Читать книгу Песнь Полуночи - Этель Рефар, J. R. Crow - Страница 3

Цзоянь, Министерство благодатных дел

В выдержанный в благородных тёмно-красных тонах кабинет верховного инквизитора, когда он был погружён в работу, без крайней нужды не решалась входить ни одна живая душа. Да что там, даже мёртвые поостереглись бы нарушать сосредоточение Хэй Даожэня. Но всё когда-то случается в первый раз.

Сначала за дверью послышался шорох и чьи-то голоса. Они приближались, и вскоре Хэй Даожэнь смог различить отдельные фразы.

– Госпожа, сюда нельзя! Прошу вас, уходите! – громким шёпотом надрывался мужчина.

– Уйди с дороги, и забуду, как ты посмел препятствовать будущей госпоже Хэй! – высокомерно отозвалась женщина.

Мгновение, и створки распахнулись, явив Мин Циань с дрожащими от гнева губами.

– Господин, простите меня! – слуга за её спиной согнулся в земном поклоне. – Я пытался её остановить…

– Всё в порядке. Можешь идти, – спокойно перебил его Хэй Даожэнь, поднимая взгляд от бумаг.

Слуга сгинул в мгновение ока, радуясь, что избежал кары. Мин Циань прикрыла дверь за собой и натянула на лицо маску невинного очарования. Окинув взглядом кабинет, произнесла с положенной долей восторга:

– Эта обстановка кажется одновременно строгой и роскошной. А узор так естественно гармонирует с оттенком стен! У господина Хэй восхитительный вкус.

Она казалась белой жемчужиной, нежным бутоном лотоса – именно такой, как надлежит быть быть благовоспитанной молодой госпоже. Точёную фигурку прикрывали шёлковые одежды, маня ощущением тайны, высокая причёска, украшенная золотыми заколками, безупречно подчеркивала овал лица. Может, Хэй Даожэнь хоть на миг, но поддался бы этим чарам, если бы не слышал того, другого голоса. Умелая притворщица с лёгкостью изображала и надменную хозяйку, и счастливую невесту. Но чтобы узнать, какова она на самом деле, придётся сыграть в затеянную игру.

– Молодая госпожа Мин весьма наблюдательна и учтива.

Мин Циань раскрыла веер и, манерно прикрыв им лицо, проворковала со столь же невинной интонацией:

– Мне очень жаль, что я не могу сказать того же о господине Хэй.

Хэй Даожэнь чуть заметно скривился. Обычай сацзяо, предписывающий девушке вести себя, как избалованный ребёнок, всегда виделся ему несусветной глупостью, хотя среди сановников его принято было считать невероятно милым. Но даже они согласились бы, что докучать во время службы мужчине, который ещё даже не муж – верх неприличия. По сути, сейчас Мин Циань рисковала своей репутацией. Вряд ли она просто глупа, не одарённых умом дочерей отцы не выпускают из поместья без охраны. Тогда зачем?

– Я успел чем-то обидеть молодую госпожу Мин? Если это так, смиренно прошу меня простить.

– Господин Хэй обижает меня своим равнодушием, – посетовала она с виду искренне, но в голосе послышалось что-то другое. Знакомое… Неужели?.. – Как только всемилостивейший государь сообщил о своём решении, я, как добродетельная невеста, стала ждать вашего визита. Разве в таких случаях не следует выпить вина с моим отцом, обсудить свадьбу? А вам как будто безразлично наше будущее, безразлична бедная Мин Циань…

С одной стороны, она была права насчёт устоев. Хэй Даожэнь пренебрёг подобающим церемониалом, ограничившись сухим и формальным письмом, что он покоряется воле Императора. И глава семьи Мин имел право оскорбиться таким поступком. Но в этом случае именно он пришёл бы в Министерство благодатных дел – будь чуточку посмелее…

– Вам совсем наплевать, что о вас думают люди, господин Хэй? – попыталась добить его Мин Циань, но только поставила ловушку сама себе.

