Читать книгу Другой понедельник - Евгения Донова - Страница 10

День не задался с самого утра. В унитазе плавал носок, который Ваня, очевидно, не докинул до корзины с бельем, и Маше пришлось его вылавливать. Пока она принимала душ, начались перебои с горячей водой, и она вспомнила, что именно сегодня ее отключат на десять дней, а значит, вставать теперь нужно будет еще раньше. Вообще, ежегодный ритуал кипячения воды в кастрюле и обливания из ковшика ее невероятно раздражал, но Ваня наотрез отказывался устанавливать бойлер, потому что «это выброшенные на ветер деньги, можно недельку в году и потерпеть». Она едва успела смыть остатки шампуня с волос, как воду все-таки отрубили, и она почувствовала что-то наподобие злорадства – Ваня вставал позже нее, так что мыться ему предстояло под ледяной водой. Ничего, ему полезно будет.

Вторники Маша не любила. Точнее, сначала она не любила понедельники, еще с младших классов, когда на смену веселым выходным на даче с любимыми родителями, бабушкой и друзьями приходила очередная учебная неделя, и надо было рано вставать, расчесывать длинные, спутанные после ночи волосы и заплетать косы. Будучи уже во взрослом возрасте, в очередной понедельник проснувшись в легкой депрессии, Маша решила, что так больше нельзя. И с тех пор стала разбавлять начало недели разными приятными мелочами. Капучино из любимого соседнего кафе уже вошел в привычку, иногда она пропускала этот ритуал из-за возникавших дел, но старалась делать это крайне редко. Остальные мелочи, которые ее радовали, тоже чаще всего приходились на понедельник. В обед она заказывала не бизнес-ланч, а полноценное вкусное блюдо и десерт, после работы могла купить в магазине какую-нибудь безделушку, а еще часто назначала встречи со старыми знакомыми именно на этот день. Таким образом, понедельник постепенно стал любимым днем в ее неделе, а его функцию дня паршивого взял на себя вторник, рискуя из персикового превратиться в серый.

Маша уже начала подумывать о том, что бы придумать для второго рабочего дня, но пока никаких оригинальных мыслей в голове не было. Поэтому в тот вторник она, выпив растворимый домашний кофе и потолкавшись в метро, приехала на работу не в самом лучшем виде и настроении.

Открыв почту, она еще раз убедилась в том, что вторники – отстой, поскольку первое, что она прочла, было письмо от босса, ругавшего ее за подобранного ею безалаберного курьера.

Эпопея с курьерами началась с того момента, как Маша устроилась на эту работу. Если бухгалтеры, составлявшие восемьдесят процентов штата, отличались завидным постоянством, то с курьерами была беда. Эта должность требовала исключительной пунктуальности, точности и аккуратности, но при этом оплачивалась унизительно скромно. Соискателями почти всегда выступали две категории людей: студенты и пенсионеры. Студенты отличались скоростью, но всегда подводили. То не выходили на работу после вечеринки, то что-нибудь теряли, да и, вообще, довольно часто увольнялись буквально через два-три месяца работы. Пенсионеры были не такими быстрыми, но зато очень исполнительными. Маша с удовольствием бы взяла на работу какого-нибудь дядю в летах, но – вот незадача – Машин босс, Гаврилов Алексей Валерьевич (в простонародье ГАВ), был категорически против. Однажды, несколько лет назад, еще до прихода Маши, он решил взять на работу дедушку одной из сотрудниц, а тот буквально накануне выхода на работу взял и умер. ГАВа эта история жутко потрясла, и теперь он наотрез отказывался брать на работу людей преклонного возраста. В итоге молодые курьеры сменяли друг друга чуть ли не каждый сезон. Наташа даже подтрунивала над подругой, мол, лето пришло, пора искать нового курьера.

Маша любила свою работу, но терпеть не могла собеседовать людей. Ей куда больше нравилось копаться с бумагами, оформлять договоры и личные дела, но постоянные фиаско с курьерами полностью отбили у нее желание проводить личные встречи.

Маша пролистала письмо, глаза выхватили ставшие за последние годы уже привычными фразы: «Вы должны больше внимания уделять…», «Прошу вас срочно исправить положение» и «Сколько раз эта ситуация еще будет повторяться?» – и свернула окошко. Ей предстоял очередной поиск, который, как она уже по опыту знала, наверняка тоже не увенчается успехом. Маша вздохнула. На улице была такая шикарная погода, что работать совершенно не хотелось. Она уже хотела пойти на кухню и заварить себе кофе, как вдруг телефон на ее столе зазвонил. Маша сняла трубку.

