Читать книгу Нефертум. Запретная звезда - Евгения Исмагилова - Страница 5

Чтение утренней почты стояло первым в его распорядке дня: некоторые из писем не могли обождать. Иногда за ночь на столе его приказчика вырастала целая гора, если в этот день Атис не ночевал в кабинете и все же посещал свою келью.

Для писем у наместника было три стопки: «очень важно», «важно» и «неважно». Разобравшись с первой, он приступил ко второй «важно», которая была объемней раза в три. Закончив с ней, решил сделать заслуженный перерыв. Поставил песочные часы и помедитировал ровно пять минут, пока сыпалась черная взвесь.

Солнце стояло высоко над Хоррой, через закрытую дверь кабинета доносились шумные разговоры и клекот – день близился к обеду, самый разгар работы. Атис выглянул в окно, где во дворе роились приказчики – наместничьи и Милорда, – и вернулся к третьей стопке. Одно письмо лежало в ней уже дней шесть, и Атис заметил его лишь потому, что там было написано «Наместнику Его Превосходительства Варану, лично». Его взгляд сейчас зацепился за знакомую черточку над «а». Такие по привычке ставил его отец, путая куфийскую «аль», означающую «бог», и неферский «аум», звук силы. Значит ли это, что отправитель бы куфийцем, как и сам Атис?

Он повертел письмо в руке. Желтоватая бумага не самого лучшего качества, если приглядеться, можно рассмотреть неровные волокна – такая изготавливалась из старых гнезд куфийского тростникового жука. В бумаге Атис знал толк, он изучил все ее сорта, цвета и запахи, даже вкус. Этот сорт был сладковатым из-за тростниковых стеблей, которые жуки перерабатывали в клейкий материал для своих укрытий. Не самая дешевая, однако и недостаточно дорогая, чтобы считать письмо чем-то важным. Его не хотели поразить или застать врасплох.

Необъяснимое желание выбросить послание, не вскрывая, сделалось лишь сильнее. От письма исходил запах угрозы.

Атис немного посидел так, собираясь с мыслями, затем взял нож и вскрыл конверт. В письме было всего две строчки, которые он по привычке прочел наискосок. Некая «Вечерница» просила у наместника разрешения на перевод из Йоруна в Джак-Джук, в котором у нее осталась младшая сестра и больная мать. Она даже предлагала Атису взятку, какая прелесть. Взгляд его лишь на мгновение задержался на фразе: «…рассчитываю на ваше понимание». Атис перевернул письмо (служба в Магистерии научила его читать письма с обеих сторон), но там было пусто. Он вернул письмо в конверт и положил в четвертую стопку, «уже неважно» – называл он ее про себя, остальные же ее именовали мусорной корзиной.

Первое, чему учат в Академии, так это тому, что интересы Королевства всегда важнее личных. Ты маг, а значит, безымянный солдат Нефера. Ты приносишь присягу, в которой клянешься в верности Альхору, Королевству и Королю. Пройдет еще немало лет, прежде чем они поймут, что отчаянные времена требуют отчаянных мер. Можно было бы написать именно такой ответ, но Атис вдруг подумал, что не хочет тратить на него время. Если он будет отвечать на каждую просьбу, во всем Нефере не останется бумаги.

После Атис подписал приказы о переводе новых магов для охраны Королевского дворца, тщательно изучив сведения по каждому, еще двоих он отверг и уже к трем часам дня решал вопрос о переводе новых мороков на сторожевые посты. Чудовищ развелось слишком много, особенно в Йеффеле, и черти уже не справлялись. Атис прочитал доклады крылатого патруля и мрачно подумал, что, если так будет продолжаться, скоро всех магов ждет одна участь – сражаться с чудовищами.

Он как раз закончил с приказами, когда в дверь постучали. Атис пригладил складки на сутане и выглянул в коридор.

– Минейр, не сочтите за наглость, – на пороге стоял его приказчик. – Вас ожидает Лорд-Магистр.

