Читать книгу Мой ребенок Тигра - Евгения Мэйз - Страница 9

– Кажется, оторвались! – проговорила Ольга, взглянув на стоящую позади люльку.

Макар не спал, молча разглядывая обстановку вокруг. Ольге даже пришлось притормозить, выйти из машины и совсем чуть-чуть распеленать ребенка, чтобы ему не было душно (ведь в машине было тепло) и он мог видеть еще что-то кроме краев спеленавшего его одеяла.

– Ты такой славный, – проговорила Багдасарова, погладив гладкую щечку, – и очень серьезный мальчик.

Оля поняла, что захвачена ощущением материнства. Если раньше оно просто ныло в ней, как будто бы весенний цветок, тянущийся к солнцу, но еще слишком слабый для того, чтобы пробиться из-под земли, то теперь оно набирало обороты, подобно ему же, цветку, выпрямляясь и раскрывая даже самые крохотные свои лепестки.

– Приедем домой, посмотрим свою новую комнату, покушаем, искупаемся и уснем самым вкусным сном, – говорила она, заполняя нехитрым разговором относительную тишину салона авто, – но перед этим я познакомлю тебя с твоим новым другом.

У них было много дел. Ольга волновалась, переживая за то, что может забыть что-то. У нее не было ни мамы, ни бабушки, ни сестры, никого кто мог бы показать ей, как делать что-то. Но в ней были знания из книг, курсов для молодых мам и созерцательный (небольшой, но все же) опыт наблюдения за подружкой Светкой, во дворе которой она нашла свое счастье.

– Сергей Михайлович, вы не забыли, о чем я просила вас? – проговорила она, оказавшись у окошка охраны.

Ранним утром Ольга снесла вещи Дениса на пропускной пункт, перед этим дозвонившись управляющему жилого комплекса и объяснив всю свою непростую ситуацию.

– Конечно, Ольга Николаевна, – седой, как лунь старик вперился в нее внимательным взглядом почти что прозрачных глаз, – Карим Мадинович уже связался и объяснил нам все.

Сказать что ее утро было насыщенным значит не сказать ничего – наспех съеденный завтрак, заказ продуктов на дом, звонок адвокату, поездка на работу, написание заявления на отпуск, временное делегирование полномочий разбуженной ни свет ни заря Ксюхе, краткое (но показавшееся вечностью) стояние в пробке, а потом круг вокруг казённого учреждения. Пешком. В накинутом наспех тоненьком кардигане. Ольга чувствовала себя взбудораженной и такое ощущение, что всемогущей. Она била рекорды производительности за весьма короткий промежуток времени.

– Как ты?

Подружка Светка, во дворе которой Оля нашла свое сокровище объявилась, как никогда не вовремя, когда та высвобождала Макара из салона авто.

– Мы дома, – ответила Оля на осторожные вопросы подружки, уже наученной тем, что раз за разом Ольгу постигали неудачи. – Но сначала прогуляемся по двору, подышим свежим воздухом и примем небольшую солнечную ванну.

Ольга постаралась выкинуть из головы мрачные мысли в том числе, сопутствующие им вопросы: а гуляли ли с этими детьми по-настоящему?

– Дома? – переспросила Светка, а потом вскрикнула, заставив Ольгу на какое-то время оглохнуть на одно ухо. – Олька!!!

Ольге не хотелось возиться с коляской, потому она просто вынула ребенка из конверта и, уложив его на плечо, прошла в парковую зону жилого комплекса.

– Я скоро буду!

– Будем гулять здесь каждый день, – шептала Оля прижатому к плечу малышу, не переставая поглаживать его по спинке, – а ещё обязательно съездим к реке, в парк, конечно же в зоопарк.

Лето с возвращением малыша вновь заиграло своими красками – стал ощущаться теплый ветер, набирающего тепло дня, еще не испарившаяся влага ночного ливня, заметилась сочная листва и даже ярко синее небо над головой.

– Будем бегать и пугать голубей, – говорила она, потираясь о лоб малыша, – хрустеть листвой, лепить куличики и наверное, есть песок.

Насчет последнего Ольга конечно же шутила, но понимала, что есть в жизни каждого ребенка такие моменты, когда мама не сделала ничего не потому, что не хотела, а потому что не знала и не могла.

– Мама уехала за город.

Светка перезвонила Багдасаровой через пару часов и, не переставая извиняться, объяснила, что ей не с кем оставить близнецов. Брать их в гости ей не хотелось.

– Няня приболела. Я совсем-совсем забыла об этом, но ты ведь представляешь, что случится, если они подхватят крики друг дружки?

