Читать книгу Архангелы: Битва за Землю - Евгений Истомин - Страница 4

Соловьев стремительно ворвался в кабинет и направился прямиком к тумбочке с электрическим чайником.

– Горячий?

– Холодный, – отозвалась Вера, не отрывая взгляда от документов.

Оперуполномоченный Александр Соловьев врывался так всегда. Стремительность была его второй натурой.

– Это хорошо. – Соловьев припал к чайнику, пока не высосал его досуха.

– С ночной?

– Ага. Еще не ложился. – Он расстегнул куртку и со вздохом облегчения плюхнулся на стул. – Ну рассказывай. Я тут краем уха слышал про ночной труп. Это правда, что там следственная группа прослезилась в полном составе?

– Что-то в этом роде.

– И Семченко?

– Кто это?

– Здоровый такой дядька. Капитан. Вроде как тоже там был.

– Не знаю, не запомнила.

Соловьев хохотнул:

– Эх, взглянуть бы на это хоть одним глазком! А забавная вообще история, жаль, меня там не было, а то можно было бы добавить в свою личную коллекцию ментовских баек.

– Ну так добавь.

– Нет, это не то. Одно дело, когда сам видел, а с чьих-то слов да такое… решат, что заливаю. Из-за чего разрыдались – не выяснили?

– Жалко человека стало.

– Ну да, ну да… – Соловьев снова хохотнул. – Газ, поди, какой-нибудь…

– Слушай, Саша, что ты делаешь у меня в кабинете? И вообще, что ты делаешь в прокуратуре, когда должен сейчас отдыхать после ночного дежурства?

– Покой нам только снится, – ничуть не смутившись, отозвался опер, разглядывая свежие повреждения на куртке.

– Опять тебя ко мне приставили?

– Конечно! Куда ж ты без меня. Приставлен в качестве личного телохранителя, ну и мальчика на побегушках немного. Заметь – немного, а то ты частенько об этом забываешь.

Вера улыбнулась – разумеется, он сам к ней напросился. В очередной раз.

– Телохранитель мне не нужен, а вот мальчик на побегушках пригодится, так и быть.

Она познакомилась с капитаном милиции Александром Соловьевым уже на третий день работы в прокуратуре, и с тех пор тот упорно продолжал нести бремя ее самопровозглашенного наставника. Сама девушка против такого внимания не возражала, хотя и догадывалась, что за ним стоит. Впрочем, несмотря на то что молодой бесстрашный опер слыл среди женского коллектива завидным женихом, Вера в этом качестве его не рассматривала, а Соловьев, надо отдать ему должное, особенно не навязывался.

– Взгляни вот. – Она протянула ему данные вскрытия. – Можешь занести это в свою «личную коллекцию баек». Правда, я бы на твоем месте особенно бы не распространялась, а то примут не только за вруна, но и за сумасшедшего.

Соловьев пробежал глазами листы, нахмурил брови, выпрямился на стуле.

– Что за бред? Это шутка что ли?

– Медицинский документ.

– Мутант какой-то… Во что ты вляпалась опять?

– Как обычно. – Девушка развела руками.

– Вот-вот. Начальство это видело?

– Еще нет. Скоро понесу.

Соловьев усмехнулся:

– Ох и влетит тебе!

– А мне-то за что?

– Когда начальство чего-то не понимает или у него что-то не сходится, – оно злится. У всех трупы как трупы, а у этой «людь Икс» какой-то. А ведь им потом вышестоящим объяснять…

– Да иди ты, Соловьев! – отмахнулась Вера.

– Ладно-ладно. Чем его располосовали-то?

– Колюще-режущим предметом. Длинным, острым.

– Личность, конечно же, не установили.

– Документов нет, о пропаже никто пока не заявлял, отпечатков пальцев в базе не найдено.

– Зацепки есть?

Вера покачала головой и достала сотовый телефон, разразившийся веселой песенкой из «Бременских музыкантов».

– Вера Георгиевна, – услышала она загробный голос Тоцкого. – У нас беда. Тот ночной труп, который необычный… Он пропал.

Только по прибытии в морг, вбежав в секционную, Вера поняла, что на самом деле имел в виду судмедэксперт. Труп лежал на столе, он никуда не исчез, но разложился так, словно ему уже лет пять… или сколько там нужно для этого. Скелет, чуть обтянутый ссохшейся кожей.

