Читать книгу Судебная практика по делам военнослужащих. 2019—2022 года - Евгений Клещенко - Страница 64

Течение трёхлетнего срока со дня обнаружения ущерба следует исчислять не только со дня, когда командир воинской части узнал о факте причинения ущерба, но и со дня установления размера и лица, причинившего ущерб.

Начальник Управления капитального строительства Службы инженерно-технического обеспечения Федеральной службы охраны Российской Федерации (далее – Управление) обратился в суд с исковым заявлением, в котором просил привлечь полковника Германа к ограниченной материальной ответственности в размере двух окладов месячного денежного содержания и двух месячных надбавок за выслугу лет. По результатам административного расследования, проведённого по факту применения сметной расценки на демонтаж конструктивных элементов здания «Дома приёмов на Воробьёвых горах» (далее – здание), установлено причинение ущерба ФСО России в размере 37 740 968 руб. 21 коп. Причинение ущерба явилось следствием завышения Германом объёмов выполненных работ по демонтажу части здания и подписания Акта выполненных работ формы КС-2 от 30 июня 2013 г. №2—1, в котором при определении стоимости работ применена расценка «Поэлементная разборка всех конструкций с сохранением годных материалов», в то время как демонтаж здания производился путём механического обрушения его конструкций. Соответственно, при определении стоимости работ подлежала применению к фактически выполненным работам расценка «Разборка зданий методом обрушения». Солнечногорский гарнизонный военный суд в удовлетворении иска начальника Управления отказал в связи с истечением трёхлетнего срока привлечения ответчика к материальной ответственности. Окружной военный суд, рассмотрев гражданское дело по апелляционной жалобе представителя истца, указал следующее. Пунктом 4 статьи 3 Федерального закона от 12 июля 1999 г. №161-ФЗ «О материальной ответственности военнослужащих» предусмотрено, что военнослужащие могут быть привлечены к материальной ответственности в соответствии с настоящим Федеральным законом в течение трёх лет со дня обнаружения ущерба. Федеральный закон от 1 апреля 2020 г. №81-ФЗ оставил прежним требование о возможности привлечения военнослужащего к материальной ответственности в течение указанного срока и дополнительно указал, что днём обнаружения ущерба следует считать день, когда командир (начальник) узнал или должен был узнать о наличии материального ущерба, причинённого военнослужащим. В абзаце четвёртом пункта 34 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2014 г. №8 «О практике применения военными судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих» разъяснено, что днём обнаружения ущерба следует считать день, когда командиру воинской части, а в соответствующих случаях вышестоящим в порядке подчиненности органам военного управления и воинским должностным лицам стало известно о наличии материального ущерба, причинённого военнослужащим. Согласно пункту 1 статьи 7 Федерального закона «О материальной ответственности военнослужащих» командир (начальник) воинской части при обнаружении ущерба обязан назначить административное расследование для установления причин ущерба, его размера и виновных лиц. Административное расследование должно быть закончено в месячный срок со дня обнаружения ущерба. Изложенное указывает на то, что фактическое время обнаружения ущерба (в условиях отсутствия данных о его размере и лице, его причинившем, и его виновности в содеянном) может не совпадать с днём, когда командир воинской части получит реальную возможность предъявить требование о возмещении ущерба, в том числе в судебном порядке, и, как следствие, не совпадать с днём обнаружения ущерба, с которого следует исчислять трёхлетний срок привлечения военнослужащего к материальной ответственности. Таким образом, течение трёхлетнего срока со дня обнаружения ущерба следует исчислять не только со дня, когда командир воинской части узнал о факте причинения ущерба, но и со дня установления размера и лица, причинившего такой ущерб. Отказывая начальнику Управления в удовлетворении иска, суд первой инстанции, исходил из того, что 30 июня 2013 г. ответчиком был подписан Акт выполненных работ, в котором указано на выполнение поэлементной разборки здания вместо разборки здания методом обрушения. В связи с чем, Управлением 2 августа 2013 г. подрядчику излишне перечислено 3 284 215 руб. 49 коп. По мнению суда, не позднее этой даты начальник Управления, с учетом его опыта работы, должен был узнать о наличии ущерба. Суд также отметил, что о наличии ущерба начальнику Управления стало известно в день получения справки-доклада начальника отдела государственного строительного надзора и государственной экспертизы Службы инженерно-технического обеспечения ФСО России от 15 февраля 2017 г. Как видно из материалов дела, приказом начальника Управления от 6 июля 2012 г. №49 ответственными за реконструкцию комплекса зданий ФСО России на Воробьёвых горах назначены сотрудники 2 отдела Управления, начальником которого являлся Герман. Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в абзаце первом пункта 2 и пункте 3 постановления от 19 декабря 2003 г. №23 «О судебном решении», решение суда является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ). Указанным требованиям гражданского процессуального закона обжалуемое решение гарнизонного военного суда не соответствует. Так, судом не учтено, что заключением административного расследования от 5 июля 2019 г., проведённого комиссией в составе должностных лиц ФСО России, и утверждённым первым заместителем директора ФСО России 16 декабря 2019 г., установлено, что расценка 46-06-009-4 «Поэлементная разборка всех конструкций зданий с сохранением годных материалов» указана в Акте о приёмке работ от 30 июня 2013 г. по форме КС-2 №2—1 неверно, так как не соответствует технологии выполнения работ. В этом же заключении указывается на неисполнение Германом должным образом требований рапорта, утверждённого начальником Управления от 12 апреля 2013 г., на отсутствие дополнительного контроля за соответствием способов (вида) демонтажных работ, указанных в Акте приёмки работ от 30 июня 2013 г., фактически осуществлённым. Ответчик должным образом не исполнил требований должностной инструкции в части осуществления контроля за деятельностью сотрудников отдела. С учётом приведённых обстоятельств, судебная коллегия пришла к вводу о том, что о наличии ущерба, его размере и, по мнению командования, виновном лице в его причинении, вопреки выводу гарнизонного военного суда в обжалуемом решении, начальнику Управления стало достоверно известно не ранее 30 декабря 2019 г., когда в Управление поступили материалы административного расследования. Вывод суда о том, что о наличии ущерба начальнику Управления стало известно 16 февраля 2017 г., является необоснованным, поскольку в справке-докладе начальника отдела государственного строительного надзора и государственной экспертизы от 15 февраля 2017 г. отсутствуют фактические данные о причинённом ущербе. По этим же основаниям является ошибочным вывод суда о необходимости исчисления срока привлечения Германа с 2 августа 2013 г., то есть в день перечисления Управлением подрядчику денежных средств. Поскольку юридически значимые по делу обстоятельства судом первой инстанции не устанавливались и не исследовались, судебное решение постановлено на основании истечения срока привлечения ответчика к материальной ответственности, то рассмотрение иска начальника Управления в суде апелляционной инстанции, в силу положений части 1 статьи 327 ГПК РФ во взаимосвязи с частью 1 статьи 327.1 этого Кодекса, является невозможным. При таких обстоятельствах решение суда первой инстанции отменено, а дело направлено на рассмотрение по существу в тот же суд62.