– А вам, молодая госпожа Мин? – легко парировал Хэй Даожэнь, решив, что услышал достаточно. – Вы врываетесь в государственное учреждение, угрожаете его служителям статусом, которого ещё нет, отвлекайте меня от важных дел. Если вы желаете услышать ответ на свой вопрос: да. Мне наплевать. Никакое надлежащее поведение не изменит моего образа в глазах вельмож, я – неизбежное зло, стоящее на пути зла ещё большего. И вы достаточно умны, чтобы это понимать. Поэтому прекратите притворяться и скажите, зачем вы здесь.

На глазах девушки выступили слёзы.

– За что вы так со мной, господин Хэй? Неужели вы правда такой чёрствый? Впервые мы остались с вами наедине, а вы уже заставляете Мин Циань плакать…

– Если мы всё ещё говорим о приличиях, – он слишком часто слышал искренние рыдания, которые невозможно удержать в себе из-за боли, телесной или душевной, чтобы купиться на фальшивые, – наедине мы должны были впервые остаться после свадьбы.

– Вы… вы что, намекаете, что я распутница?! – тут же взвилась Мин Циань, меняя маски, – я… я хотела узнать вас поближе, только и всего! Вы ведь не слишком-то делитесь сведениями о себе, всё, что у меня есть, это слухи и домыслы! О страшной магии, о мёртвых наложницах…

Попалась.

– Вы боитесь меня.

Не вопрос. Утверждение. Что будет дальше зависит лишь от того, хватит ли ей мужества признаться.

Мин Циань молчала долго. Что-то высчитывала в уме. Наконец вздохнула, и в это миг её лицо выглядело почти искренним.

– Боюсь.

– И несмотря на это, – многие на этом признании проявили бы мягкосердечие, но Хэй Даожэнь давно забыл это слово, – вы пришли в моё Министерство, где ни один слуга не посмеет раскрыть рта, если я не разрешу, не расскажет никому, если с вами что-то случится?.. Я отдаю должное вашей смелости, молодая госпожа Мин.

Она стояла перед ним, лишившись всякой защиты, обнажённая духом. Потерянная и уязвимая, но настоящая, и от того куда более приятная глазу.

– Я… не знаю, зачем я пришла. Мой поступок идёт вразрез с тем, как должно себя вести, и отец выбранит меня, если узнает. Но неопределённость слишком мучила меня, чтобы её вытерпеть. Я хотела взглянуть на вас, поговорить, понять… – запнулась, – правда ли вы такое чудовище, как о вас говорят.

– Ну и какие же выводы вы сделали? – спросил Хэй Даожэнь.

Более насмешливо, чем следовало, но без обычной издёвки.

– Вы… вы… – закусила губу, пытаясь облечь чувства в слова. – Вы невыносимы! Ваша манера говорить идёт вразрез со всем, чему меня учили, но… мне как будто стало легче.

– Думали,что я со зловещим хохотом прижму вас к стене и, не знаю, укушу? – Хэй Даожэнь позволил себе лёгкую улыбку.

Теперь ситуация его скорее забавляла.

– Нет, что вы! Я бы никогда… – в притворном ужасе воскликнула Мин Циань, но тут же осеклась и покаянно покачала головой: – да, наверное что-то такое.

– Что ж, мне нравится ваша честность, поэтому я буду честен с вами.

Он поднялся из-за стола и, подойдя ближе, презрев всякие приличия, взял Мин Циань за руку и посмотрел в глаза.

– Я не хочу на вас жениться, молодая госпожа Мин. Я вообще не хочу связывать себя узами брака. Но даже мне не дозволено сомневаться в мудрости Императора. И раз уж судьбе было угодно, чтобы мы объяснялись без церемоний, давайте договоримся делать, что должно и не чинить друг другу неудобств без крайней нужды. В этом случае я обязуюсь, что ваша жизнь будет благополучной.

В её взгляде отразилось сложное, противоречивое чувство. Удовлетворение, облегчение… разочарование? К счастью, Мин Циань больше не пыталась скрывать свои мысли.

– Вы не сказали – счастливой.

