Читать книгу Банальность добра. Герои, праведники и другие люди в истории Холокоста. Заметки по еврейской истории двадцатого века - Евгений Беркович - Страница 42

После освобождения семьи Бахнера из гетто война продолжалась еще долгие два года и десять месяцев. Фирма Келльнера успешно выполняла военные заказы и была преобразована в отдельный строительный эшелон 1001, подчиненный управлению железных дорог Третьего Рейха. Эшелон исколесил многие дороги Украины и Белоруссии, ремонтируя разрушенные пути и вокзалы. Когда дела у немцев на Восточном фронте стали хуже, строительный эшелон вместе с немецкими войсками снова двинулся на запад – в Польшу.

Бахнер не имел права терять бдительность ни на минуту. Опасность могла прийти с любой стороны. Например, его религиозный отец не мог отказаться от обязательной еврейской молитвы в самый строгий еврейский праздник – Судный День (Йом-Кипур), при этом Хайнрих Бахнер сильно рисковал привлечь к себе внимание посторонних. А Цезия однажды решила с двумя подругами посетить киевскую оперу и чуть было не попала на проверку в военную комендатуру. Нельзя было забывать и о том, что польские рабочие, не испытывая больших симпатий к евреям, охотно выдали бы их в руки гестапо. «Поляк еврея за километр чует», – эта поговорка была распространена и среди евреев, и среди поляков.

Рабочие карточки Вильгельма Бахнера и Чеславы Добровской (Цезин)

В середине 1944 года между Бахнером и Келльнером состоялся важный разговор. Уже чувствовался конец войны. Эшелон 1001 должен был въехать на территорию Германии, и хозяин фирмы предложил Бахнеру уволить некоторых поляков, в чьей работе фирма больше не нуждалась. Среди первых был назван помощник по кухне пожилой Годевский. Бахнер пытался возражать, но на этот раз Келльнер не стал его слушать:

– Я знаю, Бахнер, у вас доброе сердце. Вы даже моей семье в Дрезден регулярно посылаете посылки, о чем я сам забываю. Но сейчас нужно проявить твердость. Годевского надо рассчитать.

Супруги Бахнер. 1984 г.

Вильгельм понял, что настала решительная минута.

– Годевский – мой отец», – просто сказал он.

Келльнер был ошарашен.

– «Почему же вы, черт возьми, прячете своего отца под фальшивой фамилией? Или ваша фамилия не Бахнер?.

– Моего отца зовут Хайнрих Бахнер. – Вилли глубоко вздохнул и добавил: – Он еврей.

На лице Келльнера можно было прочитать самые противоречивые чувства: страх, удивление, раздражение, недоверие.

– Да, и я тоже еврей, – продолжал Бахнер. – В первый раз я пришел представляться вам прямо из варшавского гетто. У меня не оставалось выбора. Это был единственный шанс выжить.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем Келльнер снова заговорил:

– Еще один вопрос, Бахнер. Сколько среди моих сотрудников евреев?

– Вы действительно хотите это знать, господин архитектор?.

– Нет, – отрезал тот. – И запомните, Бахнер, я ничем не смогу вам помочь, если ваша тайна откроется. Сам я ничего никому не скажу. Но в случае вашего провала я не пошевелю пальцем.

– Я понимаю, – тихо сказал Бахнер. – А что же делать моему отцу?.

– Пусть остается, – Келльнер как будто поставил точку в разговоре. Больше к этой теме не возвращались до самого конца войны.

Война для Бахнера и всех спасенных им евреев закончилась 10 мая 1945 года, когда в стоявший на запасном пути эшелон 1001 вошли американские солдаты. Американцы были поражены, что люди из немецкого эшелона встречали их слезами радости и молитвами на иврите.