Читать книгу Очень важные люди. Статус и красота в мире элитных вечеринок - Эшли Мирс - Страница 18

Суббота, 12:00, Майами

Пробираясь сквозь темноту, которую иногда освещали яркие вспышки света, под звуки пульсирующей хаус-музыки, Сантос вошел в Ace Nightclub – знаменитый клуб Майами. Во время Ultra Music Festival – одного из популярных и значимых музыкальных фестивалей в мире – Ace был самым крутым клубом, куда стекалась вся VIP-тусовка в течение двух последних недель марта.

– Девочки, держитесь меня! – прокричал Сантос, провожая нас сквозь толпу к столику своего клиента.

Следующие три часа мы будем сидеть, стоять и танцевать на кожаном диване. Некоторые девушки даже залезут на спинку; я тоже туда заберусь, чтобы получше рассмотреть тусовку. Наш столик, один из двух десятков других, находился в самом центре зала. И где бы в клубе ты ни был, если смотреть на диджейский пульт, точно увидишь нас.

С моего места толпа в клубе выглядит огромной, мне кажется, тут около тысячи гостей, в основном белые, молодые, большая часть посетителей – девушки. За нашим столиком на двух мужчин приходится по три девушки. Большинство гостей скачет в такт музыке от популярного диджея, которого прекрасно знают те, кто часто тусуется в ночных клубах, так что его сет хорошо известен гостям. Танцевать на диване на десятисантиметровых шпильках тяжело, но девушки все равно покачивают под музыку бедрами и плечами. Толпа пульсирует и синхронно подпрыгивает, люди размахивают светящимися палочками, которые им выдали при входе в клуб, где висела неоновая надпись «Охренеть, я знаменитый!».

Наш столик ломится от напитков: бутылки с крепким алкоголем и шампанским, вода Evian, соки и множество бокалов. Напиток есть почти у каждого в руке. Чуть ниже меня на полу стоит Сантос, его дреды трясутся под музыку. Он ловит мой взгляд, поднимает бокал, кивая и обводя жестом толпу, как будто говоря: «Видишь, говорил тебе, что будет офигенно».

Клиент, один хорошо известный кит, стоит рядом. Его легко не заметить в толпе: среднего роста, черная футболка, джинсы. Он выглядит как обычный парень, только в одной руке у него розовая бутылка шампанского Cristal, а в другой стройные красотки. Рядом с ним несколько мужчин, включая импозантного личного охранника, который не отходит от кита и выделяется в толпе, так как на нем черный костюм и галстук. Так одеваются только ребята из секьюрити и менеджеры клубов. Большинство мужчин в зале одеты в джинсы и футболки, а некоторые и вовсе пришли в шортах – мы все же в Майами, а не где-то еще; ну а девушки на контрасте одеты в короткие нарядные платья и шпильки.

Кит уверенно стоит в центре толпы, иногда он приветствует знакомых, которые подходят поздороваться, иногда достает телефон и снимает толпу вокруг. Он обводит взглядом гостей клуба и гостей за своим столиком. В какой-то момент он берет две бутылки Veuve Clicquot и протягивает их двум девушкам, что танцуют неподалеку от нас; они пьют шампанское прямо из бутылки.

К столику приносят его следующий заказ: два ведра, заполненные зелеными бутылками с шампанским, которые украшены фейерверками. Их проносят высоко над головой вышибал, а за ними следует целая процессия из довольно-таки просто одетых девушек-бутылок, которые тоже несут фейерверки и бутылки. Этот своеобразный поезд из бутылок выглядит феерично и привлекает к себе внимание всего зала. Официантки в клубе обязаны носить двенадцатисантиметровые шпильки и платья с максимально откровенным декольте, которое очень красиво подсвечивают огни от фейерверков. Фейерверки горят целых пятьдесят пять секунд и бьют на высоту до двадцати сантиметров.

Люди радуются и снимают процессию на телефон, а свет от фейерверков красиво освещает их лица.

– Обязательно все фотографируй, – предупреждал меня Сантос. – Ты посетишь столько заведений, ты просто обязана запечатлеть их и написать про них.

За столиком напротив нашего тоже заказывают «поезд бутылок», так что девушки-официантки снуют туда-сюда между столами, передавая друг другу бутылки и фейерверки. Через какое-то время все это становится чем-то обыденным, и мне надоедает копаться в сумочке в поисках телефона, чтобы сделать очередную фотку.

Еще немного – и бутылки с шампанским повсюду. Люди перестают пить из бокалов и начинают передавать друг другу бутылки. Они держат их в одной руке, танцуя под музыку, и пьют из них так, будто это бутылки с пивом.

Парень, который стоит недалеко от меня и выглядит совершенно пресыщенным всем этим, передает мне бутылку Cristal, чтобы я отпила немного и вернула ее назад.