Ольга понимала, а еще поймала себя на мысли, что начала всерьез озадачиваться тем какой же тихий у нее ребенок. Макар – не кричал и даже не кряхтел, делая такие важные памперсные дела. Тот неполный день, что сын был дома, рассматривая с ее рук улицу и новый дом не были показательными и не говорили ни о чем, но Ольгино сердце сжалось. Она читала о таком – детдомовские дети были тише и послушнее родных.

– А может мы и не будем кричать? – говорила она, усевшись на пятки рядом с распеленованным малышом. – Может мы будем слушать и недоумевать почему же такие громкие все остальные?

Макар рассматривал ее, порывался поднять ноги, отпускал их, трогал себя и хмурил темные бровки.

– Вообще, им бы стоит задуматься, что стоит присмотреться к молчунам, – она провела пальцем по крохотной розовой пятке, тихо рассмеялась тому, что тот отнял ее и подтянул к лицу. – Правда?

Сына ждала теплая ванна, а Ольга медлила, в очередной раз отмечая то, что не может наглядеться на ребенка и считает, что любой ракурс с ним беззастенчиво хорош. Уже сейчас. А что будет через несколько месяцев, когда он доберет вес в домашних условиях?

– Пойдем! Мама выкупает тебя.

Багдасарова заставила себя подняться, замерла на мгновение, осознав, как назвала себя и поспешила в ванну. У них теперь вся жизнь впереди. Она будет смотреть на него каждый день и уже не повторит прежних ошибок.

– Оля? – проговорил Золотарев в ухе, словно только и делал все это время, что ждал удобной минуты.

Складывалось такое впечатление, что кто-то словно подслушал ее и вновь впустил реальный мир со всеми сопутствующими проблемами в ее дом. Сперва позвонил адвокат, который пожелал узнать более чем все.

– Ты не сказала мне об усыновлении, – начал он, впустив в свой голос металла.

– Извини, – откликнулась Ольга с мягкой улыбкой. – В тот момент мной владели совсем другие чувства.

Артем Золотарев выбрал очень удачный момент для звонка. Один из лучших юристов столицы, обладающий не только впечатляющими внешними данными, но и весьма темпераментным нравом как будто бы знал, что она не станет отвечать ему в том же духе в присутствии младенца.

– Не беспокойство о том, с чем справится или не справится лучший выпускник юридического факультета МГУ.

– Ты, Багдасарова, не понимаешь!..

– Все верно, – перебила заистерившего юриста Ольга, – не понимаю и не спрашиваю с тебя того же, когда тебе требуется консультация в финансовых делах.

Нервное молчание, сопровождающееся раздраженным выдохом, продолжалось всего несколько секунд. За это время Ольга успела намылить Макару макушку.

– Ты дома?

– Да.

– Скоро буду. Объясню тебе почему я зол, а ты расскажешь мне все, о чем забыла упомянуть.

Ольга только закатила глаза в ответ на это.

– Как будто мы не знаем из-за чего он злится? – говорила она, намыливая ручки и плечики сынишки. – Просто не нашел себе новую подружку.

К слову «подружка» напрашивалось добавочное слово, пошлое, но верно определяющее для чего именно нужна эта девочка, но теперь у Ольги на руках был ребенок. Вести себя как прежде уже было нельзя, даже в таком раннем возрасте.

– Оль! – проговорили в ухе с тщательно демонстрируемым спокойствием. – Так-то я еще не отключился!

Ольга сказала бесшумное «О», продолжая улыбаться заметно расслабившемуся ребенку.

– Это плата за то, что ты подслушивал, – проговорила она со все той же мягкостью, – Тём, повесь, пожалуйста, трубку.

***

– Я уж думала ты не приедешь! – проговорила Багдасарова в преступной близости от отверстий динамика. – Дверь будет открыта!

Золотарев не приехал в первый вечер, а Ольга не стала перезванивать и спрашивать: с каких это пор он нарушает данное обещание. Артем не принадлежал к числу тех, кто делает что-то без причины, а она была занята, переживая первые, но с каждым днем все более прибавляющиеся заботы молодой матери. Адвокат перезвонил ей на следующий же день, попросил рассказать все о чем она «забыла» упомянуть в памятный вечер, названивал едва ли не ежедневно, как нарочно выбирая те моменты, когда Ольга была рядом с бодрствующим сыном и кажется наслаждался тем, что она не может ответить в том же духе на его бестактные замечания.

