Читать книгу Зачем любить людей? - Евгений Крипт - Страница 6

Ладонь на ключе подрагивала и взопрела, поливая облицовку ключа и замочную скважину грязным потом. Так уже час… и как решиться открыть дверь? Мать целую вечность отчитывалась по телефону про исправность моей машины, про чуть коротящий провод аккумулятора и про то, как же сильно она любит свою умницу. Если бы, вот прямо сейчас, в дверь дома постучался размалёванный клоун с надувными шарами – я бы ничуть бы не удивился. Для мамаши – я вечный ребёнок, как не переубеждай её достижениями и возрастом.

Пока Кис занимался своим заданием, я решил выполнить кое-какую грязную работку. Зайдя в свою квартиру, я направился в спальню к злосчастному шкафу, в котором была «похоронена» Карна. Я хотел вынуть тело, загрузить его в багажник машины, а по пути к дому этого Веллинга, сжечь тело где-то в степи. Прах моей бывшей девушки должен быть развеян по ветру…

Я собрался провернуть ключ, чтоб освободить свой наихудший кошмар последних дней. И снова осёкся! В бабской нерешительности, я вылупился на стенные часы, сливавшиеся с обоями. Стрелки отсчитали двадцать минут до условленного времени встречи с Кисом. Мальчишка, конечно, птица не высокого полёта, но помогал он мне конкретно. Причём не чураясь никого и ничего. Правда, тусоваться на вип-тусовке – задачка не архисложная… но, этот лузер наверняка столбом стоял и прятал глаза от девчонок. С каким отребьем приходится работать…

Такой разрядкой мозга я отвлекал себя от того, зачем пришёл в свою квартиру.

А была ни была! Защёлка шкафа ответила мелодичным звуком моему импульсу, ну точно заводимая музыкальная шкатулка. Вот с фигуркой игрушечной балерины – напряг… дама в шкафу конечно имелась не менее грациозная, но до танца ли ей было?!

Я заплакал. И нет предела моей сопливости, когда такое произошло с любимым человеком. Уже сейчас я готов был назвать её родимой и другими самыми однообразными и лестными эпитетами, которые был бы способен придумать.

Молча, без завываний, я сгрузил свёрток на руки, слыша как трутся между собой наружный полиэтилен и внутренний целлофан. Последним слоем я намотал сверху ковёр, радуясь, что в своё время оставил это наследие ушедшей эпохи висеть на стенке. Как бы любимая не билась с моими устаревшими вкусами, а я по прежнему смотрел на него и видел своего старика-отца, полёгшего костьми за родную землю. Так и по жизни у него сменялось вооружение: от выбивалки для пыли и ворса до винторезов и крупнокалиберных снайперских прикладов. Патриотизм и мизерный оклад сгубил отца, а сын предпочёл выбрать путь безрассудства и несчастной любви. Вот тут уже никакой патетики.