***

Раньше кабинет Лорда-Магистра располагался в самой северной части Магистерии, над научным корпусом, но недавно он занял комнаты Короля. Добраться туда можно было двумя путями: сквозь путаные коридоры, натолкнувшись на десяток магов, или же прямиком через двор. Второй путь казался удобнее, к тому же Атис давно не дышал воздухом.

Почему Ибекс его вызвал? Обычно он назначал встречи за несколько дней, такая внезапность вызывала неприятное волнение.

Туфли мягко ступали по ковру темно-синего цвета, напоминающему ночной пруд: распустившиеся кувшинки, переплетение стеблей, отражение звезд, прыгающие лягушки. Свет из витражных окон цветными лоскутами падал на стены, натертые белоснежной известкой.

Атис остановился у высокой, в два раза выше его самого, двери с позолоченной звездой на полотне. По обеим сторонам неподвижно стоял караул в золотых доспехах, один человек и один маг, как положено.

– Я по поручению его превосходительства, – произнес Атис, и эхо его голоса гулко разнеслось по коридору.

Один из караульных кивнул и дернул шнурок, висящий над головой. Где-то в глубине кабинета раздался тихий перезвон колокольчиков.

Дверь открыл паренек едва ли старше адептов, вернувшихся из Академии, не больше девятнадцати лет, однако одет в форму приказчика. Китель из синего бархата застегнут на золотые пуговицы, такая же блестящая вышивка украшала грудь и рукава, пояс охватывал белый кушак. Личный приказчик его превосходительства?.. Смазливый мальчишка?..

– Вы собираетесь входить? – недовольно поинтересовался он и капризно сморщил нос. Сам парень – хорошо сложенный, темноволосый, загорелый, с тонкими чертами лица – явно не был простолюдином. Атис внимательнее пригляделся к его лицу: глаза мальчишки имели странный небесно-голубой цвет и будто светились.

– Да, разумеется. Благодарю, – наместник даже немного растерялся. Откуда такой цвет?

Парень распахнул дверь и манерно позвал за собой. Атис, предчувствуя неладное, – вряд ли Лорд вызвал его, чтобы погладить по головке, – вошел.

В новом кабинете Ибекса все было куда скромнее, чем представлял Атис: камин, рядом кушетка в голубом шелке, высокие книжные шкафы до потолка, карта Королевства во всю стену. Из трех больших окон падал мягкий дневной свет. За массивным столом из красной вишни восседал его превосходительство глава Королевской Магистерии Лорд Ибекс и что-то сосредоточенно писал. Его огромные серповидные рога блестели серебром, длинные белые волосы аккуратно лежали на плечах. Красно-коричневые глаза с горизонтальными зрачками двигались вслед за течением строчек. Он был немолод, но все еще держал Королевство в железном кулаке. Его боялись и уважали, и Атис не был исключением.

– Наместник гнева Альхорового, Минейр Варан прибыл. Вы звали меня, ваше превосходительство?

– Вы ведь куфиец, верно? – не поднимая взгляда, спросил Лорд. И, также не глядя, указал пером на кушетку.

– Да, ваше превосходительство, – Атис бы сел, да ноги не сгибались. Почему он спрашивает? Какое отношение это имеет к делу? Что он, черт возьми, задумал?

Лорд макнул перо в чернильницу и что-то размашисто подписал.

– Гвидо, отнеси это в Канцелярию, – Магистр подул на бумагу, чтобы засохли чернила, затем свернул в свиток и перевязал белой лентой. – Лорианне лично в руки.

– Да, мой Лорд, – Гвидо принял свиток и, бросив на Атиса высокомерный взгляд, удалился.

Его Превосходительство внимательно проследил за ним до двери, затем устало откинулся на спинку своего огромного кресла.

– Куфийцы бывают очень и очень упрямы. Знал я одного, он был с юга, почти всю жизнь прожил в пустыне, как там ее?

– Шаксын-Чул, ваше превосходительство.

