Читать книгу Ловушка для стервятника - Евгений Сухов - Страница 6

Доктор Усачев с хмурым видом внимательно просмотрел рентгеновские снимки черепа, затем, аккуратно положив их на стол, прощупал лобовую часть сидевшего на стуле Хрипунова:

– Вам больно?

– Не так чтобы уж очень больно, – сказал Хрипунов, – но чувствительно.

– А здесь? – надавил Николай Олегович с правой стороны черепа.

– Здесь больнее, – признал Василий Хрипунов, стараясь не морщиться от боли.

Николай Олегович устроился за столом и принялся что-то писать, потом глянул на притихшего Хрипунова и произнес:

– К сожалению, я не вижу каких-то значительных положительных изменений. Наоборот, просматривается внутричерепная гипертензия, которая, полагаю, очень сильно усложняет вашу жизнь. С нарастанием физической активности случается головная боль?

– Именно так, доктор, бывает, что не знаешь, куда себя подевать от этой боли. Такое ощущение, что голову кто-то сдавливает.

– В височной области тоже чувствуете нарастающую боль?

– Именно так.

– А кашель проявляется в положении лежа?

– Есть такое дело. Особенно сильный кашель после сна, – отвечал Хрипунов.

– А еще и рвота по утрам бывает.

– Все так, доктор.

– А чувство агрессии испытываете? – задержал свой взгляд Николай Олегович на лице пациента.

– Бывает, конечно, – сумев совладать с собой, ответил Хрипунов. – Но не так чтобы уж очень…

– Это уже хорошо, – с некоторым облегчением проговорил доктор. – Обычно люди с таким заболеванием, как у вас, срываются и приносят немало проблем как окружающим их людям, так и самим себе. Вижу, что у вас сильные волевые качества.

– Так что вы мне рекомендуете?

– У вас острое повреждение мозга, и его лечение проводится в отделении интенсивной терапии и включает коррекцию метаболических нарушений. Нужно излечить заболевание, которое привело к повышению внутричерепного давления. Я бы рекомендовал вам немедленно лечь в больницу!

– Я не могу, Николай Олегович, у меня работа. Может, вы назначите какое-то амбулаторное лечение?

– Сложный вопрос…

– Может, что-то тогда посоветуете?

– Вы употребляете спиртные напитки?

– Не без этого, как и всякий русский человек. На фронте пристрастился к наркомовским ста граммам, а потом уже в привычку вошло.

– Вот от этой пагубной привычки вам нужно немедленно отвыкать. И конечно же, нужно бросить курить! Уверяю вас, сразу почувствуете себя лучше. А то, что касается лекарств… Принимайте те, что я уже вам выписал. И давайте встретимся с вами где-то недели через две.

* * *

Щелкунов нисколько не удивился, когда на следующий день Рожнов сообщил ему о том, что алиби Семена Пирогова действительно надежно – подруга жены подтвердила в точности все сказанное им ранее.

– А еще она удостоверила, что Пирогов никуда не отлучался все то время, пока она находилась у них. А ушла она от Пироговых довольно поздно, около одиннадцати вчера. А еще Пирогова-младшего, курящего в доме через форточку, видел его сосед, когда возвращался со второй смены. Есть еще кое-что… – Все эти театральные паузы Рожнова Щелкунова невероятно раздражали, но поделать с этим он ничего не мог, тот продолжал изводить его разного рода драматическими эффектами.

– Да не тяни ты, говори! – раздраженно произнес Виталий Викторович.

– Обнаружился новый свидетель, это девочка четырнадцати лет. Она рассказала, что приблизительно около девяти часов вечера из окна дома Пироговых выпрыгнул в сад мужчина в рабочей одежде и в руках он что-то держал.

Майор внимательно выслушал Валентина Рожнова.

– Как ты ее нашел?

Старший оперуполномоченный, стараясь не упустить ни одну мало-мальскую подробность, продолжал рассказывать:

– На эту девочку я вышел совершенно неожиданно. Она рассказала об увиденном матери, когда возвращалась от соседки, а уж та, в свою очередь, сообщила в милицию. Я разговаривал с этой девочкой. Она оказалась довольно сметливой и бойкой. Уверенно описала внешность неизвестного мужчины, рассказала, во что тот был одет. Показания ее подтвердились сразу же, как только я навел справки. Дело в том, что в часы преступления неподалеку от дома электрик из местного домоуправления тянул провод. Старик Пирогов накануне убийства пригласил его к себе, чтобы он провел свет в сарае. Видно, он ждал электромонтера в этот час и размечал, где следует проложить провод.

– Кто-нибудь может подтвердить заказ Дмитрия Лукича Пирогова?

– То, что он договаривался с электромонтером, может подтвердить и сосед Пирогова.

– Нужно поговорить с этим электромонтером. Отыщите мне его!

Разыскать электромонтера оказалось делом несложным. Он со своим напарником, подростком лет семнадцати, продолжал тянуть провод на этой же улице. Электрик не скрывал своего удивления и растерянности, когда подошедший капитан Рожнов с двумя милиционерами сообщил о том, что ему следует пройти в городской отдел по борьбе с бандитизмом.