– Этого я не могу вам обещать.

Она быстро, даже резко высвободила свою ладонь, непроизвольно прижав к груди.

– Что ж, я услышала достаточно, чтобы умерить свою тревогу. А дальше я буду надеяться, что государь мудрее, чем мы. Вы окажете мне любезность умолчать о нашем разговоре?

– Всё сказанное в стенах Министерства остаётся в стенах Министерства, – озвучил Хэй Даожэнь неофициальный девиз инквизиторов и усмехнулся про себя, заметив, что Мин Циань чуть вздрогнула.

Надо полагать, она, как и многие, наслушалась историй, при каких обстоятельствах обычно произносятся эти слова. Немногие из тех историй были правдивы, но при этом недалеки от истины.

– Тогда не буду вас больше отвлекать от дел.

Поклонившись, как подобает, молодая госпожа Мин покинула кабинет, а Хэй Даожэнь вернулся к работе, прерванной столь внезапно. Взгляд его упал на открытое письмо, лежавшее на краю стола. Ворон от Мо Юншэна прилетел десять дней назад. Помощник писал, что задание выполнено – как будто в этом могли быть какие-то сомнения – и он возвращается в Цзоянь. Конечно, обозу, везущему провиант и иногда заключённых, не тягаться в скорости с быстрокрылой птицей, но по всем подсчётам выходило, что даже так он должен был уже вернуться.

В отличие от брата, всегда демонстрирующего образец прилежания, Мо Юншэн нередко добавлял верховному инквизитору хлопот. Непревзойдённый боец и следопыт, он куда больше допустимого был привязан к земным удовольствиям, и его бесшабашные выходки отнюдь не добавляли солидности Министерству благодатных дел. И пусть никто из горожан не посмел бы жаловаться на инквизитора высокого ранга, Хэй Даожэнь полагал, что ужас должен быть обратной стороной благоговения, а потому образ жизни Мо Юншэна расстраивал его. Собственно, после особенно возмутительного случая, он и сослал помощника к северным границам – чтобы заставить подумать над своими деяниями и остыть самому. Ту безобразную сцену Хэй Даожэнь запомнит надолго.

…Около полуночи верховному инквизитору понадобилось вернуться в кабинет за бумагами. Не доходя до дверей, он услышал странные звуки: стоны и скрип дерева. Кто посмел войти в столь поздний час?

– Ооо, – простонал кто-то, похоже, девушка, – да! Накажите меня, господин Хэй, я ужасная, ужасная грешница! Да, ещё!

Да что ж такое там творится?! Предполагая всё, что угодно, вплоть до того, что кто-то из демонов принял его облик и пробрался в Министерство, Хэй Даожэнь распахнул обе створки… да так и замер на пороге. Мо Юншэн в накинутом на голое тело его, верховного инквизитора, парадном верхнем одеянии для императорских приёмов, разложил на столе напудренную девицу, которая могла бы даже показаться миловидной, если бы не бесстыжие слова, что извергал маленький подкрашенный алой помадой рот. Книги, свитки, письма, разложенные до этого в образцовом порядке, были просто сброшены на пол неряшливой горкой.

– Мо Юншэн! – возопил Хэй Даожэнь, от потрясения даже не сумев придумать, что к этому добавить.

А этот наглец даже не сразу оторвался от белой обнажённой груди, дерзко встретился с ним взглядом и невинно поинтересовался:

– Господин Хэй? Мне сказали, что вы отбыли в своё поместье.

– Неужели… настоящий? – девица в восторге стрельнула глазами, но тотчас смутилась и, испуганно пискнув, принялась одёргивать платье.

– Вон отсюда, – тихо и страшно приказал Хэй Даожэнь.

Ей не надо было повторять дважды: забыв подобрать туфли, что выглядывали из-под доклада префекта Саньтэна о мероприятиях по борьбе с распространением демонического культа, она прошмыгнула под рукой верховного инквизитора и скрылась в тёмных коридорах.