– Маша, тебе тут кое-что принесли, – сообщила секретарь с ресепшена по имени Маргарита, единственная сотрудница в этой конторе младше ее.

– Что принесли? – не поняла Маша.

– Посылку. Приходи посмотреть, – Рита отключилась, и Маша по коридору направилась к главному входу в офис напротив лифтов.

На стойке ресепшена, за которой Рита с гордым видом красила свои пятисантиметровые ногти, стоял высокий картонный стаканчик с кофе из ее любимого кафе, а рядом лежал маленький очаровательный букет из пионов. Маша невольно улыбнулась и подошла посмотреть букет. Цветов было всего семь, они были белые, разного размера – от совсем маленького и нераскрытого до самого большого, уже распустившегося, вместе они составляли немного асимметричный, невероятно нежный букет. Пионы, по своему обыкновению, уже стали опадать, и рядом с букетом лежало несколько лепестков, что придавало всей композиции еще больше романтики. Маша аккуратно взяла цветы и понюхала – запах был едва уловимый, но очень приятный.

– Кто это принес? – спросила она Риту.

Та, не отрываясь от своих ногтей, выдала со свойственной ей усиленной артикуляцией:

– Какой-то парень лет тринадцати. Он только что ушел.

– Тринадцати?! – у Маши округлились глаза.

– Я думаю, это курьер, – пояснила Рита.

– А он не сказал, от кого это?

– Нет, сказал только, что для Маши Константиновой. – Рита подняла на Машу густо накрашенные глаза с наращенными ресницами и уже не так деловито, с каким-то сочувствием спросила: – Может, муж?

– Может, и муж, – бросила Маша и, подхватив кофе и букет, поспешила поставить цветы в вазу.

Букет, медленно ронявший свои мягкие лепестки в течение всего рабочего дня к Маше на стол, не давал ей покоя. Она сразу поняла, что это не Ваня. Во-первых, это было совершенно не в его стиле – дарить цветы без повода, просто так, да еще и отправлять их с курьером к ней на работу. Во-вторых, в том случае, если он все же решался подарить букет, это всегда были розы, чаще всего красные или, на худой конец, ярко-розовые, в прозрачной хрустящей пленке с бантами и вензелями. Ваня много раз говорил ей, что цветы – это праздник для женщины, а праздник должен быть ярким и веселым. Если бы он увидел пионы, то, скорее всего, сказал бы, что это букетик для могилки или что у дарившего просто не хватило денег на нормальный букет.

Но Маша поняла. Она даже не догадывалась, кто прислал букет, но точно знала, что белые пионы – это признак хорошего вкуса и, возможно, даже символ чего-то, только вот чего, она еще не поняла.

Она гадала, кто бы это мог быть, но ни один из знакомых мужчин не проявлял к ней такого внимания, чтобы стало понятно: это он. И тогда она решила не терзаться этим вопросом. Жест, безусловно, был красивым, но было намного приятнее, когда он не ассоциировался с конкретным человеком, с его достоинствами и недостатками, с конкретной внешностью и поведением.

Кофе она пить не стала, несмотря на то, что на стаканчике был логотип ее любимой кофейни, а из дырочки в пластиковой крышке тянуло аппетитным ароматом капучино. Пить неизвестно откуда взявшийся напиток показалось ей безрассудством, и она его вылила.

Она оставила букет на рабочем столе и ничего не сказала Ване, который в тот вторник так увлекся рассказом о конкурсе для продажников на работе, что забыл спросить, как прошел ее день.

По дороге на работу на следующий день Маша почти забыла о вчерашнем происшествии и полностью погрузилась в чтение, так, что чуть не проехала свою станцию. Погода все еще была чудной, и она даже немного опоздала на работу, потому что решила сделать крюк и пройти через тенистый, наполненный летними ароматами парк.

Когда лифт открылся и Маша вышла в холл перед стойкой ресепшена, на ней снова стоял стакан кофе и снова лежал букет из пионов, только на этот раз они были кремового цвета. Маша широко улыбнулась, так хорошо ей стало от того, что этот жест повторился. Она всю жизнь была влюблена в пионы, но по иронии судьбы ей никогда их не дарили.

– Это опять тебе принесли, – продекламировала Рита, делая акцент на букве «р», – на этот раз мальчик постарше.