– Ну и дела! – невольно крякнул тот, сползая с высокого столба. – За что же такая немилость? Вроде бы ничего не совершал.

– А мы и не утверждаем, что вы чего-то совершали, нужно кое-что уточнить.

Сняв с ног древолазы, электрик сказал напарнику:

– Костя, мы с тобой потом продолжим. Уверен, что отлучусь ненадолго.

Паренек кивнул:

– Хорошо, дядя Петя.

Электромонтер неторопливо переоделся, сложил в чемодан нехитрую рабочую амуницию. Валентин Рожнов стоял рядом и не торопил. Потом монтер сдержанно распрощался с молоденьким напарником и с готовностью посмотрел на старшего оперуполномоченного:

– Готов я. Ведите меня. Куда там идти нужно?

– Ну почему же «ведите»? – делано удивился Рожнов. – Никто вас не арестовывал и под руки вести не будет. Пойдете сами. Здесь недалеко.

Еще через пятнадцать минут электромонтера в кабинет майора Щелкунова привел крупный, мрачного вида сержант. Тот не без робости перешагнул просторный, но аскетично обставленный кабинет. Присел на самый краешек предложенного стула.

Виталий Викторович не спешил начинать допрос, неторопливо прохаживался по комнате и молча изучал прибывшего «клиента», державшегося невероятно скованно. «Неужели это и есть преступник? С виду обыкновенный работяга. Держится так, словно и вины за собой никакой не знает. А может, и в самом деле за ним ничего такого нет? – присмотрелся Виталий Щелкунов к электромонтеру повнимательнее. Выбил из пачки папиросу, тщательно размял ее пальцами и, прикурив от фронтовой зажигалки, затянулся – так, что глубоко запали щеки. Струйка дыма, устремившись к потолку, медленно расползалась по кабинету. Минуты утекали, а майор Щелкунов не спешил будоражить тишину. Электромонтер тоже молчал. – Возможно, что он просто хороший актер. И эта его бледность на лице… Хотя, с другой стороны, как бы ты сам повел на его месте, если бы тебя прямо с работы привели в отдел по борьбе с бандитизмом?! Трудный вопрос».

Наконец Виталий Викторович нарушил молчание:

– Ваше имя? Фамилия?

– Савельев Петр Аркадьевич, – сглотнув, ответил задержанный.

– Так вот, Петр Аркадьевич, в доме Пироговых примерно с семи до одиннадцати часов вечера произошли два убийства. В этот отрезок времени вас видели около его дома. Хозяин дома Дмитрий Пирогов договаривался с вами о том, чтобы вы провели у него в сарае проводку. Где, кстати, он и был убит! И более того… видели, как вы со всех ног убегали от его дома! Можете мне ответить, чего это вы так напугались? И вот вам еще один вопрос: что вы делали в доме Пироговых в это самое время?

Бледность с лица монтера спала. Щеки его порозовели, Щелкунов прочитал в его глазах решимость. «Этот будет биться до конца!»

– Все так… Я действительно должен был провести в доме этого старика проводку, точнее, у него в сарае… Пирогов, вы его назвали? Вот видите, а я даже фамилию его не знал. Он представился мне Лукичом… Так я его и называл. Отказываться от такого предложения я не счел нужным. Что греха таить, он обещал хорошо заплатить. А старик он был не из бедных! В тот день я забегал к нему дважды. Обещал провести проводку после своей основной работы… Но дверь его дома почему-то оставалась запертой. Признаюсь, я был расстроен, уж очень не хотелось мне упускать такого выгодного заказа. Я ведь даже прикинул, что именно буду делать с этими деньгами. Рассчитывал жене пальто купить, о котором она мечтала. Если первое дело удачно вышло бы, он мне обещал следующую работенку подкинуть. Новые сапоги хотелось бы себе справить. Пацаненку шапку кроличью на зиму купить, а то уши отморозил… А зимы у нас суровые.

– Все это, конечно, интересно, но как все это сочетается с тем, что вас видели убегающим от дома Пироговых?

– Я ни от кого не убегал! – в отчаянии выкрикнул Петр Савельев. – Сначала я постучался в калитку. Она оказалась незапертой. Я и вошел, думал, что меня уже дожидаются. Но во дворе никого не оказалось. Постучал в дверь дома, но мне никто не открыл. Что мне было делать? Я и ушел! Не вламываться же в дом! Может быть, я действительно возвращался быстрым шагом, но чтобы убежать? Такого не было! А о том, что моего заказчика убили, я узнал только на второй день, когда вышел на работу…

– Но ведь все могло произойти и по-другому. – Щелкунов остановился напротив и задержал взгляд на глазах подозреваемого. «С чего бы ему так тревожиться, если он ни в чем не виновен?» – Вы могли через открытую калитку пройти во двор, убить старика в сарае, потом пробраться в дом и убить его жену. Однако ограбление завершить вам не удалось, потому что вам кто-то помешал, а точнее, кто-то спугнул. Едва сложив вещи в мешки, вы убежали через окно.