– Никого этому не учат, никого, – шептала она сыну, уже не беспокоясь о том, что малыш уснет голодным, – но ты у меня молодчина.

Уставшая Ольга улыбалась и хмурилась, когда нажимала на кнопку домофона кончиком носа. Разрумяненный Макар, завернутый в толстенное махровое полотенце почти что уснул, третий вечер подряд натворив дел в ванной. Если бы не установленный шезлонг, то Ольге пришлось бы перемывать ребенка заново, целиком, от макушки до пяток, а еще ехать в больницу, ну, потому что к такому ее не подготовили.

– Макааар, – протянула она, заметив немного шальной взгляд сына. – Ты делаешь это нарочно, правда?

Ольга не знала то ли улыбаться, то ли плакать – стоило раскрыть задремавшего, согретого в теплой ванне ребенка, как тот естественно потихоньку, но проснулся. Она успела обтереть Макарку, взлохматить темную шевелюру и даже соорудить уютное гнездышко из махровой ткани, но опоздала с памперсом. Оля повернулась, уже зажав его пальцах, как ощутила влажное тепло в районе груди, да так и осталась стоять на месте, понимая, что не двинется никуда пока сын не закончит свое коварное мужское дело.

Почему мужское? Будь на его месте девчонка, то она бы не смогла бы описать ее в таком положении, а то есть лежа на пеленальном столике.

Что до неподвижности, то Ольке было куда проще постирать домашнюю одежду, чем замыть, высушить или тем паче поменять ковролин в детской.

– Вы, молодой человек, быстро осваиваетесь – проговорила она, берясь за липучки – и учитесь быть наглым.

В коридоре щелкнула дверь, послышались осторожные шаги и даже осторожное постукивание костяшками о дверь.

– Я в спальне! – бросила назад Ольга, наблюдая за тем, как развеселившийся сын то взмахивает ножками, то выпрямляет их, очень забавно надувая губы и как будто бы выводит первые рулады. – Мне нужна твоя помощь!

Не случилось бы ничего страшного, если бы она взяла чистого малыша будучи описанной им же, но раз подоспела помощь в виде Артема, то почему бы не воспользоваться ей?

– Никому и никогда я не позволю ничего подобного, но сейчас мне понятно откуда вы, мужики, набираетесь подобных желаний, – проговорила она вполголоса, наклонившись к его лицу и чмокнув его в щечку, а потом вновь бросила назад. – Еще немножко и я бы точно решила, что ты боишься меня!

Ольга взяла Макара на руки, в очередной раз улыбнувшись его проказливому виду. Этот мальчик понимал все и даже больше – такое ощущение, что быстро приходящий в себя после детдома Макарка следил за ней, подгадывая момент для того, чтобы творить бесчинства. Так происходило в ванной, на пеленальном столике, с липучками подгузников, истинно мужскими частями тела, а теперь и у нее на руках. В данную секунду, сын, понимая, что Оля держит его двумя руками и не может сделать ничего, потянул в рот свой маленький кулак!

– Подержи его, пожалуйста, – проговорила она, давясь смехом. – Мне надо переодеться.

Она подняла глаза на Артема, только тогда, когда тот прижал ребенка к себе, расположив его на своей груди, совсем так как тому учили всевозможные курсы. Это получилось у Золотарева очень лихо и ловко, так словно он часто проделывал это.

– Не знай я тебя, то подумала бы – проговорила удивленная Оля, наконец опустив руки и подняв на него глаза, но не договорила, едва ли не вскрикнув. – Вы что здесь делаете?!

Все слова удивления и восхищения уступили место мгновенно занявшей все тревоге. Вместо Артема она обнаружила в детской совсем другого человека – неандертальца с дороги.

– Отдайте!!!

Незнакомец не послушался ее, также, как и не ответил сразу, прижимая к огромному себе крошечное (по сравнению с ним) тельца малыша, наряженного в песочного цвета трикотажный комбинезон. Только сейчас она увидела несоответствия, на которые стоило обратить внимание сразу, а не умиляться ярким губам, смачно облизывающим сжатые пальцы. Совсем не ухоженные руки адвоката, а крупные, покрытые темным волосом пальцы неизвестного забрали у нее ребенка и не думали отдавать обратно.

– Отдайте его мне, – проговорила она с тщательно демонстрируемым спокойствием. – Слышите меня?

Веселящийся сын мгновенно уловил ее тревогу и нахмурил темные бровки, разбираясь с тем, что же вызвало такую реакцию ведь все только что было хорошо.

– Ты сказала, что тебе нужна помощь, – наконец проговорил примат, оторвав задумчивый взгляд от созерцания макушки ее сына.

