Читать книгу Полгода и один месяц - Евгений Евдокимов - Страница 7

Прозвенел звонок на пару, наступление которой мы боялись больше всего на свете. Сегодня Виталий Федорович огласит список пар, которые будут вместе выполнять маркетинговый отчет. Мы прошли всю теорию, и наступил судный день.

Мы зашли в аудиторию по звонку. В аудитории сидел Виталий Федорович, и встречал нас кивком головой, легкой ухмылкой на лице, и игривыми глазами. Все сели за парты, и тут началось.

– Здравствуйте, студенты, – поздоровался с нами Виталий Федорович.

– Здравствуйте, Виталий Федорович, – ответили мы ему.

Пожалуй, это единственный преподаватель во всем колледже, который не просил, чтобы мы приветствовали его стоя, хотя он сам при этом наоборот, всегда вел занятие стоя.

– На одном из прошлых занятий, я вам рассказывал и показывал, как устроен, из чего состоит и как нужно составлять маркетинговый отчет. Так же я сказал, что вы будете разбиты на пары, а список пар составил я сам.

Все понимали, что сейчас будет, и поэтому все сидели на стульях будто на иглах. Кто-то ерзал на стуле, кто-то положил ногу на стул, и сидел на ней, а кто-то лежал на парте и смотрел в пустоту. В аудитории стало тяжело дышать, воздух стал менее доступным для моих легких.

– Еще раз повторяю, что мне хорошо известны какие между все вами взаимоотношения, в особенность между Антоном и Вероникой, – Виталий Федорович сделал акцент на наших именах, подчеркнув их своей странной манерой, чуть бы не пропев наши имена. Выводя каждую букву наших имен из заключенной клетки тюрьмы, выпроваживая их на волю. То, что Виталий Федорович в одном предложении упомянул конфликтную составляющую в группе, и катализаторов этого самого конфликта, не предвещало ничего хорошего. Я начал переживать еще сильней. Если у меня раньше и была маленькая надежда на то, что мы с Вероникой будем отдельно друг от друга выполнять работу, то сейчас я был полностью уверен, что мы будем выполнять отчет вдвоем.

– Я изучил вашу проблему, и поэтому разбил вас по парам таким образом, чтобы вы смогли работать вместе, не смотря на все ваши разногласия.

Ну все, мне конец – подумал я про себя. Мои глаза кричали о пощаде, пока слова не могли найти выход из лабиринта страха.

– Ну, что же, не будем разбрасываться отведенным нам временем, и сразу перейдем к делу, – Виталий Федорович взял лист бумаги, и начал оглашать список пар.

Я посмотрел на Веронику, и на ее лице была видна паника, хотя она никогда этого не показывала. Несмотря на то, что между нами натянутые отношения, и что мы не разговариваем друг с другом, и живем холодной войной, я не могу не замечать ее положительные качества. Вероника достаточно самостоятельная и целеустремленная девушка. В прошлом году, она пыталась направить весь педагогический комитет против меня. Согласен, пример не в мою пользу, но зато он демонстрирует ее преимущества. В какой-то момент, мне показалось, что Вероника смогла всех переубедить, и настроить мнение комитета против меня, но к счастью, мне это только показалось. С виду она обычная девушка, без яркой одежды, предпочитающая носить практичную одежду без ярких цветов. Черные брюки, белая рубашка и белые кеды – так, например, Вероника пришла сегодня в колледж. Ей идет сочетание классического и современного стилей.

Но вернемся к оглашению списка. Меня и Веронику долго не озвучивали. Наши имена прозвучали почти самыми последними. Из всей группы остались: я, Вероника, Кристина и Глеб. Виталий Федорович назвал мое имя, и меня всего затрясло. Я был готов услышать фамилию Вероники, но вслед за моей фамилией, последовала совершенно другая фамилия, та, которую я не готов был услышать. Вместо Вероники, прозвучала Кристина. Я начал искать Кристину взглядом, пытался понять, где она сидит. Кристина сидела вместе с Вероникой.

