Читать книгу Иерарх. Повествование о Николае, архиепископе Мирликийском - Евгений Викторович Старшов - Страница 2

Ликия – земля света, как называли ее древние эллины, где величественные сосны устремляются ввысь, к сапфировому небу, и выше их – только старые Таврские горы, и в первую очередь – свой собственный, отличный от аттического, Олимп, увенчанный снеговой вершиной, как маститый старец почтенной сединой. Щедрая земля дает виноград, чья кровь веселит сердце человека, и овощи, а море вознаграждает упорных тружеников-рыбаков рыбой и иными своими дарами; нет, наверное, нигде в мире воды чище и теплей, чем в Ликийском море, но изменчив его нрав: оно может кормить, соединять торговыми путями разные страны и континенты, но может и забрать в свое лоно и дерзких первооткрывателей, и расчетливых купцов. Ликийцы, этот отважный и мужественный народ, с уважением относились к морю. Не с боязнью. Они вообще мало чего боялись. Свидетель их бесстрашия и беспримерного подвига – руины бывшей их столицы, Ксанфа. Когда в шестом веке до нашей эры многие мало-азиатские города открывали свои ворота персам, ликийцы яростно отбивались от вражеских полчищ; когда стало ясно, что Ксанф падет, его защитники предпочли сжечь себя и город, но не стать рабами. Древняя эпитафия гласит; «Мы превратили наши дома в гробницы, а гробницы – в дома, наши дома разрушены, наши гробницы разорены. Мы уходили в горы и скрывались под землей, мы оставались под водой. Они пришли и нашли нас, сожгли и уничтожили нас. Мы, которые предпочли убить себя, избавляя от позора наших матерей, наших женщин и наших мертвых, мы оставили такой погребальный костер, который не выгорит никогда». Персы так до конца и не смогли овладеть Ликией, и не только они: родосцы, сирийцы, пергамцы, понтийцы… Никто не достиг своей цели. Даже в начале римского владычества над Малой Азией Ликия одно время осталась единственной страной этого региона, которая, будучи союзницей Рима, и не была подчинена ему. Впрочем, позже, в первые века нашей эры об этом, кроме самих ликийцев, мало кто помнил, и в конечном счете жизнь их также определялась железной дланью Вечного города, в 43 г. н.э. император Клавдий присоединил Ликию к соседней Памфилии. И вот, в переломную эпоху, когда античный мир стремительно приближался к своему концу, а молодая христианская вера крепла в гонениях языческих императоров, на Ликийской земле родился человек, которого Бог прославил, как Своего светоча и избранника – на все века и на весь мир. Как считают многие восточные христиане, нет у человека заступника перед Богом более скорого, чем Святой Николай, кроме Пресвятой Богородицы. Он – сама доброта и справедливость, он нелицеприятен, помогает всем нуждающимся и обличает нечистых совестью. Таким он был при жизни, таким и остался во веки веков. Как прекрасно написал о нем митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир, «Великий угодник Божий, святитель Николай просиял святостью и прославился чудесами в далеких Мирах Ликийских, в краю, овеваемом теплым морским ветром, где зимой созревают фрукты и зеленеет трава. А на российских просторах в тот декабрьский день, когда мы празднуем память Святителя Николая, обычно лежит глубокий снег, воет вьюга и трещит мороз. Почему нет в России ни одного православного храма, где не было бы особо чтимой иконы св. Николая? Нет ни одной благочестивой семьи, не хранящей в семейной божнице образ Мирликийского Чудотворца? Какими таинственными путями сделался Святитель Николай, грек малоазиатского происхождения, любимым святым русского народа? Из жития Святителя Николая мы знаем, как часто спасал он попавших в беду скитальцев, как милостив он был к узникам. И вот с высот Небесного Царства взглянул милосердный Угодник Божий на Русь, увидел, какие долгие мучительные скитания предстоят русским людям, какие страшные узы им придется перенести, – и сжалился над русским народом, ступил на Землю Русскую, принявшую христианство, и обошел ее от края до края…»

То, что предлагается вниманию читателя – не роман, не житие и не историческое исследование. Это – опыт исторической реконструкции, своего рода восстановление, более-менее верное, целой картины по отдельным ее частям, зная при этом ее содержание. Работа довольно старая, но сердцу дорогая – сейчас автор что-то сделал бы иначе, но неизвестно, стала ли бы она от этого лучше. Если с этих страниц повеет живой историей 1700-летней давности, если почувствуется та атмосфера, в которой свершал свой земной путь святитель Николай Чудотворец, значит, своей цели автор достиг; обзор исторических документов и исследований, на основании которых написана эта книга, приводится в заключении. Сын Ликии, живой человек из плоти и крови, страдалец и воин духа, великий угодник Божий – все это он, Николай из Патар, архиепископ Мир Ликийских.