Читать книгу Поезд Судного дня - Евгений Кудимов - Страница 6

Проснулся Андрей от холода и от того, что правую ногу свело болезненной судорогой – давала себя знать старая футбольная травма. Он лежал, свернувшись калачиком на деревянном покрытии у края железнодорожного перрона, и перед его глазами тускло поблескивали рельсы. Вокруг не было ни души. От ночной тишины звенело в ушах.

«Где это я? – попытался сообразить Климов – Похоже на перрон какой-то станции, или я ошибаюсь… Ничего не понимаю… В любом случае, странно, как я здесь очутился…»

Он поднял глаза вверх и попытался прочесть название станции на висящем напротив щите, но в этот миг раздался негромкий сухой треск, и все лампы на столбах, стоящих вблизи перрона, одновременно погасли. А тут еще, как назло, луна скрылась в облаках, и Андрея со всех сторон обступила кромешная темнота.

Он предпринял отчаянную попытку припомнить события последнего вечера, но это ему не удалось. В голове было пусто как в высохшем колодце. Во всем теле он ощущал страшную слабость, будто из него полностью выжали жизненные силы, руки и ноги были словно ватные, и отказывались ему повиноваться. Постепенно страх холодной, скользкой змеей начал закрадываться в душу Климова.

«Почему нет людей? Который же час? Куда я попал? – тупо пытался сообразить Андрей – Отчего так кружится голова? Я, кажется, не пил накануне…»

Вдруг узкий луч света прорвался сквозь темноту, и рельсы начали слабо подрагивать от вибрации.

«Это, похоже, приближается поезд – догадался наш герой – Слава Богу, значит, я смогу добраться до города. Хотя, стоп, он, кажется, движется в противоположную сторону. Ну, ладно, в любом случае, он отвезет меня в Сестрорецк, а там я смогу уже поймать такси…».

После нескольких попыток Андрей сумел сесть, и, сняв правый ботинок, принялся разминать руками ноющую ступню, но не успел он сделать и нескольких движений, как из мрака практически бесшумно вырвался окутанный белым паром ночной поезд, но, Бог мой, это не была электричка. Локомотивом поезда, к большому удивлению Климова, был паровоз, но весьма необычной конструкции. Его передняя часть была не привычной цилиндрической формы, а имела скошенный, клювообразный вид, только, при этом также с колесами и двумя трубами наверху.

Заскрипели тормоза, и перед взором еще плохо соображающего Андрея предстала следующая картина. Прибывший поезд на вид был, очевидно, очень старым, возможно, вообще одним из первых европейских поездов. Над входом в каждый из пяти огромных вагонов, покрытых черной лаковой краской, с широкими и высокими окнами, наглухо зашторенными темными занавесками, висели старинные газовые фонари причудливой формы, а на крышах были установлены непонятные конструкции тарелкообразной формы. На лицевой обшивке дверей вагонов кровавым пламенем пылали огненные мечи, а по периметру входов периодически вспыхивали и гасли пульсирующие электрические разряды. На крыше последнего вагона, возле которого сидел Климов, прямо над входной задней дверью, был установлен шарообразный предмет диаметром два-два с половиной метра, покрытый какими-то рисунками и чем-то напоминающий глобус. В воздухе пронзительно пахло озоном.

«Что за чертовщина? – Андрей недоуменно захлопал глазами – Что это за паровоз такой? В жизни не видел ничего подобного… Впрочем, постой, в прессе, кажется, что-то писали про намерения запустить коммерческий ретро-поезд. Может быть, это он и есть… Ну и хрен с ним, мне лишь бы до города добраться…».

В это время дверь предпоследнего вагона открылась, и кто-то, видимо, проводник опустил на перрон металлическую лестницу. В тускло мерцающем свете газовых фонарей было видно, как к вагону подошли трое мужчин, одетых в черные балахоны с капюшонами. Двое из них несли какой-то тяжелый предмет, по виду похожий на сундук. Один из мужчин споткнулся, сундук глухо бухнул по полу перрона и крышка его приоткрылась. Сопровождающий груз мужчина, по всей вероятности, старший из них, издал грозный гортанный окрик. И тут Климову показалась, что из открытого сундука мгновенно выпорхнула стая белых бабочек. Старший мужчина стремительно выхватил из складок своего одеяния удлиненный предмет, издали похожий на трость, вокруг которого вспыхнуло зеленое пламя, и ловко манипулируя им, быстро загнал бабочек обратно в сундук.

