Читать книгу Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами - Евгений Примаков - Страница 20

Однако как произошло образование ОАР? Случилось ли это только в результате тяги арабов к государственному объединению?

Несколько слов об истории Сирии до образования ОАР – это поможет лучше разобраться в обстановке. Первый сирийский лидер из военных полковник Хусни Займ с помощью ЦРУ пришел к власти в Дамаске в марте 1949 года. Через семь с небольшим месяцев он был свергнут и убит другим полковником, Сами Хинауи, которого не без причин подозревали в проанглийской ориентации. Через три месяца, опять при помощи ЦРУ, был произведен переворот, и к власти в Дамаске пришел полковник Адиб Шишекли, режим которого просуществовал четыре года. Когда президентом стал Шукри Куатли, Сирия начала довольно быстро сдвигаться влево. Хорошо организованная Сирийская коммунистическая партия набирала силу. Считалось, что близок к коммунистам начальник Генерального штаба сирийской армии генерал Афиф Бизри.

Насер не беспристрастно наблюдал за развитием событий в Сирии. Он направил президенту Куатли и руководителю сирийской разведки полковнику Сараджу предупреждение об опасности сползания националистического движения в лоно коммунистов. Можно ли все это отнести только на счет реального опасения Насера, что над «сердцевиной арабского мира» – Сирией взовьется коммунистическое знамя? По-видимому, к этому прибавились в то время опасения, что Сирия оттянет от Египта поддержку и помощь СССР, в которых Каир все больше нуждался.

Но и дамасские власти стали испытывать тревогу по поводу роста влияния сирийских коммунистов. Очевидно, именно это, а не тяга к арабскому единству было главным мотивом, который привел в Каир сирийскую делегацию в составе президента Куатли и премьер-министра Азма. Они заявили Насеру, что только полное политическое объединение с Египтом спасет Сирию от «коммунистической опасности» и хаоса. Более прагматичный Насер вначале отверг предложение сирийцев о немедленном объединении. Он ответил им, что необходимо по меньшей мере пять лет подготовки для его осуществления.

Вскоре Каир посетила вторая сирийская делегация с тем же призывом – к слиянию двух государств. Насер занял более гибкую, чем прежде, позицию, но склонялся к федеративному устройству. Сирийцы настаивали на унитарном характере объединенного государства, и в конце концов Насер принял их идею. Побудительным моментом к изменению его подхода было, скорее всего, опасение Насера, что в Сирии действительно к власти придут коммунисты. Знаменательно, что сразу же после образования ОАР 1 февраля 1958 года Насер снял Бизри с высокого воинского поста и начал открытую атаку против Сирийской коммунистической партии. На тот период пришлось и жесткое преследование египетских левых.

Не случайно Соединенные Штаты, которые, вне всякого сомнения, не желали торжества объединительных процессов в арабском мире, особенно под руководством Насера, очень спокойно отнеслись к созданию ОАР. 23 января, то есть накануне создания ОАР, посол США в Каире сообщил Насеру, получив инструкцию из Вашингтона, что объединение Египта с Сирией – это внутреннее дело арабов и правительство США будет занимать пассивную позицию в этом вопросе. А после того как Насер встретился на сирийско-ливанской границе в Шторе с президентом Ливана Шехабом и дал команду прекратить снабжать оружием и деньгами просирийские силы в Ливане, США определились со сроком для эвакуации своих морских пехотинцев из Ливана, введенных туда сразу после переворота в Ираке, и возобновили поставки в египетско-сирийское государство пшеницы по программе гуманитарной помощи. Это все относится к реакции США и Великобритании на создание Объединенной Арабской Республики. Совершенно иначе они повели себя после переворота в Ираке, происшедшего 14 июля 1958 года.

Что касается народных масс не только двух объединившихся, но и других арабских стран, то они восприняли создание Объединенной Арабской Республики с огромной радостью. Появление общего флага и общего руководства ОАР вызвало небывалое ликование на «арабской улице». Многие ждали, что к ОАР после переворота 1958 года присоединится Ирак. Но так не произошло.

Насер не стоял за революционными событиями в Багдаде и не связывал их с перспективой объединения арабов. Вскоре после создания ОАР руководитель сирийских спецслужб Сарадж встретился в Дераа с двумя иракскими офицерами, которые проинформировали его о создании подпольной организации в иракской армии с целью свержения монархии. Главный вопрос, который был задан Сараджу: могут ли они получить гарантии от ОАР в случае переворота? Естественно, Сарадж доложил Насеру о своей конфиденциальной встрече с иракцами, которыми оказались будущие руководители переворота в Ираке Абдель Керим Касем и Абдель Салям Ареф. Не думаю, что президент ОАР, если бы он нацеливался на создание еще более масштабного, чем ОАР, арабского государства, не воспользовался бы возможностью дать такую гарантию. Хотя бы на словах. Но он приказал Сараджу прервать этот контакт.

