Читать книгу Третий эпизод. Роман - Евгений Стаховский - Страница 5

01 февраля 2016. Понедельник.

12:29

Главное – ни о чём не задумываться и позволить всему течь так, как течёт. Как вода на тротуарах, исчезающая в земных прорехах. Если не превращается в лужу. Может, я – лужа? Тогда где моё солнце, способное выпарить меня на небеса?

Вчера я мечтал начать третью часть не так. Я думал – дождусь утра и напишу что-нибудь вроде: «Проснулся в восемь, собрал и вынес весь хлам, потерявший интерес инвентарь, перестелил постель в спальне, чтобы вернуться туда ночью и проверить реакцию на возвращение; передвинул мебель и перебрал одежду, избавившись от того, что не носил несколько месяцев, исключая совсем летние вещи, потому как – не сезон».

Но я ничего не сделал. Проснулся в одиннадцать от того, что идёт кровь из носа. Захлебнуться собственной кровью – на это моей фантазии не хватает. В ванной комнате, смотрясь в зеркало, обнаружил царапину под правым глазом. Нанёс себе увечье во сне, не помня что снилось. Будь я посмелее, предположил бы что пытался выцарапать глаза, надеясь избавиться от дурных сновидений. Вдруг они так ужасны, что мозг, на всякий случай, заблокировал разученные этюды. Принимая возможность повторения.

Непонятное состояние. Ощутив некоторый упадок, после нескольких дней воодушевления, я словно искусственно пытаюсь собраться. Зацепился за призрачное удовольствие, получаемое от отсутствия погружения в бездну, и начал придумывать каким должен стать. Представил, что у меня есть на это силы. Но перестать задумываться – не значит перестать думать. И снова испытал опустошение. Не всеобъемлющее, когда пустота проникает везде, внутри и вокруг, а такое – локальное. Появившееся желание жить смешанное с отсутствием видимых возможностей жить. Желание деятельности упирающееся в неспособность понять что именно надо сделать.

Чёрт, это так скучно.

Ничего не остаётся как применить обычный способ. Выпить кофе, полежать в ванне с книгой, принять препараты, попробовать что-нибудь съесть и почувствовать наступление високосного февраля. В конце концов, у меня есть новая тетрадь, куда я могу писать всё, что вздумается. Я могу переписывать энциклопедию или выводить слова, любые слова, приходящие на ум. В любом порядке. Применив метод свободных ассоциаций. Или не применив, избегая любых систем. Если в этом мире осталось хоть что-нибудь не укладывающееся в систему.

Вот что на самом деле было бы скучно.

14:35

Разглядывая в зеркале своё тело, наконец заметил какой я худой. А потом признал что каждый раз это замечаю. Плечи тянет вниз и надо приложить усилия, чтобы их выпрямить. Раньше я выпрямлялся сам по себе.

Узкие руки, строгие рёбра. Живот – иногда кажется что он выпирает, иногда выглядит впалым. В любом случае – вялость. Мышц – минимум. Откуда им взяться. Нет-нет, до спортзала нет. Да-да, я помню, там есть душевые, и я бы с интересом их изучил. Нет-нет, только йога. Да-да, только дома. Послужит началом. Так что если я даже перетяну ноги, у меня есть трости, я не пользовался ими уже неделю, хотя круглосуточный гололёд располагает.

Вчера пришло первое сообщение в Х-нет. Оказалось это Вова. Написал: «Вышел из тени?» – Я ответил кратко: «Маниакальная фаза». И он: «Как я тебя понимаю!»

Что это значит? У него тоже биполярное расстройство? Или это обычная тяга людей навешивать на себя психологические закидоны и скрывать за ними свои нелепые поступки?

Нет, Вова не совершает нелепых поступков. Мне о них ничего не известно. Он то и дело улетает в Берлин и Тбилиси устраивать сексуальное расслабление. Кто скажет, что это нелепый поступок? Да это самый правильный поступок, какой только можно придумать в наших широтах. Это поступок, утверждающий его эмоциональное здоровье. Я бы тоже улетел в Берлин – почувствовать жизнь, вспомнить секс, посмотреть порно офф-лайн. Живые тела, совокупляющиеся в стеклянных коробках. Я позволял себе это раньше, но два последних путешествия прошли впустую. А отстояв огромную трёхчасовую очередь на вход в летний Бергхайн, развлекаясь егермайстером с девочками из Ливерпуля и сыном известного музыканта, я так напился, что уже ничего не хотелось. То есть наоборот – я напился, когда понял, что сегодня ничего не светит. Ничего, кроме разочарования. Следующим днём я улетел домой.

