Читать книгу Приключения Славки Щукина. 33 рассказа про враньё - Евгений Мамонтов - Страница 13

Бурунди-Суся

Оглавление

А я вспомнил эти маски. Я ведь вам еще не говорил про дядю Витольда, папиного приятеля. Дядя Витольд – моряк. Он очень большой и всегда разговаривает громко. Сначала я его даже боялся. «Что, Славка, много двоек получил?» – спрашивал он меня и, даже не дождавшись моего ответа, кричал: «Ремня ему надо по попе!»

– Как нас воспитывали? – обращался он к папе и, не дав ему ответить, продолжал, – у меня отец контуженый с войны вернулся, я его как огня боялся, ну и учился, не дай Бог тройку получить!

Но при этом дядя Витольд всегда приносил мне полные карманы конфет и еще какую-нибудь игрушку, машинку или самолет, или мультфильм на диске. Так скоро я понял, что он совсем не злой, а просто говорит громко. Главное, что мне по-прежнему не нравится в дяде Витольде, – то, что он сажает меня к себе на колени. И говорит моему папе: «Какой у тебя пацан! Я всю жизнь хотел пацана, а у меня одни девчонки…» Это он про своих детей. Ну и я как бы его прощаю, но все равно, мне не нравится сидеть у него на коленях, как будто бы мне пять лет.

Ну, в общем, это все долго, я только хотел сказать, что дядя Витольд подарил нам эти маски, потому что его жена из дому выгнала. Взрослые вообще такие темы при мне не обсуждают, но я случайно услышал.

Дядя Витольд купил в Африке маски «ручной работы», как он повторил раз десять, а его жена сказала, что они «дьявольские», а он не любит, когда ему говорят что-то против, и они поссорились, но жену он любит, поэтому пообещал ей маски сжечь. Но у него «рука не поднимается», говорил он, потому что искусство, особенно народное, он всегда уважал. И тогда мой папа сказал, ну принеси их мне, и дядя Витольд очень обрадовался и принес. Когда моя мама увидела эти маски, она уронила на пол заварной чайник и закричала, чтобы папа унес их поскорее. Но папа стал говорить, что это мещанство и бабские страхи, и еще много слов, которые я не знал и на которые мама обижалась, и они оба уже кричали друг на друга, и папа вместо того, чтобы повесить их, эти маски, в гостиной, унес к себе в кабинет. «Все женщины одинаковы», – сказал папа. Что особенно обидело маму. «Видишь, с того дня начались наши несчастья!» – потом говорила мама. – Неужели ты не слышал про ужасных колдунов Африки? Даже фильм такой есть!» Папа только утомленно закрывал глаза и отвечал: «Да. Так проще. Свалить все наши неприятности на колдунов Африки. Замечательно».

Узнав, что эти маски настолько колдовские, что в это даже верят взрослые, я очень обрадовался и почти каждый день просил у этих масок что-нибудь. Маски были из дерева, с прорезанным ртом и глазами, а на голове у одной маски сидел еще вдобавок маленький человечек. Видно, ее сын. Эту маску мама считала особенно ужасной. Поэтому я решил, что она надежней и обращался именно к ней.

Сначала я попросил просто так, потому что даже сам не верил. Я попросил, чтобы меня не спросили стихотворение, которое я не выучил. И меня точно не спросили. Я решил попробовать что-нибудь более сложное и попросил, чтобы меня не спросили еще раз. И меня опять не спросили. Тогда я попросил, чтобы отменили контрольную по математике. И наша училка заболела в тот день.

Моя сестренка Маша заметила, что я разговариваю с маской:

– А о чем ты говоришь с Сусей? – спросила она.

– С каким еще «сусей»? – спросил я.

– Я его так называю, этого деревянного человечка.

Странно, но я тоже придумал маске имя. По-моему, маску звали Бурунди.

– Мама молится богу и называет его Иисусе, а у меня мой бог – Суся, – сказала Маша, показывая на маску.

– Ладно, ты называй как хочешь, а для меня он Бурунди, – ответил я.

– Как бурундучок? – засмеялась она.

– Да, да… – отмахнулся я.

– А зачем ты ему в рот суешь бумажку? – спросила она.

А я всегда для верности писал свои пожелания на бумажке, свертывал трубочкой и толкал в круглый рот маски, пока бумажка не провалится внутрь – там было много места между полой внутри маской и стеной.

– А я не умею писать, – сказала Маша, когда я объяснил ей про свои желания на бумажках, – вот, дай ему!

Она держала в руках карамельку.

– Сунь ему в рот.

– Зачем? – спросил я.

– Чтобы он лучше исполнял желания, – сказала Маша.

– Думаешь, он любит конфеты? – усмехнулся я.

– Их все любят, – ответила Маша уверенно.

– Ладно, давай, – сказал я, протолкнул в круглый рот конфету и услышал, как она там стукнула внутри.

Так у нас и пошло. Теперь мы с Машей по очереди говорили свои желания. Иногда я писал Машины желания на записках, ей тоже так хотелось. Кроме конфет мы бросали в маску еще пластинки жвачки и мелкие монетки. Бурунди работал неплохо. Были, конечно, осечки. Но у кого их не бывает? Я чувствовал давно, что Бурунди нельзя просить о чем-нибудь большом и по-настоящему прекрасном. Например, о том, чтобы сгорела наша школа. А когда Маша убедила меня, что Бурунди любит карамельки, я понял, что так оно и есть – Бурунди может выполнять только маленькие просьбы. Видно, он действительно детский Бог. Иногда он уставал, и тогда мы с Машей давали ему передышку. И вообще, мы договорились загадывать ему желания по очереди. Так выходило надежней. Мои дни были – понедельник, среда, пятница, а Машины – вторник, четверг, суббота. По воскресеньям у Бурунди-Суси был выходной.

Приключения Славки Щукина. 33 рассказа про враньё

Подняться наверх