Читать книгу Край света - Евгений Зернов - Страница 13

* * *

Поутру прилетело второе Грозное Письмо.

«…Требуем явиться немедленно! В противном случае, вы будете причислены к категории лиц, представляющих общественную угрозу…»

Повестка привела Дитриха в бешенство.

– Скоты! – вслух выругался он.

Каким образом он, тихий, законопослушный, честно трудившийся всю жизнь, вдруг стал представлять угрозу обществу? Нелепейшая ошибка!

Конечно, государство – гигантский организм. Оно живет своей собственной жизнью, его интересы отличны от интересов простых граждан. Питается и дышит, испражняется и защищается от опасностей. Люди – это клетки государства. Слабые и отработанные должны быть обезврежены и выведены из организма.

Но я расхотел быть клеткой! Я хочу обрести свободу. Дайте мне возможность распоряжаться оставшимся временем по собственному усмотрению.

Законы служат не мне, а тем, кто их подписывает. Государство капризно. Только за мою сознательную жизнь законы не раз менялись на противоположные. Но при чём здесь я?

Как вы не понимаете, что бывают ситуации, когда человек попросту не может исполнять ваши дурацкие правила? Разве не видите, я смертельно болен – вы же сами выдали мне голубой листок с диагнозом. Если не можете помочь, то хотя бы оставьте в покое! У меня больше нет времени и сил играть в жульнические игры!

Дитрих с тревогой вгляделся за окно. На улице поднялся ветер, он подвывал и заставлял, словно восставших мертвецов, шевелиться сухие жёлтые листья. Порой они, ведомые потусторонней силой, начинали немо кружить. В дальнем углу двора на ржавой детской карусели маячил сомнительный тип в тёмном плаще с накинутым на голову капюшоном. Он возник там вчера и с тех пор лишь изредка менял диспозицию, садясь то на качели, то на качалку-мотоцикл. В тени глубокого капюшона лица нельзя было разглядеть.

«Надо ИХ опередить».

Дитрих смутно представлял себе тех, с кем в последнее время мысленно дискутировал. ОНИ были неосязаемы, не имели формы, при этом – были бессмертны и всесильны. Дитрих осознавал, что его ум доверху забит этой чепухой – обидой на весь мир. Сейчас важно перейти на новый этап. Изгнать из головы пылающих демонов. Перестать рефлексировать и начать действовать.

– Папа, давай играть! – воскликнула Лиза. – Ты обещал со мной поиграть!

Дитрих подошёл к дочери, аккуратно сдвинул в сторону детали конструктора и сел на диван.

– Ну папа! Что ты наделал! Ты всё поломал! Я строила нам дом!

Он поднял Лизу и посадил себе на колени. Крепко обнял.

– Солнышко, у меня к тебе очень серьёзный разговор.

– Давай играть?

– Посмотри на меня! Послушай! Мне надо с тобой поговорить.

– Давай, говори. Что случилось? Ты опять грустный.

Дитрих изобразил улыбку. Лиза искусственно улыбнулась ему в ответ.

Девочка опустила голову и потянулась за конструктором.

– Ты меня совсем не слушаешь.

– Да слушаю я тебя, слушаю! Говори уже. – Дочь наконец подняла глаза, в которых отражалась лёгкая сиюминутная досада. Её взгляд ещё не был заражён тоской, которая появляется у взрослых, осознавших ограниченность своих жизненных ресурсов – отпущенного времени и сил.

– Ты должна сделать выбор.

– Какой?

– Очень важный в твоей жизни. Я свой выбор сделал. Теперь – должна ты. Дело в том, что я решил отправиться в длинное трудное путешествие, за пределы Города. Вряд ли я когда-нибудь вернусь. Решай, отправишься ли ты со мной или останешься здесь, но одна. Тебя примут в интернат, я узнавал. Дадут кровать, тумбочку, будут кормить и учить, пока не вырастешь. Будешь каждый день обижаться на меня, на несправедливость судьбы. Будешь часто плакать, пока не закончатся слёзы. Потом найдёшь работу, снимешь каморку. И сможешь, если получится, сама устроить своё семейное счастье. Или поедешь со мной, но тогда я не могу предсказать, что тебя ждёт. Потому что и сам не знаю. Может быть, что-то невероятно жуткое. И в том и в другом случае тебе предстоят испытания. Но ты уже большая и способна понять, что жизнь непростая штука.

