Читать книгу РУКОВОДСТВО по социальной медицине и психологии. Часть вторая - Евгений Черносвитов - Страница 7

Здесь необходимо напомнить, что Гиппократ, несмотря на обширный врачебный, педагогический и научный опыт, считал, что характер присущ только женщинам, страдающим «бешенством матки» (Hysteria). Мужчины, согласно Гиппократу, характера не имели.

Теофраст, заложивший основы этики и описавший криминальные характеры, не дал дефиниции понятия «характер».

Только в начале Х1Х века, благодаря немецкому психиатру и психологу Эрнсту Кречмеру, характер стал медицинским термином. Кроме того, огромной заслугой Кречмера явилась гениальная попытка связать характер с особенностями строения человека. Он сказал: «Строение тела и характер»10, и стал классиком психиатрии. Судя по его выделенным и описанным характерам, он был плохим психопатологом. Ни один его характер в природе вещей и духов не существует. В настоящее время нет ни одного, уважающего психолога или психиатра, который не предложил бы свою характерологию. Несмотря на бесконечное разнообразие «характеров», описание их совпадает, и имеет прототипы среди пациентов пограничных или психосоматических клиник во всех развитых странах. Если же вернуться ко временам Гиппократа и внимательно перечитать в подлиннике «Характеры» Теофраста, то возникает очень сильное предположение, что в конце языческой эры, человечество поголовно мутировало. Результатом этой мутации стал характер, как неотъемлемая составляющая человека всех времен и народов. При этом, Теофраст оказывается предвидел эту мутацию, ибо никто из его друзей-философов его не понял.

Вторая половина ХХ-го века находилась под «знаком» патологического характера, или психопатии. Во всех странах и континентах появилась огромная армия людей, у которых никогда в жизни не было синдромов психических расстройств, но которые, благодаря своему поведению, преступающему все нормы, стандарты и законы человеческого общежития, не могла считаться, тем не менее, психически здоровой.

Эти «новые люди», где бы они ни жили, В СССР, США, Европе, В Африке или Азии, какой бы расе они ни принадлежали, обладали весьма одинаковыми личностными свойствами, определяющими их modus vivendi – способ существования. Вся эта огромная масса людей, если оценивать ее количество глобально, характеризовалась двумя формами жизни: асоциальностью или антисоциальностью. Была между этими двумя основными группами прослойка – типы, modus morbi. Это люди, существование которых определялось сущностью жить в болезни. Литература о пограничных типах (а речь идет именно о них), на всех языках чрезвычайно обширна и разнообразна. Поэтому мы рассмотрим данную категорию лиц, как они «обретали себя» в СССР. Заметим, что разнообразные попытки разобраться в пограничных «конституциях», осуществленные социологами, психологами, криминологами и философами, не увенчались успехом. Поэтому, волей не волей, ими занялись психиатры. Кстати, обвинение советских психиатров, что они «прячут в психиатрических больницах инакомыслящих» и исключение их за это из WPA, соответствовало истинному положению вещей, в котором сами психиатры были, без вины виноватыми. Потом, когда наши психиатры были «реабилитированы» и восстановлены в WPA, появились публикации ряда Европейских стран, Канады, Мексики, США и Японии, согласно которым в закрытых психиатрических больницах этих стран, собственных диссидентов было намного больше, чем во всех психиатрических больницах, вместе с институтом им. В. П. Сербского («пугалом» западного обывателя).

