Читать книгу Зачем любить людей? - Евгений Крипт - Страница 5

Ситуативно и поспешно, беззамедлительно и интенсивно. Так должны действовать коммандос, морские котики или войска спецреагирования. Кис не относил себя ни к одному из подразделений, руководствуясь обычным любопытством, а не служебной выучкой. Унылый задрот, как его прозывал «очень умный» Роллинз, посматривал на экран смартфона и пропускал спешащих зрителей. Церемония открытия задержалась на добрых два с половиной часа, и на красной ковровой дорожке уже успели изрядно наследить обёртками и пустыми бутылками. И желающим приходилось любоваться голубыми халатами и косынками уборщиц, а не кинозвёздами.

План затрещал по швам с момента высадки Киса с заказной машины. Парень не мог понять, в связи с чем, зеваки никак не рассасываются и упорно продолжают находиться возле ограждающего барьера перед красной дорожкой. Ненавязчиво порасспрашивав, он выяснил неутешительные новости: из-за забастовки в аэропорту, рейсы знаменитостей задержались.

Вместе со столпотворением обывателей, маялись со скуки и журналисты местных каналов. Информация не собрана, телевизионный эфир задерживался, и настроение у работников масс-медиа оставалось прескверным.

Парень злился. Втайне, про себя, и жалуясь одному лишь себе. Он штатный сотрудник, и никакой не оперативник. У него даже представления не имелось, как себя вести в той или иной ситуации. И вообще, если Роллинз так серьёзно настроился на свою глупую затею – мог и нанять частного детектива. Профессия популярная, модная и их офисов– пруд пруди. Сам он вряд-ли стремился к лаврам сыщика, с учётом того, что в последний раз на улицу выходил неделю назад на обязательные для посещения пары сопромата.

Бессильное возмущение быстро оставило его, когда он понял всю ребячливость своих терзаний. Не хочу, не могу… надо научиться! Его не интересовали причины, побудившие Роллинза заняться всем этим делом, его лишь интересовали свои личные мотивы. Может, это единственный шанс в его серой жизни, заняться чем-то интересным и экстраординарным! Согласись, невидимая публика, такие возможности редко выпадают, и упускать их сродни преступлению. И вирты здесь не причём, хотя степухи и выдаваемого предками на карманные расходы – едва едва хватало. А за тестерство пока не платили. Покрасовавшись перед Роллинзом, он не упомянул, что занимался своей первой халтурой и пока весьма неудачно и особо безинициативно.

Публики набегало с каждой минутой всё больше, робкого Киса заталкивали и мотали из стороны в сторону. Оградительный барьер, носивший чисто декоративный характер в нескольких местах прорвался; хлынуть туда народу – мешали охранники, теснившие всех куда подальше. Пьяного быдла, в связи с дневным временем суток, пока не виднелось, а поэтому и охранники особо рук не марали.

Наконец, Кис нашёл устойчивый кусок пространства, притиснувшись к паре пожилых дам – подруг, одетых по стилю прошлого века и с тонной макияжа, который маскировал истинный возраст. Смотрелись незагорелые и худощавые женщины довольно колоритно среди пляжно-летнего народа. И репликами они обменивались чопорно и без спешки, точно разжёвывая кусок прошлогоднего сыра: – Знаешь, Атли, доля правды в твоих словах всё же имеется. Возмутительно, что учредители мероприятия не понимают этого. В билете прописано чёрным по белому – начало в полдень. Извольте, соответствовать высокому статусу, возложенному на фестиваль. Уникальное, беспрецедентное действо в нашей ситте, и так его опустить на глазах у прессы, гостей ситты. Немыслимое нахальство! Сокрушённо покачивая головой, вторая кумушка, поддакивала: – Согласна, согласна. Разве знаменитости малообеспечены, у них не хватает денег на собственный самолёт или в конце-концов не могли заранее прилететь чартером? Воспитанная личность – появляется заранее, в крайних случаях – вовремя, а остальное – недопустимый моветон.

– Великолепная мысль, дорогая Атли.

Спиральные наушники зашипели от хохота Роллинза. Надо признать, и сам Кис едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Подуспокоившись, координатор действий парня спросил: – Что это за клуши у тебя там кудахтают? – Не дожидаясь ответа, Роллинз сразу же напустил деловитость, – спроси у них, когда начнут пускать внутрь особняка?

Кис точь в точь, повторил вопрос и словно наткнулся на глухую стену. Женщины, поглощённые возмущениями, или не расслышали или проигнорировали его. Не кипятясь, Кис повторил заданный вопрос, присовокупив к нему вводно-льстивое: барышни. Женщины удивлённо воззрились на него, хлопая тушью на ресницах. Та которую звали Атли, защебетала радостно глядя на вторую кумушку: – До чего обходительный юноша. Сетуя на современную молодёжь, порочную и распущенную – мы забываем, что ни в коем случае не следует стричь всех под одну гребёнку. – Очень уместная аллегория, Атли, – согласилась более молчаливая кумушка, осматривая локоны парня, затянутые резинкой в хвост. – Вы хотели о чём-то нас спросить, юноша?

Вопрос парня пошёл по третьему кругу, где Кис уже сильно пожалел, что не спросил любую другую разиню. Дамы получили новый предмет для пересудов, и останавливаться на достигнутом не спешили.

Торопился только Кис, не любивший трепать языком попусту, и тем более со старыми кошёлками, которые денно и нощно думают, как бы оный почесать. Сам удивившись собственной злости, он впрочем получил ответ, так что зря оскорблял людей. – Как вам известно, официальное открытие задерживается. Публика подвержена истоме и боюсь, что если подобное продлится на лишние получаса, начнётся членовредительство. Круглая сумма, выложенная нами за билеты – должна возмещаться в полном объёме. – Представлялось, что сейчас она притопнет каблуком и выскажется: «Если они так не сделают – то я всех поубиваю!». Её подруге, похоже отводилось играть на вторых ролях и она завела шарманку по новой: – Атли, правда, сущая правда!

Парень ещё самую малость поболтал с жаждущими внимания женщинами, но тут его благотворительности подошёл конец. По толпе прошло волнение, и взгляды всех и каждого устремились к концу перегороженной улицы. С дальнего переулка вынырнула кавалькада чёрно-белых лимузинов, с праздничными флажками на капотах. Издалека процессия напомнила президентский кортеж, но мнимая суровость испарилась, когда двери стали раскрываться угодливой прислугой особняка. На ковровую дорожку, элегантно ступила жемчужная туфелька, а после появилась и вся ножка, обёрнутая в ажурный чулок до колена. Под прицелами фотокамер, овациями публики прошла улыбающаяся темнокожая поп-дива, девчачий кумир.

Хлынул поток звёзд разной величины, и хлынул резко. Пришедшие поглазеть не успевали даже зенками моргнуть, как новая знаменитость мяла ковёр начищенными кожаными туфлями или мела подолом, прицепленным к кремовому платью в алмазах, топазах на невесть сколько карат.

