Читать книгу Не тот муж. Возвращение - Евгения Мэйз - Страница 4

– Повезло, что Илюха вернулся в Зеленоанск, правда, Ида?

Как я говорила три года обучения в институте под бдительным контролем ба дали мне многое. Кроме изучения языков и понимания культур разных народов, умения анализировать и общаться с представителями разных конфессий, я научилась владеть эмоциями.

Это громко сказано разумеется.

Я еще постигаю эту науку под неусыпным взором ба, но кое-какие плоды видны уже сейчас – я не показала, что слова отца смутили меня.

– Правда, папа, – ответила я, улыбнувшись столь бесхитростному сватанию. – Очень удачно, что я встретила Илью и свела вас друг с другом.

Люба хохотнула, толкнула папу в плечо, дав понять, чтобы он бросил это дело. Илья же, смеясь, подавился кусочком торта, который успел отправить себе в рот.

– А сначала не понравился он тебе!

Еще бы он мне понравился, если принял меня за телочку, которая пришла на пляж, чтобы пустить пыль в глаза и показать, как ей повезло отхватить какого-то папика! Мнение его изменилось в тот момент, когда меня догнал Санька.

– За то между вами сразу пробежала искра!

Илья закашлялся и наградил меня мрачно-веселым взглядом. Но папу было не остановить.

– Ох, Идка, – вздохнул отец, совсем недолго посверлив меня тяжелым взглядом, и перевел глаза на Илью. – Ты, Илья, не затягивай, с этими колючими штучками медлить нельзя!

– Папа!

– Паш!

Я и Люба одновременно прикрикнули на него. Что он такое говорит? С чем не затягивать? С походом в «некафе» или игрой в настолки?

– Что?! – воскликнул отец, глянув на жену. – Я тебя встретил и сразу в дом!

– То-то и оно, что сразу в дом, а не в парк и не в розарий!

Любовь Николаевна пошла еще дальше – убрала со стола коньяк. Хотя, отец только пригубил его.

– Отстань ты от них! Спроси что-нибудь другое!

Слово наконец взял откашлявшийся Скворцов. Он перестал смеяться, а потом взглянул меня так хитро.

– Спасибо за совет, дядь Паш, – проговорил он очень серьезно. – Не буду медлить ни минуты.

Понятно было что Скворцов и отец «нашли» друг друга. У них было о чем поговорить несмотря на то, что они работали в разных сферах. Во-первых, Илья умел говорить и то было немудрено.

Преподавать историю и обществознание едва ворочая языком? Сомнительный тандем, признаем это.

Во-вторых, с папой работал отец Ильи, а в-третьих, они хаживали вместе на рыбалку.

– Воля ваша, – проговорил отец, чуть снизив голос, чтобы не разбудить Сашку. – Расскажешь, что случилось у тебя сегодня?

Я чуть было не отложила ложку, осознав, что лучше бы он и дальше нахваливал теперь уже невозмутимого Скворцова.

– Что произошло на этот раз у господ Спасских?

Мне не хотелось рассказывать ни о чем Илье, но все же пришлось поведать историю о свалившемся на меня наследстве в его присутствии. Я не нашла достойной причины, как бы избежать этого рассказа. Начни я мямлить и просить поговорить позже, то это означало дистанцироваться от него и дать понять, что его прошлые признание ничто для меня.

Я все еще считала его своим другом, невзирая на объятия и неловкие признания. Я не решила хочу ли большего от нашего общения, еще размышляя и прислушиваясь к своим ощущениям и таки да, над советом, который дал мне папа.

Не хватало мнения ба, но я вряд ли стану спрашивать у нее что-то.

Я едва поделилась новостями, но даже не успела выразить сомнений и страхов на этот счет, удивившись реакции Илюхи.

– Спасибо за ужин, вкусный торт и веселую компанию, – сказал он, поднявшись из-за стола. – Но мне пора.

Никто не понял, что произошло. Все были под впечатлением от свалившихся новостей, а Скворцов уже вышел из комнаты и зашумел обувью в коридоре.

– Илья!

Я окликнула его, но его имя ударилось в почти закрывшуюся дверь. Щелчок и я осталась одна в коридоре.

– Ид? – позвала Люба, появившись в дверях кухни. – Он чего?

Пожав плечами, я сунула ноги во вьетнамки и сбежала по лестнице. Признаю, что не торопилась при этом. Не то, чтобы мне не был дорог Илья. Не потому, что я считала его поступок выходкой.

Просто…

Всегда и во всем должно было быть достоинство. Иначе, если что-то пойдет не так, потом не перестанешь ненавидеть всех и главным образом себя.

– Скворцов!

– Что, Карамзина?

Я думала, что он ушел, растворившись в душной ночи июня, а он остался, топча траву между деревьями у дома.

Не знала, что он курит. Никогда не чувствовала от него запаха никотина, как и не видела пачки в руках.

Но он держал сигарету, подносил ее к лицу и разбавлял краски вечера сизым дымом.