– Вау, сколько она стоит? – спрашиваю я.

Он отвечает, что она стоит семьсот баксов и что это розовое шампанское Cristal 2004 года. А те зеленые бутылки – это Veuve Clicquot, уже за восемьсот долларов. Я держу в руках розовую бутылку шампанского Cristal и поражаюсь: она ведь стоит как моя месячная арендная плата за квартиру в Бостоне.

Потом кит решает сыграть в игру. Смысл ее таков: он подносит бутылку Cristal к лицу девушки, и она должна из нее выпить. Большинство девушек при этом удивляются: они замирают на секунду, оценивая предложение, а потом пьют из бутылки. Чтобы не облиться, они придерживают его бутылку рукой. Но одна девушка, которая выглядит как модель, отворачивает голову, отказываясь от его предложения. Тут же он хватает ее за подбородок и поворачивает лицом к бутылке. Она хмурится, но ему удается запихнуть бутылку ей в рот. Она делает пару глотков, но шампанского слишком много, и оно вытекает у нее изо рта. Она злится, а кит уже потерял к ней интерес. Он уже отвернулся и вскидывает руку в воздух под музыку диджея, бутылку Cristal он держит в другой руке. Девушка остается сидеть, с отвращением вытирая свое лицо. Почти сразу после она уходит.

Это проявление мужского доминирования должно было бы привлечь к себе внимание. Когда ученые, типа французского социолога Пьера Бурдье, используют слова «мужское господство» или «мужское доминирование», они пытаются описать едва различимые механизмы символической реальности, где женщины ведут и рассматривают себя с подчиненной позиции по отношению к мужчинам{47}. В этом мире, где бутылка шампанского может стоить тысячу семьсот долларов, грубое мужское господство может использоваться в качестве символического и физического обладания девушкой. А пока я размышляла над этим, кит повернулся ко мне и протянул свою бутылку. Я придержала ее рукой, сделала глоток и сказала: «Спасибо» – настолько живым тоном, насколько могла на тот момент.

Это была первая вечеринка из двух, которые я посетила в компании этого клиента, всего в Майами он устроил три вечеринки. В другой раз он кивнул мне через столик, а в ответ я показала ему «класс».

– Кто этот клиент? – прокричала я Сантосу в ухо.

– У-у, он невероятно богат! Каждый день он тратит по двести – двести пятьдесят тысяч долларов на свои вечеринки. КАЖДЫЙ ДЕНЬ!

Но мне было интересно не это, я хотела знать, кем он работает.

– Я не знаю, я не люблю приставать к людям с расспросами.

К концу вечера, по приблизительным подсчетам Сантоса, клиент приобрел около дюжины бутылок Cristal и около двухсот бутылок Veuve Clicquot. Тогда же Сантос получил за свою работу тысячу шестьсот долларов, в пятницу и в субботу он привел шесть девушек, большинство из которых были моделями, остальные – «хорошими гражданскими». Также один кит из Бразилии заплатил ему пятьсот долларов за то, что он привел девушек на его афтерпати на террасе в тот вечер.

Я пробыла в Майами несколько часов и уже успела потерять счет поездам с бутылками, которые увидела. Мы тусили с Сантосом в Майами еще четыре ночи. Я была с ним и его девушками все это время и с удивлением человека, лишенного сна, наблюдала фантастическое и фееричное шоу по разбрасыванию денег.

Потлач[40]

Антропологи всего мира уже давно интересуются темой расточительства денег. Франц Боас – один из основателей современной американской антропологии, один из первых этнографов, которому удалось запечатлеть ритуалы расточительства в конце XIX века среди племен, населяющих северо-западное побережье Тихого океана, на территории современной Канады{48}. Он вместе со своим коллегой, Джорджем Хантом, описал ритуалы празднования и дарения подарков, которые называются потлач. Во время потлача вождь племени дарит дорогие подарки гостям, с целью повысить свой статус, поэтому он раздает еду, шерстяные одеяла или серебряные браслеты. Потлачи часто начинались как праздник, а завершались огнем – иногда они сопровождались уничтожением имущества, в огонь кидали одеяла, обломки каноэ и фамильные богатства, а потом остатки выкидывали в океан. И это было достаточно весело. Французский антрополог Марсель Мосс как-то заметил: «В сущности, они не только раздавали полезные вещи и занимались чревоугодием, некоторые из них разрушали все просто ради удовольствия»{49}.

Потлачи были очень значимой практикой в обществе. Этот термин используют для определения огромной ритуальной щедрости: от пожертвований рабами, которые были распространены как среди ацтеков, так и у бигменов, которых описал Маршалл Салинс в своих работах по Меланезии. Но несмотря на существование различных вариаций, потлачи чаще всего происходили вокруг лидера группы, который хотел обрести определенный статус и престиж[41]