Читать книгу Полгода и один месяц - Евгений Евдокимов - Страница 8

Я проснулся от громких разговоров в коридоре. Точнее, не от разговоров, а от пьяных выкрик. Было слышно несколько голосов, и один из их был очень знакомый, но я не мог вспомнить чей именно это голос Я посмотрел на время в смартфоне. На часах было три часа ночи. Я надел беруши, и дальше продолжил спать. Не успел я закрыть глаза, как открывается дверь в мою комнату, и яркий свет из коридора слепит мои глаза. Я прищурил глаза, стараясь разобрать силуэт, которой стоял у открытой двери, но у меня ничего не выходило. Я снял беруши, и по голосу понял кто пришел.

– Тихо, Антоха спит, – шепотом проговорил Юсуф, пытаясь утихомирить своих громкий друзей. – Не шумите, разбудим еще человека.

– Давай быстрей, – сказал не знакомый голос.

– Не ори ты, – Юсуф все еще говорил шепотом. – Помолчите пять минут. Сейчас выйду.

Юсуф повернулся ко мне, и закрыл дверь.

– Антоха, прости нас, – Юсуф шатался, и было видно, как ему трудно держаться на ногах.

Вместе с Юсуфом в комнату вошел отвратительный запах. Сложно было разобрать запах. Толи дешевое спиртное, толи кальян на водке, толи просроченное пиво. Редкий и едкий запах охватил всю комнату, и мне ничего не оставалось сделать, как прикрыть нос одеялом. Но и это сильно не помогло, поскольку глаза начали слезиться. Было ощущение, будто по моим глазам проводят тонким и очень острым ножом.

– Я сейчас быстро кое-что возьму, и мы сразу же уйдем, и не будем тебе мешать, – сказал Юсуф, пока что-то искал в своем шкафу. – Прости еще раз.

– Ничего страшного, – ответил я зевая. – Только можно больше так не шуметь?

– Да, конечно. Я им сейчас рты позакрываю, – сказал Юсуф, держа в руки бутылку. – Все, давай.

Яркий свет снова проник в мою комнату, и тут же исчез под гнетом темноты. Перед глазами бегали белые точки, и глаза очень сильно начали болеть. Запах исчез сразу, как только из комнаты вышел Юсуф. Я слышал, как он начал отчитывать своих друзей. С каждым новым матом голос становился все тише и тише. Вскоре снова стало тихо, и я продолжил спать.

Я пришел как мы и договаривались, только Кристину нигде не было видно. Быть пунктуальной, возможно, не для нее. Через пять минут она прибежала, вся запыхавшаяся и немного вспотевшая. Немного отдышавшись, Кристина начала оправдываться и извинять за свое опоздание.

– Извини, – сказала Кристина, пытаясь восстановить дыхание. – Я не услышала будильник. Спасибо маме, что разбудила меня. Еще в метро не там пересадку сделала. Как же я ненавижу это метро. Прости, я не специально.

Мне стало неловко. Сложилось ощущение, словно я злой начальник, а она моя подчиненная, которая плохо выполняет свою работу. Мне стало ее жалко. Она бежала с рюкзаком на спине, скорее всего рюкзак был не легкий, так еще и в осенней куртке, ботинках и джинсах.

– Успокойся и отдышись, – сказал я ей, помогая снять рюкзак, и вешая себе на плечо. Рюкзак действительно был тяжелым. – Ты никуда не опоздала, и не надо себя во всем винить и так много извиняться. Вообще не надо было просить прощения. Все нормально. Выставка еще не началась, журналисты только камеры, наверное, расставляют. Так что мы вовремя.

– Точно? – набрав воздуха спросила Кристина.

– Точно. Пошли в павильон.

Как я и говорил, все журналисты и их операторы только выставляют оборудование. Ну, как выставляют. Настраивают камеры и кружатся вокруг небольшой сцены, как чайки вокруг рыбы. Людей было так много, что стоял громкий гул, и, проходя мимо всех журналистов, не было слышно собственных мыслей. Я помог Кристине снять куртку, потом снял свою, и отдал их в гардеробную. Пока я относил наши куртки, Кристина доставала свой фотоаппарат, и настраивала его, подбирая подходящий объектив.