Молча отмечая детали, Кис никак не мог увидеть главную фигуру, ради которой пришёл. Пока, судя по всему, идёт обложка, красивые иллюстрации фестиваля. Устроители этого апофеоза гламура прячут свои лица в особняке. Парень, перевёл глаза на приёмную резиденцию их киностудии. После снятия двух, трёх широкомасштабных блокбастеров киностудия воскресла, вернула падшее величие. Заброшенный особняк в центре ситты очень долго реставрировали, отмечая на сайте киностудии буквально каждый шаг. Население, затаив дыхание, читало всё это с упоением и ждало наступления того самого дня.

На одном новостном портале, на который он случайно вышел по баннеру через порно-сайт, Кис вычитал про ар-деко – именно так назывался стиль постройки здания. Роскошь, шик и одновременно строгость линий, как в хорошо построенной формуле. В центре фасада особняка выложили мозаичную улыбку из разноцветных камешков, а верхние края перед крышей – увенчались дугами шевронов, символизировавшие брови. Эти элементы придавали строению некую комичность, и разбавляли общий фон серьёзности. Грянули фанфары, трубы выдули туше и общая торжественность прервала восторженные восклицания Атли и её подруги, раздражавших Киса, хуже пареной редьки. Да и без них орущие массы притихли, только какие-то пацаны с бритыми затылками нагло дули пиво и показывали всем и вся средние пальцы. – Тупое быдло. – Прошептал рассерженный увиденным Кис, и динамик в ухе сразу отозвался помехами и голосом Роллинза: – Что ты сказал? У тебя там всё в порядке?

Вместо ответа, Кис опять расчихался, вытерев тополиный пух с носа. Древесная вата заполняла и рот, и нос, и кажется, лезла в желудок.

Мучения парня закончились на сладкой ноте, когда стали пропускать гостей фестиваля через заградительный барьер. Суровые ребята в форме не давали никому распоясаться, и Киса долго и нудно обыскивали, зарываясь, наверное до трусов. Когда все формальности уладились, он одел солнцезащитные очки, и пошёл по ковровой дорожке, вслед за остальными. Неоднозначное чувство! Самую малость тешится самолюбие, что ты вдруг, настолько крут, что на тебя пялятся и тыкают пальцами. С другой же, внимание раздражало и нервировало. Кис побыстрее прошёл путь славы, отгородившись очками от окружающего света. Последнее тоже входило в планы его и Роллинза. Внешность у него была запоминающаяся, эксцентричная, в этом он отчёт себе отдавал. Гримёрка, работающая на Мелани, подретушировала его образ, убрав прыщи и сыпь, придав щекам загорелый оттенок. Сменив тоннели на блестящие камни в уши, и обычную майку на вельветовый пиджак и футболку с надписью: «Я люблю арт-хаус»– он поражался, как изменился его образ. «Ты должен меньше всего походить на забитого и ущемлённого жизнью задрота и социофоба. Если у тебя всё получится – без базара, ты запомнишься, отпечатаешься в их памяти, но, когда они начнут пробивать по своим базам, что за чудак такой был – они никого не найдут. «Я не буду это надевать, – твёрдо тогда сказал Кис, с содроганием понимая, что Роллинз прав. Кардинальная смена имиджа привела и к расхлябанности в поведении. Зеркало в квартире отпечатало весь долгий процесс отработки нового образа. Мимика, жесты, походка. Кстати, о походке… вразвалочку идти пришлось недолго. Перед арочным входом били низкий поклон вышколенные консьержи, приглашая всех в дом. Довольно забавно было наблюдать ансамбль дворгов, выряженных в пончо и сомбреро и откатывающих зажигательную программу под балконами особняка. В иное время, Кис может и постоял бы, послушал музыкантов, но сейчас с рукой, заложенной в карман и фраерской походкой он проходил очередной кордон охранников.

Минул час, если не два, с момента захода гостей в резиденцию киностудии. Кис измаялся до чёртиков, ожидая речи организаторов. Банкет проходил в стоячем режиме, в модном нынче зарубежном стиле фуршет, без стульев, но со столиками, ломящихся от бутербродов и прочих закусок. Кто ленился подходить, мог подозвать кружащего официанта для обслуги. Среди алкогольных напитков предусматривались только вина и шампусик, а парня буквально воротило и от первого и от второго. Он предпочитал традиционное пиво. Поэтому пришлось наслаждаться апельсиновым и ананасовыми соками, потихоньку уничтожая сандвичи, пока Роллинз без лишней деликатности не напомнил, зачем он сюда пришёл.

Гости кучковались группками, не впуская в своё личное пространство никого лишнего. Так уж сложилось, но Кису пришлось, сцепив зубы, присоединиться к компании Атли и безымянной подруги. Дамы с радостью приняли парня, и через их увещевания, он наконец выяснил, что они понятия не имеют кто организаторы фестиваля. Избавиться от их компании оказалось целым искусством, где парень сослался на ранее не пробованные эклеры и пустился в дальний конец холла.

Отчаянно скучая, Кис коротко доложился Роллинзу и теперь, бродил вдоль стен, обвешанных старыми афишами и плакатами ретро-фильмов, снятых киностудией. Светильники в доме были занятно декорированы под съёмочные камеры, c объектива которых струился свет ламп. Многие из них направлялись на плакаты, создавая ощущение попадания в кинотеатр. Поп-корна, срочно всем поп-корна! Знаменитости ожидаемо отделились от гостей из простонародья, взобравшись на отдельные ложи по окружности зала. Так же скучая, они глазели в миниатюрные бинокли, выискивая интересное. Оно последовало с выключившимся электричеством, погрузившим холл во тьму. Занавешенные окна вообще не пропускали света, и яркий день вот так заменился чуждой ночью.

И тут на потолке зажглись прожекторы, и столп искусственного освещения представил загадочную фигуру, облачённую в футуристический наряд с массой светодиодов, серебристых тканей и шлемом, скрывающим лицо. Существо пискнуло пару фраз на странном языке и кинулось в сторону публики, охвативший световой круг. Раздались сдержанные и вежливые вскрики; все понимали, что происходящее – часть шоу, но тем не менее выглядело всё жутковато. Виновник криков не достиг рубежа, замерцав и размывшись в воздухе. Вместо него поползла дымовая завеса без вони. Кис хоть и понимал, что в данный момент, Мелани что-то мутит с голографическими проекциями, но отмечал, как здорово она постаралась. А уверяла же, что ничего нового в отличии от старой программы не прибавится. Надула она его с Роллинзом!

Едва выветрился дым, как с под его полога выскользнула няшная красавица фокусница в облегающем чёрном платье, с уложенной высокой причёской и агатовых туфельках. Вдоволь поаплодировав, гости фестиваля с отлегшим сердцем ввязались в просмотр действа. Иллюзионистка сумела удивить многих, почёт ей и уважение. Кис, снова собрался с видом ценителя просмотреть полотна и плакаты, но и на сей раз ему не дали шагу ступить. Едва он сделал пару шагов, как к нему подкатил (в нормальном понимании), жгучий брюнет-альв, с зачёсанными волосами под ирокез. Нелюдское загорелое лицо выдавало холёность и удовлетворённость жизнью во всех её составляющих.