Вова написал: «Не заморачивайся. Ты охуительный!» – «Если бы» – «Поверь моему опыту и вкусу!» – «Хули толку» – «Ты лучший!»

Ну, допустим. Или – нет. Я не лучший, мне подстричься надо, а то зарос и шампуня много уходит.

Или Тбилиси?

18:44

Приехал Макс и научил пользоваться Х-нетом. Я пожаловался, что растерял все навыки коммуникации, забыл напрочь – были они когда-нибудь или нет. Оказалось, нужно непременно иметь в профайле скрытые фотографии, не обязательно откровенные. Тогда, если возникнет желание сказать «привет», вступающий в конфликт со стеснительностью, можно просто открыть интересующему персонажу свои закрытые фото, что само по себе сигнал.

Я тут же завёл три скрытых фото, не будучи уверен что сам бы на них повёлся. Прикрываюсь тем, что встал на путь экспериментов. Даже если я никому не покажусь привлекательным и начну ещё сильней погружаться в ненависть к себе – у меня есть психотерапевт и таблетки. Так что я готов попробовать.

А днём приехала Агата спросить что там с работой, готов я, нет? «Нетипичное предложение», – сказала. Потом собралась домой, я пошёл её проводить и на междуэтажии наткнулся на двух курящих парней, не местных, я их не знаю, но было похоже, что один тут всё же живёт, а другой пришёл к нему в гости. И он – другой – так на меня посмотрел, что я разволновался и отвёл взгляд. Во мне вспыхнула такая сексуальная энергия, что я чуть не подавился желанием. Макс говорит: правильно – не всё сразу.

Когда я возвращался – их уже не было. Не следить же за ними, как двадцать лет назад, когда я неотрывно смотрел на парней, гоняющих во дворе мяч. Тогда я сам в своих глазах выглядел старушкой, которая не выходит из дома и её мир ограничен оконной рамой. Наверное, именно в то время я впервые почувствовал себя старым. А всего и нужно было – выйти во двор и встать на ворота. Мне же было всего семнадцать.

01:45

До чего наглость просить скрытые фото, не открыв свои. Безоглядное стремление брать, не давая ничего взамен. И раз уж я не подстригся и не сменил гардероб, то 21 февраля улетаю в Испанию. Эта неделя позволит как минимум сэкономить на терапевтах. Спокойной ночи.

02 февраля 2016. Вторник.

12:51

Ну, хорошо. Начнём сначала. Снова проснулся с головной болью. И как следствие (или как причина) – с дурным настроением. Всё закончилось? Более-менее активная фаза закончилась? Сколько она длилась… неделю, две… была ли вообще…

Ещё вчера я почувствовал первые симптомы, но смог отогнать их. Сегодня – словно вернулся на три месяца назад. Что происходит? Почему это происходит? Просыпался несколько раз и засыпал снова, не имея никакого желания вставать с постели.

Теперь сижу на кухне, курю, пью кофе. Кажется, у меня развилась кофейная зависимость.

Пишу эти строки думая только о том, чтоб пролежать весь день в постели и каким-то немыслимым образом нахожу силы противостоять этому желанию.

Листал фейсбук, не могу сосредоточиться ни на одной записи – словно смотрю сквозь экран. Пальцы листают страницы, мелькают фото, проносятся слова – и ни на чём не остановиться.

Люди так странно воспринимают моё лечение. Вот и сестра Наташа говорит, что психотерапевт ещё куда ни шло, но таблетки это too much. Как объяснить, что это такой же препарат, как все остальные? И он мне необходим. Нет смысла прикладывать подорожник на сломанную ногу. Или устраивать крестный ход во исцеление.

