Читать книгу У истоков пирамид - Евгений Саржин - Страница 11

***

– Сколько детей было у твоего отца? – спросил Гор-Кха и отбросил льняное покрывало с ног.

– Четверо. Я, две сестры и Пхати, – ответила Ренехбет, наоборот, подтягивая покрывало так, чтобы оно скрывало голую грудь, – а, еще один умер младенцем, до моего рождения.

– Хорошо. Нехбет дала свою силу твоему цветку. И мне нужен будет сын, сын Сокола, который понесет его булаву дальше.

– Но разве…, – Ренехбет хотела спросить что-то, но осеклась, и Гор-Кха пристально посмотрел на неё. Она осмелела, сравнивая с той девочкой, которая, дрожа, стояла на берегу у Ме-Нари, и все же избегала встречаться глазами с мужем. Хотя ночь прекратила приносить ей боль, а цветок у неё между ног сам хотел его влаги – он чувствовал это. Но все равно…

– Мой сын – тот из них, кто выдержит испытание, станет уари, – сказал он, мягче, чем хотел, – наш сын. Разве в Ме-Нари было не так?

– Есть роды, которые управляют селением с давних времен, – проговорила Ренехбет, – из них мой род Сома – самый древний. Но кто станет уари, люди решают на празднике Родителя, после принесения жертв.

– Когда Мепи вбил первые шесты в песок, люди Нехе принесли клятву ему и его роду, и эта булава, – он показал рукой, – переходит к старшему из сыновей. Если он проходит обряд.

– А что это за обряд? – спросила Ренехбет, но Гор-Кха вместо ответа встал и потянулся. Сегодня надо поговорить с Седжи – теперь уже точно надо, но как начать разговор?

Мужчина сделал несколько шагов в рассеянном свете, падавшем через отверстие в крыше, взял со столика глиняную чашу и сделал несколько глотков, поставил её на место. Интересно, принесла ли Мерхет свежее птичье мясо для завтрака? Он уже собирался обернуть вокруг пояса юбку-накидку, когда по-прежнему лежавшая в кровати Ренехбет заговорила опять:

– У многих шери в Нехе есть свои гаша. Кто они? Почему Мерхет делает то, что ты ей говоришь?

– Потому что она – отданная, и я взял её перед главным джедом Нехе, отдав её родичам, сколько надо, – ответил Гор-Кха, поднимая с колоды льняную накидку и обвязывая её вокруг бедер.

– Но ты…, – девушка запнулась, – если её цветок уже созрел, если ей нужен мужчина, ты…

– Я найду ей мужчину, когда это будет нужно, – Гор-Кха посмотрел на жену, – почему ты спрашиваешь?

– Я не раз говорила с ней в эти дни. Она слушает меня, ест со мной, ходит со мной по селению, но, мне кажется, она не имеет того, что хочет. И… кажется она боится меня.

– Мерхет? – Гор-Кха улыбнулся, покачал головой, – она просто девочка из рода, который все еще поклоняется духам камней и деревьев. Она будет со мной, пока я не найду ей мужчину, кого-нибудь из медеша. Она родит ему крепких детей и они тоже склонятся однажды в святилище Сокола.

– Хорошо, – Ренехбет не стала спорить, тоже поднялась, покрывало упало на пол, и девушка поднялась, встряхнув спутавшимися во время сна волосами:

– Мы поедим здесь или встретим небесный огонь у Реки?

Он шел по селению и думал, как изменилось Нехе со времен его отца. Когда Каихо принял булаву уари и впервые провозгласил, что следующим будет именно его сын, Нехе представляло собой несколько маленьких поселков, где жили разные роды, уари и медеша, мало общавшиеся друг с другом. Отец расчистил площадку в середине селения и велел проводить там игры и местные торжища, впервые убедил нескольких медеша заняться только изготовлением ячменной воды. При нем же достроили святилище Нехбет. Внезапная смерть отца сделала его уари, когда ему было примерно столько же лет, сколько Ренехбет. А потом…

– Пусть Сокол прославит твою булаву в этот день, как и следующие! Я искал тебя! – нельзя задумываться, позволяя подходить к себе незамеченному.