Другое дело, что в «демократических открытых социумах» у «пограничных» субъектов было гораздо больше возможностей жить, соответственно своему «модусу» и не досаждать законопослушным гражданам. Это положение, нужно подчеркнуть, принципиально изменилось в конце ХХ-го века. Частично, потому, что «рухнул» железный занавес. Частично потому, что рухнула не зыблемая свобода личности западного обывателя. «Открытое общество», задолго до событий «11 сентября», обнаружило всю свою эфемерность. Оно, как оказалось, давно скрывало в себе: 1) мусульманский монолит, 2) огромную, враждебную открытому обществу и его нормам общежития, армию «зеленых», 3) «сексуальных меньшинств», которые стремительно стали трансформироваться в могущественный глобальный клан «голубых и розовых», 4) нищих «антиглобалистов», которые также стремительно превращались в хорошо организованную и финансируемую армию. В «открытом обществе» к третьему тысячелетию появились те же самые проблемы, которые сыграли далеко не последнюю роль в исчезновении в небытие могущественной супер державы СССР. И «носителями» этих проблем, оказались, еще не в далеком прошлом, социально безопасные для «открытого общества» пограничные типы.

В СССР пограничная психиатрия давно считалась самым трудным и непонятным разделом общей психопатологии и частной психиатрии. «Клиенты» пограничной психиатрии в СССР давно были гражданами, с которыми ни психиатры, ни психологи, ни социологии, ни МВД и КГБ, по существу не знали, что делать. Они не подлежали лечению, ибо, как известно, горбатого могила исправит. А, если говорить медицинским языком, то лечить можно все, что угодно, кроме характера. А пограничные личности отличались от всех других сограждан, именно и только характером. Но, так как, во-первых, характеров, как известно, много. (Это множество увеличивается в № степень раз, если принять во внимание, многочисленные «личностные особенности», объединяемые термином «характер» – смотри ниже). Ф, во-вторых, среди пограничных личностей было не мало личностей, творчески одаренных. При чем, в разных областях науки, литературы и искусства. Они приносили и пользу, и славу своему Отечеству, законы и нормы которого попирали. Даже диссиденты все, как один были гении.

Сознавая свою инаковость, многие «пограничники», не сговариваясь, объединились в сюрреалистическое общество советскому народу. Представители это «общества», как правило из среды интеллигентов, так и называли себя – бывший интеллигентный человек – БИЧ. Огромная армия «бичей» двинулась в 80-х годах на Дальний Восток и Крайний Север. Те же «пограничники», которые не нашли в себе моральных и физических сил сорваться с родимых мест, стали заполнять пограничные отделения и спец. психиатрические отделения, приобретая пожизненно «клеймо» «СО» – социально опасный. Одновременно с этим на психиатрических съездах и конференциях, которые проходили в СССР, «ломались копья», по поводу пограничных типов: называть ли их «психопатами» или «психогениями», или «невротиками»? «Социопат» – это слово было в СССР запрещено. Его не встретишь даже в энциклопедических справочниках. Если перечитать сейчас все, что было напечатано о «пограничных личностях» во второй половине ХХ-го века, то поразишься богатейшей фантазией советских светил психиатрии, их изощренной словесной эквилибристики, проявляющихся в постановке диагноза пограничным субъектам. И поразишься, как же все они при этом не замечали, что самое главное, что требовалось знать по логике вещей, было – лечение, если пограничные субъекты объявлялись a priori, пациентами психиатров. А, этот вопрос совершенно не интересовал корифеев психиатрии.

Примерно в таком же положении находилась и проблема этиологии (происхождения) психопатий. Не решив этой проблемы, психиатры, тем не менее, широко обсуждали патогенез, то есть, развитие заболевания. Как и дефиниции пограничных состояний, по поводу патогенеза ломались копья в словесных баталиях. Справедливости ради, нужно сказать, что в отношении психопатических личностей, у коллег, находившихся за «железным занавесом», положение дел было не лучше.11

Понятие пограничная личность в свое время спасло не одну тысячу психических больных, когда Гитлер стал яростно «очищать» немецкую расу «от всякого рода выродков». Немецкие психиатры, в том числе и К. Ясперс, не мешкая, «перевели» психических больных, находившихся на учете в диспансерах, из графы «больные психозами», в графу «личности с пограничными состояниями». А фюреру на стол легла «Записка» ведущих психиатров Третьего Рейха (в числе подписавших ее был и Карл Ясперс), в которой доходчиво объяснялось, что «Все гении – субъекты пограничного характера». В этом документе, спасшем тысячи жизней (о нем следовало бы поставить фильм, а не о мифическом «Списке Шиндлера»), был длинный перечень имен гениев всех времен и народов, которые представляли собой «яркие пограничные типы», в том числе Аттила и Тамерлан – кумиры Гитлера. Еще в «Записке» был весьма прозрачный намек на характер самого фюрера, который он «словно унаследовал от непобедимого и великого Аттилы».