– Да, верно. Так вот, этот куфиец был гнусным заговорщиком. Его поймали мои люди, когда я еще был капитаном призраков. Мы требовали имена сообщников, посадили его в темницу, пытали, а он так и не произнес ни слова. Даже спустя год пыток молчал, оставаясь верным своей истине. Я очень его уважал за это. Даже казнить решил сам. Так ничего и не сказал, собака, – рассмеялся Лорд. – Могу ли я ожидать от вас той же преданности?

– Разумеется, ваше превосходительство. Даже большей.

– Что ж, хорошо. Грядут перемены, Варан. Большие перемены, – молвил он устало и дернул ушами. – И я должен знать, кто на стороне истины, а кто недалекий трус. Вы ведь на стороне истины?

– Безусловно, Милорд, – Атис почтительно кивнул. Разговор предстоял длинный.

***

– Вы уверены, Варан? – голос Ибекса звучал все так же холодно.

– Я не изменю своего решения, Милорд. И не буду это подписывать.

– Что ж, я уважаю ваше мнение, Варан. Жаль, что оно не совпадает с моим, – вздохнул Лорд с толикой притворства. – Очень, очень жаль.

– Я понимаю, Милорд, – процедил Атис сквозь зубы. Хуже просто не могло быть. – Вы… вы отстраните меня?

– Зачем бы мне это делать? – Лорд изобразил искреннее удивление. – Нет-нет, возвращайтесь к работе и ни о чем не беспокойтесь.

От Лорда-Магистра Атис вышел опустошенным, высосанным до цепенящей усталости, едва держась на ногах. Ибекcу он больше не нужен, тот не прощает подобных выходок. Теперь нужно быть предельно осторожным, один промах – и это может стоить ему жизни. Лорд-Магистр всегда изощренно избавлялся от своих врагов.

Наместник (пока еще наместник) уже шагал в жилые корпуса, где его ждала холодная постель и бессонная ночь в раздумьях, когда краем глаза заметил фреску, украшающую проходную залу. Атис невольно замер. Он ходил здесь уже добрый десяток лет, так давно, что фреска вышла за пределы его восприятия. Вот Альхор впервые спустился в теле хельминга: на нем сияющая тиара, по ветру развеваются белые волосы. Он воздел руки, на которых нарисованы круги, и приветствует племя вестов. Говорит вестам, что он их новый бог, и велит преклонить колено. Некоторые убегают в ужасе, кто-то бросается на Альхора с дубиной и тут же сгорает в божественном пламени.

Следующая сцена – Альхор тянет руку к небесам и достает красную звезду. Сажает ее в грудь одного из вестов, и у того лопается голова. Мастер не поскупился на красный, изображая несчастного в языках пламени. Видя, что бедолаге теперь нечем есть, Альхор ловит ближайшую собаку, отрубает ей голову и сажает на плечи веста. И так происходит со всеми, пока вокруг Альхора не появляется сотня белых, черных и красных фигурок с головами животных. Все они нарисованы так размыто, что уже не различить силуэтов.

После Альхор в разных образах ведет их на войну. Звероголовые маги бросаются на чудовищ. А затем фреска повторяется, являя собой единое полотно. На ней не хватало одной-единственной сцены, которая изменила бы все: первая звезда, посаженная в тело несчастного веста, была голубой, и именно она превратила несчастного в чудовище. Уже после Альхор придумал превращать людей в полузверей, только в их телах звезда работала так, как надо. Атис невольно коснулся груди. Звезда под сердцем у всех Альхоровых созданий, и никто никогда не выбирает, кем быть – магом или монстром.

Ему сделалось гадко, нет, больше – он почувствовал себя виноватым. Когда отказался подписывать указ, предложенный Лордом-Магистром, он знал, что это единственно верное решение. Но что его мнение могло изменить?

От сладковатого запаха белых пенистых цветов, расставленных в вазах на низких столиках, разболелась голова. Некоторые из них подгнивали, придавая сладости привкус тухлой воды. Атису стало невыносимо, и он вышел во двор, подышать воздухом.

