рыбка!

Том Гридли повернулся к своей подруге и сказал извиняющимся тоном:

– Конечно, не надо было задерживаться у Раулинса и покрывать панели своим лекарством. Лучше бы я сам поместил их в аквариум. Я не думал, что так получится.

– Да брось ты. Какое это теперь имеет значение? Мы приехали сюда довольно рано, и у нас есть свидетели, что к этому моменту аквариум уже был пуст. Скажи лучше, ты не боишься, что этот старый скряга отберет у нас чек? Ведь рыбки-то украдены.

– Вряд ли, – ответил Гридли. – Все равно химический состав лекарства остается моей тайной.

– Ладно, не будем об этом, дорогой, – сказала Салли Медисон, тактично призывая Тома к молчанию. – Эти люди не интересуются золотыми рыбками.

Пол Дрейк поймал взгляд Мейсона и подмигнул ему.

В этот момент из кухни возвратились миссис Фолкнер и Делла Стрит с рюмками, кубиками льда, виски и содовой. Миссис Фолкнер наполнила рюмки, а Делла Стрит поднесла их гостям. Миссис Фолкнер села в кресло напротив Мейсона и, закинув ногу на ногу, проверила, не поднялась ли ее юбка выше положенного.

– Я очень много слышала о вас, – промолвила она с хитрой улыбкой. – И надеялась, что когда-нибудь мы встретимся. Я читала отчеты обо всех ваших делах и следила за ними с большим интересом.

– Благодарю вас, мадам, – ответил Мейсон, собираясь добавить еще что-то, но в этот момент наружная дверь распахнулась, и в холл вошел побелевший от гнева Харрингтон Фолкнер.

– Знаете, что они мне заявили? – сказал он, заикаясь. – Что в Уголовном кодексе нет статьи, касающейся кражи рыбок. Если бы я смог доказать, что вор проник извне, это можно было бы квалифицировать как кражу со взломом, но поскольку Элмер Карсон является равноправным хозяином конторы и может входить в нее, когда ему вздумается, то он вправе и взять золотых рыбок, а я могу возбудить против него только гражданское дело, но никак не уголовное. Вдобавок один из них имел наглость заявить, что возмещение убытков будет довольно скромным и я не получу и половины суммы, которую истрачу на адвоката. Невежество этого полицейского просто непростительно! Он считает, видите ли, что на эти деньги я смогу купить целую кучу золотых рыбок. Кучу! Понимаете? Как будто это какая-то крупа!

– Вы, значит, заявили полиции, что рыбок взял Элмер Карсон? – спросил Мейсон.

Фолкнер смотрел куда-то в сторону.

– Конечно! Я сказал им, что я в плохих отношениях с Карсоном и что у него есть ключи от конторы.

– Все окна были заперты? – продолжал спрашивать Мейсон.

– Да. Кто-то взял отвертку или другой инструмент и взломал замок двери, ведущей в кухню. Грубая работа. По словам полицейского, дверь взломали изнутри, а парадная дверь была закрыта на засов. Кто-то хотел сделать вид, будто в контору проникли через черный ход. Но это никого не обмануло. Я ничего не понимаю во взломах, но даже я понял, как все было на самом деле.

Мейсон сказал:

– Я предупреждал вас, чтобы вы не говорили, что подозреваете Карсона. Этим вы ставите себя в довольно опасное положение. Ведь вы предъявляете обвинения, которые не можете доказать. Я уверен, что полиция догадалась: здесь просто склока между двумя партнерами. Вот они и решили не вмешиваться в это дело.

– После драки кулаками не машут, – сухо парировал Фолкнер. – Я был уверен, что действую правильно. Поймите меня, мистер Мейсон, сейчас для меня главное – найти рыбок, пока не поздно. Это очень ценные рыбки, и мне они дороги. Рыбки больны, и я хочу вернуть их как можно скорее, чтобы вылечить. А вы, черт возьми, ведете себя как полиция! Вечно: не делай то, не делай это!

Голос Фолкнера дрожал от возбуждения. Казалось, вот-вот у него начнется истерика.

– Неужели никто из вас не в состоянии понять, как это важно для меня? Эти рыбки – результат упорного труда, часть моего «я». Вместо того чтобы действовать, вы тут сидите сложа руки и распиваете мое виски, а рыбки, может быть, уже умирают.