Я не мог понять, почему я буду работать с Кристиной, а не с Вероникой. Мне казалось, что Виталий Федорович хотел, чтобы мы с Вероникой померились через общий труд, но как оказалось, все совсем не так. Но если он хочет нас померить, то как он собирается это делать?

Мы обменялись с Кристиной взглядами, и продолжили слушать Виталия Федоровича.

– Я надеюсь все услышали своих напарников по маркетинговому отчету? Если да, то я не буду вас задерживать, и попрошу, чтобы пары сидели за одной партой вместе. Я отойду ненадолго, а когда вернусь, то оглашу вам выставки, которые пары будут вынуждены посетить, для составления отчета.

Виталий Федорович вышел из аудитории. После того, как он исчез в коридоре, в аудитории началась суматоха. Выбора у нас не было, и мы начали пересаживаться. Из нас двоих, решил пересесть я, хотя Валентин хотел сделать все наоборот, но было уже поздно. Я собрал свои вещи с парты, и направился к Кристине. Вероника, увидев, что я иду за их парту, быстро собрала вещи, и пересела к Глебу. Она что-то говорила себе под нос, впрочем, как и все. Все говорили так странно, что их речь больше была похожа на мычание, нежели человеческая речь. Мычание одногруппников синхронизировалось, и звук, который они все вместе издавали, напоминал гудение парохода, который только что пришвартовался в порту.

Я подошел к парте, и не успев положить свои вещи на стол, как Кристина начала разговор:

– Привет, – поздоровалась со мной Кристина. – Садись, чего стоишь?

Я удивился. Я ожидал тотального игнора, и холодной войны, как это происходит у нас с Вероникой, но никак не приветливого голоса. Кристина говори тихо, что, кстати, полностью соответствовало ее внешности. Она невысокого роста, в голубой толстовке, в черных брюки и в белых кроссовках. Волосы каштаново цвета, с нарисованными стрелками и оранжевыми тенями на глазах. Хрупкая, аккуратненькая, маленькая и добрая девушка с тихим и приятным голосом. Мне показало странным, что она дружит с Вероникой, поскольку внешне она создавала образ доброй и мягкой девушки, что, в свою очередь, являлось прямой противоположностью Вероники.

– Привет, – ответил я ей, немного нахмурив брови, и присаживаясь за парту.

– На какую выставку ты бы хотел сходить? – спросила Кристина таким добрым тоном, что больше походило на наигранность, чем на искреннее любопытство. Таких тоном разговаривают дети, но не студенты.

– Не знаю, мне как-то все равно. Главное, все сделать быстрей и без лишних проблем, – я повернулся к ней и посмотрел в ее глаза. У нее был довольно-таки странный цвет глаз: карие цвет с небольшими проблесками голубого оттенка. Если глаза и можно сравнивать с космосом, то только ее глаза. Среди темноты, пустоты и бесконечности, виднеются небольшие голубые огоньки, будто кто-то отправляет сигналы с далеких галактик.

– Слушай, – сказал Кристина шепотом и наклонила ко мне голову. – Я тебя прекрасно понимаю, и твое отношение ко мне полностью оправданно. Но, я хочу тебя заверить, что я не тот человек, к которому ты должен негативно относится. Ты враждуешь с Вероникой, а не со мной. Так что давай не будем превращать совместную работу, в…

Кристина не успела закончить свою фразу, так как в аудитории появился Виталий Федорович. Он медленно зашел, окинул взглядом нас всех. Убедился, что мы сидим парами, обрадовался (по его выражению лица было понятно, что он счастлив. Пусть он и не улыбался, но его легкая походка, широко раскрытые глаза и небольшой блеск, говорили сами за себя) и принялся объявлять парам названия выставок, на которые они должны будут сходить. Нам с Кристиной попалась выставка: " Международная выставка спасения и защиты животных». Ну а пока Виталий Федорович повторял главные критерии при выполнении работы, я опять погрузился в размышления. Я думал над словами Кристины. Что она хотела этим сказать? Неужели, она не наложила на меня клеймо «Иуда», и не считает, что я виноват в отчислении ребят?

