Читать книгу Лечение водой - Евгений Юрьевич Москвин, Евгений Москвин - Страница 39

Проснувшись на следующий день… Костя не чувствует уже почти ничего, что было вчера. По поводу Оли – все вдруг сменилось едва ли не равнодушием.

(Страшная вялость после сна! Остановившийся готовый удар в башке! Немая испарина. И жаркая, жаркая изнывающая змейка в грудной клетке – еще чуть, еще чуть и тело откажет – сколько еще можно работа-а-а-а-ать?)

Он идет умыться в ванную…

«Что-то я уж больно сильно завелся вчера – какие могут быть отношения и с чего вдруг? Мы же с ней просто друзья, она мне совершенно не по вкусу как девушка. Не хочу я с ней отношений – никогда не хотел. Мы же так давно знакомы – никогда я ничего не хотел. Она мне нравится просто как человек, и с ней прикольно общаться, но в ней же ничего нет как в девушке… для меня во всяком случае. Только доброта? Так это дружеская доброта».

Он уже совершенно искренне и трезво успокоился. У Левашова странное чувство, будто вся вчерашняя теплота к Оле как-то изъялась из его головы. Так уходит мысль, а не чувство.

Если вы эгоист так хоть другим мозги-то не парьте, а.

«Нет, ну дружеская теплота во мне есть».

Немая испарина, замерший гонговый удар в голове – как же страшно-устало в плечах. А слова Уртицкого – как осечка-искра на бомбе.

Костя вдруг вспоминает, что почти ничего не делает по дому. Все делает мать, когда приходит с работы. А Оля – сбежала от Меркалова – наверняка же он ее эксплуатировал. А до этого она резко переехала к нему – приняла решение точно так же, как обрубает отношения (это чувствуется по ее резким намекам: «Ну извини, я не живу с тобой…»), и ей совсем не понравилось, как живет Игорь. «И ко мне она будет очень требовательна – зачем мне это нужно? Будет следить, чтоб никаких осечек в быту, все контролировать – раз я не работаю. Нет, это совершенно не подходит… Но я мог бы что-то научиться делать по дому?»

Но для Кости это как невозможная, неподъемная тяжесть… в таком состоянии после сна.

«Я будто выбираюсь из-под многотонного пресса. Все тело болит, но я должен, должен добиваться своей цели. Моя цель – взойти на Олимп

Выбраться из-под пресса».

* * *

«Измениться, я сказал «измениться» вчера – перед «полюбишь». Здесь вообще нужно быть очень осторожным, – так все и затаивается внутри в страхе и крайнем неприятии – что не принимают его позицию. (Только творить, ни с чем это не совмещая…) – Да, надо быть осторожным. Я не буду работать – на это я не могу пойти, ни ради кого. Надо быть осторожным – что это такое вдруг вытянулось из меня вчера?..

Да Оля же не требует!.. Она готова пойти на две…

Причем здесь Оля вообще? Я должен вообще всегда выдерживать свою позицию: писательство и есть моя работа».

* * *

«Да, неплохо было бы встретиться и просто поболтать… – думает Костя после завтрака. – И болтать мы будем до-о-олго». Он как-то с удовлетворением расслабляется на пол минуты. Он уже готовится к насыщению предстоящим разговором.

Жаркий затуманенный гул в голове чуть притух. Усталость в плечах.

Вдруг! – «Ого, можно ведь позвонить, предложить встретиться пораньше!» Вскакивает – опять у него как-то жарко прог-ги… бается грудная клетка. И ходит, вышагивает по комнате, но в нерешительности – написать Оле? А может, не надо? Они же договорились встретиться вечером – еще рано писать смс.

Поначалу он держится… нет: качение, качение, с горы, веселый искрящийся лед качение с горы веселый – написать написать ей!

Хватает мобильный, строчит – («Совершенно не могу без нее обходиться!») – сбивчиво пишет, правит слова – «написать, удостовериться, что все хорошо, все закончилось этим вдохом (равно все закончилось хорошо и все в порядке) надо удостовериться что теперь мы с Олей…» Вместе? Резиновые прогибания – в груди – не может подавить – «А что если что-то случилось?» – страх, страх. Сумасшедший, жаркий…

Он отправляет смс – «Давай встретимся пораньше, к полудню».

И ждет, ждет ответа – надо встретиться пораньше. Но Оля ничего не отвечает.

«Что если что-то случилось? Что если что-то… если я «потеряю», «потеряю» ее испуганный вдох… в конце разговора…

Надо позвонить. А может потерпеть? Ага, я ведь забыл ей сказать, что Уртицкий…»

Он звонит ей на мобильный, но Оля сбрасывает. И потом тут же отвечает по смс, что «сможет только вечером – часов в шесть или семь».

Все страшно и больно затаивается: «Что-то случилось, что-то случилось… – постукивает невыносимая нервная масса в груди. Прогибается – тугая, усталая резина. Жаркая – вот-вот что-то лопнет. Сознание налито испариной.

«А в чем дело? Что-то произошло?» — пишет он Оле.

«Да нет, все в порядке. Просто хотела поработать в лабе», – приходит ответ.

Костя думает: «Что там такого важного в воскресенье?» – вгоняет в смс.

«Что-то не так – что-то тут не так, – короткий нервический шок – за улыбкой на лице. – Сейчас позвоню ей домой… она мне наврала!.. Обнаружу ее дома!»

«Нет, ничего важного, – пишет Оля, – просто я могу приходить сюда, когда хочу. Помнишь? Я говорила тебе…» И сегодня у нее, мол, как раз настроение потискать мышей.

«С чего это у тебя такое настроение?» — отправляет он игривое смс.

«Ну вот так бывает! Встретимся вечером», – приходит со «смайлом»… Только одним. И еще приписано слово напоследок: «Именно!»

Всё! в Косте разочарованно подскакивает. Все ясно, ясно, ясно. «Как только я заговорил о любви… она не хочет – вот так. Выходит, что так». – И потом вдруг разом стихает.

И странно – ни капли сожаления. «Ну ладно. Ничего страшного».