«Вот это да! – обомлел от увиденного Андрей – Как это у него получилось? Кто они, эти люди? Ученые, наверное? Энтомологи?»

Из вагона показалась фигуры мужчины в багровом одеянии, трое молчаливо склонили перед ним головы и, повинуясь его жестам, быстро подняли груз наверх. Дверь вагона захлопнулась, и поезд начал медленно отходить от станции.

«А как же я? Я не хочу оставаться на этом чертовом полустанке!» – Климов резко вскочил на ноги – и, о чудо, они его послушались. Он бросился догонять уходящий поезд и увидел, как на площадке последнего вагона появилась фигура мужчина в светлой одежде, протянувшего руку Андрею.

По-прежнему, еще плохо отдавая себе отчет в том, что он делает, Климов машинально схватился за протянутую руку и через мгновение оказался на площадке рядом с мужчиной.

«Спасибо Вам большое! – чуть отдышавшись, произнес Андрей – А я едва не опоздал, на этих энтомологов засмотрелся. Скажите, пожалуйста, что это за странный поезд? Туристический? Экскурсионный? Или это новый поезд, который в Финляндию ходит?»

Мужчина внимательно посмотрел на Андрея и что-то ответил на непонятном ему языке.

«Ну, точно я попал на финский поезд! Ду ю спик Инглиш? Шпрехен зи дойч? Пухуттеко венайя? – быстро собрал в голове остатки школьных знаний Климов – По-русски, я так понимаю, Вы не Копенгаген?»

Его странный собеседник извлек из кармана что-то весьма похожее на толстую авторучку, и, прижав к запястью правой руки Андрея, резко нажал на колпачок.

«Ай! – вскрикнул, скорее от изумления, чем от легкой боли наш герой и почувствовал, как в его руке словно ожили сотни раскаленных иголок, которые горячими потоками потекли вверх к затылку – Вы, что с ума сошли? Это чем Вы меня укололи? Зачем?»

«Затем, что отныне ты можешь понимать мою речь – ответил незнакомец – И не только понимать, но и говорить…»

И впрямь, хотя артикуляция ночного собеседника была незнакома Климову, зато теперь он понимал все, что тот ему говорил. И самое поразительное заключалось в том, что Андрей мог уже и сам говорить на языке, который секунду назад был ему совершенно незнаком.

Оцепенев от случившегося, Климов так и замер в крайне неудобной позиции, поедая и изучая мужчину глазами, округлившимися от удивления и страха. Только сейчас он сумел разглядеть, что перед ним стоял человек высокого роста в холщовой белой тунике и сандалиях на босую ногу, темноволосый, 40—45 лет, с четко выраженным римским профилем. Поверх туники была надета кольчуга, сбоку на ремне висели длинный меч и кинжал.

«Что за бутафория? Балаган на колесах? – рой беспокойных мыслей закрутился в голове Андрея – Куда я попал? Кто этот клоун?».

«Извини, что я невольно причинил тебе боль – незнакомец слегка коснулся руки Климова – но я должен был вживить в тебя прибор, который позволит тебе понимать и изъясняться не только на всех языках планеты Земля, но и на языках небесных сфер…».

«Он шутит? Или бредит? Господи, где я? Может быть, это сон?»

«Нет, это не сон – совершенно серьезно ответил незнакомец – Я должен был это сделать…»

«Что сделать? – побагровел Андрей – Покалечить мне руку?»

«Нет, прежде всего, взять тебя с собой на этот поезд…»

«Зачем? И кто Вы…, кто ты такой, в конце концов? И куда едет, этот чертов поезд?» – страх криком негаданно выплеснулся из Климова наружу.