Это вдвойне непонятно потому что Наташа была главным свидетелем моего яркого прошлого эпизода, случившегося десять лет назад. Тогда я тоже очень устал и оказался покинут тем, к кому испытывал сильные чувства. Я переехал к сестре пожить и она могла наблюдать все мои состояния, и сама порой не справлялась. Звонила Гуди и говорила:

– Я не могу больше. Он всё время сидит на полу и пьёт водку!

Это была правда. Порой я приходил в себя и начинал готовить еду, убирать дом, и тоже не мог остановиться. Фазы сменялись с поразительной скоростью. В поисках тепла я иногда надевал Наташину одежду – особенно мне нравилось то, что она привезла из последней поездки в Австралию. Сейчас я думаю, что это был поиск себя. Очень бессознательный поиск себя, приведший к пониманию, что мне не слишком нравится надевать женскую одежду. Я не трансвестит. И не девочка. Я – мальчик. Сегодня и вовсе – взрослый мужчина. Но тогда я мог надеть Наташино платье и национальную обувь, вызвать такси и поехать на кладбище. Мне нравилось бродить в таком виде среди могил, там были похоронены прошлые знакомые. Я знаю их и сейчас, но уже не так хорошо.

Однажды я потерял ключи от квартиры. Оставил их на скамейке возле могилы. Это было совсем не весело. Пришлось снова ехать на кладбище. Ключи оказались на месте – там где я их оставил. Потом я пил и долго просил у Наташи прощения. А через неделю уехал в Москву. И теперь я спрашиваю – как может Наташа, зная обо мне больше прочих, зная, на что я способен, считать, что таблетки это too much? Тем более, этот, новый эпизод мощнее и продолжительней. Но она далеко, и ничего не видит. А Гуди говорит, что будет хорошо, если я, как только почувствую что снова лечу в пропасть, тут же начну что-то писать. Выплёскивать всё подряд. И я сижу и пишу. С перерывом на ванну.

14:07

Полежал в воде, почитал Гамсуна. Немного отпустило. Гамсун прекрасен, несмотря на. Терапевт много раз просила строить предположения относительно причин перемен моего состояния. Строю. Подъём прошлой недели наверняка связан с выходом книги. Это добавило ценности в собственных глазах. Создало ощущение завершённого проекта, на который я потратил больше двух лет. Теперь воодушевление ушло, а новых источников не случилось. Серотонин отправился восвояси.

Единственное, что меня поддерживает – некое подобие плана. Я сам ещё не видел свою книгу. Она придёт девятого февраля и надеюсь я не буду разочарован её видом. И не будет стыдно.

Купил билеты в кино. Двенадцатого числа пойду смотреть кубриковскую «Космическую одиссею 2001» на большом экране. А потом – в Испанию. Не забыть бы подготовить к пятичасовому перелёту книгу для почитать, кино для посмотреть и тетрадь для записать. Мало ли чем захочется заняться. Вдруг рядом не будет никого красивого.

03 февраля 2016. Среда.

08:20

Доброе утро. На этой фразе можно и закончить.

Как тут закончить, когда сон сокращается до четырёх часов. Это так неинтересно – идти по схеме. Перечитав всё про биполярное расстройство я словно выполняю план. Со всеми реактивными реакциями и маниакальными маниями. При этом не отпускает мысль, что я начал вести себя как реальный чувак с биполярным расстройством именно после того, как прочитал о нём всё. И раз я должен, по правилам, спать мало, значит – будем спать мало. Видимо это должно добавить времени на работу и прочее, но почему-то не добавляет. Большую часть дня я занят чёрти чем. И сегодня не станет исключением.

Ещё я заметил, что при письме часто пропускаю буквы. Ладно, не часто, но заметно. Я тороплюсь, ничего удивительного.

Этот внезапный (по правде – не очень) минимум сна не исключено связан с волнением вчерашнего дня. Моё последнее радиошоу отметило год в эфире, и я впал в настоящую ажитацию, словно у меня день рождения, и коль уж я не праздную реальный, биологический, то эта дата выглядит важной точкой, поводом обозначить жизненную веху. Ценность одних моментов и пустоту других. Стоило ли об этом говорить? Ну, уже сказано.

Разные люди позволяли себе хорошие слова, а я снова стеснялся. Понимая, что этот проект – лучшее, или одно из лучших изобретений за всю мою жизнь. Кроме прочего, прочитал в эфире свой рассказ, очень старый, неопубликованный. Это было особенно нервно.

