Читать книгу Поезд Судного дня - Евгений Кудимов - Страница 4

27 мая 1997 года, Санкт-Петербург, перрон Финляндского вокзала, конец рабочего дня. Легким ветерком потянуло от Невы, и в воздухе разлился неописуемый букет свежих запахов реки, рыбы, распустившейся листвы и приближающегося лета. Небо уже успело приобрести те неподражаемые, волшебные северные оттенки, которые так хорошо знакомы всем петербуржцам. Вокзал еще только готовился принять в свои обьятия толпы выезжающих за город дачников и людей, проживающих в ближайших пригородах, и поэтому лишь пять-шесть человек лениво толкались в пустом зале возле железнодорожных касс. Андрей успел вбежать в последний вагон пригородной электрички, и двери за ним тут же захлопнулись. В вагоне было малолюдно, и он быстро занял свободное место у окна с тайной надеждой, что к нему никто не подсядет. Он присел на жесткое деревянное сиденье, откинулся на спинку, прикрыл глаза ладонью, и горькие воспоминания вопреки его желаниям вновь лавиной нахлынули на него, закружили, завертели, и перебросили на три с половиной недели назад, в тот злополучный майский день, когда волею судьбы он со своей подругой Светой оказался на берегу Разлива.

Накануне они, отметив бутылкой крымского шампанского пятилетие их знакомства и, невзирая на стойкую позицию непринятия их отношений родителями с обеих сторон, наконец-то подали заявление в загс, и теперь уже планировали в июле уехать в свадебное путешествие на Кавказ.

В тот день они также сидели в последнем вагоне электрички, уходящей в Сестрорецк, и держась за руки, и глядя друг на друга глупыми влюбленными глазами, весело и беззаботно болтали о всякой всячине: о предстоящей поездке к морю, о таянии полярных льдов и грядущей экологической катастрофе, об удивительных способностях болгарской прорицательницы Ванги, и возможном конце света в грядущем двадцать первом веке…

Они так увлеклись беседой, что не заметили, как на Кушелевке в их вагон вошла группа бродячих цыганок с детьми. Среди них было много молодых женщин лет 25—30, и одна седовласая старуха, лет 75—80 на вид, с цветной шалью на согбенных плечах и разноцветными костяными четками в смуглых, морщинистых руках. Старая цыганка окинула быстрым, цепким взглядом пассажиров в вагоне, и, задержав на секунду свой взор на Андрее и Свете, внезапно резко изменилась в лице. Страх и смятение промелькнули в ее черных глазах, и она на мгновение застыла на месте. Затем старуха что-то шепнула на ухо своим сородичам, и быстрым шагом приблизилась к молодым людям.

«Скажи мне, красавица, зачем ты едешь на этом поезде? – обратилась она к Свете – почему в городе не осталась?»

«Мы, бабушка, в Тарховку едем с Андрюшей – невинно улыбнулась в ответ подруга – Погулять на Разливе… А что, нельзя?»

«Я вижу, что сегодня недобрый день у тебя для дальних прогулок, – многозначительно покачала головой цыганка – лучше бы тебе дома побыть… Хотя и сейчас еще не поздно вернуться. Прими мой совет – выходи на следующей остановке и возвращайся в город… Хочешь, я тебе всю твою судьбу расскажу…»

«Ну, вот что, бабуля – резко прервал ее Андрей – хватит молоть всякую ерунду! Никто не просил Вас давать свои глупые советы и еще более глупые предсказания! Другим лапшу на уши вешайте…»

«Зачем так говоришь? – недовольно цыкнув языком, старуха перевела свой взгляд на Андрея – Я только предупредить твою женщину хотела. Мне не нужны ваши деньги…»

«Да уж, не нужны – недоверчиво хмыкнул Андрей – Знаем мы таких предсказателей, не раз встречали…»

«Пусть отсохнет мой язык, если я лгу – обиженно сдвинула брови цыганка – Я вижу, что ты любишь ее, и жениться на ней собираешься. Но человек предполагает, а Бог располагает. И знай, что люди не выбирают себе дороги, а дороги выбирают их, и Господь Бог вам обоим уже приготовил дальние пути…»

«Насчет дальней дороги, бабуся, ты абсолютно права – он рассмеялся, пытаясь свести разговор к шутке – Мы уже и билеты себе на поезд заказали в Адлер…»

«Эх, парень, совсем другой поезд ждет тебя. Я на твоем месте лучше Библию с собой взяла бы вместо бутербродов, может быть, скоро тебе это пригодится – загадочно произнесла цыганка, резко повернулась и пошла к выходу, успев бросить на ходу – Храни, Господь Бог вас, неразумных…»

Разговор со старой цыганкой оставил тяжелый осадок в душе Андрея и заметно испортил настроение девушке. Тем не менее, они старались не показывать друг другу свои чувства, перемешанные со смутной необъяснимой тревогой, и продолжили беседу, хотя разговор уже как-то не клеился.