– Здорово, – проговорила Кристина. – Посмотрим на животных, за одно и узнаем, что нужно делать, чтобы их защитить и обеспечить им дальнейшее существование.

– А где Виталий Федорович? – спросил я, оглядываясь по сторонам, в поисках Виталия Федоровича. – Он опять ушел?

– Да. А ты разве не заметил?

– Я немного задумался. Но это не важно. Я хочу спросить: что ты имела виду, когда говорила, что мне не стоит негативно к тебе относится?

Кристина пододвинулась ко мне поближе и начала говорить еще тише:

– Это значит, что я не считаю, что ты виноват в отчислении парня Вероники и всех остальных ребят. Они сами виноваты в случившемся. Я сама все видела.

– Но при этом, ты продолжаешь дружить с Вероникой, и поддерживаешь ее обвинения, направленные в мою сторону.

– Разве? Попробуй назвать мне хоть один пример, когда я называла тебя сволочью, козлом или как-нибудь еще.

Я пытался вспомнить, как меня оскорбляла Кристина, но я ничего не вспомнил. Она была единственная из четверых, которая ничего плохого не сказал в мою сторону.

– А почему ты не попытаешь переубедить Веронику и остальных, если ты, как сама сказала, видела все своим глазами? – спросил я.

– Вероника не стала меня слушать, – ответила Кристина. – Я попыталась ей все сразу рассказать, но она сильно взбесилась, и не желала меня слушать. Она была тогда так зла на тебя, что я даже побоялась потом ей все рассказывать.

– Я не понимаю, как такое может быть. Вы с Вероникой лучшие подруги. Но что я вижу? У вас разное мнение на одну и туже проблему. Разве такое бывает?

– Не обязательно разделять мнение друзей и их мировоззрение. Иногда можно и промолчать.

– Бред какой-то, – сказал я, протирая пальцами глаза. – Ладно, что там по выставке. Ты нашла что-нибудь?

Мы с Кристиной замолчали. Она сидела в смартфоне, а я смотрел на рисунок на парте, и пытался обдумать только что услышанное. В голове была путаница. Я не мог понять, правду ли сказала Кристина или нет. Вдруг, Вероника попросила ее сказать эти слова, чтобы сдружиться со мной, узнать обо мне больше, и в будущем мне отомстить за своего парня? А вдруг Кристина говорила все искренне, и действительно так говорит то, что думает? Я не мог понять, какая версия может быть верна.

– Антон смотри, – сказала Кристина, показывая экран своего смартфона, на котором открыт какой-то сайт. – Я зашла на сайт нашей выставки, и она начинает с завтрашнего дня, и будет длится неделю. Как думаешь, когда нам лучше сходить?

– Давай завтра, – ответил я, немного подумав. – У них же должно быть торжественно открытие. Как раз, сможем сделать снимки с открытия, и вставить их в отчет.

– Я тоже думаю. Слушай, а ты интересовала защита животных до сегодняшнего дня?

– Нет. Я и не задумывался над этим. Мне казалось, что защитой животных занимаются зоопарки, заповедники и так далее. Меня не интересовали проблемы животных. А тебя это волнует?

– Теперь, да, – ответила Кристина, сжав свой смартфон двумя руками. – Я сначала, как и ты, не обращала внимание на зоозащиту. Но когда прочитала статью в «Несколько слов», то сразу же стала зоозащитницей. Не сразу, конечно-же, но после прочтения я задумалась над этой проблемой, а сейчас и вовсе увлечена бедными животными. И раз уж я про зоозащиту знаю больше, чем ты, может я тогда возьму на себя текстовую часть отчета, а ты что-нибудь другое?

– Я бы не стал меня исключать. Да, по сравнению со мной, ты лучше разбираешься в проблеме, но и я тоже могу кое-чем помочь в написании текста. Кстати, ты сказала, что читаешь «Несколько слов»?

– Ну, как читаю. Один или два раза в год. Мне друзья советую почитать последние выпуски. Они говорят, что там появился молодой автор, и он недавно дебютировал, и уже готовится выпускать вторую статью. Говорят, он интересно пишет. Ты слышал, что-нибудь о нем?