«Ты можешь называть меня сотник Лонгин. Так почему-то зовут меня многие, хотя мое настоящее имя Гай – голос мужчины был уверенным и спокойным – Что же касается поезда… Скажи, слышал ли ты когда-либо легенду о испанском поезде?»

«Кто-то недавно уже говорил мне об испанском поезде – задумался Андрей – вот только кто? Ба, да это же был мой вчерашний знакомый, профессор Архангельский, он же Великий Магистр! Вот так штука!»

«Людям свойственно придумывать всякие небылицы, хотя, в каждой лжи есть известная доля истины – продолжил свою речь Лонгин – Так вот, держи себя в руках, молодой человек, сейчас ты в самом деле находишься в испанском поезде, который, как уверяли речистые лжезнатоки истории, везет души умерших людей и иных разумных сущностев Рай и Ад…»

Леденящий душу страх вновь холодной рекой хлынул в сердце Климова: «Не может быть! Этот сотник сумасшедший! Такого не может быть по определению… Ладно, главное сейчас, не волновать этого психа!»

И собрав все силы в кулак, Андрей притворно улыбнулся и попробовал отшутиться: «Ну, в таком случае, мне здесь делать нечего. Я-то еще не помер! Так что, я, пожалуй, сойду…»

«Вряд ли у тебя это получится – иронично улыбнулся Лонгин – Посмотри лучше вниз…».

Климов глянул, и едва не упал в обморок от открывшейся перед ним картины. Внизу, под его ногами были видны не рельсы и не земля, а безграничное пространство, густо усыпанное звездами и местами пронизываемое светящимися метеоритными потоками. Абсолютный холод, тишина и неописуемая гармония вечного движения Вселенной. Голубой шар Земли стремительно уменьшался, таял на глазах, и вот уже начали проявляться очертания новых звездных скоплений и неизвестных планетарных систем.

«Что за фокусы? Где мы? Мы не на Земле? – Андрей судорожно схватился за сотника – Что же это такое?»

«Это то, что вы называете космосом, а мы межзвездным пространством. Впрочем, сейчас не время для научных дискуссий. Нам больше нельзя находиться здесь, кислородный колпак улетучивается – заметно обеспокоился Лонгин – Но и войти внутрь в таком виде тебе тоже нельзя. Ни одно биологическое существо, ни одна живая плоть не может просто так попасть внутрь. Тебе необходим защитный энергетический экран, который сохранит твое тело от неизбежного разрушения…»

С этими словами он вынул из ножен меч и обвел им контуры тела Климова, пребывающего почти в коматозном состоянии.

Со стороны могло показаться, будто голубое покрывало толщиной 5—7 см, потрескивая электрическими разрядами, возникло вокруг Андрея и бережно обволокло его.

«Ну, вот теперь, я могу быть уверен, что ты не распадешься на элементарные частицы, и что ангелы-стражи тебя не заметят. Так что, милости прошу пожаловать на борт испанского поезда, или правильнее сказать, поезда Судного Дня» – важно сказал сотник и открыл дверь в вагон.

Первое, что поразило Климова, когда он вошел внутрь, это явное несоответствие внутреннего объема помещения вагона его внешним размерам. Внутри вагона могло спокойно разместиться футбольное поле стадиона «Петровский», фактически же там находилось полтора десятка рядов стеклянных кабинок в рост человека, перед каждой из которых находился маленький столик с размещенным на нем мерцающим экраном и какой-то аппаратурой. На внутренних стенах вагона светились различными цветами сложные геометрические фигуры, постоянно меняющие размеры и форму и преобразующиеся по конкретному алгоритму. Потолок же представлял собой фрагмент движущегося звездного небосвода. Визуальный эффект вновь был настолько сильным, что Климов застыл на месте с задранной вверх головой.

Увидев его удивление и замешательство, Лонгин пояснил: «Не удивляйся, молодой человек, тому, что ты видишь. Люди почти ничего не знают о свойствах пространства, а оно, ко всему прочему, имеет возможность сворачиваться и разворачиваться по законам, установленным Создателем. И из обыкновенной условной точки, поверь мне, можно развернуть Метагалактику, и Метагалактику свернуть в точку. Смотри!».