Кис с удовлетворением заметил, что альв по стилю немногим отличался от его собственного: футболка, свитшот, штаны-узкачи и топсайдеры на босу ногу. Похоже к нему обратился представитель местного бомонда. Вёл себя, парень, как можно наглее, сразу же «перейдя на ты» на правах сверстников (хотя ему могла быть уже уйма лет), и проговаривая слова с ленцой:

– Унылое мероприятие, согласись… я думал хоть с тёлками познакомиться, так тут одни бабушки и уродки. – Тестер оглядел зал и заметил массу привлекательных мордашек, но у «ценителя женского пола» нашлось собственное мнение по этому вопросу.

Продолжал альв в таком же ключе:

– Я вижу, что ты норм тип, так что давай постоим перетрём.

«О чём мне с тобой разговаривать? Чмо глянцевое!»

– Ну ладно, чувак, только недолго! Я сюда пришёл на звёзд посмотреть. А ты что, звезда?

В наушнике, радостно прокашлял, сделавший сигаретную затяжку, голос:

– Ты на правильном пути. Веди себя понаглее и он точно поведётся.

Альв сверкнул фиолетовыми зрачками и сузил их до размеров натянутой пружины:

– Мда, дерзишь, мужик, дерзишь. Ну проехали, без обид. – Он дружески обменялся приветствием с Кисом, посредством удара сжатых кулаков. И стал гонять ветёр по закоулочкам, так что любой мельнице завидно бы стало. Выбалтывал он всё как на духу, и было непонятно: ему серьёзно настолько скучно, или он реально такой идиот. Скорее второе, конечно.

– Я как отучился в Университете культуры и искусств, сразу пошёл по стезе отца. А что? Индустрия наша процветающая и можно хорошо заработать. Место у меня шикарное, а чего я мучиться буду, искать какую-то нищенскую работу, когда только руку протяни и всё в шоколаде. А тут и связи, и влияние и с виртами никаких проблем, так что у меня жизнь удалась. – На конкретном моменте, внушительная пауза, должна была сподвигнуть Киса кидаться на колени, сознавая всё величие альва. И тестер поступил рекурсивным образом – показал большой палец, сохраняя безразличие. Во всём этом словесном поносе, он так и не смог понять, чем занимается этот мажор.

Наконец удалось понять, что зовут его Элайт'Ти, что скорее напоминало, псевдоним какой-то хип-хоп звезды. Альв занимался организацией и проведением более-менее крупных концертов, арт-выставок, сейшенов в региональном масштабе. Роллинз на другом конце провода возблагодарил небеса и посоветовал раскручивать лопуха по полной.

Сам Кис коротко представился Джудом и назвался большим почитателем кинематографа. И его сегодняшней целью было – взять парочку автографов у именитых звёзд. Альв встретил эту версию недоверчиво, проницательно сказав:

– Да что-то ты не похож на ноющую малолетку, которая выпросила деньги у родителей на проход сюда. И у тебя охеренная футболка, – он ткнул мизинцем с длинным наманикюренным ногтем в надпись. – Любишь авторское кино? – Кис кивнул, а координатор его действий канючил насчёт непростительной неосмотрительности своего птенца.

– Ну тут вашему брату делать нечего, потому что здесь собрались только деятели коммерческого кинематографа. Хотя если честно, увидеть парочку актёров, на которых ходишь в кинотеатр и взять у них автографы – отличное средство понтануться перед друзьями, – доверительно подмигнул он Кису и тот, самую малость расслабился. Оказавшийся не таким дебилом альв, возвращался на исходные, высказав ту же самую версию, о которой ему ранее поведал Кис. Такого типа ещё надо было поискать!

Выступление фокусницы подходило к завершению. Элай'ти обрадовал тестера, подробнейшим описанием, чтобы сделал с этой шлюшкой, если бы предоставилась такая возможность. А потом вставил веское мнение по поводу спиральной гарнитуры:

– Ты похож на нищего, парень. Понимаю, был бы ты дальнобойщиком или просто в машине сидел, а так, ну зачем, тебе с ней здесь ходить? Спиральная гарнитура – это первый признак бедности. Тебе тяжело вынуть телефон при звонке или купить gs-планшет? Твой look и так не в тренде, а ты ещё к нему и аксессуар ненужный добавил… – цоканье языком заставило Киса побледнеть и пробурчать что-то невразумительное. Благо в тот момент над холлом воспарил известный уже феникс фокусницы, и зрительские симпатии заглушили его слова. Роллинз, знай себе, похохатывал от того как измывались над парнем. Кис почувствовал себя очень скверно…

Гарнитура разразилась истерическими воплями, отчего тестеру пришлось зажимать ладонью динамик. Мажор, копавшийся в функциях навороченного гаджета, отвлёкся и с удивлением воззрился на отбегающего парня. От криков в наушнике стыла кровь в жилах…

– Ты чего разорался? – На вполне резонный вопрос, последовал ответ, высказанный ледяным тоном (хотя эмоции тяжело улавливались из за отвратительной связи).

– Будет тебе в назидание, пацан. Ты сюда работать пришёл или баклуши бить? Или я один понял, что его папа – учредитель этого фестиваля? Давай, сдирай с парнишки шкуру и узнавай, знаком ли его папа с нашим похитителем!

А альв ничего не знал.

– Да нам с отцом многие помогали с этим геморроем справиться. Кто морально, а кто и виртами. Так и сумели в конечном итоге организовать фестиваль.

– Я видел на сайте в разделе фотографий, апчхи, у вас какого-то бородатого мужика. Он случайно не второй организатор или ваш помощник? – Честно сказать, Кис бросал кости на удачу, не зная существует ли на сайте киностудии этот самый раздел и есть ли там описание сотрудников/помощников. Но болтливый мажор развеял сомнения и опасения, выдав мужика, почти с потрохами:

– Ааа, ты про человека этого. Странное и непонятное существо. Выводит нас, иной раз, из финансовых трудностей. Инвестирует наши проекты, сам ничего не беря. Ну я то знаю, зачем… – альв кинул эту реплику с самым наплевательским видом, сам искренне беспокоясь, заглотнёт ли наживку слушатель. Ему здесь нужно было подыграть. Кис и подыграл.

– А ну ка! Что у вас за тёмные дела с этим типом?

– Самые разные. Сейчас этих меценатов и филантропов расплодилось! Все хотят показать своё участие и заботу о чём угодно. Кто-то теневые проекты держит, прикрываясь приютами для животных или детскими клубами, а такие как он, строят из себя покровителей высоких искусств. – Похвалился он пониманием житейских вопросов, и заодно выдвинул свою позицию, – мне в принципе параллельно, чем он занимается, лишь бы перечислял вирты.