– Ну, как слышал. Я и есть тот молодой автор.

– Ты серьезно. Это ты написал ту статью, из-за которых мои друзья вывели меня из себя, заставляя прочитать ее? Что ж, спасибо тебе, – закончила Кристина свою фразу с улыбкой на лице.

– Извини, я не заставлял твоих друзей быть такими назойливыми, – ответил я ей взаимной улыбкой.

Дальше Кристина продолжила сидеть на сайте выставки, а я решил немного погрузиться в проблему зоозащиты. Как только я нашел ту самую статью от «Несколько слов», и принимался ее читать, как вдруг Кристина потревожила меня.

– Жалко, что гостей не впускают на все лекции, – Кристина положила смартфон между нами и начала медленно листать сайт. – На главные лекции и собрания вход только для организаторов выставки, участников лекции и журналистов. Я думала получится хоть в этот раз побывать на лекции в живую.

По ее голосу было слышно, как сильно это ее расстроило. Если до этого момента она была веселой и жизнерадостной, то сейчас стала грустной и печальной. Я посмотрел на нее, и увидел, как ее глаза потускнели, и куда-то пропали те самые проблески голубого цвета, словно звезды на небе больше не существует.

– Куда именно впускают только организаторов и всех остальных? – спросил я, пододвинувшись к Кристине ближе. Наши плечи соприкоснулись, но меня это не смущало, видимо, как и ее, раз она не стал отодвигаться.

– На главную лекцию выставки. Они собираются обсуждать все основные проблемы зоозащиты. Я хотела послушать их выступления в живую, а придется снова по интернету.

– Можно посмотреть?

– Да, вот смотри.

Кристина пододвинула ко мне свой смартфон, и я увидел список СМИ, которые примут в этом участие.

– Что-то я не вижу «Несколько слов», – сказал я.

– Кстати, да, – сказал Кристина. На этот раз ее голос был озадаченный, а не поникший. – Я тоже их не вижу. Может они отказались от участия?

– Или не собирались там появляться. Подожди, я сейчас подойду.

Я взял свой смартфон, и выходя из кабинета параллельно набирал номер Виктора Бершева. Я подумал, раз у меня есть возможность посетить выставку как журналист, то почему бы ею не воспользоваться? Рассказав Виктору Бершеву о сложившейся ситуации, и спросив, есть ли возможно посетить выставку как журналисты, на что он мне ответил просьбой, прислать ему фотографию паспорта Кристины. Я зашел в кабинет, попросил у Кристины паспорт, сфотографировал его, и отправил Виктору Бершеву. Через несколько минут мне перезвонил Виктор, и сказал, чтобы я зашел к нему сегодня, и забрал у него пропуск и аккредитацию на участие в выставке.

– Теперь мы идем на выставку как журналисты, а не как гости – сказал я Кристине, усаживаясь на свое место – Я надеюсь, ты не против?

– Против ли я? Ты серьезно? – спросила Кристина так, будто мой вопрос звучал неуместным. – Конечно, я не против. А как ты смог договориться?

– Ничего сложного. Слушай, ты случайно не умеешь фотографировать? Просто скорее всего, что наш отчет выкупит «Несколько слов», и он будет на одной из следующих выпусков.

– Умею ли я фотографировать? Чтоб ты знал, ты только что спросил у Илона Маска, умеет ли он запускать Crew Dragon в космос, – сказала Кристина важным видом, приподняв подбородок, опустив глаза немного вниз, но все еще с улыбкой.

– Вижу, с самомнением у тебя все в порядке. Завышенная самооценка с долей юмора. Скучно нам не будет.

– А ты как думал? Вот такие мы, выдающиеся фотографы, – произнесла Кристина сдерживая смех.