На Хорру опустились сумерки, зажглись первые звезды. Лотосы уже распустились, и двор наполнился свежим ароматом. Маги расходились по кельям, жизнь в Магистерии затихала до следующего утра. Отличный вечер, как всегда, самые страшные решения принимаются в тихих сумерках.

– Простите, – раздалось робкое за спиной. – Минейр?

Даже не видя зовущего, Атис мгновенно понял, кому принадлежало то письмо.

***

Рядом остановилась маг-огневик, рыжая летучая мышь в форме стража, с большими ушами и поросячьей мордой, ростом едва достающая ему до груди. Они прижала к себе хрупкие руки, словно в молитвенном жесте, и шагнула вперед. Ее показная тщедушность вызвала в нем лишь раздражение. Он никогда не умолял и ненавидел, когда умоляли его.

– Не знаю, помните ли вы меня. Мое прозвище Вечерница.

– Я помню. Видел вас на посвящении, – кивнул наместник. Кто-то из подружек Циглера. Кажется, ее звали Гиорой или что-то вроде того. – Так зачем вы проделали такой путь? Я назначал вас в Хашмир.

– В крепость Йорун, все верно… – Вечерница осмелилась на еще один шаг. От нее пахло решительностью. – Вы, должно быть, не получили мое письмо, Минейр. Я отправляла его две недели назад.

– Получил, – снова кивнул Атис. В глазах Вечерницы промелькнуло недоумение.

– О… – охнула она и рискнула подойти ближе. – Должно быть, ответ еще не доставили…

– Я не отвечал вам.

– О… – снова охнула она и ошарашено заморгала крохотными блестящими глазками. – Могу я узнать, почему же, Минейр?

Атис хлестко ударил хвостом по мостовой, и девчонка вздрогнула от неожиданности.

– То, о чем вы просите, никак невозможно, – Атис возвышался над несчастной на несколько голов. – В Йоруне требовался огневик, и я дал им его.

– Но правило…

– Правила больше нет, Гиора, – от звука своего имени мышь дернулась, как от удара. – Все, что в ваших силах, – это смириться и нести свою службу достойно. Доброй ночи.

Атис развернулся на каблуках и уже направился в сторону жилых корпусов, как она подбежала и закрыла ему путь.

– Стойте же! Стойте, выслушайте меня! – пискнула она, не давая пройти. – Просто послушайте!

Он мог бы легко оттолкнуть хлипкую преграду, однако почему-то не стал. Атис оглядел двор в поиске караульных, но двор, как назло, был пуст.

– У вас минута, – сдался он, хотя больше всего на свете мечтал оказаться в своей келье. – Отсчет пошел.

– Я сама из Джак-Джука, это маленькая деревня на севере Куф-Гайяда, – что ж, Атис был прав, она и вправду куфийка, как и он, – моей сестре десять лет, летом она носит воду, а зимой продает сушеные травы. У меня и моей сестры никогда не было отца, а мать надорвала спину и не может работать. Они живут впроголодь, Минейр. Я прошу назначить меня туда, чтобы я помогала семье!

Она подошла вплотную и подняла взгляд, полный мольбы, надежды и отваги. Она не отступится, вот что нежданная гостья хотела сказать. Может быть, на кого-то это бы произвело впечатление, но только не на наместника. Да, он был даже немного восхищен мужеством этой девушки, и да, ее рассказ вполне мог растрогать кого угодно. Только вот Атис не верил ни слезливым байкам, ни женщинам. Да и зарождающаяся головная боль лишь мешала проникнуться всеми ужасами существования в Джак-Джуке.

Он наклонился так, чтобы их морды оказались на одном уровне, и произнес:

– Если я назначу вас туда, куда вы просили, значит, Йоруну придется искать нового огневика. И где же мне его взять? – Вечерница не выдержала его взгляда и понурила голову. – Не знаете? Может быть, у вас есть какие-то мысли по этому поводу? Может, подскажете мне, как защищать Йорун без участия магов?

– Нет, Минейр, – тихо ответила она, так и не поднимая глаз.