Понятие «пограничная личность», таким образом, широко вошло в психиатрический лексикон, благодаря отважным немецким врачам, в 1933 году. Оно быстро обрело социально-медицинское содержание. В настоящее время, в начале третьего тысячелетия, споры по поводу клинической расшифровки «пограничной личности», не утихают. Если в ХХ-ом веке эти споры имели чисто академический смысл, то в настоящее время – скорее формальный.

Психогенетика, совершенно не интересующаяся этиологией пограничных субъектов, лишний раз демонстрирует свою полную несостоятельность, как науки. Но, в силу именно генетических причин, пограничные личности в конце ХХ-го века, особенно сейчас, в первом десятилетии третьего тысячелетия, резко разделились на две качественно различных группы. Но, прежде, чем сказать об этом подробнее, следует перечислить все термины, которыми разные психиатры обозначали одни и те же пограничные типы цивилизованного человека в ХХ-ом веке, и продолжают, несмотря на явное изменение их социальных модальностей, обозначать.

Итак, пограничный субъект, то есть, человек, у которого нет психического заболевания, никогда его не было, и, в 99% случаев, не будет, это: 1) психопат; а. «ядерный», б. «краевой». 2) человек, который в силу негативных социальных причин, приобрел психогению (сейчас, вместо психогении, и в России можно говорить о социопатии). 3) невротическая личность. 4) акцентуированная личность. 5) развитие личности (К. Ясперс). 6) акцентуированный характер. 6) проявление резидуальной церебрально-органической недостаточности или человек с психо-органическим синдромом. 7) вялотекущая неврозоподобная шизофрения – гениальное изобретение академика А. В. Снежневского. Во второй половине ХХ-го века, ведущий советский психиатр, профессор, возглавлявший Институт психиатрии МЗ РСФСР, В. В. Ковалев, настойчиво пытался ввести в психиатрический оборот понятие, которое он сам, к сожалению, никак не мог раскрыть, чтобы оно стало ясным и его коллегам. Это – дизонтогенез. В. В. Ковалев много написал «туманного» о «дизонтогенезе». Поэтому, никто не обратил внимания на одну деталь, на которую профессор всегда указывал, пространно описывая, что такое дизонтогенез, и какое он имеет отношение к пограничным субъектам. Если бы профессору В. В. Ковалеву удалось бы раскрыть значение этой «детали» в структуре пограничных личностей! Тогда бы, его работы в настоящее время были бы бесценны. Разрабатывая околонаучное понятие «дизонтогенез», ничем не подтверждаемое и никаким методом не улавливаемое, В. В. Ковалев, опережая свое время, четко разделил всех «пограничных типов» на психологически понятных, и психологически непонятных личностей.

Вот основные характеристики «пограничных личностей», отмечаемые у них разными авторами, не зависимо, как автор называет пограничного субъекта. Это, прежде всего, модус жизни, или формы поведения. Пограничный субъект имеет лишь два модуса существования, то есть, две формы поведения. Это – асоциальный и антисоциальный модусы. В последнее время, после распада СССР, и в России эти модусы стали называть общеевропейскими терминами, образованными от латинских слов: deviatio et delinkventio. То есть: отклоняющееся от нормы поведение, и преступное поведение. В СССР асоциальные типы сводились лишь к одному определению: «тунеядец». Так, Иосиф Бродский был тунеядцем. Антисоциальные типы имели много делинквентных форм поведения. Проститутка и гомосексуал, вор и убийца, диссидент и организатор подпольных цехов по производству «американских» джинсов, – все это делинквенты.