Я раскрываюсь всё больше, и осознаю, что это единственный верный путь. И мне он нравится.

Плюс – вчера приезжал Марк и выбесил до невозможности. Не помню когда видел его последний раз. Пару месяцев назад? Он приехал и вывалил на меня тонну историй в спутанном сознании, перескакивая с темы на тему, и злился, что я никак не могу его понять. И эта его упёртость в невозможность, в отсутствие выбора! Невнятные параллели, попытка убедить меня, не выходя из образа. Как я и думал, его длительное отсутствие связано с появлением нового персонажа. Какой-то Женя, с которым он должен расстаться, потому что тот не разделяет его увлечений и… как бы это сказать… не оказывает необходимой поддержки. В желаемом объёме. К тому же Марк оказался так зациклен на деньгах и всеобщей человеческой несправедливости, что не оставалось сомнений – подобные завороты требует не моего вмешательства, а специалистов. Но к специалисту, к которому я его отправлял, он временно не ходит. Нет денег. И я подумал – до чего ж у психиатров трудная работа, порой приходится пробираться через такие дебри, что хочется ударить. С другой стороны, психиатры не должны решать вопрос немедленно и получают за это деньги.

И снова эта их вечная убеждённость в моём эмоциональном здоровье, призванная констатировать, что они приходят ко мне только когда им плохо, когда они запутались, когда им нужно хотя бы подобие выхода. Но заслышав о возможности выхода, они ещё сильнее баррикадируют двери. Словно их слова важнее того, что за ними скрывается.

И я спрашиваю – зачем мне всё это нужно? И где мои деньги? Если все на них так зациклены, почему мне нельзя? К вопросу об общечеловеческом.

Марк говорит:

– Мне никогда никто не помогает. Не делает это бескорыстно.

Он так отстаивал эту идею, что я разозлился и в конце концов сказал:

– Ты заблуждаешься. Ты пришёл за помощью ко мне. И я не знаю что ты можешь дать мне взамен.

– Я пришёл не за помощью! Нет! – возмутился он.

– Зачем тогда ты пришёл? Я слушаю тебя, трачу своё время, предлагаю варианты! Как ещё это назвать?

Он был не согласен. Естественно. Это ведь рушило взлелеянную им концепцию несчастного мальчика, вокруг которого одни сволочи, и никто, никто! – не бескорыстен.

– А ты бескорыстен? – спросил я. – Ты хочешь, чтоб люди приносили тебе пользу, а ты что? Где тут честность?

Гоголь написал бы: гробовое молчание.

Этот разговор снова повернул меня к уже не раз высказанному утверждению, что если человек не участвует в твоей жизни в том объёме, которого ты желаешь, в том объёме, который ты способен воспринять, это не значит, что он всей душой не стремится к участию. Но и мои возможности ограничены.

Вообще, я хотел рассказать о сне. Приснилось что Женя с Лерой разводятся.

– Земные знаки никогда не уживаются! – сказала Лера.

Они оба Козероги.

Блин, а кто ж тогда уживается?

12:55

Перемены слишком резки. Туда-сюда несколько раз за день. Я поспал ещё час, договорился о свидании в понедельник, и сделал минутную планку – проверка мышц. Да, в этом ничего такого, но блин! – я не только не отмахнулся от мысли, но и претворил её в жизнь, простояв целую минуту. И она далась легко. Я должен делать планку каждый день. Это тоже приятно. Как таблетки.

00:45

Я перестал его ждать.

Раньше, подходя к дому, я всегда смотрел – нет ли света в окне, не стоит ли машина у подъезда, открывая входную дверь предчувствовал, как он неожиданно выйдет навстречу. А сегодня ночью шёл домой и заметил, что совсем об этом не думаю. Заметил, что не вспоминал об этом уже несколько дней. Я потерял надежду. Разве это не прекрасно?

04 февраля 2016. Четверг.

11:57

Господи, ну почему с самого утра снова отваливается голова. И ничего, ничего не хочется. Только уехать, уехать, уехать. Убраться отсюда подальше. Превращается в idée fixe.

