Читать книгу Пятиклассники - Евгений Петров - Страница 13

С утра я достал лук и принялся отрабатывать меткость стрельбы. И все потому что накануне наш физкультурник, то есть учитель физ-ры Борис Николаевич пообещал устроить соревнование по стрельбе. А какой я Быстрый Олень, если не смогу добиться успеха в этом испытании.

Лучше всего, конечно, тренироваться на улице. Но как выйти на улицу с луком? Во-первых холодно. Зима на дворе. А во-вторых, там же ребята гуляют. И стоит мне показаться на улице, как никакой тренировки уже не будет. Начнется какая-нибудь игра, и не факт, что всю игру лук со мной останется. Всем захочется выстрелить. А ведь ни у кого же нет уже летнего оружия, только у меня. Несправедливо будет, если я буду с луком бегать, а все остальные? А вдруг еще кто отберет, и тогда я вообще без лука останусь.

Нет уж, я как-нибудь дома…

Поначалу я собирался укрепить щит с крестом в кресле и уже поставил круглую крышку от бочки между подлокотником и сиденьем, как вдруг заметил, что в случае чего мои стрелы опять-таки попадут в тот же самый многострадальный шкаф. Опять мне попадет. А сколько я потом лук и стрелы по-новой делал… я даже укромное место для всего этого нашел, чтоб не дай бог родители не нашли. А то опять все уйдет на мусорку. И опять все снова начинай… Ну уж нет, дудки.

Тогда я переместил щит, то есть теперь мишень, в середину комнаты, прикинув, что в случае непредвиденных обстоятельств, стрелы просто напросто запутаются в шторах, и ничего не повредится. Замечательно придумал.

Встал я напротив мишени, прицелился.

– Вжик, – свистнула тетива.

– Х-р-р, – отозвалась штора.

С первого же выстрела я воткнул стрелу прямо в ткань. Древко поникло, слегка раскачиваясь, наконечник пробил штору и зацепился за материю. Дернул я стрелу на себя. Сильней качнулась штора, но стрелу выпустила. А вслед за моей стрелой сквозь штору блеснула солнечная стрела. Аккурат в точку попадания. Да уж, дырка…

Я почесал голову. Неприятность. Но ведь шторка же не шкаф. Дырку еще могут и не заметить. Вечером солнце не будет стрелять сквозь окно. Его у нас почти и не видно. Мама даже говорит, что мы живем как в склепе. Только еще бы узнать, что такое склеп. Во всяком случае это что-то такое, куда не попадает солнце. Пока я так размышлял, солнце вовсю раскачивало штору, вычерчивая на полу замысловатые световые фигуры. Я уж и о луке забыл. Постелил на пол листок бумаги, и давай солнечные следы карандашом зарисовывать. Здорово получилось.

Но тут в памяти всплыло предстоящее соревнование.

Чтоб тебя.

Я взглянул на часы. Время идет, а я еще и не стрелял как следует. Вот опозорюсь. Наташа посмотрит на меня зеленющими глазами, вздернет носик. И тогда все… Не спасут меня ни картинки, хоть я весь класс ими зарисую, ни фигурки. Чем я потом смогу добиться хоть какого-то внимания к себе. Сплошной неудачник. Подумаешь, стихи прочитал. А настоящий индеец должен уметь не стишки рассказывать, а быть воином.

Я снова встал наизготовку.

– Вжик. Тук.

На этот раз стрела зацепилась за кончик щита.

Уже лучше.

– Вжик. Тук.

– Вжик. Х-р-р.

Опять шторка. Еще один луч загулял по полу.

– Вжик. Тук.

Звонок в дверь.

Кто бы это мог быть, неужто родители раньше пришли. Щаз как застукают меня на месте преступления.

Быстро запихнул я все под диван. Потом достану. И пошел открывать.

Передо мной стоял весь запорошенный снегом Валерка, уже с портфелем.

– Ты что, Юрка, сдурел? – с самого порога завопил он.

– А что такого? – я непонимающе смотрел на друга.

– Он еще спрашивает, – Валерка взмахнул руками, – на часы давно смотрел?

Я обернулся к часам.

Ничего себе. Увлекся я не по-шуточному. До звонка минут пятнадцать осталось. И пятнадцать же минут до школы еще и идти. А я еще и не переоделся.