Он взял в руки столика небольшой предмет, похожий на пульт многофункционального телевизора, и поочередно нажал на какие-то блестящие кнопки. Помещение мгновенно уменьшилось до размеров обычного вагона, затем развернулось, так что его границ не было видно невооруженным глазом, и Андрею на какое-то мгновение даже показалось, что они очутились в космической пустыне, и, наконец, опять все вернулось к первоначальному виду.

«Невероятно! – ахнул Климов от восхищения – Что это за вагон такой, Лонгин? Что здесь находится? Зачем эти кабины?»

«В этом вагоне находятся машины для перемещения во времени и в пространстве душ земных людей и иных тварных форм из различных уголков Вселенной, прошедших Судный день – ответил сотник – И вскоре тебе предстоит воспользоваться одной из этих машин…»

«Зачем? – в очередной раз изумился Андрей – Я ведь еще не помер, и к Суду я вообще-то не готов… И перемещаться я никуда не планирую, мне и в моем времени неплохо…».

«Разве? – легкая улыбка тронула губы Лонгина – А не ты ли, Андрей Климов, плакал на берегу Разлива, и проклинал свою горькую долю? Не ты ли обвинял себя в гибели твоей подруги?»

«Откуда ты знаешь про нее? Откуда ты знаешь мое имя? – сердце горячими толчками застучало в груди нашего героя, и память последних событий вдруг вернулась к нему – Кто тебе рассказал об этом? Профессор Архангельский? Потемкин-Ваалберит? Эта безумная девица Хель? Говори!»

«Не говори плохо о тех, кого ты не знаешь – назидательно сказал Лонгин – Ведь ты и понятия не имеешь, с кем тебя вчера свела судьба…»

«Так расскажи мне, умник, расскажи – нетерпеливо перебил его Климов – Кстати, раз ты знаешь мое имя, неплохо было бы и тебе объяснить мне, кто ты такой, Лонгин, и какого черта ты здесь делаешь…»

«Хорошо – кивнул головой сотник – Но обещай мне, что ты не впадешь в истерику и не сойдешь с ума от того, что я тебе поведаю…»

«Постараюсь – с небольшой запинкой ответил Андрей – Вернее, я надеюсь, что раз уж я до сих пор не съехал с катушек…»

«Так вот – Лонгин слегка понизил голос – вчера на берегу Разлива ты встретил дьявола и его свиту…»

«Мама дорогая! Неужели самого дьявола? – Климов в смятении хлопнул себя ладонью по лбу – Ах, ну да, да, конечно! Именно так и есть… А я-то думал, почему его Великим Магистром называют… А эта блондинка, кто она?»

«Смерть – бесстрастно ответил сотник – и счастье твое, что она не сняла при тебе очки. Иначе ты бы сейчас находился совсем в другом месте…»

Холодный пот пробил Андрея – до него дошел смысл слов, сказанных Лонгином: «Смерть? Вот уж никогда бы не подумал…»

«А этот потешный и злой карлик?»

«Демон-убийца Азраил, способный уничтожить за считанные секунды и конкретного человека, и целую планету…»

«Планету?» – нервно закашлялся Климов.

«Что касается меня, то я являюсь старшим охранником на этом поезде…»

«Значит, ты главный начальник здесь?»

«Нет, я старший охранник в этом вагоне. Я, в обязательном порядке, подчиняюсь Архангелам Михаилу и Гавриилу…»

«Кому? – от волнения у нашего героя затряслись руки – Архангелам? Ты шутишь?»

«Я не шучу, и ты услышал меня – строго отчеканивая слова, сказал Лонгин – Ну, разумеется, я также подчиняюсь Верховному Судье и всем членам Суда, а также Главному Стражу…»

«Постой, постой! Дьявол, смерть, Архангелы, судьи, стражи… Это все, конечно, здорово – разволновался Андрей – но лично я-то вам зачем? Что вы от меня-то хотите?»