Мучительные состояния с сохранившимися зачатками воли и растерянными словами. Слушать духовную музыку, листать дурацкий журнал, что ещё? Нет, застрелиться не хочется. Но кто знает. Ничто не исключено. Ничто не за горами.

05 февраля 2016. Пятница.

13:23

Дурные сны. Затяжные как паста болоньезе. Спать бы всё время. Несмотря на приемлемое настроение. Больше всего сегодня раздражает безделье. Есть мысль, но она не спешит воплощаться. Я спокойно реагирую даже на бесконечные отказы в Х-нете, выражаемые чаще отсутствием любого ответа. Это не невежливость. Это правила игры. Так заведено.

Вова говорит:

– Отбою небось нет!

Я говорю:

– Вова! Ну что за ересь!

Я понимаю только, что нужно продолжать вести дневник. Он начинает надоедать, ещё и потому, что я не помню о чём уже рассказал, и не знаю что ещё должен рассказать. Основная идея была в том, чтобы я фиксировал своё состояние. Ok, состояние: у меня тяжёлая голова, но не слишком; я слегка зол, не на конкретные вещи, а в целом; хочется выпить, а здесь только кофе и сигареты. И ржавая вода из крана с горячей водой – ванна переносится.

Nothing new.

15:00

Не могу придумать занятие и может нужно снова начинать принимать сигналы. Пока я не вступаю в жёсткий конфликт с собой – вернуться к истории. К архивам. К фиксациям. К систематизации разлада. Вскрыть старые sms, наблюдая за развитием, или точнее – упадком. Вытащить из переписки полуторагодичной давности фрагменты, лучше меня рассказывающие историю и сами по себе являющиеся историей. Уже – историей. Лучше меня рассказывающие обо мне. Способные указать на ошибки и прояснить сюжет. Я говорил, что после восемнадцатого августа в переписке образовался перерыв. Трудно сказать что там происходило. Обоюдная обида и ожидание первого шага? Скорее всего. Через две недели я прервал молчание.

31 августа 2014.

17:00

– Мне, между прочим, обидно. Так и знай.

М: Мне тоже.

– Я тебя не бросал.

М: Это единственное, что может быть достойно обиды? Впрочем, ты сделал почти всё, чтобы ничего не изменилось.

– Отлично. А можно уточнить – обидно от чего? Чтоб я просто знал.

М: Ты ничего не предложил. Ты давишь на чувство вины. Весь диалог сводится к твоему дискомфорту. Обо мне речь вообще не идёт.

– Я ни на что не давлю. Интересно, почему я думаю о том же, только наоборот? Я ничего не предложил? Я только и делаю, что всё время что-то предлагаю. А если о тебе речи не идёт, то давай её заведём.

М: У тебя только один вопрос: когда я уже перебешусь. И мы вроде пришли к тому, что тебя, в общем, всё устраивает, а я требую от тебя того, чего у тебя нет.

– Да? А чего у меня нет?

М: Я много всего успел тебе сказать и написать. Ты много успел мне ответить. И всё заканчивается одинаково. Счастливым я себя сделаю только сам и так далее. Мы такие, какие есть. И да, мы стали друзьями.

– Это же хорошо!

М: Хорошо?

– Да. Только при этом у одного всё время куча претензий к другому. И что плохого в том, чтобы быть друзьями? Надо быть врагами?

М: Нет, не надо.

– Но такое ощущение, что всё к тому идёт.

М: Мне правда кажется, что любви не получается, понимаешь? Получается дружба. Хорошая и честная.

– Может, любви не получается, потому что ты меня не любишь? И пытаешься найти этому оправдание. Надо снова начать быть вместе, и всё! Хотеть этого. Я, кажется, принял все твои правила. И научился. А что тебе нужно, я чем дальше, тем меньше понимаю. Вовлечённость? Я стараюсь.

М: У меня всегда чувство, что я веду какую-то свою жизнь. Не вместе. Но из-за формального «вместе» я жду чего-то другого, и не получаю этого. Всё говорено-переговорено сто раз. И когда я думаю об этом – я смотрю шире.

– Значит то, что сказано – не до конца понятно. Давай переедем в новую квартиру, заведём собаку, общий бюджет.

М: Я там повешусь через неделю.

– Почему?

М: Потому что сойду с ума от ощущения собственного несчастья.

– Почему?