– Я ж его и раствором обработал, все как полагается, – лепетал неестественно бледный Тоцкий, блуждая вокруг стола и потирая глаза. – Да что там – раствор! И без всяких растворов за ночь… Вынутые внутренности тоже. Бесовщина какая-то. Всё – на пенсию завтра же! А ведь в Москву уже позвонил! И что теперь? Скажут – совсем старик сдурел.

– Бумаги же есть… – пробормотала Вера, не в состоянии оторвать взгляд от останков. Она прежде никогда не видела скелетов вот так – в непосредственной близости. «Из праха выходим и в прах обращаемся». – И фотографии…

– Фотографии? Фотографии?! А что с них толку-то? Сейчас даже мой внук на компьютере и не такое состряпает! Кто поверит одним фотографиям? Воочию-то, кроме меня, подробностей и не видел никто. Даже вы. Ну, был человек какое-то время жив со страшными ранами – чего не бывает, а сросшиеся ткани я обнаружил только во время вскрытия. Покрутят у виска, обвинят в подлоге, да еще и в уничтожении улик! Всё! Конец моей карьере!

– А что с телом-то случилось? – осторожно поинтересовался стоящий рядом Соловьев. – Может, кислота какая-то?

– Он разложился, – нервно усмехнулся Тоцкий. – Вот так, после обработки, в холоде, за одну ночь. А восстановившиеся внутренности, что я приберег, так вообще – в спирту. Одна взвесь осталась. Просто разложился.

Он отложил очки, растрепал узел галстука и сокрушенно опустился на стул.

Соловьев отвел Веру в сторонку:

– Все это очень занимательно, но, знаешь, мне легче поверить в то, что старику и впрямь привиделось. Возраст, все дела… Труп – да черт с ним, мало ли что могло произойти, но это куда правдоподобнее, чем тип, у которого распоротое брюхо затягивается за минуты.

– Я верю ему. Нужно было видеть его глаза ночью, когда он вышел из секционной…

– Понимаю. Я знаю Тоцкого не один год, он не из тех, кто станет придумывать сказки на потеху публике. Я про другое: тебе придется доложить о произошедшем начальству, показать результаты вскрытия, так вот, они охотнее примут правдоподобную версию, чем…

– Но Тоцкий…

– Его карьере действительно конец. Ему очень повезет, если просто на пенсию отправят без последствий. А вот у тебя все только начинается. К тому же сама ты ничего такого не видела, а судишь лишь по бумагам. Из всего этого бардака тебе еще предстоит выбраться, так что не осложняй себе жизнь.

Вера обреченно вздохнула.

– Трупа, считай, больше нет, результаты экспертизы неверные, а убийство было. И что теперь? – пробормотала она.

– Не забивай себе голову. Дело необычное, пусть руководство думает. Поехали отсюда.

Они направились к выходу, когда девушка вдруг вспомнила:

– Сергей Сергеевич, а вы не видели сего дня ночью здесь мужчину? Такого… видного, темново лосого, в синих джинсах и черной кожаной куртке.

Тоцкий оторвал голову от ладоней не сразу, Вера уже решила его больше не дергать и уйти, когда он наконец заговорил, и голос его сделался еще глуше, чем был:

– Вспомнил! Как я мог забыть? Странно. Но вот вы сейчас сказали, и я вспомнил. Был такой. Зашел ко мне сразу после вашего ухода, спрашивал про труп, попросил взглянуть…

– И что?

– Я, кажется, позволил…

– Что? – Соловьев даже задохнулся от возмущения. – Да что с вами такое? Среди ночи приходит какой-то мужик, просит глянуть свежий труп, и вы позволяете?!

– Да. И показал и рассказал. Он просто попросил, а я… не смог отказать почему-то. Он посмотрел мне в глаза, улыбнулся и… расположил к себе как-то так, что я… не смог отказать. А потом забыл. Почти сразу как он ушел. Господи, что же это, а? На пенсию, срочно! Или в тюрьму…

– Да уж, статьей попахивает тут у вас покрепче, чем мертвечиной. – Соловьев махнул рукой и направился к двери.

– Но он ничего не делал такого! – воскликнул Тоцкий. – Я все время рядом был! Он только посмотрел, послушал и ушел. Когда я труп упаковывал, с ним все было в порядке!

Немного постояв, Вера двинулась вслед за опером. Эта история нравилась ей все меньше.

– Вера Георгиевна! – оклик Тоцкого застал ее уже в коридоре. – Как бы там ни было, но мои результаты экспертизы верны! Вы уж имейте в виду, возможно, это поможет в расследовании! Хотя от души желаю вам поскорее избавиться от этого дела.