– Ты готова? – спросил я Кристину, когда я подошел к ней.

– Да, куда идти? – ответила Кристина, поправляя объектив и вешая фотоаппарат к себе на шею.

– Пока никуда. – сказал я, надевая ее рюкзак себе на спину. – Для начала возьми пропуск.

Я дал ей пропуск, она его надела, и мы пошли к небольшой сцене.

Послушав нудное выступление, Кристина сделала несколько снимков, а я пару записей в смартфоне. После торжественного открытия, выставка для нас была открыта. Мы решили не терять время, и сразу решили посетить главные для нас стенды. Шли мы не быстро, поскольку Кристина хотела сфотографировать каждый интересный ей стенд. Кристина, как правило, фотографировала те стенды, которые выделялись среди всех остальных своим внешним видом. Кто-то ставил объемного пластикового экспоната животного, охотящегося на добычу; вокруг одного из стендов порхали бабочки, а у некоторых стояла большая пирамида, состоящая из пластиковых фигурок различных животных. Пока Кристина фотографировала, я носил ее рюкзак, и задавал вопросы представителям различных компаний, который были представлены на выставке. Все представители показались мне занудными. Вчерашний рассказ Кристины о том, как она впервые узнала о зоозащите, был намного интересней, чем однотипные фразы различных сотрудников стендов.

К обеду мы побывали на всех интересных и важных стендах для нас, и пошли обедать. Я еще никогда так сильно не был рад обеду. Мы пошли в отведенную зону для журналистов, где нас кормили бесплатным обедом и поили исключительно горячими напитками. Хождение от одного стенда к другому, вымотала меня, и на последней тройке стендов, я перестал задавать вопросы представителям компании, и просто брал их брошюрку, которая лежала на столе.

Все это время, которое мы проводили на выставке, мы не разговаривали. Если честно, то и не было возможности. Кристина всегда уходила вперед, останавливалась на одном объекте, и фотографировала по пятнадцать минут. Пока она фотографировала, я задавал вопросы представителям компании. Как только Кристина заканчивала фотографировать, мы шли к следующему стенду, и все повторялось заново, пока мы не сели обедать.

Я не помню, чем конкретно нас кормили, но я прекрасно помню, что еда была не вкусной. Но есть все равно хотелось, и поэтому пришлось доедать до, что нам принесли. После обеда мы сидели и не разговаривали. Между нами образовалась пропасть, будто мы друг для друга являемся незнакомцами.

– Ты уже была на этой выставке? – спросил я в надежде, хоть как-то разрядит неловкость молчания.

– Именно на этой нет, – ответила Кристина, не отрывая глаз от экрана фотоаппарата. Она постоянно нажимала на одну и туже кнопку, и постоянно ее выражения лица менялось, но не кардинально. У нее было только два выражения лица: либо отвращение, либо негодование.

– Что ты там смотришь? – спросил я, не теряя веры, что мы сможем нормально поговорить.

– Получившиеся фотографии. Вернее, не получившиеся, за исключением парочки, – Кристина все также не отрывала глаза от фотографий.

Я взял стул, сел рядом с ней и начал вместе с ней смотреть фотографии.

– У тебя получились хорошие снимки, – сказал я Кристине, когда она пролистала пару фотографий. – И чем они тебе не нравятся?

