Читать книгу Багровое зарево - Евгений Ждан - Страница 1

Хорхе Мендес не любил одиночества, но море его к нему приучило. Двадцать лет он выходил на своей старой лодке, которую назвал "Луз де ла Луна" – "Свет Луны", – в воды Тихого океана, где горизонт был единственным другом, а ветер – единственным собеседником. Его кожа, обветренная и потемневшая от солнца, хранила следы солёных брызг, а руки, грубые, как канаты, знали каждый узел на сетях. В тот день, 26 февраля 2025 года, солнце едва поднялось над водой, раскрашивая её в золотые и розовые тона, когда Хорхе заметил, что что-то не так. Воздух стал тяжёлым, густым, как перед грозой, но небо оставалось чистым – слишком чистым, без единого облака, только слабая багровая дымка тянулась с запада, будто кто-то разлил красное вино на край мира.

Он выключил мотор и прислушался. Тишина. Ни плеска волн, ни криков чаек, ни шороха ветра – ничего. Даже рыба, которую он рассчитывал поймать в этот утренний час, не билась в сетях. Хорхе нахмурился, потирая заросший подбородок, и наклонился к воде, чтобы проверить глубину. Его старый эхолот, потрёпанный и покрытый ржавчиной, вдруг завибрировал, издавая резкий писк, а затем экран мигнул и погас. Хорхе выругался по-испански, хлопнув по прибору, но в этот момент вода под лодкой задрожала. Сначала мелко, как от далёкого землетрясения, а затем сильнее, поднимая мелкие пузырьки, которые лопались на поверхности с тихим шипением.

– Qué diablos… – прошептал он, глядя вниз. Вода стала тёплой. Он опустил руку, чтобы проверить, и тут же отдёрнул её – она была горячей, почти обжигающей, а пар, поднявшийся с поверхности, пах металлом и чем-то приторно-сладким, как переспелый манго, оставленный гнить на солнце. Хорхе отпрянул, сердце заколотилось в груди, и в этот момент небо над ним потемнело.

Он поднял глаза и замер. Над океаном, в сотне метров от его лодки, зависла тень – огромная, угловатая, как будто вырезанная из чёрного металла. Это был не самолёт, не вертолёт и уж точно не облако. Это был корабль, но не из тех, что строят люди. Его корпус напоминал скелет какого-то древнего чудовища, с рёбрами, торчащими наружу, и поверхностью, покрытой трещинами, из которых сочился слабый зеленоватый свет. Он не двигался, не гудел, просто висел, нарушая все законы, которые Хорхе знал о мире. Лодка качнулась, и он схватился за борт, чтобы не упасть, пока его взгляд метался по этому невозможному объекту.

А затем он увидел их. На краю корабля стояли три фигуры – высокие, выше трёх метров, с телами, которые казались одновременно живыми и мёртвыми. Их кожа была полупрозрачной, как мутное стекло, сквозь которое виднелись пульсирующие сосуды, наполненные серебристой жидкостью, текучей и яркой, словно расплавленный металл. Их головы, вытянутые и сплюснутые, слегка покачивались, будто на невидимом ветру, а четыре глаза на каждом лице – два огромных, чёрных, как бездонные колодцы, и два маленьких, янтарных, мерцающих, как звёзды в ночном небе – смотрели куда-то вниз, на воду. Вместо рук у них были длинные манипуляторы, похожие на щупальца осьминога, но с десятками тонких, игольчатых отростков на концах, которые шевелились, словно живые. В центре их груди пульсировал орган – кристаллический, шестигранный, испускающий слабые вспышки света, синхронные, как дыхание.

Хорхе не успел даже вскрикнуть, когда корабль ожил. Из его нижней части начали выдвигаться сотни тонких трубок, светящихся бледно-зелёным, будто фосфор в глубоких водах. Они опустились к океану, и вода под ними запела. Да, именно запела – высокий, пронзительный звук, исходящий от трубок, смешался с низким гулом, который Хорхе почувствовал в костях. Вода задрожала сильнее, и из неё начали подниматься струи – не просто брызги, а тонкие, изящные нити, закручивающиеся в спирали, круги, звёзды, будто кто-то рисовал узоры в воздухе. Эти нити поднимались к кораблю, превращаясь в серебристый туман, который втягивался внутрь через трещины в корпусе. Хорхе смотрел, как океан под ним тает, уходит вверх, оставляя за собой сухие пятна на поверхности, которые тут же заполнялись новыми волнами, но и те не могли сопротивляться этому зову.

Один из ксавирров – так он потом назовёт их в своих кошмарах – повернулся к нему. Его манипуляторы дрогнули, выпустив крошечные искры, которые упали в воду, заставляя её шипеть и пузыриться, как кипяток. Чёрные глаза встретились с глазами Хорхе, и на мгновение ему показалось, что он слышит голос – не слова, а чувство, холодное и чужое, как будто этот взгляд говорил: "Ты не важен". Лодка накренилась, вода под ней стала отступать быстрее, и Хорхе понял, что если он не уйдёт сейчас, то не уйдёт никогда. Он бросился к мотору, дрожащими руками повернул ключ, и "Луз де ла Луна" рванула вперёд, унося его от этого кошмара.

