Читать книгу Ветербург. Каждое дерево качается отдельно - Евгений Попов - Страница 13

Зачем этот звук такой острый? Как он прокалывает тряпочку сознания, будит другие звуки, загоняет сон в клетку, требует повиновения… «Пиу-пиу!» – плачет металл. Его иголки напоминают печаль по чужой женщине, по жизни, проходящей без главного героя, который уехал в командировку на тот свет. Никто пока не знает, вернётся ли герой, и что у автора на уме. Построит ли он реалистический сюжет, в котором все стороны треугольника равны, и это будет клиническая смерть или его фентэзи уплывёт в сторону и закажет такую музыку, от которой мурашки по телу и тошнота в душе.

В любом случае кто-то останется в выигрыше: толстокожий – от жирных мурашек, чувственный – от печали по неизвестному.

Полумрак тихо вполз в комнату, улёгся поудобней и, посапывая, стал наблюдать. Затрясся мобильник, чиркнул по зеркалу солнечный зайчик. Рука нащупала трясуна, придавила, упала на одеяло и, соединившись с телом, вместе с ним проснулась. На стене зайчик распался на радугу.

Улыбка явилась сама, как та девушка с мороза, плач металла растворился в утреннем свете и звуках юного дня.

Трах-тах-тах – заскрипела тахта, ду-у-ду – задудела вода. Зажурчал чай. Все говорили на своём языке, всё звучало по-русски без слов. Тема звучала актуально, публицистично, завязывался узелок. Герой тоже гудел, журчал, шуршал, хлюпал и даже чавкал, придавая мгновениям необходимую прозаичность.

«На свете так много хороших людей, а мне в последнее время так не везёт – всё сволочи попадаются». Такая нехорошая мысль просквозила и сшибла со стола утренний хрусталь – и всё вдребезги! Веник и совок уже не помогут, потому что теперь осколки будут лишь добавляться.

«А почему ты считаешь, что начальники могут быть хорошими людьми? Таких, каких ты встречал раньше, теперь быть не может. Быть добреньким за казённый счёт каждый может. Своя же рубашка не должна прилипать к телу, поэтому лучше потеть за счёт других, тем более в стране, в которой олигархов назначают».

«Ну не выбирать же их на выборах!»

«Не надо ни выбирать, ни назначать. Всем надо становиться самому. Вот и всё».

Каламбурино какое-то! Легко рассуждать или поучать. Всё идет как по маслу, но как тошно!

Осёл кричит с экрана телевизора. Журналист с артистом соревнуются, кто-то спаривается, кого-то спаивают.

Вылетел из дома, как пробка из шампанского горлышка, сзади пузырьки, впереди потолок дороги. Хорошо бы пересесть на танк и продавливать себя в будущее…

Но великое ли будущее, если мысли такие… какие-то… мелкие что ли? То футболист Аршавин со своим «Зенитом» финтит в голове, то шляпа артиста Боярского. Шляпа-то к башке артиста навсегда приклеилась, и он, наверное, и в постели её не снимает. Но я-то при чём!? Влипнуть в память, как поджигатель храма Артемиды… Протопиар в действии! Партийные съезды голосуют: Карфаген должен быть разрушен! Вопрос только – чьими руками? – Руками Стабилизационного фонда – ответ. А чей Карфаген? Американский, российский, китайский? Тайна. Да и неважно чья. Важен процесс разрушения вавилонско-торговых башен. Отпляшем на площадке своё шоу, снимем сливки, сольём их на экраны, слижем с экранов, а потом будем гордо сознаваться, что «телевизор не смотрю!»

Отпляшен-америкашен, рашен-отпляшен, рашен-америкашен. Фи-ло-ло-гия. Сюда бы ещё китайский иероглиф, да где возьмёшь… Впрочем, скоро найдёшь где угодно.

«Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!» Молодец, классик! Как далеко заглянул в наше будущее! Теперь в сетях любого кинофестиваля бьются мертвецы. И побеждают! А вы говорили, что нет преемственности. И связь, и преемственность налицо. Тем более что умирают-то все. Или почти все. И классики, и потребители. Но классики всё же бессмертны, так же как и потребители. Все принимают эстафету из рук своей команды. Или коммандос…

Перечитай,

Толстого и Чехова перечитай! – на популярную мелодию, помнишь, итальянец пел?

Или

Обама, Барак Обама!

От Медведева пришла Вам телеграмма.

Зачем вы голову морочите нам кризисом?.. – на мелодию популярного ансамбля из Океании, кажется.

Читайте, привыкайте любители стиля. Только востребуйте, я такого наверчу да накатаю! На ровном месте падать будете, сволочи!