На лице помощника мелькнула тень понимания, что он несколько… преступил пределы дозволенного. Подойдя ближе, Хэй Даожэнь подобрал потерянную туфлю, повертел её в руках, а после, без перехода, хлестнул ей Мо Юншэна по лицу.

– Честь чина в Министерстве тебя совсем не заботит, я посмотрю?

Мо Юншэн непроизвольно потёр щёку и ответил с раздражающей беззаботностью:

– Не злитесь, господин Хэй, не стоит. Я обязательно всё положу на место, как было. Вы знаете, у меня очень хорошая память.

– Ты… – делая вдох и выдох перед каждым словом, чтобы сохранять подобие спокойствия, медленно заговорил Хэй Даожэнь, – нацепил мою одежду, заставил блудницу называть тебя моим именем…

– У девочки мечта, может быть, отдаться Чёрному Фениксу, – вклинился Мо Юншэн в его гневную речь, – она так расстроилась, что её пригласил всего лишь я. Ну как отказать такой милашке, как не подыграть?

Хэй Даожэнь запоздало подумал, что напрасно отпустил девицу так просто. От таких еретических мыслей в бестолковой голове недалеко и до сочувствия демоническому культу. Впрочем, чему-чему, а чутью Мо Юншэна на вероятных поборников зла можно было доверять. Так что, может, и пусть живёт. Пока что. А вот что делать с ним самим? Тягу к женской красоте как таковую ещё можно было как-то понять. Но чтобы в кабинете начальника, на его столе?! Нет, такое нельзя спускать с рук ни в коем случае.

– Наблюдатель в Чаньсае доложил о появлении новой секты. Власти бездействуют. Я приказал собрать отряд, который выдвигается завтра с рассветом. Возглавишь его.

– Господин Хэй…

Неподдельное страдание в глазах Мо Юншэна говорило о том, что он угадал, надавил на самое больное. Бедные окраины Империи не могли похвастаться ни изысканными блюдами, ни диковинными развлечениями, отсутствие которых помощник воспринимал как настоящую трагедию.

– Хочешь возразить? – миролюбиво поинтересовался Хэй Даожэнь, но за этой обманчивой мягкостью таилась угроза.

– Служу Империи, господин Хэй, – Мо Юншэн прекрасно услышал невысказанное.

А что ещё он мог ответить тогда?

Но сейчас, отчитавшись о выполнении задания, помощник не спешил показываться на глаза. Неужели решил задержаться в провинции, сделать ещё какое-нибудь полезное дело? Как бы не так! Наверняка сразу поехал в любимый бордель на улице Роз… Что ж, пока Мо Юншэн развлекается в отведённых для этого местах, Хэй Даожэня это устраивает. Но лучше бы ему не злоупотреблять терпением верховного инквизитора.

– Мастер…

– Входи, Мо Юань.

Появление второго близнеца из потайной двери, которой, разумеется, полагалось быть в любом кабинете любого чиновника высокого ранга, Хэй Даожэнь почувствовал спиной. Он даже не обернулся.

Мо Юань обошел стол и поклонился, но на лице мелькнула тень разочарования, что его заметили. Вот ведь негодник! Впрочем, по сравнению с Мо Юншэном, это скорее причуда, чем серьёзный недостаток.

– Мой брат, – покончив с приличествующими церемониями, Мо Юань доложил о цели визита, – шлёт вам глубочайшее почтение. Он явится в Министерство благодатных дел сегодня на вечерней заре.

– Почему бы ему не явиться сейчас? – резонно уточнил Хэй Даожэнь. – Я полагаю, прошло достаточно времени, чтобы отдохнуть с дороги.

– Мо Юншэн сказал, что очень сожалеет о своём недостойном поведении и желает искупить свою вину. Для этого ему нужен ещё этот день. Он нижайше просит прощения, что заставил мастера ждать.

Что-то подсказывало Хэй Даожэню, что извинения Мо Юншэна только добавят новых проблем, но с точки зрения сухого формализма пока всё звучало правильно и пристойно.

– Хорошо, – вздохнул он, смиряясь, – передай, что это время у него есть.