Всю оставшуюся пару мы изучали выставку. Изучали список компаний, которые будут участвовать, спикеров, график лекций и темы, которые будут освещать на выступлениях. Я решил Кристине самой выбирать, какие стенды нам стоит посетить, и на какие лекции пойти. Кристина составила график посещения выставки, и я удивился увидев его. Я думал, что мы пробудем на выставке до обеда, но у Кристины было свое мнение на этот счет, и она настаивала на том, чтобы мы пробыли там весь день, с девяти часов утра до восьми часов вечера. А учитываю, что мы идем туда как журналисты, возможно и на час дольше, поскольку для журналистов и специальных гостей, выставка работает на час дольше. У меня не оставалось выбора, и я согласился с Кристиной. Параллельно разговаривая о выставке, мы еще общались на свободные темы. Мы единственные, кто разговаривал в аудитории. Все остальные студенты молча смотрели на экраны своих смартфонов. Порой проскальзывала музыка из чьих—то наушников. Сказать сложно, у кого так громка играла музыка в наушниках, поскольку большинство студентов заткнули себе уши.

До конца пары оставалось не больше пятнадцати минут, и мы решили с Кристиной подойти к Виталию Федоровичу, и назвать ему дату нашего похода на выставку. Как раз он вернулся в аудиторию к концу пары.

– Мы выбрали, когда пойдем на выставку, – сказал я, подойдя вместе с Кристиной к Виталию Федоровичу.

– Замечательно. И когда же? – спросил Виталий Федорович с улыбкой, и счастливыми глазами. Я не мог понять, почему он счастлив. То ли от того, что мы с Кристиной единственные в группе приняли решение, то ли от того, что мы с Кристиной нормально общаемся, то ли от неведанной мне на то причины.

– Завтра, в десять часов утра, – ответила Кристина.

– Замечательно, – Виталий Федорович постоянно менял свой взгляд. То посмотрит на меня, то на Кристину, но ни на одном из нас он не задерживал взгляд дольше секунды, даже если ты с ним разговариваешь. – Я вижу, вы поладили друг с другом?

– Делать громкие заявления еще рано, – ответил я. – Но мы нашли точно много общего.

– Да. К тому же, как бы это странно не звучало, – подхватила Кристина, – но мы только познакомились, и большую часть разговаривали о выставке, а не других темах.

– Не знаю, – сказал Виталий Федорович. Он все также продолжал выглядеть счастливым. Меня это уже начинало раздражать. – Посмотрите на остальных. Они же ничего не сделали. Только и делали, как сидели в своих телефончиках. Они даже не посмотрели друг на друга. А вы все решили за одну пару. Вы точно лучшие.

– Спасибо, – ответили мы с Кристино синхронно.

– Вы, кстати, вдвоем отлично смотритесь, – сказал Виталий Федорович, не подымая глаза с бумаги, в которую он что-то записывал. На его лице проскользнула ухмылка. Мимолетная, неуловимая ухмылка.

Я посмотрел на Кристину, а на лице появилось смущение, и сразу стало понятно, что ей не комфортно было это слышать. Она опустила голову вниз, пытаясь спрятать покрасневшие щеки. В аудитории стало тише прежнего. Краем глаза я посмотрел на одногруппников, и у видел на их лицах недоумение. Я решил дальше не затягивать с паузой, и сказал:

– Смешно, Виталий Федорович. Мы, пожалуй, тогда пойдем на место. Если вы не против, конечно.

– Да, садитесь, – ответил Виталий Федорович, смотря на меня странным взглядом, в котором сложно отгадать что именно он сейчас чувствует. – Вы же мне уже все сказали, так что свободны.

Мы с Кристиной сели за свою парту. После мы не разговаривали, хотя было видно, что Кристине есть что сказать, только она не знала, как именно начать диалог после слов Виталия Федоровича. Я не хотел говорить, и поэтому не стал начинать разговор первым, тем самым снимая с Кристины неудобство. До конца пары мы сидели в тишине. Через пять минут прозвенел звонок, и мы все покинули аудиторию.

После пары мы пошли в столовую. Я пришел один и ждал, когда подойдут Валентин, Егор и Глеб. Столовая в колледже, пожалуй, единственно место, где можно отдохнуть немного от занятий и поговорить с друзьями. Когда ребята перешагнули порог столовой, и увидели, где я сижу, то направились ко мне с таким напором и с таким выражением лица, что мне стало не по себе. У них на лбу было написано, что они не довольны прошедшей парой, а именно мною.