После переворота в Багдаде Ареф прямо ставил вопрос о присоединении Ирака к ОАР, но Насер не поддержал эту идею. Характерен в этой связи и разговор между Н.С. Хрущевым и Г.А. Насером, состоявшийся во время секретного визита президента ОАР в Москву сразу же вслед за переворотом в Багдаде. Хрущев поинтересовался возможностью объединения Ирака с ОАР. Насер ответил более чем определенно: «Перед Ираком встанет множество трудных проблем, и объединение не должно вносить дополнительные осложнения в эти проблемы. Ирак во многом отличается от Сирии, а между Египтом и Сирией уже достаточно проблем. Я думаю, что какая-то связь между ОАР и Ираком будет, но какая точно – определится многими обстоятельствами».

Неправильно считать, будто Насер был противником арабского единства, солидарности арабов, общеарабской защиты своих интересов. Однако заложенный в его мышление прагматизм привел его к отказу от создания общеарабского государства. Не для создания такого государства был поддержан генерал Нимейри, совершивший переворот в Судане. Не с этой целью семидесятитысячная египетская армия была направлена на помощь йеменским племенам, выступившим против монархии. Не с целью создания единого государства арабов Каир поддержал алжирских борцов за независимость или Каддафи, оказавшегося во главе ливийских офицеров, свергнувших короля Идриса. Безусловно, Насеру импонировал ореол вождя, лидера арабского мира, но он, особенно после плачевного конца египетско-сирийской республики, не связывал свою роль в арабском мире с его государственным объединением.

Египетско-сирийское государство перестало существовать в 1961 году. Оно распалось в результате выступления сирийских офицеров в Дамаске. В решающей степени сказались объективные различия между арабскими странами, и верх взял опять-таки национализм, но на этот раз страновой. Кстати, сирийские коммунисты были далеко не ведущей силой, которая привела к крушению ОАР. Победили сирийские националисты, посчитавшие, что насеровский Египет превращает Сирию в свой придаток, не более того.

Конец египетско-сирийского государства имел серьезные последствия для определения направления, в котором развивался и развивается арабский мир. Импульсивный приказ о высадке египетских войск в Латакии для сохранения объединенного египетско-сирийского государства был отменен самим же Насером. Есть все основания считать, что в тот момент он окончательно осознал невозможность осуществить единство арабских стран с помощью силы.

Через два года Насер вообще отказался от идеи создания единого арабского государства. Какие факты позволяют сделать такой вывод? В марте 1963 года в Каир прибыли две баа-систские делегации – сирийская и иракская, которые в течение двух с половиной недель вели переговоры с египетским руководством во главе с Насером. В это время баасисты, еще не отошедшие друг от друга, находились во власти и в Сирии, и в Ираке. Делегации были более чем представительными. Сирийскую возглавляли основатели партии «Баас» Мишель Афляк и Салах Битар, иракскую – Али Салех Саади – лидер иракского крыла партии. Они по предварительной договоренности одновременно приехали в Каир, рассчитывая, что в новых условиях Насер будет более расположен к идее создания тройственного египетско-сирийско-иракского единого государства. Как отреагировал Насер? По свидетельству очевидцев, он откровенно и нелицеприятно разобрал позицию сирийцев, вышедших из ОАР в 1961 году, причем зная, что и Афляк, и Битар тогда поддержали этот выход. Затем заговорил о теоретической возможности, рассчитанной на многие годы вперед, создания тройственной федерации. При этом, по мнению Насера, начинать нужно с объединения обороны и внешней политики при сохранении на длительный период суверенитета всех трех стран. И еще одно условие: сначала поэтапное создание египетско-сирийской федерации и только потом к этой федерации примкнет Ирак.

Навряд ли Насер, предложив такую схему, ставил перед собой задачу реального объединения трех государств. Иначе не объяснить, почему именно на этой встрече он не ограничился ретроспективной критикой по поводу развала ОАР, но перешел к рассмотрению уже нынешнего положения, обвинив иракский режим в связях с ЦРУ, которое снабжает Багдад легким вооружением для борьбы с курдами. Чтобы не быть голословным, Насер назвал по имени Уильяма Лейкленда, американского разведчика, находившегося на связи с иракским руководством, которого он знал с тех пор, когда тот работал под прикрытием атташе посольства США в Каире. Нет, он не был против нормальных и даже хороших отношений любой арабской страны с Соединенными Штатами, но настаивал на необходимости исключить практику, которая может привести арабскую страну, в данном случае Ирак, к сдаче своих позиций Центральному разведывательному управлению США. Насер сказал, что он не против и нового знамени предлагаемой федерации с тремя звездами. Но она должна складываться системно, методично и очень, очень медленно.