– Это просто какая-то чудовищная ошибка! А почему вы не можете допустить такой мысли, что именно я спугнул преступника, когда тот находился в доме? Я даже малосольные огурчики принес с белоголовкой, чтобы обмыть с хозяином выгодный заказ. Я вас прошу… Нет, я требую самым тщательным образом разобраться во всем этом деле!

– Именно это я и пытаюсь сделать.

– Но нельзя же просто так поставить крест на человеке! Когда вы отыщете настоящего преступника, как же вы будете смотреть людям в глаза?

Виталий Щелкунов пожал плечами:

– Пока вас еще никто не обвиняет. Успокойтесь. Я вам излагаю известные факты. А вот ваше дело – помочь нам во всем разобраться, – Интуиция, наработанная в уголовном розыске за долгие годы, подсказывала майору, что Савельев чего-то недоговаривает и знает куда больше того, что уже поведал. – Я бы хотел вам помочь, но у меня не получится, если вы не будете искренним, – развел руками Виталий Викторович. Затем, сцепив пальцы в замок, продолжил: – Все против вас… Вот сами посудите. В доме обнаружен кусок провода, того самого, с которым вы работаете на улице. А это уже улика. Вы, видно, не заметили, как он вывалился у вас из кармана. А еще имеются показания свидетелей… Они видели вас выпрыгивающим через окно именно в часы, когда было совершено убийство.

Лицо Савельева оставалось непроницаемым, разве что выглядело бледнее обычного.

– Этот кусок провода мог принести кто угодно. Даже тот же самый Лукич. А из окна я не выпрыгивал, это был кто-то другой. Но я действительно был в это время во дворе Лукича. Стоял у двери, – не без труда выдавил из себя Савельев. – Она оказалась открытой, и я вошел… Мне даже показалось, что внутри кто-то был. Я будто бы слышал чье-то сдавленное дыхание. Хотя не берусь утверждать точно, может быть, мне это стало казаться позже. Не знаю, не спрашивайте… Только когда я вошел в дом, то наступил на лужу крови. Я даже сначала не понял, что это такое, а когда догадался, то пришел в ужас! Выбежал из дома со всех ног! Но не через окно, как вы утверждаете, а через дверь! Следовало оставить ее открытой, но замок захлопнулся прямо за моей спиной. Теперь вы мне уже никогда не поверите, но я могу сказать вам только одно… Я не убивал!

Савельев вдруг уткнулся лицом в рукав и всхлипнул.

Виталий Викторович отвернулся. Вроде бы взрослый мужчина, а оно вон как накатило. Нелегко далось признание. Так часто случается – шок нужно пережить, а потом душевное состояние приходит в норму.

– Вы мне скажите, когда именно произошло убийство?

– Приблизительно оно случилось между семью и одиннадцатью часами вечера.

Савельев облегченно вздохнул.

– Я не знаю, поможет ли это вам установить истину или нет… Но в это время я еще был у своей зазнобы. Вы можете спросить у нее, она подтвердит.

– Имя вашей любовницы и ее адрес, – потянулся Виталий Викторович за карандашом.

– Серафима Марковна Ковалева. Кустарная улица, семнадцать.

– Мы еще вернемся с вами к этому разговору. А сейчас я вынужден вас задержать до установления той самой истины… Сержант, уведите подозреваемого.

– Есть! – ответил дежурный. – Руки за спину!

Савельев покорно сложил руки за спиной и шагнул за порог.

Оставшись в одиночестве, Щелкунов поднял трубку телефона и произнес:

– Рожнов, зайди ко мне!

Через минуту в кабинет вошел Валентин.

– Савельев утверждает, что в момент убийства четы Пироговых он был у своей любовницы. Вот тебе ее адрес, узнай, действительно ли это так. И немедленно мне доложи!

– Есть, – ответил Рожнов и немедленно покинул кабинет.

Ближе к вечеру, когда Виталий Викторович уже собрался уходить, Рожнов подтвердил слова электромонтера Савельева.

* * *

Из камеры предварительного заключения привели Семена Пирогова. Сопровождавший его дежурный застыл у двери.

– Присаживайтесь, товарищ Пирогов.

– Товарищ, значит? Ну-ну… – присел он на указанный стул.

– Ваше алиби и алиби вашей двоюродной сестры полностью подтвердились.

– Я и не сомневался, что вы во всем разберетесь, – невесело буркнул Пирогов-племянник.

– Только все-таки у меня к вам имеется один маленький вопрос. Куда подевалось завещание вашего дяди? Мне кажется, что вы чего-то недоговариваете.

– Вам не кажется, – после недолгой паузы хмуро протянул Семен Пирогов. – Оно в действительности было. Дмитрий Лукич порвал завещание в день своей гибели. Хотел переписать его по-новому, по справедливости, вот только не успел.

– Почему же вы не сказали об этом сразу?

– Не хотел… Боялся, что подозрения падут на Еву. К чему ей все это?

Подписав широким размашистым почерком пропуск, Виталий Викторович произнес:

– Понимаю вас. Можете быть свободны.