– И что это только что было на паре? – уперевшись руками об стол, спросил Глеб.

– С каких это пор, ты начал там мило общаться с друзьями Вероники? – спросил Егор, усевшись за стол.

– Мы чего-то не знаем про нее? – спросил Валентин, стоя напротив меня. – Может тогда расскажешь, почему ты так общался с Кристиной?

– Для начала успокойтесь, и сядьте, наконец—то, за стол, – сказал я. Никто из ребят не собирался успокаиваться. Было видно, что они будут давить на меня всеми силами, только я не понимаю, зачем? – Вы на самом деле кое-что не знаете…

– И что же? – перебил Глеб. – Ты теперь дружишь с Вероникой?

– Можешь не перебивать? Я тебя не перебивал, когда ты подлетел к столу, – сказал я, стараясь сдерживать эмоции. – Еще раз, вы на самом деле не все знаете про Кристину. Я и сам только что обо всем узнал. Если коротко, то Кристина не считает меня виновником в отчислении ребят. Она сама видела, что они натворили в прошлом году. А Веронике она ничего не сказала, потому что побоялась потерять подружек из-за разногласия.

– Тебе не кажется, что это неправдоподобно звучит? – спросил Егор. – Это больше смахивает на хорошо выдуманную историю, для впечатлительного тебя, чтобы выпытать у тебя информацию, которая в будущем будет использовать против тебя.

– Нет, я так не думаю, – ответил я. – То есть, сначала я думал, точно также как и ты, но в ходе разговора я понял, что она на самом деле считает меня не виновным, и что это не отрепетированная реплика. Возможно, она и не белая бабочка, но точно и не Цербер, которой вы ее себе представляете.

– А почему ты стал защищать друзей Вероники? – спросил Валентин. – К тому же, Кристина ее лучшая подруга.

– Что мне еще остается делать? Вы бы видели с каким выражением лица ко мне подошли. Еще и сразу же начали меня в чем-то обвинять. Спустили всех своих собак, и еще удивляетесь, почему я начал защищаться? Не зная человека, вы готовы разорвать ее на мелкие кусочки. Возможно, вы правы, и Кристина не та, за которую себя выдает. Но нам это не известно. Я не вижу ничего плохого в том, что мы с Кристиной мило побеседовали. У меня к ней нет никаких претензий. Есть только к Веронике, и то не к ней, а к ее парню. Я не думаю, что мы с Кристиной наладим контакт, и, что после сдачи отчета, будем общаться как друзья. Я уверен, что после того, как мы сдадим нашу работу, ни я, ни вы, не будем вспоминать Кристину. Это только дело времени.

Валентин, Егор и Глеб замолчали. Они сидели, опустив головы вниз. Егор почесывал затылок, Глеб подтирал подбородок, а Валентин постукивал пальцами по столу.

– Вы можете думать вечно, – сказал я, перебив их погружение в истоки своего подсознания. – Я вас прекрасно понимаю. И на вашем месте, я бы чувствовал и думал тоже самое, что и вы сейчас. И у меня есть возможность побывать в вашей шкуре. Вы, наверное, забыли кто работает с Вероникой. Вам напомнить?

Мы все посмотрели на Глеба. Глеб сразу сел ровно, начал крутить головой и скорчил невозмутимое лицо.

– Лучше начните переживать за Глеба, который как раз-таки и работает с Вероникой, – сказал я. – Возможно, именно он и выдаст запретную тайну. Ту тайну, которую даже я не знаю. Может вы мне расскажете, что такого не должен рассказать Глеб и я?

– Да пошел ты, – ответил Глеб с улыбкой.

После мы с покойно пообедали, не вспоминая ни о Вероники, ни о Кристине. Оставшиеся две пары, были самыми обычными, словно ничего не произошло. Я не обращал внимание на Кристину, даже в ее сторону не смотрел. Валентин, Егор и Глеб меня больше не упрекали в моем общении с Кристиной. Но мы не теряли возможности, пошутить над Глебом, которому предстоит работать с Вероникой.

