Читать книгу Очень важные люди. Статус и красота в мире элитных вечеринок - Эшли Мирс - Страница 9

Крутые клиенты никогда надолго не задерживаются на одном месте, поэтому владельцы клубов могут как зарабатывать крупные суммы денег, так и тратить их на привлечение клиентов. В среднем ночной клуб живет пару лет, редко чуть дольше. В течение этого времени каждый клуб проходит определенный жизненный цикл. Сначала он привлекает первоклассных гостей и отказывает остальным. Спустя какое-то время VIP-клиенты начинают ходить в другие недавно открывшиеся заведения. Тогда клуб открывает двери для менее статусных гостей, а атмосфера внутри становится менее эксклюзивной. Как сказал мне один банкир, завсегдатай одного клуба:

– Если объяснять это на нью-йоркском сленге, то в клуб попадает больше ребят, которых называют bridge and tunnel. А им не особо принципиально, тусуется здесь крутой народ или нет, для них вообще счастье, что их сюда пустили. Едва ли кто-то из них способен отличить первоклассное заведение от того, которое занимает третье или четвертое по популярности место.

На этом этапе клуб может приносить деньги еще пару лет, полагаясь на свой статус и людей, которые готовы заказывать дорогие бутылки, чтобы ощутить свою принадлежность к VIP. Но чтобы это случилось, клубу сначала надо заработать себе первоклассную репутацию. Ну а чтобы этого добиться, клубу нужны первоклассные промоутеры, потому что только они смогут привлечь правильных людей.

За свою работу промоутеры могут получать до тысячи долларов за ночь. На самом деле именно промоутеры оказались причиной роста цен, например, в нью-йоркском клубе Marquee, который просто не мог позволить себе не нанимать их, ведь тогда они бы увели своих моделей в другие клубы[25]. И несмотря на то что промоутеры являются дорогим удовольствием, именно они помогают владельцам клубов получать огромные доходы.

В 2007 году общий доход клуба Marquee на пике его популярности оценивался в пятнадцать миллионов долларов. Популярен он был по двум причинам: люди, которые там тусовались, и то, что клуб существовал уже очень и очень давно. Клуб закрылся в 2012 году, а в 2013 году открылся снова после реновации, на которую было потрачено три с половиной миллиона долларов[26]. Автор широко известного исследования от Harvard Business School даже назвал основателей клуба – Штрауса и Тепперберга – самыми признанными импресарио ночной жизни в мире{32}. После они основали компанию Strategic Hospitality Group и присоединились к Tao Group. В итоге им удалось собрать портфолио из развлекательных заведений и отелей, которое включало в себе более тридцати ресторанов, клубов и отелей от Лас-Вегаса до Сиднея{33}. Некоторыми они владели, в некоторых были управляющими партнерами, получающими выручку и доходы от акций{34}. Marquee в Лас-Вегасе в 2017 году был третьим по прибыльности клубом в стране и приносил восемьдесят пять миллионов долларов в год. Заведения, принадлежащие Strategic Group, были ключевой частью элитной клубно-ресторанной индустрии, которая трансформировала Вегас в люксовое направление для отдыха[27].

Компания Strategic Hospitality Group является одним из лидеров продаж в довольно прибыльной индустрии ночных клубов. Топ-10 заведений США в 2014 году заработали пятьсот пятьдесят миллионов долларов{35}. Клуб XS в Лас-Вегасе, который одно время был самым прибыльным в стране, мог легко принести несколько миллионов долларов за ночь{36}. Даже Goldman Sachs решили войти в индустрию, профинансировав EMM Group, нью-йоркского конкурента Strategic Group, который обладал крупными заведениями в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Атлантик-Сити и Хэмптонсе{37}.

Вегас – лишь один из списка городов в мировой индустрии развлечений, в котором богачи ищут возможности разнообразить свой отдых. Благодаря деньгам, которые приносят активно развивающиеся энергетические индустрии Бразилии, Индии, Китая, России и Арабских Эмиратов, экономическая элита стала еще больше и распространилась по миру, став мобильнее, чем раньше{38}. Элитное общество больше не было привязано к району или к городу, потому что теперь его представители могут собираться в ключевых городах и курортах в определенное время года, формируя своеобразные богатые анклавы. Широко известны летние курорты, например, Хэмптонс и Французская Ривьера; а также зимние направления – Сен-Бартс, Аспен и Гштаад{39}. Просто представьте – остров Сен-Бартс в пиковый сезон, который приходится на январь, преображается из тихого роскошного курорта в место, где на частных яхтах тусуются миллионеры{40}. У элиты бизнес-класса есть трансатлантический календарь VIP-тусовок, которого они послушно придерживаются: Сен-Бартс в январе, Майами в марте, Сен-Тропе и Ибица в июле. В календарь тусовок обязательно входит Неделя моды, проходящая каждый сентябрь и февраль в Милане, Лондоне и Париже[28]. Получается, что, с одной стороны, элита более разнообразна и сильнее разбросана по миру, чем другие классы; а с другой стороны, представители элиты настолько сегрегированы от остальных, что географы определяют их перемещения специальным термином – суперджентрификация, которая характеризуется географической изоляцией, социальной сегрегацией и ощущением отдаленности. Так что современная супермобильная элита живет в своем отдельном пузыре[29].