– Что случилось? – спросила я, присоединившись к творящемуся вандализму. – Я обидела тебя чем-то?

Он задержал взгляд на мне, выдохнул в сторону и бросил короткое:

– Нет.

У меня как камень с души свалился.

– Ты забыл сказать, что у тебя булимия? – поинтересовалась я, остановившись на расстоянии вытянутой руки. – Сначала ешь торты, а потом выплевываешь их?

Илья не улыбнулся моей шутке, как бывало обычно. Но и не ответил ничего. Молчание затягивалось и подходил момент, когда нужно было разворачиваться и уходить. Я стояла и ждала, чувствуя себя все более глупо при этом.

– Я сказал тебе, что ты мне нравишься, конфета.

– Сказал.

– Два года я смотрю на тебя и не подхожу ближе, – Илья бросил сигарету под ноги, перед этим скривившись, и затоптал ее. – Кто ты, Карамзина, и кто я?

Я приподняла брови, ошалев от сказанного.

Илья, которого я знала, не был таким надменным, как смысл фразы, которую он только что выдал. Он был насмешливым, знал себе цену и был парнем, на которого заглядывались женщины от мало до велика.

Но это было не все, слава Богу!

– Ты Артемида Карамзина – внучка знаменитой Спасской, племянница консула и блестящий дипломат в не таком уж и далеком будущем, а кто я?

Вот значит, как он видел меня! Как внучку-жучку? Интересно, он один так думает или есть еще кто-то?

– Сам Илья Юрьевич Скворцов, – выдал я глухо, все еще не отойдя от начала этой речи. – Ты, наверное, забыл, что у нас родители вместе работают и не так уж далеко мы ушли друг от друга.

До него не дошло, а мне на минуточку стало плохо.

– Ты себя видела, Артемида? – спросил он, но не дал ответить мне. – Ты словно сошла с обложки журнала о светской жизни!

– Это ты так говоришь, что я красивая или имеешь в виду какое-то другое издание?

Я потянулась к свисающей ветке, сорвала лист березы и тут же смяла его, отбросив в сторону.

– Объясни нормально, Скворцов!

Он подошел ко мне близко-близко и посмотрел так как будто заглянул в душу.

– Ты красивая, – выдохнул он, взяв меня за руку. – Очень красивая.

Я хмыкнула.

– Как многие.

– Нет. Ты не понимаешь.

Я действительно так считаю без ложной скромности и стеснения, потому что не соответствую и не спешу следовать мировым эталонам красоты. Я не накачала губы, исправив их контур и сделав их больше. Не наращиваю волосы, ресницы и ногти, чтобы они стали гуще, длиннее и правильнее. Не корректирую брови. Я пью витамины и каждый день нахожу минутку чтобы поухаживать за собой. Впрочем, не клянусь никому что в будущем не стану поступать иначе. Пока все хорошо и так. На то, чтобы развивать в себе комплекс неполноценности у меня просто нет времени.

– Город и тот меняется, когда приезжаешь домой. Становится лучше, чем обычно.

Это он загнул. Это называется «влюбился»! Как я раньше не замечала этого за ним?

Я задумалась над одним вопросом и тут же озадачилась другим. А чтобы я сделала тогда? Держала бы на расстоянии!

– Спасибо за комплимент, – ответила я резко, сердясь на него за тот хаос, который он устроил в моей душе. – Ты тоже красивый и добрый, а еще веселый и талантливый.

– Правда?! – спросил он так насмешливо, что я подумала психануть и оставить его одного.

Что-то случилось у самого популярного педагога моей бывшей школы. У него вдруг «отвалилась» способность объяснять вещи в доступной форме. Но не сломался тумблер подтрунивания! Показалось дальше, что он ломает комедию, как это бывало обычно, а я ведусь. Тоже как обычно. Только тема в этот раз была серьезной.

– Не злись и выслушай меня, не перебивая.

– Я так и хотела с самого начала.

Он поцеловал меня сразу, как я произнесла это, заключил мое лицо в свои ладони и притянул к себе, прижавшись к моим губам. А я потерялась, потому что привычный мир вдруг стал еще сложнее и красочнее одновременно. Как букет, что я получила и, как мягкое прикосновение губ.

– Наконец-то я сделал это, конфета, – проговорил он мне в губы и прикоснулся к ним еще раз.

Я не двигалась. Никак не отреагировала на этот поцелуй, наученная прошлым опытом. Поддаться чувством означало стать слепой и уязвимой, а еще не заметить, как тебя водят за нос.

– Помнишь мы ходили с тобой в кино на «Убийство в Восточном экспрессе»? – спросил Илья, отстранившись и оборвав поцелуй также резко, как и начал его. – Ты тогда сказала, что мечтала прокатиться на таком.

Я мотнула подбородком, тем самым говоря «да». Я отлично помнила тот день и непередаваемую атмосферу фильма.

– Я решил подарить тебе билеты, два года копил на них и на то, чтобы не отказывать тебе ни в чем. Хотел преподнести их тебе на день рождения. Запланировал отпуск на зиму.