М: Которое последнее время посещает меня урывками, а там станет окончательным.

– Почему?

М: Что почему, Женя?

– Почему несчастье станет окончательным?

М: Потому что невозможно чувствовать себя одиноким в ситуации кричащей об обратном.

– Я не понимаю.

М: Невозможно жить с человеком и чувствовать себя одиноким.

– Почему ты чувствуешь себя одиноким?

М: Потому что я один на один почти со всем, что со мной происходит. Мы всё время ссоримся. Всё время. Я злой и раздражённый. Всё время обиженный.

– Почему мы ссоримся? Мы целый август провели раздельно – и к чему это привело? Чему помогло?

М: Я предоставлен сам себе, и ни от кого ничего не жду. Не разочаровываюсь в ожиданиях. Ни на кого не злюсь и не пытаюсь никому ничего доказать или объяснить.

– Так и будем продолжать?

М: Никого не обманываю, выдавая дружбу за отношения. Только раз в неделю приходит сообщение от тебя, и оно заставляет меня чувствовать себя виноватым. И я чувствую. Но я думаю, что я столько раз с тобой разговаривал, рыдал тебе в плечо, писал полотна в sms, и озвучивал их, смотря в пол. И ничего не меняется. Я всё такой же злой, а ты всё такой же спокойный. Потому что всё хорошо.

– Я спокойный потому что научился сдерживать эмоции и себя контролировать. Кто-то же должен тут быть спокойным.

М: Ты молодец. Я другой.

– И в чём выход? В том, что ты решил недельку поработать дома, и слился? А я тут как-нибудь сам.

М: Если я буду сдерживать все свои эмоции, особенно с близкими людьми – я сорвусь и сойду с ума.

– Иными словами – тебе без меня лучше.

М: А что ты от меня хочешь? Я работаю каждый день до четырёх утра, и это правда.

– Все работают, Маэль. Я задал другой вопрос. Мы делаем вывод, что тебе без меня лучше?

М: Сейчас мне лучше, потому что я один. Да, я скучаю. Но мне тяжело быть вместе. Не знаю что на самом деле чувствуешь ты, и какие в себе подавляешь эмоции, но то, как это работает, мне кажется плохим для нас обоих.

– Именно. Ты не знаешь о чём я думаю и что я чувствую. Но есть другой вопрос – как может быть тяжело с человеком, с которым происходит дружба?

М: Если это дружба, принятая с обеих сторон – это дружба. С шутками, алкоголем и ночными откровениями. А если это дружба под маской отношений – это обман.

– Понятно. Ты в вечной на меня обиде, я помню. И я не отвечаю ожиданиям.

М: Это обман. С обидами, ожиданиями и прочим. Ты сдерживаешь эмоции, я – нет. Это не значит, что они есть только у меня. И обиды… – так можно объяснить, если клонить в сторону моей во всём виноватости. И я уже готов с ней согласиться. Но я уверен, что не всё так просто.

– Я безостановочно пытаюсь до тебя достучаться, но у меня ощущение, что я лезу не в своё дело. Свобода, контроль, всё такое.

М: Это замкнутый круг.

– Да. Поэтому я хочу понять свой нынешний статус. Мы разошлись?

А: Я не хочу больше мучить твой мозг.

– Мой мозг в порядке.

М: И, наверное, мы должны стать друзьями. По крайней мере – попробовать. Если ты согласен.

– То есть, ты уходишь. Понятно. Друзьями? Не знаю. Для начала мне надо это осознать.

20:29

– Ладно. Хватит заниматься хуйнёй. Собирайся и приезжай домой, а то мне спать холодно.

Ответа не последовало. Точнее – ответ пришёл пятого сентября. Он написал, что ему надо забрать вещи, и что он не знает как ещё быть. Я написал, что не могу себя простить за то, что так и не смог стать для него кем-то важным. «Ты стал, – был ответ. – Но мы очень далеки друг от друга. Я устал». «Ok, – написал я, и добавил вечное: Насильно мил не будешь».

06 февраля 2016. Суббота.

11:30

Не начать ли пить вечерние таблетки? Проверить, что будет. Засыпаю я лучше, чем раньше – часа в три, или позже, но просыпаюсь в восемь, потом в девять, десять, одиннадцать, и дальше надоедает. Или если я просыпаюсь в восемь – это предложение засыпать в полночь? Как это сделать, если я не раньше часа заканчиваю с делами.