– Это все не то, – сказала Кристина, нервно положив фотоаппарат на стол. – Не такие снимки, должны быть у «Несколько слов». Я хочу, чтобы мои снимки отличались от всех остальных фотографий. Чтобы читателей привлекало внимание не только хорошо подобранный ракурс или игра света, но еще и что-то неуловимое, заставляющая искать в снимке то, чего ты не можешь поймать, но чувствуешь, что это рядом, только не знаешь где. И ты как кладоискатель, рыщешь по всему снимку, пытаясь первым найти тот самый клад, о котором мы вожделел последнее время, рассматривая снимок. Вот как ты. Ты же пишешь интересные статьи. Я когда читала твою работу, то почувствовала себя тем самым интровертом, и желала прожить такую жизнь еще дольше, пусть и воображаемую, я продолжила читать дальше, пока не дошла до края строки, пока за точкой больше не увидела пути. Ты написал статью так, что люди непроизвольно продолжили искать тот самый клад. Я хочу, чтобы у меня было тоже самое с моими фотографиями. Ты понимаешь, о чем я?

Я был поражен словами Кристины. Я не знал, что меня больше всего удивило. Толи такое трепетное желание создать лучшие фотографии, толи отзыв о моей статье. Я никогда раньше не слышал, чтобы люди так рассказывали о снимках. Кристина рассказывала это так красочно и с таким эмоциональным порывом, что я даже позавидовал ее умению описывать объекты и чувства. Я не мог сразу что-либо сказать Кристине в ответ. Я смотрел на нее, и видел человека, который всем сердцем и душой болеет своим делом. Мне никогда раньше не приходилось встречать таких людей как Кристина.

Помолчав несколько секунд, я наконец-то смог хоть что-то сказать:

– Я не думал, что делать снимки для «Несколько слов», заставит тебя так сильно выходить из ряда вон. Я думал, что ты просто будешь делать фотографии, и не придавать этому никакого значения. Но ты подходить к своей работе с такой ответственностью, что я тебе могу только позавидовать. И я знаю, как тебе вывести из тупика. Смотри, когда я пишу статьи, и мне кажется, что я пишу что-то ужасное, как это сейчас происходит у тебя, но только со снимками, то я не начинаю себя винить в бесталанности и не умению выражать свои мысли, а переписываю одну и туже статью по несколько раз. Я перечитываю то, что я уже написал, и пытаюсь выразить свои мысли другими, более подходящими, доступными, но еще и красивыми словами. Я начинаю перелопачивать всю статью. Порой, я вынужден описывать проблему с другого ракурса, что мне совершенно не нравится. Но без всего этого, я бы не смог написать хотя бы одну достойную статью. Над одним и тем де материалом нужно работать очень долго, и перебрать тысячу вариантов, чтобы найти нужный. И вот что я предлагаю, – я все также продолжаю говорить свой монолог, наблюдая, как внимательно Кристина меня слушает. – Мы сейчас выберем один из объектов на выставке, и ты начнешь его фотографировать с разных ракурсов. Фотографируй так, как ты раньше не фотографировала. Начни с самых странных и не однозначных ракурсов. Фотографируй без мысли о том, что твой снимок попадет на страницы «Несколько слов». Делай что хочешь.

– Ты думаешь поможет? – проговорила Кристина, смотря на меня грустными глазами.

– Поможет это или нет, нам это сейчас не важно, – сам того не замечая, я начал говорить подбадривающе, пытаясь пробудить в Кристине ту искру, которая была в ней вчера. – Нам нужно сейчас вытащить тебя из творческого кризиса, а не гнаться за идеальными снимками.

Кристина помолчала, внимательно осмотрелась по сторонам, задумываясь взяла фотоаппарат и сказала:

– Давай попробуем, – игриво проговорила Кристина. – Только я буду фотографировать тебя, а не стенд. Ты согласен?

– Меня? – спросил я. – Почему меня? Здесь много интересных объектов. Лучше их фотографирую, чем меня.

– Нет. Я и так достаточно наделала снимков разных стендов. Теперь я хочу сфотографировать что-то живое. А единственный человек, который готов мне помочь в решении моей проблемы – это ты.

Кристина снова стала веселой. Грусть с ее лица пропала, а уныние будто и не бывало. Она смотрела на меня играючи. Кристина понимала, что ее предложение поставит меня в неловкое положение, но еще лучше она осознавала, что у меня не получится ей отказать.