Вот если бы Борис Николаевич сегодня принимал зачет по бегу… Мы с Валеркой точно бы по пятерке заработали. Причем бежали-то мы по снегу в зимней одежде, да еще и с портфелями. Совсем как этот, который от Марафона бежал. Руфина Викторовна нам недавно рассказывала. В доспехах, после целого дня битвы…

В общем, успели мы к самому-самому звонку.

Еле отдышался. Ботинки мои гулко протопали в класс. Мелькнуло перед глазами лицо Наташи, скрипнула парта. И как раз прогудел звонок.

Почему прогудел?

Это он раньше заливался мелодичным звоном. Потом словно внезапно охрип, осип… в общем совсем его не было слышно. Прошипит где-то вдалеке, и все. Разве только по часам можно сориентироваться.

Надоело это всем, и решили его отремонтировать. Вот после ремонта он и стал гудеть, да еще таким басом, что поначалу я аж вздрагивал…

Итак, значит, прогудел звонок.

Математика. А мысли мои ужасно далеки от всяких там примеров, я все о стрельбе думаю. Скорее бы уж…

Даже Зоя Александровна заметила.

– Юра, – строго проговорила она, подходя к моей парте…

Она еще что-то произнесла, но я не сразу понял, о чем речь. Вот заклинило у меня и все тут…

– Павлов, – наконец пробился ко мне голос Зои Александровны, – чем это ты у нас занят?

– Извините, – я медленно поднялся, – я больше не буду.

Слегка скосил глаза в сторону Наташи. Как стыдно-то. У нас с ней негласное соревнование по выполнению заданий по математике: кто больше успеет сделать за урок. Когда она больше нарешает, когда я. А тут… Я почувствовал, что у меня краснеют уши. Этого еще не хватало.

– Ладно, садись, – ладонь математички опустилась на мое плечо, – и больше не отвлекайся.

Я опустился на сиденье и низко склонился над тетрадкой. Ни на кого смотреть больше не хотелось. Занялся математикой. И тут словно прорвало. Примеры у меня решались один за другим, с такой скоростью, что к звонку я смог прорешать и почти половину заданий следующего параграфа. Вот так фокус.

Остальные уроки тянулись так медленно, словно в уроке не сорок пять минут, а по крайней мере часа два. А время ползло, я несколько раз смотрел на часы, хорошо что они над доской висят, а стрелка будто приклеилась к одной точке и никак не хочет с этого места сдвинуться.

Вообще устал я ждать последнего урока…

Но вот, наконец, и он.

УРОК ФИЗКУЛЬТУРЫ!!!

Борис Николаевич собрал всех и повел в подвал. Оказалось, что там расположен в нашей школе тир. Надо же, а я полгода проучился и не знал. Ходили правда отдельные слухи, но какой же настоящий индеец верит слухам. Видимо, иногда стоит к ним и прислушиваться.

Из металлического шкафа, я потом узнал, что так положено хранить оружие, Борис Николаевич вытащил аж целых пять винтовок. Пневматических. Почти таких же, как мы с папой видели в тире в Парке Горького. Я там даже очень неплохо стрелял. Мишень, правда, ни одна не упала. Папа потом сказал, что я попал тигру в хвост, а зайцу в лапу. Утешил, называется, но я долго гордился такими достижениями…

Вышла моя очередь стрелять.

Борис Николаевич выдал мне восемь пулек в металлической крышечке.

– Давай, три пристрелочных, а остальные в зачет.

Пристроился я к винтовке, смотрю, а черные и белые круги на мишени слились в непонятную серую кляксу. Встряхнул головой. Не проясняется.

– Медленно тяни спуск, – приговаривает где-то за спиной Борис Николаевич.

– Пух! – хлопнула винтовка и слегка дернулась.

– Не спеши, – наставлял Борис Николаевич, – плавненько веди спуск. Не дергай.

Попробовал я последовать его совету.

Еле заметно потянул крючок.

– Пух! – я даже сам не заметил, как винтовка снова выстрелила.

– Восьмерка на три! – проговорил Борис Николаевич.

Какая такая восьмерка, на какие три.

– Пух!

– Пух!

Выпустил я все пульки. Лежу – жду результатов.

– Молодец, – удивленно покачал головой Борис Николаевич, – сорок четыре. Из пятидесяти.

– Это хорошо или плохо?

– Ну, норматив на значок «Юный стрелок» ты выполнил, – и задумчиво добавил, – может тебе стрельбой заняться?

Из тира я вышел с высоко поднятой головой. Оказалось, что мой результат был лучшим в классе.

Валерка, в своем классе выбил – сорок два. На значок-то он тоже сдал, но мой результат все равно выше.