Читать книгу Петербург времен Петра Великого - Евгений Викторович Анисимов, Евгений Анисимов - Страница 19

Жители Ниена, согласно договору о сдаче крепости, либо ушли к Выборгу, либо растворились среди первых петербуржцев. Как уже сказано выше, сам город прекратил свое существование осенью 1702 г., когда Аполлов его сжег, чтобы не позволить русским зацепиться в его зданиях вблизи цитадели. После занятия крепости армией Петра, строения ее были буквально растащены по кирпичику и бревнышку – как только царь решил не усиливать крепость, а строить новую, дома и оборонительные сооружения Ниеншанца пошли в виде материала на строительство первых домов Санкт-Петербурга. Но еще долго в устье Охты возвышались земляные валы бывшей крепости с остатками ее каменных укреплений. При наступлении шведов на Петербург в 1704–1708 гг. их стали рвать пороховыми зарядами, чтобы сократить линию обороны, не дать шведам возможность использовать Шлотбург как плацдарм для наступления на Петербург. Ведь шведские силы находились поблизости от Шлотбурга, на Выборгской дороге – самом опасном для молодого Петербурга направлении. Уже 18 января 1704 г. первый комендант будущей Петропавловской крепости генерал К.Э. Ренне писал Меншикову: «И тот город (Шлотбург. – Е. А.) розрыт». Но из того же письма следует, что в это время там находились какие-то провиантские склады. Ренне пишет, что по 8 января «из Шлотъбурха перевезено [в Петропавловскую крепость] ржи 502, овса 27 четей»[83]. Возможно, какие-то складские помещения были не в самой крепости, а там, где находился укрепленный лагерь (шанец) русской армии, пришедшей под Ниеншанц в апреле 1703 г. Датский посланник Юст Юль в своем дневнике писал, что «к шанцу этому, говорят, могли подходить вплотную большие корабли для приема и сдачи груза». В декабре 1709 г. Юль записывает, что от бывшей крепости «уцелела часть вала», на котором Петр испытывал мощные взрывные устройства. Они, по словам Юля, «пробили вал на половину его толщи»[84]. На рисунке художника Федора Васильева конца 1710-х гг. Шлотбург напоминает бесформенную груду развалин и земли[85]. В 1718 г. по указу Петра I во внутреннем, укрытом от ветров пространстве между валами бывшей крепости был основан плодовый питомник – «Канецкий огород», которым ведал садовник Летнего сада Г. Фохт. Питомник просуществовал до начала XIX в. Позже территория крепости пошла под застройку[86]. И все же остатки бывшего Ниеншанца еще долго, до начала XX в., можно было заметить в устье Большой Охты. Ныне есть проект увековечить памятным знаком место, на котором был Ниеншанц.

Отступление:

Неизведанное будущее Ниеншанца

Однажды автору этих строк довелось пожить несколько недель зимой в Голландии, в маленьком городке Нарден, под Амстердамом. Таких городков много в Голландии, Германии, Франции. Тиха и размеренна их жизнь, уютны и безопасны их вечерние улицы, приветливо светятся в темноте вывески редких ресторанов и пивных. Вечером, проходя по улочке, сплошь заставленной автомобилями, невольно отводишь глаза от окон: на нижних этажах домов нет занавесок – никто не прячется, честному горожанину нечего скрываться от людей. Вот он сидит в уютном кресле с трубкой в зубах, читает газету, отсветы огня от камина играют на стенах, на ковре лежит вислоухая добрая собака (у них все собаки почему-то с добрыми физиономиями). На длинном цветастом диване с десятком подушечек примостилась его семья – жена, сын и дочка, – смотрят телевизор. Мир спокойный, неведомый…

Но Нарден поразил меня не этим. Представьте себе Петропавловскую крепость – болварки, фланки, батардо, равелины, казематы, мосты, а внутри этого каменного кольца «вставлены» не Монетный двор с кирпичной трубой, а узкие улочки старинного средневекового города, в центре не выложенный грубым булыжником бескрайний плац, а уютная торговая площадь. Она оживает два раза в неделю рано утром, когда со всех концов городка к ней устремляются за провизией и непременно – за цветами хозяйки с корзинками. Рядом – не барочный Петропавловский собор, а могучая церковь периода поздней «пламенеющей» готики, а в теле колокольни еще с XVI в. застряло каменное ядро, посланное осадными пушками войска герцога Альбы.

Нарден занимал важное стратегическое положение на пути к Амстердаму и со времен Альбы он повидал разных врагов. В 1813 г. его даже осаждали русские войска под командованием генерала А.Х. Бенкендорфа. Свою роль он сыграл и в последующих войнах. Укрепления постоянно перестраивали, модернизировали, но вобановские универсальные начала прильнувшей к земле крепости сохранились и в последующие века – равелины, фланки, орильоны, фасы, все как у нас… Теперь гарнизона уже нет, укрепления разоружены, все заросло травой, иногда приезжают туристские автобусы из Чехии – здесь находится гробница великого чешского просветителя Яна Амоса Каменского. И когда длинная громада автобуса с трудом протиснется по узкой улочке и прогремит по чугунному разводному мосту через канал, опять наступает тишина провинциального городка…

Идя по укреплениям и улочкам Нардена, я думал не о Петропавловской крепости, а о Ниеншанце… Физики говорят о параллельности времени, вариантах истории, которая развивается одновременно по нескольким путям за некими невидимыми, недосягаемыми «стенами» пространства и времени. Может быть, там, за этой невидимой стеной стоит наш Нарден – Ниеншанц. В том времени не было никакого Петра I (с трудом образованный ниеншанец вспомнит: «А, это тот самый взбалмашный русский царь, который в молодости поехал в Голландию и случайно погиб в Саардаме, сунув руку в мельничный механизм»), там шведский король Карл XII послушался своего генерал-инженера и перестроил слабые укрепления Ниеншанца по принципам Вобана, и крепость успешно отбилась от многих русских осад, а теперь, во время безмятежного мира, наступившего на этой земле, старинный шведский городок тихо живет внутри бетонного крепостного кольца и по его уютным, провинциальным улицам так хорошо идти вечером из ресторана. Только невольно отводишь глаза от окон: на нижних этажах домов нет занавесок – никто не прячется, честному горожанину нечего скрываться от людей…