– Ты не спросила, от кого это? – уточнила Маша, бережно забирая букет и стаканчик.

– Я не передаточный пункт, вообще-то, – обиделась Рита, – и в чужие дела не лезу.

– Если тебе не сложно, – как можно вежливее попросила Маша, – ты не могла бы, если еще раз принесут цветы, позвонить мне? Я сама все узнаю.

– Я бы, может, и позвонила, да только ведь вы же опаздываете, – буркнула Рита.

Маша не стала лезть в бутылку. Несмотря на вредность, странный выговор и вульгарную внешность, Рита была на редкость исполнительной, и просить ее о чем-то два раза никогда не приходилось, за это ее тут и держали уже третий год.

Кофе она так и не рискнула выпить, хотя на этот раз была близка к этому, но все же инстинкт самосохранения возобладал.

К белому букету на столе добавился еще и кремовый. В перерыве между двумя собеседованиями и обедом Маша разглядывала их и задавалась все тем же вопросом: кто? Из просто красивого жеста это начало перерастать в небольшое ухаживание, и ей стало по-настоящему интересно узнать, кто этот аноним.

Маша пыталась рассуждать логически: кто мог знать, что пионы – ее любимые цветы, а этот кофе она предпочитает любому другому? Да практически никто. Про кофе, допустим, могла знать Наташа, которая, кстати сказать, в этот момент находилась в отпуске, но цветы? Скорее всего, это простое совпадение. Тем более если бы он хоть немного был знаком с Машей, то знал бы, что она давно и очень глубоко замужем.

Больше ее волновал тот факт, что поклонник никак себя не обозначил. Ей казалось, так бывает, если мужчина некрасив или стар. Он хочет завоевать внимание еще до встречи, дав таким образом самому себе фору.

Все это было очень странно, но в то же время очень приятно. Маша поймала себя на мысли, что, смотря на букеты, улыбается. Как давно с ней не было такого! Она уже и забыла, когда в последний раз кто-то за ней ухаживал. По сути, ей было все равно, кем окажется анонимный поклонник, в любом случае на измену она никогда бы не пошла, но элементарное женское любопытство щекотало где-то под ложечкой.

В четверг утром Маша спешила на работу больше обычного. Ей удалось добраться до офиса еще до начала рабочего дня, и, когда двери лифта под мягкий звон кабины открылись, она сразу же увидела, что на стойке ресепшена пусто. Испытав странную смесь облегчения и разочарования, она поздоровалась с Ритой, неизменно красившей ногти с утра пораньше, и пошла в свой кабинет. Буквально через минуту зазвонил телефон – Машин компьютер даже не успел загрузиться. Она тут же сняла трубку.

– Ты просила позвонить, – коротко сообщила Рита и повесила трубку.

Да уж, краткость – сестра таланта. Маша подскочила на месте и со всех ног бросилась обратно в холл. Около ресепшена с невозмутимым видом пойманного хулигана стоял парень лет пятнадцати в школьной форме.

– Вы – Маша? – фыркнул он, окидывая ее оценивающим взглядом.

Машу этот пренебрежительный тон немного обидел, но в то же время сам факт того, что этот парень, пусть и не очень воспитанный, совсем недавно видел ее тайного поклонника, говорил с ним и сейчас может разрешить все ее сомнения, очень ее воодушевил. Она проигнорировала замечание и в лоб спросила:

– Кто присылает цветы?

– Он запретил мне говорить, – ответил парень и направился к лифтам, оставив на стойке стакан с горячим кофе и новый букет, на этот раз нежно-розовый.

Маша пошла за ним и встала рядом, когда он нажал на кнопку вызова лифта, но парень, видимо, боясь расколоться, с деловым видом смотрел прямо перед собой.

– Пожалуйста, скажи, – попросила она своим самым жалобным тоном.

– Нет, – отрезал мальчишка.

– Я тебя очень прошу!

– Не скажу.

– Он тебе заплатил? Или просто попросил? Я тоже могу заплатить, если хочешь.

– Нет, – повторил он.

Мигнула стрелка индикатора на стене, лифт звякнул и открылся, парнишка зашел внутрь. Маша растерялась и не знала, что делать, поэтому, когда двери стали закрываться, просто бросила ему вслед:

– Передай ему, что я замужем! Не надо больше ничего присылать!

Последние слова она кричала уже в закрытую дверь.