Вышеперечисленные процессы повлияли и на распространение ночных клубов по всему миру. Весьма популярными стали клубные франшизы и организация партнерских вечеринок в Каннах и в Дубае, а также в поп-ап клубах на Коачелле и в Арт-Базеле, Майами{41}.

– Это бизнес с высокой конкуренцией, где каждый игрок стремится поймать топовых гостей. И гоняться за ними приходится по всему свету, – говорит Ронни Мадра, совладелец нью-йоркского клуба 1 OAK (One of a kind), имеющего франшизы в Мехико, Лос-Анджелесе и Лас-Вегасе{42}. Однажды клуб Provocateur, который работал в районе Метпекинг, закрыл свои двери, разместив на входе объявление: «Семья The Provocateur сейчас в Европе на ежегодных летних каникулах. Мы вернемся в конце августа, чтобы открыться снова перед Неделей моды».

Гости, которые постоянно тусили в Provo, как его называли в Нью-Йорке, точно знали, что на летних каникулах, которые они проведут на Французской Ривьере, они также будут развлекаться на вечеринках, организованных любимым клубом. Многие из тех, у кого я брала интервью, рассказывая о встречах со старыми знакомыми в экзотических местах, использовали слова вроде «братство», «небольшое комьюнити» и даже «клан». Как сказал сорокавосьмилетний Люк, обеспеченный ресторатор и завсегдатай клубов Нью-Йорка и Сен-Тропе:

– Я точно знаю, кто где тусуется, кого можно встретить в Сен-Тропе и на Ибице. Конечно, иногда попадаются новые лица, но на шестьдесят-семьдесят процентов – это все старая гвардия, они всегда там… Знаете, это даже забавно, как будто у людей, которые вместе тусуются, есть своя особая связь, она вроде и ненастоящая, но она есть. Они созваниваются и встречаются, почти как семья, понимаете меня?..

Такая закрытая миграция мировой элиты создала определенную внешнюю однородность среди VIP-клубов. На всех вечеринках, где бы они ни проходили – будь то Хэмптонс, Майами, Нью-Йорк или Французская Ривьера – играет одинаковая музыка, которая находится в топ-чартах, и неважно какая – хип-хоп или хаус. Напитки в барном меню тоже похожи: Belvedere Vodka, Cristal, Dom Pérignon, Veuve Clicquot, ну или что-то в этом роде, но обязательно из этой ценовой категории[30].

Чтобы попасть на эти тусовки, вам придется потратить много времени и денег, потому что транспорт и отели в этих регионах достаточно дорогие. Такси летом в Сен-Тропе стоит около ста евро за поездку в шесть километров – это расстояние от главного порта до VIP-клуба Nikki Beach Club. А те, кто живет на частных яхтах, которые стоят на якоре недалеко от пляжа, приезжают на тусовки на небольших лодках, спускаемых с этих яхт. Интересно, что многие VIP-заведения – это вроде как публичные места, якобы доступные всем. Вот только на деле они закрыты для всех, кроме привилегированных мира сего.

Эти «сказочные миры для супербогатых», как их описал географ Джон Урри, существуют для очень маленького процента населения Земли, а для всех остальных являются недостижимой мечтой, вызывая у людей жажду к роскоши{43}. Места, где тусуется мировая элита (в основном белые мужчины), дают превосходную возможность исследовать феномен мужского доминирования и господства белой расы, хотя в социальных дискуссиях половые и расовые вопросы при обсуждении понятия элиты игнорируются{44}. Есть еще одна причина, по которой эти сказочные миры важны: они создают особое социальное пространство для богатых и сильных мужчин этого мира, предоставляя им возможность развивать закрытое мировое комьюнити, а также пропагандировать общие культурные ценности и убеждения, которые помогают двигать современный капитализм{45}. В таких местах элите легко культивировать ощущение эксклюзивной принадлежности. А исследователям между тем почти не известно, что же там происходит{46}.