Динамик разладился вконец. В ушах зудел белый шум, как в радио. Парень всё пытался привести в порядок громкую связь, слыша далёкие крики Роллинза. У бедняги там паника, боится потерять связь с агентом повышенной секретности. Ну что же… пускай, помучается!

Сославшись на неотложные дела, Элай-Ти ускакал к гостям, и тестер остался досматривать выступление фокусницы. Битый час он шлялся по холлу, изредка переговариваясь с тормошившими его гостями. За это время он успел поговорить ни о чём с взбудораженным фьюри с кем-то его перепутавшим. По-братски поболтав, он успел с ним выпить винца и поклеить пару людских девушек, где Кис выполнял роль молчаливого друга.

Чувствуя себя полным идиотом, он отошёл к мозаичному панно, где аллегорически были выложены главные добродетели дворгийской расы: мудрость (через канонического старца), жажду наживы (через горшок, набитый монетами – старой валютой, уже давно никем не использовавшейся), уважение к женщине-хранительнице очага и семейного уюта (здесь, понятно), и конечно преклонение перед суровым судом гор. Дворги давно уже расселились по миру, а всё равно почёт традиций у них стоял на первом месте. Что и характеризовала надпись: «Ничто не вечно, помимо духа гор. И время падёт пред ним…».

Сверху, на Киса полилась струя водянистой жидкости, смахивающей на янтарь коньяка. Парень отшатнулся от неприятных ощущений, и осмотрел потолок с тяготеющими к нему ложами. Что за ерунда?!

Зубы скалит, насмехается. С огромным раздражением, парень смотрел на сверстника, сидящего в элитной ложе с рюмкой угаданного коньяка. Чванливые родители вели беседу с высоким светловолосым альвом, а сынок соответственно маялся со скуки, не въезжая в разговоры старшего поколения. Почему то ему показалось умным, пролить на голову Киса – напиток, и теперь демонстрировать великолепное презрение перед нижестоящим. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Только выдержка и чего врать… пугливость уберегли Киса от разборок и взаимного выяснения отношений. Зло выругавшись под нос, он услышал подбадривающий голос Роллинза, который радовался улучшившейся связи:

– Надоели, снобы, да?

– Не то слово.

Обидчик с верхнего яруса прикладывал указательный палец к губам, вторым тыкая рядом с собой. Что он хочет этим выразить, манерный мальчик с лицом дискотечного прожигателя жизни? В тот момент, Кис воспылал особой неприязнью к таким вот людям…

Мальчик отошёл за границу видимого, а вперёд выдвинулся светловолосый альв, в безукоризненном смокинге. Покашляв в микрофон на стойке, он простёр руки над залом, стараясь охватить всё и вся. На него и так глазел весь зал, в одночасье притихший.

– Господа, как вам вечер? Если вы удручены чем-то или что-то не заладилось, то смею иметь робкую надежду – у меня получится вас развеселить своей нудной речью. – Положенные смешки от проходной шутки и конечно аплодисменты. Кис хлопал наравне со всеми, стараясь не вызывать подозрений. А альв продолжал свой воодушевлённый монолог:

– Итак в честь юбилея нашей киностудии, мы – то есть руководство киностудии, – он показал на противоположный партер, где сидела кучка пожилых людей и дворгов, радостно кланявшихся аудитории. Их тут же наградили овациями, – я и мой дражайший сын (аплодисменты и не думали затихать) и конечно же вы дорогие гости, вздумали осуществить невероятное. И что же мы задумали, друзья, вы знаете? – Тон его выразительно преломился, обретя доверительные интонации, в которых читалась солидарность с каждым присутствующим в зале. С какой-то грустью, Кис подумал о талантах, которыми он не обладал. И простое общение вызывало у него трудности, а здесь полнейший контроль над холлом.

– Массовость и шик – мастерски переплелись на этом колоссальном фестивале, приуроченному такому жанру, как киноискусство. Сегодняшний день стал краеугольным камнем истории, вехой, показавшей, что даже великие, иной раз не брезгуют заехать в наше захолустье, – на его губах заплясала улыбка, превратившаяся в смех всего зала и знаменитостей в частности. – И последнее. Здесь и сейчас, мы доказываем всей терре, что в нашем квинтате – киноискусство будет жить и процветать, во веки вечные. Несогласным прошу выйти из зала, а согласным остаться для фотосессии с нашими уважаемыми звёздами и конечно на просмотр промо-роликов фильмов готовящихся к выходу. Все они производства киностудии нашей ситты. Оставайтесь с нами. Уверяю, будет весело! – Грохнул он заключительным слогом своей короткой речи и удалился вглубь трибуны.

В наушнике немедленно отреагировал голос Роллинза:

– Любит же этот парень чесать языком. Грандиозный пустослов, скажу тебе по секрету. От фотосессии ныкайся, а с промо-роликов, пожалуй, можешь сваливать. Мы узнали достаточно, а об сексуальных и прочих предпочтениях моего похитителя – нам расскажет твоя подруга. Как, кстати, её выступление? Удалось?

Кис пропустил вопрос мимо ушей, спросив о главном:

– Ты зашёл на их сайт? Как зовут этот венчурный фонд в одном лице?

– Обижаешь, начальник! Сайт был мной исследован вдоль и поперёк. Я ввёл в поисковике имя этого мудака – Элай-Ти и тут же нарыл кое-что интересное!

– Ты главное, не отвлекайся. Апчхи! – Тестер знал, насколько Роллинз любил потрепаться, и поэтому подбивал его к сути, как только мог.

– Ф.И.О. нашего бородача – Клос Веллинг-старший. Профессия – предприниматель. Исчерпывающе звучит? Уверен, что имя фейковое, как и род занятий. В списке его почётных заслуг значится перечисление средств храмам Элуны и Восьмёрки, приютам для престарелых людей и дворгов и открытие доброго десятка детских площадок по всей ситте. Добрый дяденька ещё и филантроп, ко всему прочему. Разве не святой? И как мы могли про него подумать дурное?

Есть над чем призадуматься. Кис присвистнул про себя, услышав перечень положительных общественных дел. Застраховал себя мужик по всем фронтам, так что прикопаться не к чему. Нужен более детальный обзор его личности, а дать его может…

– Подружке своей скажи, чтобы в рапорте прописала всё вплоть до размера его зубной щётки и предпочитаемого цвета носков. – Болтливость Роллинза иногда разила хуже ножа в голень. Любовь к уединению у Киса связывалась с предпочтением выводимых на экране букв и цифр, вместо вербалики. Молчание – золото, так говорили мудрые предки? Или оно самое, или конкретика.

О хороших манерах все позабыли, стоило сказать о начинающейся фотосессии. Гости фестиваля ломанулись, как коты на свежую рыбу, увидев спускающихся именитых гостей. Дамы в вечерних платьях, поднимая подолы – летели к овалу ступенек зигзагов лестниц, и их кавалеры и просто мужская публика не отставали тоже. Защёлкали цифровики, заключались в объятия натужно-давящие улыбки звёзды. Отделившийся от вспышек объективов Кис словил внимательный взгляд.