Больше всего сегодня раздражает, что я не могу толком начать новую книгу. Не эту, другую. Нормальную обычную книгу. В голове складывается иной маршрут и хочется съездить в Петербург. Может там снизойдёт вдохновение.

09 сентября 2014.

13:14.

– Ты сам понимаешь, что ты делаешь?

М: Что именно? Что ты мне предлагаешь?

– Я единственно могу предложить тебе хорошо подумать. А если ты всё решил, я спрашиваю: ты понимаешь, что ты делаешь?

М: Я только и делаю, что думаю. Поставь себя на моё место, на секундочку. Попробуй понять почему это происходит.

– Я занимаюсь этим постоянно.

М: И? Ты не понимаешь? Хотя бы на уровне ощущений.

– Не знаю. Может, ты встретил кого поинтересней. А на уровне ощущений похоже на пятнадцатилетнего подростка, которого не понимают родители.

М: Класс.

– Хорошо. Я не напишу тебе больше ни одного sms. Извини.

М: Женя. Ты пишешь, что я как пятнадцатилетний подросток, которого не понимают родители. Но родители никогда не поймут пятнадцатилетнего подростка. Даже если представить, что мне неприятно это слышать.

– Родители чаще всего отлично понимают пятнадцатилетних подростков. Это подростки не способны понять, что родители их понимают.

М: Тогда что же ты молчишь?

– Всё встаёт на свои места, когда подростки вырастают. Часто единственно-верный путь: ждать, когда подросток перебесится. Ты нарисовал себе сценарий и ждёшь, что все будут ему следовать. Надо избавиться от сценария. От ожиданий. От иллюзий. Так не бывает. Ты вечно говоришь о вовлечённости, но хоть бы раз примером показал что это такое. Говоришь о том, что не чувствуешь, что мы вместе, тогда как я с первого дня пытаюсь проникнуть в твой мир, а ты говоришь, что так не умеешь. И теперь вдруг начинаешь искать вовлечённость. Говоришь, что не умеешь про любовь, тогда как я прошу её бесконечно. И ничего – я смирился. Не умеешь и не умеешь – не это главное. Козликом вокруг него скачешь, на руках носишь, завтраки в постель, а он: я не чувствую себя счастливым. Что это за херня вообще? Поэтому я и спрашиваю: ты точно понимаешь, что ты делаешь?

М: Ты как следует на меня разозлился.

– Да, я сильно разозлился.

М: А каждый должен чувствовать себя счастливым, когда основной язык любви это завтраки? Мы не можем выбрать кафе чтоб не поссориться.

– Можем.

М: Нет, не можем.

– Можем, если снизим уровень взаимных претензий. Когда процесс обоюдный, а не «ой, ты реши, а я тут мебелью побуду».

М: Что до примеров – я участвовал в твоей жизни в максимально возможном виде.

– У меня нет претензий. Хотя я мог бы поспорить.

М: Я пинал тебя, чтоб ты ехал отдыхать, менял паспорт, прописывался в Москве и так далее.

– Тебе кажется, что ты участвуешь в максимально возможном виде. Для меня – ехать отдыхать и менять паспорт, в общем, не такие уж важные пункты.

М: Если тебе чего-то не хватает – ты можешь сообщить об этом.

– Наконец-то «если тебе чего-то не хватает». Я сто раз говорил чего мне не хватает – результата ноль, но я переборол и это. И если тебе чего-то не хватает ты так же можешь об этом сказать.

М: Тебе нужны нежность и ласка, а я всё время раздражённый.

– И напомни хоть один случай, когда я отказался для тебя сделать то, что нужно.

М: Когда я говорю, ты отвечаешь, что невозможно требовать от человека того, чего у него нет. И я не всегда должен просить. Когда я еду мимо книжного, я заезжаю купить тебе книжку – в этом жизнь, понимаешь? Или ищу в Тель-Авиве тетрадку для твоего дневника.

– Понимаю и ценю. В свою очередь, я ежедневно готовлю тебе завтрак и ужин. Не себе. Тебе. И ежедневно содержу весь дом.