Он не оглядывался, но чувствовал, как гул усиливается, как воздух становится плотнее, как запах металла и сладости пропитывает всё вокруг. Океан за его спиной продолжал петь, отдавая себя этим существам, этим машинам, этим богам – он не знал, кем они были. Он знал только одно: мир, который он знал, больше не был прежним.

Хорхе добрался до берега через два часа, хотя обычно путь занимал меньше часа. Время будто растянулось, как липкая смола, цепляясь за его мысли, за его дыхание. Лодка причалила к деревянному пирсу маленькой деревни Сан-Педро, затерянной среди пальм и песчаных дюн на побережье Эквадора. Солнце уже стояло высоко, но свет его казался тусклым, приглушённым той же багровой дымкой, что теперь растекалась по всему небу, как кровавое пятно. Хорхе спрыгнул на пирс, его ноги дрожали, а рубашка, пропитанная потом и солью, липла к телу. Он бросил взгляд на "Луз де ла Луна" – её борт был покрыт тонким слоем серебристой пыли, блестящей, как рыбья чешуя, но пахнущей тем же металлическим сладковатым ароматом, что преследовал его всю дорогу.

Он шёл к деревне, спотыкаясь о камни, которые обычно обходил с закрытыми глазами. В голове крутились образы: танцующая вода, чёрные глаза, трубки, поющие свою жуткую песню. Он не знал, как это объяснить, но чувствовал, что должен рассказать – кому угодно, хоть старой собаке Пабло, что спала у порога бара. Деревня встретила его привычным шумом: дети кричали, гоняя мяч между хижинами, женщины стучали вёслами по мокрому белью у ручья, а из открытого окна доносился запах жареной рыбы и смех. Но для Хорхе этот шум был далёким, как эхо из другого мира. Его мир остался там, над океаном, и он не знал, как его вернуть.

Первым, кого он встретил, был Мигель, его сосед и лучший друг, чья лодка стояла рядом с "Луз де ла Луна" на пирсе. Мигель, короткий и коренастый, с лицом, испещрённым морщинами от смеха, чистил сети, напевая старую песню о русалках. Увидев Хорхе, он ухмыльнулся, показав щербатый зуб.

– Эй, старик, что с тобой? Выглядишь, будто акула тебя проглотила и выплюнула! Поймал что-нибудь или опять только ветер в сетях?

Хорхе остановился, тяжело дыша. Его голос дрожал, когда он начал говорить:

– Мигель, я видел… там, в океане… корабль. Не наш. Огромный, чёрный, как кости дьявола. И существа… с глазами, как ночь, и руками, как змеи. Они забрали воду. Вода пела, Мигель, она поднималась к ним, как живая!

Мигель замер, а потом расхохотался, хлопнув себя по колену. Смех его был громким, раскатистым, и вскоре к нему присоединились двое мальчишек, подбежавших послушать.

– Вода пела? Хорхе, брат, сколько рома ты выпил сегодня? Или это солнце тебе мозги подпалило? Придумай что-нибудь получше, а то даже дети не поверят!

Хорхе сжал кулаки, чувствуя, как жар поднимается к лицу. Он хотел закричать, доказать, но слова путались в горле. Вместо этого он схватил Мигеля за руку и потащил к пирсу.

– Иди посмотри! На лодке – эта пыль, она от них! Я не вру, клянусь тебе!

Мигель нехотя пошёл за ним, всё ещё посмеиваясь. Они остановились у "Луз де ла Луна", и Хорхе ткнул пальцем в серебристую пыль на борту. Мигель наклонился, провёл пальцем по поверхности, поднёс к носу и нахмурил брови.

– Пахнет странно, да. Металл, что ли? Но это ничего не значит, Хорхе. Может, ты в нефть вляпался или в какую-то химию. А существа твои – это чайки небось были, с расстояния разглядел не так.

Хорхе покачал головой, его глаза блестели от слёз и отчаяния.

– Это не чайки. Ты не понимаешь. Они забирают воду, Мигель. Они… они не отсюда.

Мигель похлопал его по плечу, как ребёнка, и пошёл обратно, бросив через плечо:

– Отдохни, старик. Приходи вечером в бар, выпьем, и твои монстры улетят.

Хорхе остался стоять у лодки, глядя на пыль, которая начала медленно осыпаться в воду, оставляя за собой слабое свечение. Он слышал, как деревня живёт своей жизнью, не замечая багрового неба, не слыша далёкого гула, который всё ещё отдавался в его костях. Он сел на пирс, обхватив голову руками, и пробормотал:

– Они не поверят. Никто не поверит. Пока не станет поздно.

Солнце клонилось к закату, и багровая дымка становилась гуще, окутывая деревню, как саван. Хорхе не знал, что в этот самый момент тысячи километров к северу, в Сан-Франциско, Лина Сантос смотрела на то же небо, держа в руках кусок того же материала, и задавала себе те же вопросы. Ужас и загадка, родившиеся в океане, уже тянули свои нити через мир, и Хорхе, сам того не зная, стал их первым узлом.