Мимо него продефелировали переодетые в цветные лохмотья артисты на ходулях, с масками, похожими на клювы цапель и в колпаках. Костюмированное шоу кому-то грозило вылиться в немалые вирты… Кис просмотрел участников маскарада и не заметил, чтоб кто-то за ним следил. А вот с боковой ложи… на перила свесилась Мелани и маяковала, чтоб он сваливал. Да, похоже и правда пора покидать особняк, предоставив выполнять его работу – другим.

* * *

Мелани прошлась тонкими пальчиками по гипсовым статуэткам и резным украшениям из костей. Её заводила доступность богатства, где всё имеющее цену – лежит на виду, готовое. Стоит захотеть – и оно тут как тут, без музейных застеклённых витрин и охранников. Власть, самая мизерная и с первого взгляда незаметная – значилась вторым пунктом её маленьких женских прихотей. Сейчас оглядывая холл с вершин ложи, выделенной под неё и её труппу, она понимала, как приятно чувствовать себя избранной и желанной. Избранной на фестиваль, принесший ей известность среди богачей, и желанной… гостьей будущих мероприятий. Она пылала уверенностью, что двери домов состоятельных граждан раскроются перед ней и кроме одиозного контракта со своим лейблом она получит свободу. Промоутер её тура предписал ей отдавать лейблу больше шестидесяти процентов выручки, запретил саморекламироваться и многое другое. Но теперь всё изменится. Кинофестиваль был отправным пунктом к дальнейшей славе и богатству.

Тур удался, и Мелани гордилась собой по праву. Заработок разошёлся на оплату вспомогательного персонала, или как ей легко выговаривалось – труппы. Грубые обозначения лучше заменять чем-то приближённым к искусству. Приятней называть монтажёра по свету – ассистентом лицедея, и пусть её называют пафосной стервой. Если говорить о стервозности, ей следует уладить проблемы гендерного характера. Мужчины – плод дурного воображения творцов – создателей терры. Кто их дёргает за язык произносить, то о чём следует смолчать? О, нравы мужские, они неизменны! Хотят во всём быть лучше женщин, или хотя бы в чём-то одном. А получается, что ей нужно за ними подметать мусор…

Пока её труппа фотографировалась на фоне грандиозного холла, Мелани прогнозировала дальнейшие шаги. На глаза ей спадала вуаль, а прелестную фигуру охватывало, отороченное мехом куницы, платье, c накинутой на шею горжеткой. Сей ретро-образ должен был запомниться многим, тем самым кладя ей в копилку несколько очков славы. Пиар – слово, прятавшееся во многих вещах, порой даже самых неприметных.

А на их трибуну поднялся темноволосый альв – создатель фестиваля, и только стоическое терпение помогло иллюзионистке удержаться от восторженного вздоха. От образа такого красавца стыла юная кровь, а после вновь воспламенялась. Совершенство альвийской расы кем-то воспевалось, кем-то бранилось из-за одной лишь зависти…непременной оставалась только нетленность и чувственность их красоты.

Белокурый кавалер в безукоризненном смокинге галантно поцеловал руку дамы. Когда Мелани убрала кисть, кавалер задал ей вопрос низким очаровательным голосом:

– Вы довольны нашим гостеприимством, прекрасная Мелани? Все ли вас устраивает?

– Кроме слов благодарности, ничто на ум не лезет! Вы прекрасно всё организовали, почёт и уважение вам и вашему замечательному сыну, – она присела в книксене и стрельнула глазками, отчего альв пунцово зарделся.

– Право, не стоит, – альв отошёл на полтора шага, обозначив круг своей зоны, далёкой от интимной. Мелани несколько холодно спросила, завидев знаки своего агента: – Сказать вы можете, я надеюсь… выступление моё пришлось вам по вкусу, иль нет? Альв нижайше заверил, что всё прошло благодатно и прекрасно, опять приблизившись и сжав ладонь иллюзионистки. Она несколько смягчилась, тем более, что её труппа показывала, что следует почаще улыбаться и лебезить.

– Вы не хотели бы прогуляться? Мои партнёры желают с вами познакомиться. – Могучий голос альва заглушила симфония, грянувшая из оркестровой ямы, не виденной отсюда взору. Музыкальный слух Мелани не сразу уловил соло саксофона, который приплели к классической музыке, звучавшей ранее. Тем не менее, композиция вышла очаровательной, и тем приятней была прогулка под ручку с кавалером, по запруженному холлу, охваченному светской истерией.

Таинственный образ роковой женщины непременно привлёк бы внимание прессы, если бы не мужчина, шедший рядом с ней. Журналисты с самых известных каналов, запущенные в зал – кинулись наперебой просить интервью у блистательного альва. Не в силах отказать, он поманил Мелани, прошептав на ушко:

– Вон тот мужчина хотел с вами поговорить. Прошу вас, общайтесь с ним уважительно. Это видная персона. Будьте обходительны. Надеюсь, вы понимаете? – С улыбкой альва было трудно поспорить, тогда как он сам подводил иллюзионистку к её желанной цели. Как только, он отошёл к журналистам, рядом оказалась ненароком взявшаяся Гетана, сразу затараторившая:

– Будь не только обходительной, а ещё и обольстительной! Компания дала тебе толчок, а дальше раскручиваться придётся нам двоим. Так что имей ввиду, старушка, впахивать нам придётся за десятерых.

Фамильярности, грубости и явные оскорбления. Мелани терпеть не могла такого панибратского поведения, в связи с чем изволила заметить:

– Хочу заметить, что нас не из одного роддома забирали, так что прошу держаться более обходительно и тактично, Гетана.

– Хорошо, хорошо. Некогда ругаться! – Замахала руками агент, дёргая головой в сторону важной персоны, нужной иллюзионистке.

Она не могла заставлять ждать человека, особенно после гневной филиппики в адрес своего агента. Мгновением позже, она прошла а в его сторону, держась грациозно, точно героиня оперетты. Мужчина поприветстовал её голосом учёным, мудрым, оттого свой обычный грудной тон она решила не задействовать.

– Прекрасный вечер или как говорят на далёком и бескрайнем севере: «Selskapet vakre kvinner, over enhver aften».

– Что значит?.. – полюбопытствовала Мелани и тотчас насладилась ответом.

– «Компания прекрасной дамы скрасит любой вечер», – Поклонился собеседник. Был он среднего роста, с аккуратной бородкой и проседью в зачёсанных волосах. Костюм его не отличался изобретательностью, представляя сухую тройку с белым платком в нагрудном кармане. Из под лукавых глаз, обрамлённых дорогими очками, струился живительный ум.

– Сладок комплимент, произнесённый вовремя и к месту. – Томно закатила глазки Мелани. Описание, которое дали парни, подходило: перед ней стоял безжалостный похититель Роллинза и щедрый меценат ситты. Прекрасное сочетание.

– А как мне приятно доставить удовольствие даме! Могу поинтересоваться вашим именем?