– И я, увы, не знаю, – наместник выпрямился. – Как только вы найдете этот удивительный способ, приходите ко мне, я с радостью выслушаю. А пока доброй ночи, Вечерница.

– Неужели для вас нет ничего святого? – со слезами в голосе спросила она.

– Долг для меня свят, – отозвался Атис, направляясь к жилым корпусам. – Долг и ничего кроме.

***

Он был почти у лестницы, как за спиной раздались хлопки крыльев. Наместник не придал этому значения. «Улетела», – мелькнула вялая мысль, ведь Атис уже думал лишь о травяном чае, который заварит, и о том, как хочется поскорее стряхнуть с ног туфли. Встреча с Вечерницей уже выветрилась у него из головы, словно полуденный сон, однако то, что случилось после, он запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Сперва он услышал взмах крыльев, совсем близко, затем его обдал сквозняк, и лишь потом в спину что-то стукнуло, словно ударил кожаный мяч. Когти Гиоры зацепились за его сутану, и прежде, чем он успел что-либо сделать, боль пронзила правое плечо. Атис зашипел, отмахнулся, но пальцы нащупали гладкую шерсть Вечерницы, рыло и кожу на морде. Она повисла на нем, как собака на медведе, и с каждым мигом боль становилась все сильнее и сильнее.

– Ах ты ж!.. – закричал он и попытался оторвать от себя Вечерницу.

Наместник не мог уйти в тень, не мог сбросить эту тварь, лишь оцарапал ей морду, закричал и со всей силы ударил о стену. От этого мышь взвизгнула и наконец разжала хватку. Из прокушенного плеча хлынула кровь, и тонкая ткань сутаны промокла почти насквозь, но Атису было уже все равно. Теперь он разозлился по-настоящему, и гнев его был страшен.

Темная звезда, что жила у него под сердцем, остыла до космического холода, ледяная магия прыснула в кровь. Он поднял здоровую руку, и из пальцев вырвалась темная сфера.

Вечерница уже пришла в себя и успела уклониться. С ее маленькой морды капала его кровь. Мышь улыбнулась – зло и страшно. Атис хотел ударить снова, но… в ее глазах промелькнул сине-зеленый дикий блеск, какой бывает лишь у зверя – зверя, который отчаялся, и его уже ничто не остановит. Она сделала то, что хотела.

Наместник опустил руку. Бесполезно. Девчонка опомнилась и, косо набирая высоту, улетела, оставив его в одиночестве посреди пустого двора.

– Вот же проклятие, – выругался он, зажимая укус. – Молите Альхора, чтобы я вас не нашел.

Сперва стоило позвать стражу и приказать поймать негодяйку, а затем пойти в лекарскую, чтобы перевязать рану. Но что-то во взгляде девчонки вызывало у него сомнения. Он подозревал худшее, и, если оно окажется правдой, лучше никому не знать о случившемся. По крайней мере, пока.

Атису вдруг стала совершенно безразлична судьба Вечерицы, у него появились проблемы посерьезнее. Караула ведь не просто так не было на месте. И Гиора не могла проникнуть в Магистерию в столь поздний час, правда? Что, если это было подстроено? И кара Лорда-Магистра не заставила себя ждать?

Если окажется, что он заразился звериной ярью, пост наместника будет потерян. Ибекс назначит другого, более сговорчивого. А тут так удачно подвернулась эта несчастная Вечерница. Лорд использовал ее, чтобы устранить Атиса, приказав караулу пустить ее, а девица даже не догадывалась об этом. Теперь все было кристально ясно. Что ж, вот Атис и наказан за свое упрямство.

Когда он поднялся в келью, все мысли и чувства словно потухли, он мог думать лишь о том, что надо разобраться с раной.

Наместник стянул с себя сутану и принялся осматривать место укуса. Он оказался не таким большим, как Атис сперва думал. Клыки Вечерницы пробили чешую, но артерию не задели. Смыв кровь, он обнаружил лишь четыре ровные точки: две спереди и две сзади. Обеззаразил рану раствором изумрудника, затем нанес мазь из смолы дильхеймской сосны, наложил бинты, после чего силы покинули наместника окончательно, и он опустился на пол, прижавшись спиной к стене. В случае заражения звериной ярью помочь уже ничто не могло.