Казалось, что у этих переговоров будет продолжение, но больше подобных встреч не было. Очевидно, все стороны пришли к выводу, что в сложившихся условиях отсутствуют реальные шансы преодолеть раскол арабского мира. Справедливая констатация, особенно после краха ОАР в 1961 году, невозможности создания нового арабского единого государства сразу, с чистого листа, подкреплялась не менее справедливым выводом, что будет очень трудно, если вообще возможно в сложившейся обстановке на Ближнем Востоке, заполучить спокойные годы для поэтапных договоренностей между столь несхожими тремя арабскими режимами.

Единственным жизнеспособным объединенным государством на Арабском Востоке оказались Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), но в него вошли территории, еще не вполне сложившиеся до этого в виде государств, и, следовательно, не было солидной основы для развития страновых национализмов.

Когда такой национализм образовывался, он брал верх над национализмом общеарабским. Это послужило причиной неудачи целого ряда объединительных попыток в арабском мире, причем, казалось бы, в условиях, благоприятствующих их успеху. В 1958 году в Ираке и Иордании – двух королевствах, во главе которых в то время стояла одна и та же династия Хашимитов, – было уже создано федеральное правительство, возглавляемое Нури Саидом, но оно оказалось фикцией. Не состоялось объединение Сирии и Ирака после того, как в феврале и марте 1963 года в Багдаде и Дамаске к власти пришла тогда еще не расколотая на две части партия «Баас». Провалились попытки объединения Сирии и Ирака даже тогда, когда в Багдаде в июне 1979 года уже состоялось заседание специально созданного Высшего политического комитета, возглавляемого президентами Ахмадом Хасаном аль-Бакром и Хафезом Асадом, – было не только принято решение об объединении двух стран, но и созданы двусторонняя комиссия для разработки единой конституции и комитет по координации слияния двух правящих партий. И эта, казалось бы, уже начинающая оформляться попытка объединения не сработала.

Правда, на этот раз к страновым прибавились противоречия между двумя группировками в руководстве Ирака – Бакра и Саддама Хусейна, который «раскрыл заговор» в Багдаде и арестовал «сирийских агентов» – людей, близких к Бакру.

22 августа Хафез Асад ночью позвонил Саддаму Хусейну по телефону: «Что случилось?» – «Ничего особенного», – ответил Саддам. «Пусть кто-нибудь приедет и проинформирует меня о происшедшем», – предложил Асад. Саддам ответил отказом. 25 августа в Багдад прибыли министр иностранных дел Сирии Хаддам и начальник Генерального штаба сирийских вооруженных сил. Им продемонстрировали «раскаявшегося заговорщика». Вернувшись в Дамаск, Хаддам категорически отверг какую-либо связь Сирии с событиями. Саддам в ответ принял решение: больше ни в какие контакты с сирийским руководством не вступать. Во время встречи глав неприсоединившихся стран в Гаване и президент Алжира, и Арафат, и король Хусейн предлагали свое посредничество между Ираком и Сирией, но Саддам отказывался от любых попыток примирить его с Асадом. Совет Революционного командования Ирака принял решение прекратить процесс слияния Ирака и Сирии в единое государство. Уже в августе «заговорщики» были расстреляны, и отношения двух баасистских режимов вновь сползли к открытой конфронтации.

Ближе к концу XX века арабский мир окончательно принял ориентацию на многогосударственность, а не на создание единого или нескольких государственных объединений. Изменит ли ситуацию возможность развития интеграционных процессов, которые во многом определяют лицо современного мира? Известно, например, что набирает обороты интеграция в Латинской Америке, в Юго-Восточной Азии, не говоря уже о Европе. Однако в арабском мире такая тенденция пока проявляется лишь в странах Аравийского полуострова, но и там еще очень далеко до создания наднациональных (надгосударственных – это в данном случае было бы точнее) структур.

Конечно, процессы глобализации подталкивают различные страны мира к взаимопроникновению. Интеграционные процессы охватывают страны, даже далекие друг от друга по языковому признаку, да и исторически совсем неблизкие. Эти процессы в конце концов не обойдут стороной и арабский мир, может быть, отдельные его части. Но в лучшем случае не в близком будущем.