После занятий я сразу же поехал в офис. Я приехал в офис, поднялся на третий этаж, прошел мимо работающих журналистов. На пути к Виктору Бершеву, мне поймал один из дизайнеров, и предложил мне несколько оформлений моей будущей статьи. Статья про первые отношения все еще не вышла, она находится на стадии оформления. Выпустить ее раньше у нас никак не получалось, поскольку не подходила к темам журналов. Но вот следующий выпуск, будет полностью посвящен любовным отношениям, и моя статья как раз подходит по теме. Я выбрал один из показанных мне видов оформления статьи, дизайнер со мной согласился, и удалился из моего поле зрения также неожиданно, как и появился. Я подошел к кабинету, постучался, открыл дверь и вошел в кабинет Виктора Бершева.

– Здравствуйте, Виктор Бершев, – сказал я, заходя в кабинет. – Пропуска уже готовы?

– Здравствуй Антон. Да, готовы, заходи, – сказал Виктор Бершев, доставая из выдвижного ящика своего стола наши пропуска. – Вот держи, – он протянул мне файл, в котором лежало два пропуска, и множество другой макулатуры.

– Спасибо. Статья будет готова через две недели.

– Не надо спешить со статьей. Ты вот мне лучше расскажи, как так вышло, что ты работаешь с Кристиной? Если мне не изменяет память, то она лучшая подруга Вероники, а с Вероникой у тебя натянутые отношения.

Я рассказал Виктору Бершеву как так получило, что мне придется работать с лучшей подругой Вероники. Повествование длилось не долгим, но, судя по выражению лица Виктора, увлекательным. Виктор Бершев всегда слушал мои истории из колледжа с таким энтузиазмом, что мне порой, казалось, будто он претворяется, и издевается надо мною. Когда я ему рассказывал историю с отчислением парня Вероники, и что последовало после этого, Виктор Бершев слушал меня не перебивая. Он жадно проглатывал услышанное. А когда я заканчивал рассказывать, то он мне задавал вопросы, и мне приходилось отвечать на его вопросы очередной историей. Он слушал, я рассказывал. Так мы могли просидеть всю ночь. Что кстати и было.

– Ваш Виталий Федорович еще тот фрукт, – сказал Виктор Бершев, когда я закончил рассказывать. – Надо же было придумать такое. Тебя заставить работать с лучшей подругой Вероники. Странно, почему Глеб вынужден работать с Вероникой, а не с Валентином. Мне казалось, это было бы логичнее. Между этими двумя есть недосказанность, и у них был шанс, наконец-то разрешить все обиды.

– То есть, вам кажется, что это нормально, что мне нужно работать с Кристиной, а не с Вероникой? – спросил я.

– Конечно. Сам подумай, твой конфликт с Вероникой произошел из-за того, что ты отчислил ее парня. Но до того, как тот молодой человек стал партнером Вероники, она встречалась с Валентином. А расстались они из-за того, что Вероника изменила Валентину, после ссору. То есть, если бы Вероника и Валентин поговорили, и разошлись без громких слов, то, возможно, тех ребят бы не отчислили.

– Что-то мне слабо в это верится, – скептически я отнесся к странному умозаключению Виктора Бершева. – Я не думаю, что наличие разговор между Вероникой и Валентином, предотвратило поступка тех ребят.

– Скоро ты и сам все поймешь, – сказал Виктор Бершев. – Всему время, и все точки встанут на свои места. А пока, жди, когда наступит время, которое рассеет весь туман.

Я не стал ему отвечать на странные высказывания, а лишь положил файл с пропуском в рюкзак, попрощался с Виктором Бершевым и вышел из кабинета. Когда я вышел на улице, то написал Кристине.

– Привет. Пропуски на выставку у меня. Завтра встретимся, как и договаривались, не забудь фотоаппарат.

Ответ долго ждать не пришлось, и через пару секунд Кристина ответила:

– Хорошо.

Больше никаких сообщение не последовал ни от меня, ни от Кристины. Я пришел в общежитие, Юсуфа все еще не было в комнате, и я лег спать.