Лиза сидела, низко опустив голову. Дитрих поднял её подбородок. По бледно-розовым щекам скатывались горькие слёзы, одна за другой, оставляя блестящие полоски. Серые непонимающие глаза до краёв были заполнены влагой. Дитриху хотелось зарыдать в голос, грудь защемило. Он сильнее сжал дочь в объятиях – ничего другого не мог сделать.

Лиза вырвалась и уткнулась лицом в подушку.

– Ты меня не любишь! – захлюпала она. – Я и так тебя почти никогда не вижу. А теперь ты хочешь меня бросить!

Дитрих по привычке считал дочь ещё совсем маленькой, думал, что ей будет трудно понять. Но Лиза всё поняла сразу и совершенно правильно. Хотя, может быть, и не знала, какими словами выразить нахлынувшие чувства.

– Лисёнок, не плачь, – ощущая себя совершенно глупо, сказал он и погладил жидкие детские волосы. – У меня проблемы со здоровьем. Я вынужден что-нибудь срочно предпринять, не могу оставлять всё так, как идёт. Прежняя жизнь закончилась.

– Почему? Ты же сам обещал, когда переезжали, что уж в этой каморке мы будем жить долго.

– Всё, пожили.

– Это называется не долго, а очень мало! Я не успела завести ни одной подруги.

– Ничего страшного. Заведёшь в другом месте.

– Да? Ничего страшного? В другом месте подруги будут плохие! Здесь, наверное, были бы самые лучшие подруги на свете! Если мы уйдём – больше таких не будет. Никогда!

– Послушай! У тебя здесь не было ни одной подруги. И может быть, никогда бы не появилось. А в путешествии ты точно кого-нибудь да встретишь.

Лиза долго молчала.

– Ты должна принять решение, – словно мантру повторял Дитрих и гладил её спину ниже бугорков. Затем стал делать лёгкий массаж, словно пытался сбросить с себя груз ответственности, хотя отлично понимал, что непростое решение уже принято. Им самим. Требовалось лишь согласие, атрибут соучастия. Достаточно простого кивка.

– Папа, обними меня, – пробормотала девочка.

Дитрих лёг рядом и обнял дочь.

– Папа, пожалуйста, не бросай меня. Я хочу с тобой. Не хочу в интернат.

Она подняла голову. Лицо у неё было заплаканное, а вид самый жалкий. Может, отдать в актрисы?

– Хорошо, – ответил Дитрих. – Замечательно. Я не знаю, что нас ждёт. Наверное, многие трудности и опасности. Но обещаю, что стану защищать тебя. Главное, что мы будем вместе.

– Хорошо, – тихо повторила Лиза. Потом она вдруг села. Настроение её резко переменилось. – Пошли! Ну чего ты разлёгся? Нам надо идти в твоё путешествие!

Дитрих поднялся.

– Спасибо, милая! Давай наведём в комнате порядок. Когда уходишь, надо оставлять после себя чистоту. Особенно когда уходишь навсегда.

Дитрих мочил и выжимал тряпку, а Лиза вытирала пыль на полках. Потом чистили ковёр. Пылесос был неисправен, и они придумали отматывать скотч и чистить ковёр липкой стороной. Выглядело это крайне странно. И всё же им было радостно – потому что делали одно дело вместе.

Потом девочка достала свой «секрет». Она хранила в небольшом бархатном мешочке несколько предметов. Горстка ярких цветных скрепок, золотистый фантик от шоколадки, розовый браслетик, сплетенный из резинок. Это были для неё самые-самые драгоценные вещи на свете. Их она, конечно, решила взять с собой.