Читать книгу Слезы пасмурного неба - Евгений Магадеев - Страница 23

***

Неоднозначная харизма Дмитрия не прошла незамеченной для старейшины и его семьи: стоило им захлопнуть дверь за могучим сектантом, спешно откланявшимся под предлогом неотложных дел, как на меня посыпались вопросы самого разного содержания. От необходимости на ходу сочинять правдоподобные пояснения меня спасла жена Осипа, очень своевременно поступившаяся праздными интересами в пользу приглашения к уже накрытому столу, где и предполагалось продолжить беседу за плотным завтраком. Старейшина, видимо, опасавшийся утраты нити разговора, нехотя поплелся в гостиную, и маленький Алеша вприпрыжку побежал вслед за ним, чрезвычайно довольный тем, что папа в этот рабочий день остался дома, – по понятным причинам Осип решил пренебречь своими служебными обязанностями, сославшись на легкое недомогание.

– Папа, а мы сегодня поиграем в городки? – с надеждой спросил лягушонок, взбираясь на высокий детский стул, подогнанный специально под его рост.

– Поиграем, Алеша, поиграем, – неуверенно пообещал ему отец, не сдержав болезненной тени на слегка отекшей морде: очевидно, старейшина сомневался, что сможет удержаться от наметившегося запоя и провести этот день в кругу семьи.

– Право, Осип, Матушка вознегодует, если Вы не потешите чадо, – заметил я, уповая на прозрачность этого намека.

Не став пускаться в дешевые уверения, старейшина тяжело вздохнул в знак того, что принимает мое нравоучение, но и в этом движении по-прежнему ощущалась ложка дегтя, бескомпромиссно отодвигавшая благие намерения во мрак несбыточности. Видимо, спеша уйти от неприятной темы, он вернулся к будоражившим его вопросам, как бы невзначай поинтересовавшись:

– Так что же Ваш товарищ – тоже монах?

– В некотором роде – да. Церковный деятель – так будет точнее.

– Должно быть, в каком-то необычном сане?

– С чего Вы взяли?

– Священники нашего храма одеты иначе, да и Ваша ряса совсем другой расцветки.

– Так и есть. Он… узко специализирован. Этакий философ от религии, теолог.

– Стало быть, ученый, – многозначительно подытожил Осип. – Нельзя ли будет пригласить его в нашу новую школу для назидательной речи? Сельским недорослям было бы полезно.

Его затея вызвала у меня кислую ухмылку, удачно пришедшуюся на момент, когда я начал жевать вареную картофелину, щедро сдобренную слоем ядреного хрена. Дети узнали бы действительно много нового, но едва ли в этом поселке приветствовались революционные взгляды, оправдывающие даже смертоубийственное насилие, – как, впрочем, и везде. Озвучивать эти мысли я, разумеется, не стал, вместо этого ограничившись нейтральным пассажем, сводившимся к недоступности отбывшего в Центральную префектуру Дмитрия.

– А почему дядя такой большой? – неожиданно подал голос Алеша, видимо, решив, что наконец настал и его черед поучаствовать в обсуждении новой незаурядной персоны.

– Это потому, что он хорошо кушал в детстве, – незамедлительно ответила ему мать и погладила лягушонка по гладкой голове, усыпанной желтоватыми пятнышками.

Покидая дом старейшины, я особенно просил его заботиться о близких: несмотря на его распространенный недуг, а также на все те бесчестные похождения, в которых он давеча признался, я свято верил, что из двух сторон Осипа однажды останется только светлая. Как и я, он проживал две жизни разом, и отдать предпочтение одной из них означало казнить половину самого себя – то, на что лишь у немногих достанет мужества. И все же на моей душе не было груза, когда я в последний раз помахал этому семейству лапой из окна величественного дилижанса, уносившего меня в далекий, навевавший множество ностальгических воспоминаний Ранск.