Но после того, как они вышли на перрон станции «Тарховка», прогулялись пешком по уютной аллее вдоль берега Разлива, жадно вдыхая ноздрями запах молодой листвы и наслаждаясь ласковыми лучами весеннего солнышка, их страхи куда-то исчезли, настроение улучшилось. Разыскав маленький, уютный пляж, они рискнули искупаться в бодрящей озерной водице, а потом долго лежали на прибрежной траве, загорали, целовались и вновь о чем-то говорили, говорили, говорили…

Время пролетело незаметно, и солнце стало медленно клониться к закату, освещая верхушки деревьев зловещим багровым светом и вновь наполняя души влюбленных какой-то смутной тревогой. Они глупо и беспричинно поругались.

«Климов, ты так и не поговорил со своими родителями о том, что мы собираемся жениться…»

«Но мы, если ты помнишь, договаривались поговорить с ними вместе…»

«Поговорить с ними? Но ты ведь знаешь, что я не нравлюсь твоей маме…»

««Мы не будем жить с ними под одной крышей…»

«Это ты сейчас так говоришь, а после свадьбы сделаешь все, что она тебе скажет…»

Дальше – больше, перешли на повышенные тона, Света в слезы, и бросилась бегом одна к станции, даже не собрав разбросанную на земле одежду.

«Куда ты, ненормальная? Подожди меня, малышка, давай все обсудим спокойно…».

Все дальнейшие события происходили, словно не наяву, а в каком-то кошмарном сне.

Пока Андрей лихорадочно собирал рюкзак и натягивал на себя брюки, Светина фигурка уже успела раствориться среди деревьев.

Несмотря на то, что наш герой бегал достаточно быстро, даже невзирая на тяжеленный рюкзак, он сумел догнать девушку лишь на железнодорожной станции. Света стояла на перроне в окружении четверых молодых парней, явно подвыпивших и искавших приключений. Один из них, повыше ростом, с короткими щетинистыми волосами, в джинсовой потрепанной куртке, попытался обнять ее.

«Убери от нее свои грязные лапы, скотина!» – в бешенстве закричал Андрей, подбегая к перрону, – или сейчас ты у меня получишь…»

Но тут он оступился на ступеньках и, ударившись головой, на несколько мгновений лишился чувств. Когда он открыл глаза, то первым делом услышал шум приближающейся электрички и успел увидеть, как Света что-то возмущенно ответила обидчику, и резко оттолкнув его руки, хотела было броситься на помощь к своему любимому.

Поезд, при этом, не сбавляя скорости, летел к станции и непрестанно сигналил.

«Электричка проходная, идет без остановки – сообразил Андрей, поднимаясь на колени и отчаянно жестикулируя руками – Светочка, осторожно, поезд!»

Но шум летящей многотонной массы заглушил его слова, и не успел Климов встать на ноги, как разъяренный реакцией девушки, парень толкнул ее, и она, не удержав равновесие, полетела прямо на рельсы.

«Света!!!»

Глухой удар, жуткий скрежет тормозов, безумная волна страха и ужаса в глазах парней, стоящих на перроне людей, и пронзительные женские крики: «Ратуйте, люди добрые, никак девоньку убили! Убили! Убили…».

Земля закружилась перед его глазами в бешеном танце, и он вновь провалился в темноту. Падая, он еще успел заметить неподвижно застывшие на разбитом циферблате стрелки часов – 18—45.

Очнулся Андрей в больнице, и первый вопрос, который он задал склонившейся над ним пожилой медсестре, был: «Что с ней?»

Женщина тихонько вздохнула и вытерла платком выступившие на морщинистых щеках слезы: «Все хорошо, милый, все хорошо. Тебе нельзя волноваться…»

«Она жива, я спрашиваю Вас? Жива?»

«Не знаю, милый, может быть, и жива. Доктор тебе завтра все расскажет…»

«Не верю, не верю – в отчаянии замотал головой Андрей – Зачем вы говорите мне неправду? Она погибла, да? Погибла? Это я виноват во всем, это я, я не сумел защитить ее…»