Читать книгу Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами - Евгений Примаков - Страница 22

В отношении к арабскому единству четко просматривались две несовпадающие линии – Соединенных Штатов и Советского Союза. Думаю, что в Вашингтоне и Москве одинаково понимали бесперспективность создания арабских крупных интегрированных государств. В советской пропаганде часто звучала поддержка лозунга арабского единства, но под этим подразумевалось объединение арабов в русле национально-освободительной борьбы против попыток Запада расправиться с революционными мелкобуржуазными режимами. В Соединенных Штатах подчас тоже хотели сближения арабов, но чисто локального и на антинасеровской или антисирийской основе. Иными словами, сводили дело к созданию условий для борьбы с националистическими режимами при опоре на консервативные арабские режимы, ориентирующиеся на тесные связи с Соединенными Штатами.

Советский Союз не пытался подорвать такие консервативные режимы изнутри и не настраивал против них Египет, Сирию, Ирак, и я уверен, что никто не сможет опровергнуть это. Напротив, СССР многократно стремился помочь преодолению противоречий между арабскими странами вне зависимости от их ориентации, да и внутри арабских стран, и не обязательно тех, на которые опирался в своей ближневосточной политике. Отсутствие игры на противоречиях в арабском мире со стороны Советского Союза можно проиллюстрировать целым рядом примеров. Среди них и попытки не дать разгореться ирако-сирийским разногласиям, и курс, взятый СССР во время кувейтского кризиса, и стремление остановить гражданскую войну в Ливане, и нацеленность на преодоление палестино-сирийских, палестино-иорданских, сирийско-иорданских противоречий. Не должно складываться неверное впечатление, будто все эти действия предпринимались Советским Союзом, абстрагируясь от необходимости защиты своих интересов. Конечно, интересы присутствовали, но они защищались не через использование межарабских противоречий.

Здесь я хотел бы остановиться, уверен, на малоизвестном, если вообще известном примере. В начале 80-х годов напряглись отношения СССР с Ираком, особенно в связи с иракоиранской войной. Одновременно укреплялись отношения СССР с Сирией. Еще одной характеристикой ситуации были быстро разрастающиеся ирако-сирийские противоречия. Москва была далека от мысли сыграть на них. Напротив, состоялось решение Политбюро ЦК КПСС об организации встреч в Москве высоких представителей Ирака и Сирии, чтобы наметить пути сближения между этими странами. Проведение такой встречи укрепляло авторитет Советского Союза на Ближнем Востоке, и об этом, естественно, тоже думали в Москве. Но главным мотивом принятого решения было стремление стабилизировать обстановку.

В то время я был директором Института востоковедения Академии наук СССР. В этом качестве мне было поручено организовать такую встречу в Москве и для этого проговорить все вопросы с Саддамом Хусейном и Хафезом Асадом. Сначала вылетел в Багдад, где 6 июля 1983 года был у С. Хусейна. Он сразу же согласился на наше предложение. В тот же день вечером Тарик Азиз, подтвердив это согласие, сказал, что Саддам Хусейн поручил ему эту миссию, которая «должна быть строго конфиденциальной».

С этим «багажом» я вылетел в Дамаск, где 10 июля встретился с Хафезом Асадом. Он тоже одобрил наше предложение. Было видно, что Асад остался весьма доволен и положительной реакцией С. Хусейна, о которой я ему сообщил. Но Асад все-таки попросил для окончательного решения четыре-пять дней отсрочки, во время которой любезно пригласил меня отдохнуть в Латакии, что я и сделал с удовольствием. С еще большим удовольствием предались отдыху многочисленные лица, как мне сказали, из личной охраны сирийского президента, сопровождавшие меня.

15 июля встретился с Асадом вторично, и он сообщил, что назначил в качестве представителя на переговорах вице-премьера и министра иностранных дел Хаддама. Во время продолжительной беседы Асад поделился некоторыми своими мыслями. Он сказал, что Москва особенно устраивает его как место проведения встречи. Несколько раз с предложениями о посредничестве отладить сирийско-иракские отношения к нему обращались представители арабских стран, но он понимал, что главная их забота – приблизить окончание иракоиранской войны, а затем все-таки столкнуть лбами Сирию и Ирак. Спросил меня, довели ли мы до сведения Саддама Хусейна, что речь идет не о простой нормализации, а об улучшении отношений. И еще задал вопрос: «По каким соображениям, с вашей точки зрения, согласился на переговоры в Москве Ирак?» Я ответил – так и было на самом деле, – что, судя по моей беседе с Тариком Азизом, Ирак интересуется тем же в отношении Сирии.

25 июля 1983 года Тарик Азиз и Хаддам прибыли в Москву. Переговоры проходили в одном из правительственных особняков на Ленинских горах. Мы специально оставили переговорщиков наедине. Но вечером я зашел к ним и увидел, как они мирно играют в бильярд. Казалось, что это неплохое предзнаменование. Проговорили они и весь следующий день, а затем и Хаддам, и Тарик Азиз попросили организовать встречу с кем-нибудь из высшего советского руководства. Лучшей фигурой для такой миссии мог бы быть Громыко, но он, к сожалению, отсутствовал в Москве – отдыхал в Крыму. В Крым представители Сирии и Ирака так и не попали. Выяснилось, что их «негде там разместить».

Такое банальное препятствие, как мне кажется, оказалось фатальным. Я был уверен, что если бы с ними встретился Громыко, то можно было бы нащупать решение, пусть неокончательное, половинчатое, но все-таки решение. Однако этого не произошло. Оба участника переговоров информировали, что не пришли к согласию по целому ряду основных вопросов. Но одновременно и Хаддам, и Тарик Азиз отметили, что все-таки их разговоры не были бесполезными. Факт их встречи остался полностью засекреченным.

Какой общий вывод мог бы быть сделан?

Наряду с несостоявшимся панарабским национализмом, отступившим под напором интересов отдельных арабских стран, резко пошел на убыль и в конце концов сошел с исторической арены мелкобуржуазный революционный национализм, свойственный целому ряду режимов в арабских странах, вырвавшихся из-под господства западных держав. Конец XX и особенно начало XXI века отмечены резкой активизацией сил, связанных с исламской идеологией. В немалой степени этому способствовала затянувшаяся неурегулированность арабо-израильского конфликта, ввод советских войск в Афганистан, а после их вывода – операция США в Ираке.

Вместе с тем, как представляется, в стратегической перспективе в арабском мире будет постепенно усиливаться национализм, избавленный от той направленности, которая была свойственна мелкобуржуазным революционерам.