Читать книгу Пряничный домик. Роман о художнике - Евгений Марков - Страница 9

Перелистав несколько альбомов по декоративно-прикладному творчеству, Сергей так и не смог выбрать то направление, тот стиль, которому соответствовало его настроение, его собственный эстетический вкус.

То, что нравилось – было слишком сложно. Простые росписи казались аляповатыми. «Как прав отец, когда говорил, что надо искать свой путь» – размышлял Сергей. – «Простая вроде бы работа – кусок дерева, капля лака и три мазка кистью, а вот не даётся»

Перепробовав темперу, гуашь и масло, Сергей для работы выбрал масло. Пробные прописи на кусках лакированного картона показали, что пишет он достаточно медленно, медленней, чем на кисти подсыхала краска. Прозрачный масляный мазок тянулся долго и упруго. Но в прозрачности был и недостаток – краски выглядели более вяло, чем темпера. Выполнив очередной эскиз цветочной композиции, Серей хотел попробовать, как работа будет выглядеть окончательно и окунул заготовку в лак. Краски пожухли моментально. Толстый слой лака скрыл их истинные цвета. Но зато заготовка приобрела высокий глянец. Солнечный блик отражался в поверхности лака, как искра. «Вот это красиво, действительно красиво» – заметил про себя Сергей. Но рисунок под высохшим лаком поблёк совершенно. Тогда Сергей решил проявить его, и нанёс повторно, стараясь попасть мазок в мазок. Точного соответствия не получилось, но рисунок приобрёл некий подспудный глубинный смысл.

После второго и третьего лакирования и третьего и четвёртого слоя живописи, композиция заиграла внутренним светом, который отличает предмет искусства от сувенирной поделки. Понимая, что «философский камень» где-то рядом, Сергей сделал ещё несколько эскизов. Другие работы так же были хороши!

Рисунок не выражал какой-то конкретной сути, но являл некий срез настроения, как будто лёгкий ветерок качнул ветку дерева. Повторив несколько раз найденный сюжет и технику лакировки, Сергей решил закрепить результат на заготовках. Он тщательно зашкурил, выгладил кусочком твёрдой кожи, загрунтовал заготовки брошек, и нанёс первый слой росписи… Через три дня ежедневной лакировки слой лака на брошках поднялся высоко, и глянец стал таким ярким, что рисунок изображающий растительный сюжет из кленовых листиков и завитков травы, сплавился с лаком настолько, что казался не нарисованным, а выросшим откуда-то из глубины, из самой сути дерева. Сергей разложил готовые брошки на куске красного бархата и, положив на подоконник, любовался тем, как лучи солнца отражаются от глянца.

В дверь мастерской постучали, и вошла директриса с каким-то поручением к предстоящему празднику, но, увидев брошки, тоже залюбовалась.

– Что это? – спросила она.

– Брошки, – ответил Сергей.

– Кому-то в подарок?

– Пока не решил, Валентина Николаевна. Просто между уроками рисую, чтобы руки тренировать.

– Руки художнику всегда нужны тренированные, – согласилась Валентина Николаевна, – а может, мне их продашь? Я хочу подарочки сделать кое-кому. Сколько стоит брошка?

– Тысячу, – ответил Сергей, сам удивляясь своей наглости.

– Хорошо, – ответила директриса и, вынув из кошелька дае тысячных купюры, положила деньги на подоконник. – Заверни обе. И вот ещё. Там в столовой ребятишки ручку с двери оторвали. Прикрути, пожалуйста.

Брошки ушли. С одной стороны Сергею было жалко, что подарок маме он так и не подарит, но, прикинув, что деньги тоже немаловажная в хозяйстве вещь, решил, что маме можно просто подарить цветы. А Константин Петрович что-нибудь придумает. Но та лёгкость, с которой он заработал эти деньги, не давала ему покоя…