– Обойдусь! – проговорила она быстро, облизнув пересохшие губы. – Я передумала!

Она все еще тянула руки к нахмурившемуся сыну, ожидая громкого плача совсем как в тот день, когда его принялся осматривать прибывший педиатр.

– А я – нет, – заметил он, как ни в чем ни бывало, словно все происходящее было более чем в порядке вещей. – Раздевайся!

– Что?!

Ольга даже головой потрясла, отгоняя слуховую галлюцинацию.

– Переодевайся, – повторил мужик, перекладывая ребенка на изгиб руки, а Ольге показалось, что она увидела на его лице нечто вроде смущения.

Она дотрагивалась до Макара, но не могла сделать ничего, кроме этого. Не выцарапывать же его на самом деле?!

– Прошу вас, – наконец взмолилась она, заглянув в глаза незнакомца. – Вы ведь понимаете, о чем именно я беспокоюсь?

Противоборство взглядов или переглядывания не продлились долго, потому что мужчина даже не подумал уступать ей, он дернул плечом, потом огляделся по сторонам и, отойдя от нее, сел в любимое Ольгой кресло.

– Ничего страшного не происходит, – проговорил тот наконец, но уже совсем другим голосом. – Он не плачет, а я не собираюсь делать ничего такого, чтобы причинить ему вред.

– На мой взгляд иначе.

На самом деле он был прав, но сердце Ольги не успокаивалось, как бы не твердила она себе, что все под контролем. Макар вел себя на удивление спокойно, но только она оказалась беспечной дурой. Да такой, каких свет не видывал!

– По-твоему, я настолько отбитый, чтобы причинить вред ребенку?

Он очень натурально удивился этому предположению. Что до Ольги, то она не считала эту версию совсем уж лишенной логики, особенно после их фееричного знакомства и внезапного появления в ее доме. Нормальные люди топчутся в коридоре и ждут хозяев, но уж никак не путешествуют по квартире и не заходят в святая-святых!

– Вы проникли в мой дом.

– Ты сама впустила меня.

– Я ждала другого.

Примат смерил ее взглядом, остановил его на мокрой груди, а потом поднял его к лицу

– Отчего мне кажется, что это не муж?

Ольга открыла было рот, чтобы заявить ему, что это не его дело, но потом захлопнула его, осознав, что переубеждать, доказывать и объяснять – совсем уж бесполезное дело. Она уже ввязалась в никому не нужные объяснения, не выдав чего-то более-менее стоящего из аргументов и скатившись на бытовое препирательство.

– Вам ли говорить мне об этом? – она кивнула на его руки, имея в виду золотой ободок на безымянном пальце. – Дома – жена, а вы здесь, неизвестно с кем и с чужим ребенком на руках.

Он ее напугал – взвился, подскочил с кресла и оказался рядом с ней в мгновение ока, да так что свет померк стоило посмотреть в лицо, поймать источающий ненависть взгляд.

– Ты ничего не знаешь обо мне!

– Ты тоже!

Багдасарова, которая испугалась за ребенка больше, чем за себя, кинула мимолетный взгляд на лежащего на руках примата Макара и ощутила двойственное чувство, состоящее из зависти и ревности – этому зверю удавалось справляться с ребенком с какой-то немыслимой легкостью и, что самое главное, не вызвав у сына ни слезинки. Что было странно. Врач-педиатр ему, к примеру, не понравился.

– Я – сейчас, – выдавила она, решив поддаться этому странному ультиматуму и ринувшись в комнату.

– Ну, привет, боец, – послышалось позади и явно обращенное не к ней, – как тебе этот мир?

Ольга понимала все – как он нашел ее (ведь фсбэшник!) и как попал в квартиру, но не находила причин его нахождения здесь. Если только Ратников послал его зачем-то. Но для чего? Виктор Степанович мог бы с легкостью позвонить ей и без своих опричников.

– Дура, ой, дура! – проговорила она, метнувшись на кухню за оставленным на столе смартфоном. – Звонить в полицию и пусть его забирают отсюда!

Ольга медлила. Несмотря на явную правильность решения, что-то останавливало ее сделать это. Дело было даже не в поведении примата, а в предупреждающем шепотке.

– Черт возьми! – воскликнула она, в ответ на раздавший звонок в дверь. – Золотарев, наконец-то!

Она распахнула дверь с некой долей облегчения – Артем поможет выпроводить ей этого, но за дверью оказался не он, а три бугая очень похожие на того, что сейчас находился в детской.