Во время этой тирады миссис Фолкнер не изменила позы и даже не повернула головы в сторону супруга. Лишь бросила через плечо, словно обращаясь к ребенку:

– Все правильно, Харрингтон. Тебе никто не может помочь. Ты вызвал полицию и уже обсудил с ней вопрос. Возможно, если бы ты пригласил их сюда и предложил им выпить с нами, они отнеслись бы более внимательно к твоей проблеме.

В этот момент зазвонил телефон. Фолкнер повернулся, схватил трубку и сказал:

– Алло! Да, да, это я.

Какое-то мгновение он молчал, слушая, что ему говорят, а потом на его лице появилась победная улыбка.

– Что ж, отлично! Договорились! – воскликнул он. – Мы можем подписать бумаги, как только вы их составите. Да, я заплачу вам.

Некоторое время он опять молчал, а потом сказал:

– Хорошо.

И повесил трубку.

Отойдя от телефона, Фолкнер сразу же направился к Салли Медисон. Мейсон с удивлением наблюдал за ним.

– Хочу вам еще раз напомнить: я не люблю, когда меня шантажируют, – резко сказал он девушке.

Та в ответ лишь заморгала длинными ресницами.

– Сегодня вы пытались вытянуть из меня крупную сумму денег, – продолжал Фолкнер. – И я хочу сказать, что со мной такие шутки не проходят!

Салли Медисон лишь затянулась сигаретой и опять ничего не ответила.

– Вот так-то! – с триумфом заметил Фолкнер. – И я приостановлю выплату по чеку, который дал вам. Я только что договорился с Дейвидом Раулинсом, что покупаю у него весь его зоомагазин, включая оборудование и материалы, которыми он располагает, в том числе и рецепты всех лекарств. – Он быстро повернулся к Тому Гридли: – Теперь вы работаете на меня, молодой человек.

Салли Медисон испуганно посмотрела на Фолкнера, но тем не менее твердо сказала:

– Вы не можете этого сделать, мистер Фолкнер.

– Я уже сделал это.

– Изобретение Тома все равно не принадлежит мистеру Раулинсу. Том сделал его в свободное от службы время.

– Чепуха! Так всегда говорят. Посмотрим, что скажет суд по этому поводу. А теперь, мисс, я вынужден просить вас вернуть мне чек, который я дал вам в ресторане. Я не заплатил Раулинсу и половины той суммы, которую вы требовали от меня.

Салли Медисон упрямо покачала головой:

– Сделка уже состоялась, и вы оплатите рецепт лекарства.

– Вы не имели никакого права продавать его. Вас могут привлечь к уголовной ответственности за вымогательство и получение денег незаконным путем. Вам лучше добровольно вернуть его, я все равно приостановлю выплату.

– Салли, – сказал Том, – не стоит препираться из-за этой ничтожной суммы. Ведь мы только что получили…

Фолкнер живо повернулся к нему.

– Ничтожной суммы? Вы сказали: «ничтожной суммы»?.. – Внезапно он замолчал, но его жена, видимо, заинтересовалась этой темой.

– Продолжай, дорогой, – сказала она, – и скажи, какую же сумму ты заплатил. Меня это очень интересует.

– Это тебя интересует? – повернулся к ней Фолкнер. – Что ж, знай: я заплатил пять тысяч долларов!

– Пять тысяч долларов? – воскликнул Том Гридли. – Но ведь я же сказал Салли, чтобы она продала рецепт…

Он тоже осекся и посмотрел на Салли Медисон. Дрейк быстро выпил свое виски и поставил рюмку на стол. Мейсон поднялся и наклонился к Фолкнеру.

– Мне кажется, – прошептал Дрейк Делле Стрит, – что мы пришли сюда только выпить по рюмочке виски. Оно чертовски хорошее. Ужасно не люблю бесполезно тратить время.

В это же время Мейсон говорил Фолкнеру:

– Я думаю, нам больше нет смысла обременять вас своим присутствием, мистер Фолкнер. Интерес к этому делу у меня пропал, и нам не стоит засиживаться.

Вмешалась миссис Фолкнер:

– Прошу вас, будьте снисходительны к моему супругу. Он весь – сплошной комок нервов.

Мейсон поклонился:

– Именно поэтому я и отказываюсь от этого дела. Если бы мистер Фолкнер стал моим клиентом, я бы сам превратился в сплошной комок нервов. Спокойной ночи, господа!