«Тебя ждет в прошлом тот, кому я обязан своей жизнью. И не я один, – сотник указал Климову жестом на стоящий сзади стул, и Андрей в изнеможении рухнул на него – Я же говорил тебе, что мне придется переместить тебя во времени и в пространстве…»

«Ты рехнулся! Куда и зачем?»

«Не волнуйся – ободряюще кивнул старший хранник – Скоро ты все узнаешь…»

«Ты говоришь так, как будто я уже сказал „да“. А если я не соглашусь?»

«Тогда я отключу твой защитный экран, и ты через секунду распадешься на элементарные частицы – Лонгин подошел к одной из стоящих кабин и распахнул ее дверцу – К тому же, я могу лишить тебя сознания и запихать тебя в эту машину бессловесной куклой…»

«Почему же ты до сих пор не сделал это?» – Андрей подошел к кабине и заглянул в нее. На первый взгляд, ничего в ней особенного не было видно. Кабина как кабина, прозрачное стекло, блестящая белая обивка, наверху что-то вроде толстой антенны.

«Две причины не позволяют мне сделать это немедленно – сотник повернулся к столику с мерцающим экраном – Вторая причина – твой защитный экран питают твои биотоки, и если тебя усыпить, то может отключиться и твой экран. Первая и основная – машины времени работают только после проведения Судного Дня в течение нескольких тысяч терций…»

«Как ты сказал? – не понял Климов – Терций?»

«Ах, да, извини – Лонгин улыбнулся открытой, обескураживающей любого собеседника, улыбкой – Я использовал это слово не вполне корректно. Взгляни на свои часы!»

Андрей посмотрел и пришел в замешательство. Стрелки часов стояли неподвижно.

«Видишь ли, люди на Земле и большая часть тех сущностей во Вселенной, которых вы почитаете инопланетянами, живут в линейном времени. А в этом вагоне время циклично…»

«Циклично? Что это значит? Я не понимаю…»

«Долго объяснять – нетерпеливо прервал его Лонгин – Это не совсем поезд. Во всяком случае, не поезд в обычном понимании. В первом вагоне, например, вообще нет времени, а со второго начинается переход в Вечность за счет обнуления хода времени и полного прекращения всех физических процессов…»

Климов, в полном смысле слова, открыл рот от удивления: «Где ты учился, Лонгин? Какое у тебя образование?»

«Да нигде я не учился – отмахнулся от него сотник – А где учились ученики Христа? А какое образование получил Апостол Павел?»

Почти сраженный такой логикой, Андрей все-таки постарался парировать довод, приведенный его необычным собеседником: «Но разница лишь в том, что ученики Христа и Апостол Павел не оперировали понятиями хода времени и Вечности…»

«А ты абсолютно уверен, что ты правильно понял их слова? – возразил ему Лонгин – И почему сказал Апостол Павел „Вы не так познали Христа“? А сказанное им, как это не грустно, актуально до сих пор. А знаешь ли ты, что каждое плотское слово в твоем лексиконе имеет другой, духовный смысл, не облекаемый в форму?»

«Нет, не знаю…» – остолбенел наш герой.

«А знаешь ли ты, что Библия имеет два уровня понимания? Один – буквальный, то есть, как читаю, так и понимаю. Это для низшего уровня состояния человеческой души. А второй уровень – духовное понимание, при котором одна строчка Писания превращается в предмет, как у вас говорят на Земле, для Нобелевской диссертации…»

«Кто ты, Лонгин? – тихо произнес Климов – И почему ты рассказываешь мне это?»

«Я тот, кто видел живого Учителя – изрек сотник – Я тот, кто подал ему губку с водой, и тот, кто проткнул Его плоть копьем. Я тот, кто по воле Учителя стал вечным стражем этого поезда и являюсь хранителем копья судьбы…»

«Ты имеешь в виду Иисуса Христа?..» – потрясенный Андрей тихо сполз вдоль стенки и низко опустил голову, тупо уставившись на свои ботинки. Затем посчитал от десяти до единицы: «Нет, крыша у меня, вроде, еще не поехала…»

И лишь через несколько минут он смог наконец-то внятно выговорить: « Мне кажется, я начинаю что-то понимать. Скажи, сотник, когда мне надо отправляться?»