***

Стояла глубокая ночь, когда Атис очнулся и сперва не понял, где находится: все казалось незнакомым и каким-то не таким, словно он все еще спал. Нет, все же наместник был в своей келье: узкая кровать у окна, камин, глубокое кресло, ширма, комод, рабочий стол и почти пустой шкаф для одежды. На стенах расползались паутины трещин, известка пожелтела от времени. Было что-то привлекательное в этой обшарпанности, что-то, что касалось лишь его. Что он будет вспоминать через десять-двадцать лет? Эту ветхость, жесткую постель и тот выцветший гобелен с охотой на уродливых львов. Атису он достался от прошлого хозяина кельи и был ему очень дорог, поэтому выкидывать рука не поднималась.

Немного придя в себя, он поднялся с пола. Чертовски затекла спина, место укуса отдавалось тупой тянущей болью. Стоило ему встать на ноги, как по телу прошла судорога, закружилась голова, и он снова рухнул на четвереньки. После его стошнило чем-то черным, он едва успел нащупать умывальный таз.

Рвало около часа, и все это время наместник клял Гиору и Альхора на чем свет стоит. Наконец, когда желудок успокоился, Атис с трудом нашел в себе силы умыться и забраться в кровать. Его начало знобить, он укутался в шерстяное одеяло, свернулся клубком, поджав под себя хвост, и уснул липким тревожным сном.

Когда он очнулся во второй раз, за окном уже разгорался рассвет.

Атис резко сел на постели. Место укуса воспалилось, и шевелить правой рукой оказалось крайне неприятно. Хорошо хоть не было тошноты…

Сомнений не оставалось – он заразился звериной ярью. Откуда он это знал? Просто знал, и все.

– Господи, – проговорил он и опустил голову на руки. – Ты ведь этого хотела, правда?

Нет никого опаснее, чем те, кому нечего терять. Вечерница знала, что он никому ничего не скажет, иначе лишится должности. Больным магам запрещено находиться на свободе. Так что теперь это их маленький грязный секрет. На себя ей было плевать, она расскажет всем, что наместник болен, и тогда его отправят в Дом поющих, ведь он теперь озверевший.

Вряд ли она знала о том, что случилось в кабинете Лорда.

Однако не время раскисать. Он должен все взвесить, понять, сколько у него осталось времени… Понять, что еще успеет, а что нет. Итак, что известно о звериной яри? Болезнь, от которой страдают лишь маги, передается через укусы – слюну или кровь. Первые признаки – тошнота и головокружение, не прекращающиеся несколько часов после заражения. После долгий период затишья: от нескольких недель до трех месяцев, – затем кратковременные потери памяти, снохождение, бешенство… Зверь берет верх постепенно, отвоевывая все больше и больше места в мозгах, пока наконец пострадавший не погружается в первозданный ужас животного существования.

Атис вдруг ощутил себя внутри какой-то хитроумной ловушки, из которой нет выхода. Второй раз в своей жизни он оказался совершенно бессилен перед обстоятельствами. Впервые это гнетущие чувство посетило его в десять лет – в день обращения, когда пробудилась черная звезда. Больно, очень больно, он думал, что умрет. Вскоре все прекратилось, но он больше никогда не был прежним – человеком. А теперь это…

Стук в дверь. Что?.. Они знают? Нет, нет! Нет, даже если его кто-то видел, едва ли решится сообщить об этом. К тому же Атис точно знал, что они с Гиорой были одни. Наместник тяжело поднялся с кровати, боясь очередного приступа головокружения, надел халат, чтобы никто не видел его раны, нехотя подошел к двери и отворил засов.

В полумраке коридора, трепещущем от факельного света, стоял гонец. Он протянул свиток с печатью Канцелярии.

Леди-Канцлер!