– Я не думаю, что у меня хорошо получится быть твоей моделью, – сказал я, сделав неловкую гримасу.

– Только не строй из себя жертву, – сказала Кристина, включив фотоаппарат. – Давай вставай, и пошли делать из меня хорошего фотографа, как из тебя журналиста.

Кристина повесила за ремешок фотоаппарат к себе на шею, и потащила меня к прилавку с едой. Я не сопротивлялся, и следовал куда ведет ее рука. Кристина говорила, как мне встать, а я пытался воссоздать ее просьбу. Чаще всего это выглядело нелепо, порой странно, но мы не отчаивались, и продолжали делать снимки. Через несколько минут я вошел во вкус, и стал делать дурацкие рожицы, принимать очень странные позы, даже просил проходящих людей помочь мне в позировании. В какой-то момент, Кристина отдала свой фотоаппарат другому фотографу (у него на шее весел фотоаппарат, поэтому я решил, что он тоже фотограф), и мы вдвоем начали позировать для объектива камеры. Было весело. Я и не думал, что с Кристиной можно будет так интересно проводить время. Все оставшееся время на обед мы дурачились, вели себя как маленькие дети. Но нам было весело, и никто за это нас не осудит. Конечно, некоторые журналисты бурчали, когда проходили мимо нас, но мы на них не обращали внимание, и даже несколько раз попытались повторить их мимику, когда они проходили.

До главной лекции оставалось меньше пяти минут, и мы, уставшие от длительной импровизированной фотосессии, направились к главному стенду. Я накинул Кристинин рюкзак, и мы побежали к главной сцене. Мы бежали с мыслью, лишь бы успеть к началу. Нам предстояло пробежать пару павильонов, прежде чем попасть на главную стену. Мы пришли самыми последними, и свободных мест почти не осталось. Кое как мы нашли в последнем ряду два свободных кресла, и уселись на них. Запыхавшись от пробежки, мы мешали рядом сидящим, и чтобы не слышать нашу громкую отдышку, они встали, отошли от нас подальше, и начали слушать лекцию стоя. Мы немного посмеялись, от поочередно уходящих слушателей лекции, и начали слушать лекцию.

Сама лекция прошла уныло. На сцене было слишком много участников. Если я правильно помню, то спикеров было не меньше пятнадцати человек, и каждый из них говорил одно и тоже. Вальяжное поведение участников, их смертельно медленная активность сеяла тоску на меня и на Кристину. Кристина сделала пару снимков, когда вышли все участники лекции, я записал их имена и кто какую представляет компанию. Сначала мы сидели и слушали их монотонный разговор о важности оберегать и сохранять животных, но дольше десяти минут их высокопарные, монотонные и очень тихие голоса подействовали на нас с Кристиной лучше чем любое снотворное, и мы уснули. Мы проспали всю лекцию, и проснулись только под громкие аплодисменты слушателей лекции. Все так активно аплодировали окончанию лекции, что микрофоны, которые были у спикеров, уловили звук аплодисментов, и через колонки, мы услышали дублирование аплодисментов.

После окончания пресс-конференции, мы с Кристиной сразу же направились к выходу, пока все остальные, делились своим впечатлением об услышанном на лекции. Краем уха я слышал, что людям понравилась эта «нужная» лекции, и все как один находятся в восторге. Мы с Кристиной не разделяли их мнение, поскольку единственное что нам понравилось на лекции, так это крепкий сон.

– И вот это ты смотрела по записи? – спросил я Кристину немного сонным голосом, когда отдавал ей куртку. – Тебе больше смотреть было нечего?

– На записи все было по-другому, – ответила Кристина зевая, прикрывая рот рукой. – На этот раз они позвали очень скучных ведущих. Зато мы смогли поспать.

Мы надели куртки и попрощались. Кристина пошла в сторону метро, а я решил немного пройтись пешком по району. Мы договорились завтра в колледже, после занятий, посидеть в библиотеке и поработать над отчетом.