– Пусть Сокол даст силу твоей руке, Перен! – ответил Гор-Кха на приветствие, повернувшись к выходившему из-за хижины человеку, – зачем ты меня искал?

– Я сегодня видел на холмах людей из Уиши. Они спрашивали, вернулся ли ты с охоты, и когда я сказал, что да, просили передать слова их старейшин.

Перен помолчал немного и тронул колючую бороду.

– Старейшины Уиши хотят созыва совета.

Гор-Кха скривился.

– Они сказали, что хотят? Они всегда что-то хотят.

Перен пожал плечами.

– Торжища не проводились с прошлой весны. Да и тогда мы давали совсем немного. Люди с другого берега Реки не приплывали уже очень давно. В Уиши немало тех, которые работают с камнем и даже медью. Конечно, они недовольны.

Гор-Кха давно ждал подобного разговора. Селения Уиши и Пе-Хеп, заключили союз с Нехе еще при его отце, признав уари Нехе и своим главой. Они приходили на торжища к берегу, выменивали камень, медь и ячменную воду, взамен приносили мясо, молоко и кость. То есть, так было раньше, когда Нехе было что предложить.

– Они не станут довольны после совета, – Гор-Кха продолжал хмуриться, пощипывая подравненную утром бороду, – сам знаешь, Аха не присылал нам ни меди, ни камня с прошлого разлива.

– Дольше, – Перен тоже хмурился, – но что же нам делать, уари? Себех думает, что Хети просто не хочет торговать с нами. Что у Аха все есть, но он…

– Себех говорил все это и мне. Я знаю, как бы он решил все. Но я – не Себех. Что ты думаешь сам, Перен?

– Могу ли я сказать, что полнит мой рот? Мои слова не разгневают уари? – спросил Перен, подняв взгляд на Гор-Кха. По его худому, словно обточенному ветром, лицу всегда сложно было понять, что же именно «полнило его рот».

– Всегда мог, Перен.

Мужчина потер щеку, словно пытаясь решиться на что-то.

– Я больше не доверяю Себеху, – сказал он вдруг быстро, – я знаю, он твоей крови, твой ше-ка, и вы росли вместе. Но только…, – тут он запнулся, но под взглядом Гор-Кха продолжил, – я слышал, что он говорил своим кровным после битвы с людьми Ме-Нари. То же, что говорил и раньше. Он не упоминает тебя, но хвалится, что вражье копье или булава не могут причинить ему вред, ибо его хранит Родитель-Крокодил. И его слушают и слушаются, недавно еще один человек из рода Черного Волка Ату перешел к Крокодилу. Он…

– Что – он? Хочет стать уари? – Гор-Кха оборвал Перена, но, вместо того, чтобы продолжить, задумался сам.

– Он перечил тебе после боя с людьми Сома, и потом, когда ты брал в жены их дочь. И когда мы были на охоте…, – Перен замолчал, и, подумав, добавил, – ты сам помнишь.

– Помню, – коротко и все так же мрачно ответил Гор-Кха.

После той охоты они возвращались на лодке в молчании, и даже лежавшая на ней туша антилопы не радовала. Себех встал между ними и болотной тварью, не слушая окрика уари. Ненадолго, но достаточно, чтобы позволить крокодилу утащить антилопу под воду. Потом он сказал, что Родитель еще не дал им разрешения охотиться и вкушать его плоть. Гнев овладел Гор-Кха, но Себех был спокоен и мрачен, всё повторяя про их общего предка, принявшего власть Крокодила у поросшего папирусом берега четыре поколения назад. Он понимал, что неправ, и говорил без обычной дерзости – но не хотел ничего слушать.

– Себех живет по старым законам, – сказал Гор-Кха, чуть подумав, – как и многие шери в Нехе. Им не нравится имя Гора-Сокола, что я несу со своей булавой. Но они примут его, когда Отец пошлет нам еще одну победу.

– Победу над кем? – спросил Перен, – уари не хочет обрушить булаву на Хети?

– Ночные змеи Хатха еще не унесли мой разум, – Гор-Кха посмотрел на Перена в упор, – отошли людей в Пе-Хеп, Уиши и Хети. Мы собираем совет через три дня.

– Хорошо, уари.

– А я поговорю с Седжи.