Мелани ответила вопросом на вопрос:

– Ваше знание других языков делает вам честь. Вы лингвист по призванию или по профессии? Ах, да зовут меня Мелани, – якобы спохватилась она, после секундной паузы.

Долго не раздумывая, учёный собеседник предложил уйти подальше от этого шума. Тот делался и впрямь невыносимым, но пришла пора танцев и иллюзионистка не думала так легко уходить. К тому же вся почтенная публика закружилась в вальсе. Мелани предложила потанцевать и кавалер принял предложение, хотя с изрядным недовольством.

– Прошу простить, но у меня с детства своеобразная фобия на танцы. – Они вышли на середину площадки, предназначенной под танцы и обхватили друг за друга, как положено по этикету, – партнёрши мне попадались не самые искусные, поэтому оставались не редкостью отдавленные ноги.

– Как я вас понимаю! – сочувственно поцокала языком Мелани, выпрямляя спину. Партнёр вёл, и вёл весьма неумело, так что жаловаться на партнёрш в его ситуации было моветоном. Над головами нависала та самая грандиозная люстра, с хрустальными плафонами. Под её бойким светом двигались десятки пар, ведомые танцем. Ударник настукивал по тарелкам лёгкий ритм, и от этих перкуссий ноги двигались в такт.

– К слову, я иллюзионистка, – сказала Мелани, внутренне полагая, что он то точно знает, чем она занимается. Краем глаза, она водила по холлу, не найдя никого, отвечавшего бы описанию Олатира. Скорее всего, он ушёл, так что можно начинать. К их паре, подкатился красавец-альв с раскрашенной куклой-блондинкой, и задорно сверкнул фиолетовыми зрачками:

– Рад, что вы нашли общий язык. На этой ноте я вас покину. Приятного вечера и насладитесь танцем сполна.

– Давай, давай. Лучше займи свою барышню, – подмигнул партнёр Мелани и весело рассмеялся. Светский раут хоть и смущал мужчину, но держался он восхитительно, исправляя погрешности в танцевальном мастерстве раз за разом. Не хотелось его строго допрашивать, но Мелани вела собственный вальс:

– Разрешите мне выразить уважение: вы прекрасно осведомлены в нордической языковой кухне. Смею вопрос свой повторить: Ваше знание диалектов от богов или вы изучали на досуге?

– А вы настойчивы. – Мужчина, совершил элегантное па, повесив барышню ниже корпуса, сам выгнувшись в стрелу. Тем самым привнеся элементы танго в утомительную мелодию, начавшую раздражать и саму иллюзионистку. – Никогда до этого не жаловался на небогатый словарный запас.

Девушка поспешила загладить возникшую неловкость:

– Поймите, я просто восторгалась, и открою вам секрет: танец вами освоен не менее превосходно!

– Чего вам не отнимешь, так это в искусстве льстить. – Рассмеялся партнёр, и чтобы не дать теме возгореться, продолжил, – вы правы, правы – танцор из меня никудышный, а плохому танцору мешает лишь одно… – он задорно улыбнулся, и Мелани ответила жемчужным ожерельем своей белоснежной усмешки.

Торжественная музыка прекратилась, и по мембранам слушателей ударил свежий натиск рок-н-ролла. Мелани, далёкая от столь посредственной музыки с благодарностью восприняла отойти от гарцующей толпы и уединиться в одной из внутренних комнат-комнат-гостиных, где на кожаных диванах просиживала курящая половина гостей.

Мужчина, назвался Вейлингом-старшим, и достал из нагрудного кармана пряно пахнущую сигару, ловким движением обрезав её головку – гильотиной. Необходимые аксессуары, наподобие дешёвого вида пепельниц лежали на столиках, поэтому мужчина не брезговал пользоваться продуктом общепита. Более переборчивая Мелани, задымила тонкой сигаретой, струшивая пепел в красиво-оформленную пепельницу, декорированную под большую рыбу.

– Мелани, ваше имя прекрасно. Столь же прекрасно, как и ваше выступление. Брависсимо, вы блистательны!

Румянец иллюзионистки мог соперничать с румянцем невесты, готовящейся к выданью. Она заохала, приговаривая про то, насколько ей неловко. Поддавшись её невинности, Вейлинг-старший выпустил колечко и через него интимно спросил:

– Могу ли я попросить девушку, не отказать мне в чести пригласить её на приватную вечеринку?

– В каком смысле? – Она глупо захлопала ресницами, понимая, сколь низки помыслы этого кавалера, что выдавал себя за оного. А кем он стал? Неотёсанным мужланом! Сущее негодование!

Тон его сменился на более деловой, что в задымленном помещении, утопающем в сладкой неге, казалось абсурдным:

– Отставим высокий слог и коротко и по существу. Я не зря называюсь Старшим. Мой младший примерно вашего возраста. Хотя нет, чуть старше, – приценился он к её юному личику, – и у него есть трёхгодовалый ребёнок. Ребёнок-бесёнок, по другому не выразишься. Так воот… он обожает разные разности, и кроме мультфильмов и игрушек, без ума от фокусов, магии и прочих чудес.

Догадываясь, к чему он клонит, Мелани сразу назвала почасовые расценки своей работы, прямо как дурочка с переулочка. Веллинг, как человек старой закалки и нравов, рассчитал нужную сумму и удвоил её, добавив, что если внук удовлетворится волшебством, то он гарантирует надбавку и дальнейшее продвижение.

Второй мужчина за сегодня, пообещавший ей карьерный взлёт… насколько можно верить их словам? Карьера, тем похожа на созвучное: карьер, что полезные ископаемые обнаружить в ней непросто. И можешь докопаться ты до золотой жилы, а можешь рыться носом в нём веками. Мелани, решила упрочить своё положение, насколько путь сей скользким не казался. И угрозу возможного разоблачения убрать, и стать фавориткой у влиятельных персон. О, чудный, дивный замысел!

– Согласна я, но с оговоркой. – Высокопарно произнесла она.

– Доставьте ребенку радость, поколдуйте на славу! – Веллинг-старший положил её душу в бумажник и прикрыл его. А уже после удивлённо воззрился:

– Что?! Какие могут быть оговорки? Я предлагаю вам целое состояние, и собственное расположение впридачу. Артисты, такие как вы, должны молиться на такой шанс, а не условия навязывать.

– Не так вы поняли, простите. И поймите, для вашего же блага, оговорка сия, – рассеянно проговорила девушка, выиграв зрительную дуэль с Гетаной, вышедшей в курилку «воздухом подышать». Пронырливая лиса, даже на расстоянии учуяла гнев заказчика и жестами пыталась отговорить дерзкую девчонку от скоропалительных решений. А затейница Мелани гнула свою линию, поражая раз за разом:

– Скажите, род деятельности ваш, каков? Чем вы занимаетесь?

– Я не понимаю, чего вас так это волнует. Я глава крупной фармацевтической компании, и в медицинской сфере не один десяток лет. Унаследовал семейное дело и с гордостью отмечаю, что оно растёт и упрочняется. А вам это зачем? Вроде не журналистка, не деловой партнёр, не наёмный убийца. Но те, редко спрашивают о профессии, зная о тебе всё наперёд. Так всё же? – Помесь раздражения и недоумения висела на его челе, отчего впечатлительная Мелани содрогнулась.

– Хотите секрет вам открою? Секрет этот может стоить вам потери репутации и связей. Выслушайте, внемлите. – Патетический слог девушки не сразил обстоятельного бизнесмена, и тот раздражённо предложил ей приступать к рассказу. И здесь она уж постаралась на славу:

– Вспоминайте же русоволосого мужчину-человека, облачённого в одежды, присущие офисным клеркам или нищим торговым агентам. Того, кто побывал в лоне смерти и выбрался из него целым и невредимым. Жертва похитителей желает отрастить клыки и охотится на загонщиков. Схваченный вами мужчина успешно выбрался из западни и ныне ищет вас, дабы отомстить за вколотый наркотик и нанесённую обиду.

По мере произнесения витиеватого монолога, Мелани внимательно следила за выражением лица бизнесмена и он не радовал эмоциями. Мускулы влиты в кожу, и ничего нельзя прочесть. Досада, поражение! И если сам он не сознается – получится, что она спровоцировала конфликт на ровном месте. Неразумная глупышка – пожурила себя девушка и долго бы сокрушалась, если бы мужчина коротко не сказал:

– Продолжайте.

– Вы признаётесь? – Она поиграла бровями, демонстрируя крайнее удивление.

– Не смейтесь надо мной, прошу вас. Вроде разумная девушка, и такие обвинения! Разумеется, нет. Но ваш балаган превосходен, главное не переигрывайте. – Они вновь перешли в холл, в котором все снова занимались беседами, давая краткую передышку музыкантам, ладившим инструмент. Шум разговоров, предотвращал подслушивание и не давал бурному биению сердцу Мелани быть услышанным.

– А что если я вам скажу, о его союзнике, весьма умелом программисте? Парень непрост и сумел вас вычислить. – Она намеренно смолчала, о том, что сама же и сдала мужчину. А отвести подозрения можно только подправлением курсора. – И их желание свелось лишь к одному: узнать, где вы живёте, чтобы сжить со света белого.

Веллинг старший, не на шутку встревожился:

– Я не угодил каким-то психам? Так что же вы раньше не сказали? Говорите, молодые люди? Но я не имел в последнее время дел, ни с кем из молодёжи… спасибо вам за предупреждение, оповещу своих секьюрити, чтобы не спускали с меня глаз.

Таилось нечто в его улыбке… натянутость и фальшь, возможно. Мелани распознавала такие чувства и умела отличать одно от другого. Сей влиятельный и безусловно опасный муж боялся. Нет же, нет, она ошибалась! Был он скорее встревожен, чем напуган. С годами у таких атрофируется чувство страха, заменяясь скупым расчётом и боязнью, когда расчёты не срабатывают. О, фокусница чуяла всё за лигу, так что провести её было безнадёжной затеей!

Градом вопросов засыпал он её, стараясь не упустить ничего: о личности преследователей, внешности и точном возрасте. Спрашивал он даже несущественных мелочах, причём не интересуясь, откуда ей всё это известно. Иллюзионистка с радостью отвечала на вопросы, не забывая задавать ответные. И ненавязчиво подступила к второй части задания, данного ей парнями. Веллинг-старший проживал по адресу… о что за странный адрес! Притягательно звучало, ежели не веяло б опасностью…

* * *

– Ты говоришь, за старым кладбищем на разъездной?

– Не о том подумал ты, поборник правды юный. Разъездную ты проедешь, а дальше кооператив увидеть должен ты. Там виллы богатеев с усадьбами, понастроенными всюду и блестят они во всём своем торжественном великолепии. Но домов с салатовой черепицей на крыше не так уж и много. Забор в два роста твоих, и сплошь он деревянный. Не цитадель зла, не чертоги скверны, а всего то загородный трёхэтажный дом. Штурмуйте смело, друзья мои, или что вы там хотели бы сделать?

Шум мотора и оживлённые переговоры глушил разъяснения Мелани. Её голос растворялся. Кис раз двадцать проклял маршрутку, на которой ехал с колоссальными остановками в течении полутора часов. Дорога с центра всегда осложнялась пробками и желанием водителя подзаработать на каждом новом клиенте. Обычно, обыденно. И совсем не перекликалось с пережитой авантюрой. Денежное логово на поверку, оказалось ещё хуже, нежели он себе представлял. Стремление к обогащению превратило людей и представителей иных рас в бездумных членистоногих. Парень бежал от этого сектантского сборища, и старался заглушить тяжёлый осадок в душе расслабляющей музыкой. Правда, мантры и мягкие гитарные переливы вскоре сменились грохотанием. Но подоспели они как раз к звонку смартфона. И экспрессия виртуальной подруги звучала намного, намного громче:

– Вы преисполнены желания. А какого? Полюбопытствовать осмелюсь. Что вы задумали, мальчики?

– Мел, спасибо за помощь, ты нас очень выручила. Вдвойне. И как персональная билетёрша и как просто выручивший друг. Я хотел бы ещё кое-что узнать для справки, чтобы отчитаться своему типо-боссу: как ты это всё узнала? Неужели он в охотку тебе выболтал и место жительства и домашний телефон? – Благодарил он нарочито запутанно, потому как в салоне маршрутного такси все и вся при телефонном разговоре включали уши, и выслушивали твоё любое слово.

Девушка, ничуть не смутилась и доказала истину своих слов, вот так:

– На редкость разговорчивый мужчина мне попался. Делился без утайки и умолку, как только меня познакомили с ним. А я со своим уменьем убеждать, надавила лишь слегка. Доверился он мне, как суженый чёрной вдовы – королеве паучьего царства.

– Отличное сравнение, – пробормотал Кис, прикрывая динамик ладонью, – ну верю, верю… ты действительно и мёртвого разговоришь. Ладно, старушка. Спишемся, созвонимся. Я убежал, так что не скучай. Ещё раз – огромное спасибо. С меня огромный букет цветов, коробка шоколадных конфет и прочая романтичная фигня. Кстати, ты когда свободна?

– Ты настоящий покоритель женского сердца, Олатир! – Звонким колокольчиком рассмеялась девушка, и в груди парня тонко кольнуло. Даже угрюмый интровертный нрав парня, разбивался кристалликами этого смеха…

Тем больнее было услышать вместо игривой фразы: «Для тебя я свободна, когда угодно», вот такое:

– Занятость – моя черта, так что на время, дружок, мы простимся. А ты что-то хотел? – Нормальный женский вопрос. Поначалу отшить молодого человека, а потом всё же поинтересоваться ради любопытства, для чего же он её пригласил.

– Думал обсудить происходящее, поделиться впечатлениями, – пробурчал Кис и так же неловко бросил трубку. Он чувствовал себя полным ослом и глупым ребёнком. Похоже он посягнул не на ту песочницу…

* * *

Удовлетворение иллюзионистки столь явно прочитывалась на её лице, что Веллинг-старший позволил себе заметить:

– В моей исчерпывающей характеристике можно было и загладить кое-какие моменты.

Мелани картинно выпучила глаза, хватаясь за невидимое сердце:

– Что вы, что вы? И даже мыслью не полнитесь прескверной. Мне следовало выставить вас в не лучшем свете, дабы не вызвать подозрений.

– И вы справились?

– Ваша обитель им ведома нынче, но как вы поступите дальше? Вы покараете мерзавцев? – Грозно насупила брови Мелани, изображая негодование. Ответ ей был не особо интересен, но всё же… любопытство не потешить – преступление!

– Мне нужно понять с кем я имею дело, и по какому поводу эти молодые люди имеют ко мне претензии. Я как понял – они вполне вменяемые, современные и цивилизованные мужчины, поэтому, надеюсь, мы уладим неприятности без кровопролития и (или) суда.

Девушка лихо закинула горжетку через шею, и пытливо обозрела его сквозь призму своих оптических линз. За день ни комплимента, ни похвалы вертикальности ёё зрачков. Старания впустую. Зато полезное умение приобрелось само. Она глядела сквозь линзы прямо в душу, разоблачая ложь и видя истину лишь при одном взгляде. И шестое чувство, вкупе с её новым иль развитым старым талантом – это доказывали. Сей Веллинг-старший – пройдоха и плут, и лжёт он, напропалую. И это прекрасно, потому как она тешила себя, что парням подписан смертный приговор, и она сама поставила печать на документе, с указанием их казнить.

Она не демон, и не небесное создание, и принимает всю вину о будущем содеянного – на себя. Но секрет иллюзиониста – неприкосновенен и недоступен окружающим. А если бы Кис выболтал её секрет – окончилась бы сказка о магических наук мастерице. Пламя, горевшее внутри неё, превратилось бы в пепел, просыпавшийся ей на поверженную голову. Как не допустить предательства мятежного, когда на кону стоит её судьба? И она предаст кого угодно, или вернее уже предала. С болью в сердце, с презрением к себе, но грядущее фиаско, пушечно грянуло ввысь по птицам, её никак не задев. Секрет её коронного фокуса останется в тайне, а сама она разбогатеет.

– Надежду таю о разрешении вашей проблемы – способом мирным. – Фраза высказалась вслух, а гадостное подсознание твердило об ином: «Накажи их, Веллинг, смешай с землёй, из лона коей – они вышли.

Веллинг возразил, подмешивая в ранее учтивый тон толику сердитости:

– Как будут того требовать обстоятельства. Надеюсь, до эксцессов и непредвиденных трудностей не дойдёт. У вас точно нет личной заинтересованности?

– Поверьте на слово, я не терплю насилия и безвинно пролитой крови. Как стало мне известно о преступных планах этих людей – поделиться с вами стало делом чести для меня.

– Так уж я безвинен? – Усомнился собеседник и с взыгравшей допытливостью правозащитника принялся выяснять, – а может парни и правы? А что если именно я им переступил дорогу и теперь они справедливо ищут мести? Вы ведь можете и ошибаться… давайте решайте, всецело ли вы доверяете своему информатору, кем бы он ни был, или лучше сойдёте со скользкой тропинки, пока не поздно?

– Не поздно ли в купели отмываться, коль в грязи замаралась я сполна? А если приняла я сторону добра? Тогда поступок мой оправдан и пахнет благовонием справедливости и ароматом…

– Какая экспрессия, подача, а мастерство! Такие кадры куются только в театре или цирке. И не уездном, а столичном! – Восхищённо отвесил поклон мужчина на потеху довольной девушки. Та радостно подпрыгивала в мыслях: «Я актрисулька-фокусница с провинции? Ну и пусть! Неверные домыслы мне только помогают, так что пусть называет меня как только захочет!»

– Я понял ваш намёк, любезная Мелани, и собираюсь запомнить номер вашего банковского счёта. Транзакцию безнала я осуществлю в течение часа. Не терплю возражений, – решительно отмёл он всяческие препирательства, хотя Мелани безмолвствовала. – Считайте это формой благодарности за поставленные сведения и задатком перед грандиозным выступлением для моего внука. Вы уже обдумали, чем удивите моего малыша? – Бизнесмен приятельски улыбнулся, выказывая свою расположённость. И иллюзионистка решила усилить её, потому как он считал её за меркантильную особу, гонявшуюся за гонорарами и расположением его влиятельной персоны. Что только отчасти совпадало с её великолепно разыгранной партией.

Восхищаясь собственной гениальностью, иллюзионистка наслаждалась приобретённым статусом придворной чародейки – зная, что две её живые трудности в лице Роллинза и Олатира вскоре станут несущественными…

Отворилась летняя терраса, предназначенная для танцев, и конденсированная прохлада холла вяло затухала под напором вечерней духоты. Разгорячённые тела в мышечно-двигательном экстазе дрыгались под незатейливыми инструментальными аранжировками. Отдыхаем хорошо, не так ли? С этим общим мнением, соглашался гудок крана недалёкого порта и гудки и гудки более отдалённого смартфона или планшета…

* * *

Тяжелее, чем догонять кого-то, может быть только одно. Познание искусства ожидания происходило совсем некстати, с лёгкой руки Роллинза не желавшего поднять проклятую трубку. По нервам гипсовой статуи прошла трещина и уравновешенный Кис не мог с собой совладать. Он начал присматриваться, куда лучше влупить для отведения души: в жестяной каркас остановки или в стекло, покрывавшее маршрутное расписание. Бушевание парня не прошло незамеченным и заросший по уши бомж-дворг ретировался подальше, бурча про несносную молодёжь.

Наконец всё подошло к тому, что парня осенило и он прясел на краешек скамьи, ожидая. Он выключил эмоции чтоб его рот больше не изрыгал матов. Теперь он больше напоминал самого себя, а не холерика-Роллинза с его быковскими замашками. Срыв завершился окончательно, когда засветился экран средства связи и по нему пошла вибрация. Кис выхватил его с кармана, словно меч из ножен. А смартфон им и являлся по сути – он был холодным оружием современности. Только теперь беседа заменяла пускание крови.

На другом конце провода, Роллинз звучал несколько сдавленно, словно после обильных рыданий. А Кису пофигу что с ним творилось… не за этим, его засылали. В точности передав короткий рассказ он подождал ответной реакции. Секунда, две, может больше… потом прозвучал ответ во всей его ёмкости:

– Будем брать засранца тёпленьким. Встретимся у тебя на квартире через полчаса. Вслед за скинутым сеансом связи поползли вопросы. А кто мог на них ответить лучше «босса»?

Кис вынул камешки-серьги с ушей и обратно вставил тоннели. Досадная резинка отправилась в карман, сменив раздражавший хвост – пышной шевелюрой. Вот в таком более привычном облике ему предстояло пройти пешим ходом – две остановки до дома.